Королю опасны чувства

      Мисиль провела на острове Уллын лишь вторую зиму и уже неимоверно устала от этого. Сам остров ей даже нравился, не нравился образ жизни на нём.       Уллын представлял собой гористый выступ посередине моря, поросший густым лесом. Во множественных расщелинах и пещерах можно было спрятать целый флот, а на самом острове уже давно поселились разномастные жители. Здесь можно было найти и японских пиратов, и китайских мастеров, и беженцев из Пэкче, и силласцев. Сюда заезжали торговцы со всех сторон света. В пещерах хранили контрабанду крупные кланы, прятались преступники всех мастей, сюда попадали случайные мореплаватели, которых занесло штормом.       Так на остров впервые попала и Тонман. Когда она сбежала из Каи и добралась до Усона, принцесса рассчитывала затеряться в городе, но после недолгого пребывания поняла, что не выйдет. Нужна была работа, жилье и пропитание, а в этом городе женщину не хотели никуда нанимать, кроме квартала развлечений. Люди здесь были не такими покладистыми, как на юге, с подозрением относились к пришлым, их не заботила чужая судьба.       Стоял холодный ноябрь, помёрзнув несколько ночей в подворотнях, она совсем отчаялась и уже собралась идти дальше, через земли Когурё, хотя совершенно не понимала, куда податься. Казалось, что выжить в лесу проще, но скоро зима, питаться будет нечем, негде согреться, а это верная смерть.       Требовалось убежище, где её никто не знает. И вот в порту она услышала жаркий спор капитана корабля с матросами, которые не желали рисковать своими жизнями, отправляясь в последнее плавание в это время года. Морские штормы и переменчивые течения с большой вероятностью погубят корабль, но капитан настаивал, что всё равно поплывет, и, если они откажутся, наберёт других отчаянных. Тонман как могла утянула свою фигуру до неузнаваемости, обрезала половину волос и спрятала под полотно, а потом, когда капитан объявил сбор, вызвалась в матросы. Ей нечего было терять, она уже несколько дней нормально не ела и не спала.       Команда всё-таки собралась под хмурые взгляды опытных моряков, потому что капитан обещал хорошо заплатить. На нее не обратили особого внимания и отправили драить палубу и выполнять мелкие получения. Опытные моряки решили, что она – мальчишка, сбежавший из дома, слишком невысокий и худенький, чтобы вызвать интерес.       Корабль в шторм всё-таки попал. Тонман отчаянно помогала с парусами и снастями во время сильнейших волн, практически смывавших всё подряд, едва не выпала за борт, и её так потрепало, что к концу плавания скрывать, что она женщина было уже невозможно. В том шторме погиб старший помощник капитана, боцман и три новых матроса.       Когда они добрались до ближайшей суши – Уллына, корабль представлял из себя печальное зрелище, часть груза оказалась утеряна, а заказчик этого рейса безумно злился, даже не радуясь тому, что выжил.       Узнав, что Тонман – девушка, матросы выгнали её, а капитан только задумчиво смотрел ей в след. Она не ушла далеко, украла с корабля чей-то кинжал и осталась в том же поселении, куда матросы отправились ночевать. Девушка не спала этой ночью, благодаря чему увидела, как двое тайком пробираются в дом, где заночевал капитан её корабля, пошла следом и успела прирезать их до того, как они убили бы Со Хан Су.       Капитан услугу оценил. Они проговорили до утра. Тонман не рассказала ему всей правды о себе, только объяснила, что сбежала от мужа, который избивал её и мучил. Впервые ей пришлось просить о помощи чужого человека. Она готова была остаться матросом на его корабле и защищать его в случае нападения, а так как проявила она себя во время шторма отлично, капитан задумался. Вечером того же дня он предложил ей должность старпома с условием, что она продержится год без всяких гарантий. И если за этот год не допустит серьезных промахов, это место закрепится за ней. Рискованно, даже глупо, но Со Хан Су обожал авантюры.       Она стала называть себя Мисиль или просто Эм, по настоянию капитана не скрывала свой пол. Конечно, сперва было тяжело. Мужчины презирали её и завидовали, категорически не понимая, чем думал капитан Со, нанимая женщину в старпомы. А капитан считал, что чем больше разговоров, тем больше интереса к нему и его кораблю, а значит, больше и заказов. Не раз пришлось ей драться, защищая свою честь и право на жизнь, как с участниками других корабельных команд так и с собственными подчинёнными.       