Девушка из романа.

      Ткачиха Тати и её сестра, швея Мари, обхаживали Луизу. Снимали мерки, подбирали ткани. Бабушка сидела на кровати с вязанием, порой поглядывая на внучку и гостий. Рядом с ней лежало белое платье. Свадебное платье Джульетты. — Жаль, конечно, что сроки сжатые, — вздохнула Мари, обратившись к Альме, — seniora Мадригаль, придётся или шить новое, или, — она толкнула сестру бедром, — тебе, Тати, срочно ткать такое же полотно, чтоб расшить платье Джули.       Луиза смотрела в пол. — Из какой ткани будет сшито новое? — бабушка подняла взгляд. Тати протянула ей небольшой кусочек полотна. Альма потрогала. Задумчиво хмыкнула и кивнула. — У Мирабель есть машинка, воспользуйтесь ею, — произнесла она, не отводя глаз от вязания.       Тати быстро выбежала из комнаты, бросив фразу про полотно. Мари хмыкнула. Грызла карандаш, смотря в тетрадь с записями. — Повернись-ка, — переворачивая страницы, она взглянула на Луизу, — Да-да. Точно! — Мариана, покажи свои наброски, — бабушка выпрямилась, отложив спицы. Женщина протянула раскрытую тетрадь. — Ох, как чудесно, правда, Луиза? — Альма показала разворот внучке, по-детски радостно хлопнув в ладоши. — Да, abuela, — она кивнула, отводя взгляд.       И правда прекрасное платье. Но вопреки ожиданиям никакой радости. Луиза должна быть благодарна. Рада, что есть такие, как Мари, Тати и бабушка. Но все чувство давили апатия и стыд за неё. Цикл за циклом они сменяли друг друга, стоило кому-то появиться на глаза. Она улыбалась, кивала, но не чувствовала, чего хотела: счастья. Даже улыбка и радости бабушки не рождали чувства выполненного долга и облегчения. Всё равно тяжело.       Тяжелее становилось выходить в Энканто. На обыденные просьбы уходило больше сил. Луиза приходила выжатой. Но и дома некогда было отдохнуть. Бабушка всегда рядом. Тати и Мари, сеньор Кастильо и многие другие мастера посещали дом, заходили в комнату Луизы. Порой бабушка отправляла их посетить комнату других членов семьи. — Что ты тут делаешь? — возмущённый восклик Мирабель донёсся до Луизы вечером.       Она хотела выйти к младшей сестре, но крик старшей прозвучал с другой стороны: — Что значит abuela сказала? Прочь из моей комнаты!       Луизе было стыдно. Хотела извиниться, но Габриэль цокнул. — Вообще-то, я тут женю лучших друзей, — больше мешая, чем помогая, он полез посмотреть на работу отца, — дай хоть в лучшем виде женить.       Старший Кастильо грубо отодвинул сына. Луиза молча кивнула. — Узнай, как дела у девушек, — произнёс он, кивнув на двери. Габриэль вздохнул, но не перечил.       Вышел из комнаты, подмигнув подруге. Луиза улыбнулась. Его отец молча делал свою работу. Туфли получались изящней, чем ожидала девушка. Кастильо поднял взгляд, ласково улыбаясь: — Да, мне приходиться делать женские туфельки чаще, чем ты думаешь, mi caro.       Луиза хихикнула. Сапожник всегда производил впечатление серьёзного дядюшки, не говорившего без надобности. Рядом с женой и сыном он выглядел угрюмым. Габриэль и Христина всегда шутили, смеялись. Были душой компании. Походу, сеньор Кастильо, являлся душой для своей семьи. Трудолюбивый и нелюдимый, но Габриэль всегда говорил об отце только хорошее: — А padre сегодня показал мне, как латать подошву! — гордо заявлял в детстве, каждый день говоря о всё новых уроках или бытовых занятиях сеньора Кастильо.       Фернандо в ответ рассказывал об играх с дядюшкой Хорхе. Луиза хотела было тоже сказать об отце, но часто не могла вспомнить, что они делали с Агустином, кроме семейных ужинов и песен перед сном. По крайней мере, после получения дара.       Габриэль вернулся с Мирабель. Она села рядом с его отцом, с интересом наблюдая за работой. — Иза ушла, — Габриэль плечом легонько толкнул подругу, — она в бешенстве.       Луиза вздохнула. — Кстати, ты выглядишь потрясающе, — сказал он с улыбкой, — уверен, что свадьба пройдёт по высшей программе. — Да, конечно, — невеста постаралась искренне улыбнуться. — Всё будет хорошо, hermanita, — друг игриво толкнул её бедром. — Если ты так говоришь, — Луиза хихикнула. — Hermano тоже нервничает, — убеждённо произнёс Габриэль, — из-за tía или свадьбы: другой вопрос.       Она виновато поджала губы. Фернандо тоже нервничает. Из-за неё. Сестры лишены личного пространства по вине Луизы. Но она не может ничего поделать; свадьба уже устроена. — Примерь, — дядюшка протянул туфли. Девушка приняла их, надела. Завязала ленты, — Хорошо смотрится. Удобно?       Она кивнула. — Hijo, — старший Кастильо посмотрел на сына, — сходи вниз, скажи, что мы закончили.       Габриэль серьёзно кивнул. Отец собирал инструменты в сумку. Повернулся к сыну. Он тут же скрылся за дверью. Мирабель хихикнула. Отец Габриэля тоже.       Сестра посмотрела на Луизу. Похлопала по месту рядом. — Доброй ночи, hijas, — по-отечески попрощался он. — Доброй ночи, tío, — Мирабель помахала на прощание. Старшая сестра тоже хотела, но не успела; дядюшка уже вышел. — Как ты? — Мирабель заговорила серьёзно. — Всё хорошо, — отчеканила Луиза. — Нет, — младшая сестра поднялась, положила ладони на плечи старшей, — я не слепая, чтобы не заметить этого. — Мира, — она хотела встать, но Мирабель с силой усадила её. — Лу, — Луиза закусила губу, избегая встречи взглядом, — сегодня за ужином снова будет разговор о свадьбе. Тебе самой не надоело? Ты, правда, можешь отказаться сейчас. — Мирабель, — сестра прикрикнула, но тут же стушевалась, — ты не понимаешь, — она отвернулась, почесывая голову, — если я не сделаю это сейчас, то бабушка будет давить на Долли или Камило. Ещё больше ссориться с тобой и Изой. И я, и Фернандо понимаем, что выбираем меньшее из зол, — Луиза обняла себя за плечи, — Abuela первое время не одобряла ни papi, ни tío. Если я сделаю, как она скажет, то другим будет легче. — Или она убедиться, что делает всё правильно, и не будет церемониться ни с кем, — Мирабель нахмурилась.       Луиза грустно посмотрела на сестру: — Даже если так, у вас будет время передохнуть. — Луиза, — сестра подошла вплотную, — я не видела искренней улыбки в этом доме с того дня, когда tía последний раз пила, чтобы прояснить небо, — её голос дрожал, то переходя на крик, то на хриплый шёпот.       Старшая сестра почувствовала вину. Разговор об её помолвке заставил тётушку грустить. За беседой с Луизой она выпивала. — Я не хочу грубить, — Мирабель вздохнула, сжав ладони старшей сестры, — я хочу, чтобы случилось чудо, и ты смогла жить счастливо. — Я живу счастливо, — она улыбнулась, ласково глядя руки сестры большими пальцами. — Луиза, мы обе знаем, что ты всегда добавляешь, — хмуро отозвалась младшая Мадригаль.

