Песочница

Его не обнаружили. Ни в тот же день. Ни днём после — юноша так разленился на месте своей стоянки, что выходить под солнце просто не захотел. Дым от костра если и поднимался над высокими деревьями, то был настолько незначительным, что даже с высоких стен дома его не разглядели, да и с основной тропы не заметили. Если пытались, конечно же. — Аскольд был первым, — негромкий голос нараспев тянул гласные, — А я — вторым. Повод заволноваться славной семье… Владелец его лёгким шагом продвигался сквозь гущи не таких и страшных, как оказалось, лесов. За всё это время он не встретил ни единой опасности, кроме страшного шороха за спиной в тот самый вечер. Не взвизгнул он тогда просто от того, что от страха все звуки застыли в глотке. Наверное он настолько перепугался, что решил больше ничего не бояться и за оставшееся ночное время преспокойно ходил за сухими ветками сколь угодно далеко от своего кострища. На очередную вылазку от «основного лагеря» юноша прихватил бессменную бутыль воды и вполне приличную питу с сыром. Сначала он думал уйти так далеко из города, насколько это вообще возможно, но запас продуктов в рюкзаке его остановил: в дороге роскоши в виде вяленых помидоров, разных сортов любимого сыра и свежевыпеченного хлеба явно не будет. А если будет, то урывками. А урывками Николя не любил. — Лучше всего воровать у знакомых, ох… — прагматично вздохнул он утром следующего после своего побега дня. Завёл глаза к небу и лениво приложился губами к воде. Время перевалило за полдень и уставший с дороги путник не спешил сам путь продолжить. В голову против воли лезла старая присказка бабки, никогда за порог не выходившей: «остановка — это часть путеше…» —…потому что у знакомых знаешь как воровать. Так он окончательно решился не продолжать путь дальше, а остановиться тут — поближе к знакомым торговым лавкам. Комары и мошки, как выяснилось на практике, не спешили его кусать. Свистели где-то позади, шелестели своими крошечными крылышками и только. Ребёнком, в городе, ему не посчастливилось найти ни единого волшебного светлячка, за которыми охотилась вся местная детвора. Золотистые задницы мелких жужжалок были похожи на «сияние волшебных дверей» и если поймать такого светлячка, то сам станешь «волшебным»… Такая неприязнь насекомых расстроила тогда мальчика и больше он не пытался к ним лезть. Они же, в свою очередь, лезть и не собирались. Теперь такое положение дел играло ему на руку. Парадоксально разбегающиеся от него жучки, червячки и прочее давали карт-бланш на установку лагеря в любом месте. Николя прикинул, как ему будет удобнее добираться до города, вздохнул и уже третий раз за двое суток двинулся на поиски жилья. Чуть глубже, но чуть ближе к поселению. — А если мы не первые? — задумчиво раздвинув ветвистую лиану протянул путешественник, пугая сам себя, — Вдруг до нас были многие? И я найду их скелеты у себя под ногами? Под ногой противно хрустнула ветка, Николя дёрнулся. В просвете между отодвинутыми лианами симпатично просвечивало особенно ветвистое и крепкое дерево. Юноша с нервным мычанием поспешил к нему, гоня мысли о повешенных. *** День сменялся ночью, время лениво текло ручьями вместе с нередкими тропическими ливнями. Аскольд благополучно наслаждался беззаботными, но полными важных дел, деньками: готовка, прогулки, дойка строптивых горных коз (для которой тому пришлось изобрести несколько «велосипедов»), сбор урожая, листьев, корешков, камешков, осмотр мелких ловушек и, конечно же, отдых и никаких видений. Наличие последнего пункта в списке особо важных дел радовало Аскольда больше всего. Нет видений — нет проблем. Одним погожим днём он выискивал фрукты в кустах, что росли поодаль от хижины; мурчал под нос какую-то выдуманную мелодию и изредка под неё же пританцовывал. Как назло, фруктов нигде не было и мужчина уж было начал сетовать на каких-то паразитов, которые в скором времени уничтожат все доступные плодоносные растения. Придётся ходить к чёрту на кулички, чтобы достать