Капитан её в обиду не давал, но он не мог быть рядом всегда и более того, не имел права вмешиваться каждый раз. Она должна была отбить своё право и должность старпома самостоятельно, иначе её не будут уважать. Мужчины в их профессии понимают только силу, и ему по молодости приходилось драться, чтобы заслужить уважение. Сейчас этот путь проходила Мисиль.       Пока они находились на острове, где людей было заметно больше, чем на палубе корабля, её жизнь каждый день висела на волоске. Однако даже на палубе, уже в море, он тоже не всегда вмешивался, чтобы команда не допускала вульгарных мыслей и разговорчиков, иначе они решат, что тоже могут претендовать на тело девушки. Впрочем, острый клинок довольно быстро убеждал матросов, что здесь их ждёт в лучшем случае вспоротое горло или живот.       Всю зиму она помогала чинить потрёпанный штормом корабль, не обращая внимания на унизительные замечания в свой адрес, искала общий язык с другими членами команды. Понимая недостаток знаний, Мисиль общалась со старожилами морского дела, учась у них всему, чему только возможно в управлении кораблем и командой. Конечно, матросы сперва отказывались её слушать, и Мисиль пришлось проявлять чудеса терпения и хитрости, чтобы завоевать их уважение.       С капитаном Со у них сложились доверительные отношения, он видел и ценил, как она старается, и не обижал её. Летом произошли многочисленные стычки с другими командами, а так же с пиратами. И вот после них команда зауважала своего старпома, потому что на мечах Мисиль сражалась получше многих, а её команды оказывались странными, но эффективными.       Лишь к началу осени Мисиль стала обретать уверенность в себе. Она дико боялась ошибиться, вылететь с корабля, потерять доверие капитана, потому что сейчас от этого зависела её жизнь. В сезон они редко бывали на острове, большую часть времени проводя в море или Усоне, к порту которого считался приписанным «Морской змей». Сам капитан был родом отсюда, здесь у него жила мать и двое сыновей, уже взрослых.       Здесь она снова встретилась с хваранами. К счастью, ни один из них не знал её лица, кроме Чжи Дви. А он то ли делал вид, что не помнит её, то ли просто игнорировал их знакомство. Но она была ему благодарна, что не приставал с расспросами и не выдал её. А что он думал о ней, девушке было не важно. До того поцелуя. Поцелуя, который всё в ней перевернул.       Мисиль радовалась, что «Морской змей» отправился в плавание на следующий же день после их встречи под деревом, потому что эта встреча её совсем подкосила. Она вдруг осознала, что он начинает ей нравиться, а это пугало безумно.       Всю весну и лето она обдумывала свои планы по возвращению в Каю с подмогой. Она она, наконец, приняла факт того, что не сможет найти для себя достаточно сильного союзника на севере, который помог бы ей. Пиратов было много, но они были слишком разобщены между собой, а связываться с кем-то из братьев своего мужа она бы не рискнула. Даже по поверхностным знакомствам с ними она знала, ловить ей там нечего.       В Усоне, несмотря на близость границы, не водилось сколь-нибудь влиятельных людей, с которыми она бы могла завести знакомство. В Когурё подаваться бессмысленно, только если искать союзников в империи. К счастью, её капитан часто торговал с китайцами и неплохо ориентировался в связях. Только вот Мисиль не могла сказать ему правду о том, зачем ей влиятельные люди, желательно с собственной армией.       Надежда таяла с каждым днём. Медленно, но верно, она понимала – у её планов по освобождению Каи нет будущего. В своем государстве даже без военной поддержки она была принцессой, и её худо-бедно слушали, пока оставалась незамужней и независимой. Но после замужества ей перекрыли воздух, забрали власть и почти уничтожили. Эгами заставил её смотреть, как члены хвабэка и главы известных родов присягают ему на верность или гибнут от его руки. О простых слугах даже говорить не приходилось.       Девушка немало ночей провела в слезах. Если б она не решилась на брак с ним, она бы оставалось принцессой и пыталась выжить. Но по здравому размышлению, всё равно погибла бы. Она не готова была в то время продаваться под чьё-то покровительство, а выжить своими силами не получалось. Скорее всего тогда она бы просто погибла в очередной схватке или оказалась бы жертвой ножа заказного убийцы.       Мисиль не просто так прятала свою личность и редко ночевала во дворце. В 13 лет её уже пытались прирезать, и заказчиком оказался один из оппозиционных родов, что не хотели быть под её властью и пытались отделиться от Каи. Но ведь у них тоже не было шансов, не может маленькое поселение стать самостоятельным с такими крупными воинствующими соседями. Им просто никто не позволит, и со временем поглотят.       