«Когда счастливы люди вокруг; в общине и в семье.»

— Пора на ужин, — так же произнесла Мирабель, и вышла из комнаты, не глядя на сестру. — Агустин, — за столом произнесла Альма, — завтра вечером ты поведешь Луизу к алтарю.       Семья посмотрела на неё. Агустин поперхнулся от неожиданности. Вокруг Пепы возник туман. По удивлённому лицу Феликса, Камило понял, что и отец не знал его значения. Антонио окликнул мать и улыбнулся. Джульетта похлопала мужа по спине, не отводя взгляд от тарелки. Мирабель прокашлялась; еда попала не в то горло. Луиза никак не отреагировала. Изабелла до сих пор не вернулась. — Только не оплошай, как обычно, — обыкновенно произнесла матриархиня Мадригаль и заведа разговор о нуждах города.       Если б не бессонница, то Луизу с утра разбудила бы Мари. Пришла с платьем. За ней пришла и тётушка Христина, которую бабушка попросила заплести невесту. — Какая же красавица и умница, — всё лепетали они.       Приготовления нужно тянулись часами. Солнце катилось к горизонту. В комнату постучался отец. Он взял дочь под руку. Весь внутренний двор и путь до церкви был украшен цветами. Мрачная Изабелла шла рядом с бабушкой, впереди Агустина и Луизы. За ней, присоединившись у парадного выхода, пошла Роза Сильва, разбрасывая цветы перед невестой и её отцом. Сбоку Долорес вела младших братьев, идя под руку с Мариано. Джульетта с Пепой и Феликсом шли с другой сторону от Альмы и Изабеллы. Весь город ликовал. Начиная со внутреннего двора Каситы жители следовали за Мадригалями, по пути присоединяясь к процессии.       Двери в церковь открыли перед ними. После шумной улицы зал показался загробно тихим. Фернандо стоял рядом с пастором. Жозефина держала его за руку. Только когда Луизу подвел отец, сеньора Сильва отпустила сына. Гости рассаживались в спешке. — Сегодня прекрасный день, — заговорил священник, — когда Господь соединяет судьбы замечательных молодых людей: Луизы Мерседес Борхес Мадригаль и Фернандо Хорхе Салидат Сильва. Возрадуйтесь его благословению и будьте благодарны. Если у вас есть клятвы, что укрепят намерения ваши перед Господом, то прочтите их.       Фернандо взял сундучок из рук матери и открыл. Несколько монет лежали внутри. — Я благодарен Господу Богу за возможность сочетаться браком с замечательной девушкой из семейства Мадригаль. Конечно же, я благодарен и сеньоре Мадригаль, что дала своё благословение, на наш союз, — говорил он монотонно, будто не понимая смысла слов, бездумно заучил.       Луиза стушевалась. — Я мечтала, — голос дрогнул, — что выйду замуж, как в сказке. И всё вокруг действительно похоже на сказку. И ведь в них всё всегда живут долго и счастливо… — интонация была похожа ни то на оборванную мысль, ни то на вопрос. — Обменяйтесь же кольцами, — произнёс пастор.       Бурные овации заставляли нервничать ещё больше. Бабушка поднялась, обращая на себя внимание. Она повязала синие ленты на запястиях молодых людей.       Гуляние было на всех улицах. Казалось даже, что молодых не замечают. Лишь под утро всё утихло.       Альма повела семью в дом такой же помпезной процессией. В полном молчании все разошлись по комнатам. Фернандо закрыл за Луизой двери. Они посмотрели друг на друга.