себе хотя бы один манго? От этих мыслей его смогла отвлечь лишь одна незначительная, но весьма говорящая деталь, на которую он не обращал внимания. Некоторые фрукты не просто не выросли, а были сорваны. По спине тут же пробежались мурашки. Неужто снова кто-то посягнул на его территорию? Уже несколько лет Аскольд не испытывал проблем с осознанием собственной безопасности в безлюдном месте, в котором он обитал. Ко всем животным и насекомым он давно привык, приноровился жить в гармонии с капризной стихией, никакие посторонние звуки не вызывали тревогу, потому что все они были знакомы. Как товары на прилавке любимого торговца: каждый день всё свежее, на одном и том же месте в определенной последовательности. Поменяй одну из переменных и весь привычный порядок превратится в хаос. Так случилось и сейчас. Быть может это снова были заблудшие души, по дурости решившие свернуть с главной дороги и попытать удачу в поисках пропитания (и им это, к слову, удалось, в отличие от Аскольда). А может быть это всё тот же рыжеволосый мальчишка? Аскольд напрягся. Нужно срочно отправиться на разведку. *** Гребаный дождь застал Николя ровнёхонько в тот момент, когда упругий большой лист был выставлен в ряд с другими такими же листами. Криво-косая палатка выглядела ненадёжно и всё норовила распасться — его опыт строения шалашей ограничивался детскими играми в «странников». «Странник» тем временем с протяжным «ёб твою мааать…» поспешил под навес. Освежающая влага залилась за шиворот прежде чем Николя успел укрыться, и теперь неприятно морозила между лопаток. Тропические дожди хоть и были частым, но краткосрочным явлением. Раньше юноша не обращал на него внимания и даже бегал босиком по главной площади. Предсказывать его в диких условиях пока не научился. Наверное, Аскольд умел. Николя стянул с себя мокрую рубашку и выудил из рюкзака сухую. Всего рубашек у него было две и вечерами он скурпулёзно просушивал сменную у костра. Абсолютная гарантия на сухость, в отличии от одежд и их владельца — висящий под огромными листьями, накрепко перевязанными толстой верёвкой… Пожалуй, кто и имел здесь какие-либо гарантии, так это ✨рюкзак✨. Подвешенный на дереве, он отрешённо перенёс распаковку и Николя облегчённо вздохнул. Если бы в него раз за разом что-то засовывали, а после доставали, то он как минимум бы…удивился. Так что нельзя сказать, что ему повезло. Привыкший делать всё по мере сил и возможностей, юноша старался соблюсти этот же принцип при построении своего дома. И всё шло неплохо до тех пор пока запасы еды стали медленно иссякать. Николя не особо расстроился — вокруг было много плодоносящих деревьев, но делать вылазку в город она пока опасался. «Будь здесь мой дядя…прадядя…» — юноша раздражённо мотнул головой и расправил рукава. Ливень как раз начинал утихать, — »…то он наверняка бы помог мне избегать этих мокрых приколов». Так сложилось, что прадядя Николя здесь действительно был. Обитал. И он же, в это самое время, пытался вычислить его, «фруктового воришку», по горячим следам. Он шёл куда-то вдоль своего участка, мимо кустов и внимательно всматривался в участки под и между листьями. Эта тропинка, по началу, вела как будто бы в никуда: никого не было слышно и видно. Он просто бесцельно бродил вокруг да около. Как вдруг среди деревьев показалась какая-то странная конструкция из крупных пальмовых листьев и длинных ветвей, отдалённо похожая на шатёр. Попался! Мадригаль мелкими перебежками подобрался поближе к интересующему его месту и затаился за одним из стволов. Интуиция его не подвела: фруктовым воришкой действительно оказался тот самый рыжеволосый юноша, и, судя по всему, он не особо торопился покидать тропический лес. Аскольда словно кипятком ошпарило. Если он тут останется, то рано или поздно, он меня обнаружит. Какая немыслимая дерзость.! Мог бы сделать это раньше и спросить моего разрешения! Юноша как раз стоял неподалеку и жевал кусочки спелого манго. Возмущение вскипело в груди Мадригаля с ещё большей силой.