Никто не предложил ей условий, в которых жители Каи не пострадают и не будут нуждаться, никто не хотел слушать её доводов о независимом сотрудничестве. Каю хотели просто поглотить и переделать на свой лад, их не интересовала самобытность маленького государства или традиции его народа. Даже если Мисиль найдет союзника, раскроет ему себя и попросит о помощи, ею воспользуются в своих интересах, а потом точно так же спишут со счетов, как поступил Эгами.       Перед отплытием на вторую зимовку она услышала разговор в порту: торговцы обсуждали новость о смерти принцессы Каи и переходе власти. Ну вот и всё. Её уже похоронили и забыли, её больше нет. Если весть дошла сюда, значит в самой Кае ни одна живая душа не ждёт её. Даже если появится снова, её объявят самозванкой и убьют на месте.       Девушка задыхалась от обиды и жалости к себе. Наверное, дядя не зря иногда звал её дурочкой за излишнюю самонадеянность, но принцесса его никогда не слушала, и рядом не оказалось больше никого, кто мог бы открыть ей глаза.       Она часто размышляла, зачем её вообще решили сделать наследницей, и со временем поняла – чтобы потом выдать замуж за того, кто будет выгоден. От неё не ждали подвигов в защиту страны, не требовали проявлений ума, она – просто разменная монета. Выходит, вся та мнимая поддержка, которую некоторые члены хвабэка оказывали ей, была нужна лишь для отвода глаз, чтобы выиграть время. Она этого тогда не понимала.       Крушение привычного мира и надежд далось нелегко. Мисиль понадобилось много времени, чтобы разобраться, как она оказалась в капкане чужих амбиций. Трудно было осознать, насколько эгоистичными оказались дворяне её страны. Каждый чиновник вёл собственные переговоры с потенциальным покровителем, и они не могли или не желали договариваться меж собой. А соседи не торопились идти войной, просто выжидая, какой же чиновник окажется продажнее. Никому из них не было дела до сохранения целостности Каи, её народа, только богатство и собственная жизнь интересовали их. Что может сделать одна юная девушка без союзников против целой армии мужчин?       Только Силла не предпринимала ничего в адрес Каи, молча встречая беженцев и устраивая их на своей земле. Раньше Тонман считала это предательством со стороны крестьян и ремесленников. Они бросили свою страну, уйдя за личной выгодой. Но, прожив последний год, уже Мисиль поняла: они были правы. Какой смысл оставаться в государстве без защиты и помощи, в котором даже поесть нормально нельзя? Не говоря уже про то, чтобы вырастить детей, у которых всё равно не будет будущего или они глупо погибнут от рук какого-нибудь Эгами?       Вторая зима на Уллыне выдалась тяжёлой. Ледяные ветра почти не прекращались, горы занесло снегом, даже море у берега временами покрывалось льдом, что для него не свойственно, как поговаривали старики, прожившие там почти всю жизнь. Мисиль снова ходила к ним, чтобы узнавать новые секреты мореплавания и учиться. Она ждала весну, чтобы снова отправиться в плавание и чтобы было меньше времени на размышления.       У нее не осталось шансов, её уже списали со счетов, а значит любая новая попытка – трепыхание трупа в могиле. Хоть ложись и умирай. Но Мисиль была не из таких. Да, она проиграла, она допустила непоправимые ошибки и потерпела поражение. Да, она сама виновата, не сумела раскрыть чужие интриги, не хватило опыта, но это не оправдывало её. Всю жизнь ей теперь нести этот крест.       Но она выжила, а значит это зачем-то нужно. Идти побираться к замужним сестрам девушка не собиралась, это было бы ещё унизительнее. Как показала практика, он способна сама позаботиться о себе. Теперь Мисиль может начать заново, может отработать место старпома и со временем накопить на собственный корабль. Ей нравилось море, нравился соленый ветер и свобода, что давали путешествия. Здесь не нужно никого защищать, не нужно бороться с чужими интересами, достаточно просто отстаивать свои. Теперь она как никогда лучше понимала своих сбежавших крестьян. Так проще. А ответственность за Каю… больше не на ней.       Мисиль одна в целом мире. Её никто не ждёт, у неё ничего нет, в таком состоянии она никому не может помочь. И даже если встанет на ноги, ей уже не насобирать достаточно людей для войны, а Эгами не отдаст Каю иначе. Осталось задушить свою гордость и чувство вины и смириться.

🏮

      Ещё было довольно холодно, но капитан решил выдвигаться в Усон, собирать заказы и потихоньку начинать сезон. В городе атмосфера была напряжённой, люди шептались по углам, пахло опасностью и страхом. Здесь все знали, что Когурё поссорились с империей, а порт в Усоне – лакомый кусок границы. Люди настороженно обсуждали, что делать и куда бежать в случае войны.       Мисиль заканчивала раскладывать свои вещи в гостинице рядом с рыночной площадью, когда в комнату ворвался Гон Хви.       – Мисиль! Люди говорят, король явился со своей армией!       – Сюда?! – Мисиль отбросила свёрток с вещами, нацепила на пояс ножны с кинжалом и последовала за парнишкой. – Расскажи подробнее.       – Говорят, будет война, поэтому король Чинхын привёл войско.       – Сколько человек?       – Наши люди видели 1000 солдат в лесу, и 30 хваранов скоро въедут в город.       – Он издевается? Я слышала Когурё стянуло к границе 6 тысяч солдат! Он собирается противопоставить им так мало воинов?       – Говорят, каждый хваран стоит пяти обычных солдат или больше. Разве ты не видела, какие они великаны?       – Я повалила одного из них, если что, – уверенно заявила девушка.       – Это была просто тренировка, он же тебя не воспринимал как врага.       – Я не пойму, ты на чьей стороне?       – Я б хотел стать хвараном, но я трус и ростом не вышел.       – Вот и не ной. Каждому своё. Пойдем посмотрим.       Стоило им выйти из гостиницы и двинуться к площади, как мимо пронеслись четверо хваранов в черных одеждах, а за ними на полном скаку ещё один. Этот последний не мог знать, что двое внезапно выскочат под ноги его скакуна. Мисиль подумала, что лоснящаяся грудь черного мерина с огромным всадником в темных одеждах – последнее, что она увидит в жизни.       Копыта коня взвились над её головой, пары мгновений хватило, чтобы оттолкнуть Гон Хви, но сама она уже не успевала отклониться. Всадник заметил её, удержал коня громким окриком и заставил развернуться только на задних ногах, затем резко натянул поводья. Время словно застыло, позволяя рассмотреть всё в деталях, хотя на самом деле прошла пара секунд. Мисиль успела оценить мощь коня, вставшего на дыбы, развевающиеся одежды всадника из дорогих тканей, прочные нагрудные латы, его строгое красивое лицо с нахмуренными бровями. Он удержался в седле, сумел усмирить боевое животное, затем раздражённо клацнул зубами, осуждающе взглянув на них, и развернул скакуна в другую сторону.       – Какие же они… – восторженно схватился за грудь паренёк, следя взглядом за всадником. Он подбежал к Мисиль, оттаскивая её к стене гостиницы. Повернувшись к ней, он испуганно встряхнул девушку. – Эй, ты дышишь вообще?!       Мисиль сделала глубокий вздох и закашлялась, от нехватки дыхания кружилась голова. Она и впрямь не дышала почти минуту, а сейчас растерялась от дикой смеси страха и восторга. Она едва не погибла под копытами его коня по собственной глупости, но Чжи Дви неимоверным усилием сумел этого избежать. В черных развевающихся одеждах, кожано-металлических латах на стройном торсе, он походил на древнего бога войны. Два тонких пера по бокам от черной ленты с серебряной эмблемой, что носили на головном уборе все хвараны, лишь довершал образ мифического существа.       Конечно, она испугалась, но восхищение от увиденного сейчас было сильнее страха.       – Эм, приди уже в себя. Йя, старпом! Ты же никогда не теряешь присутствия духа!       – Я ещё не попадала под копыта лошади, прости. Всё в порядке.       – Хорошо тогда. Я слышал кое-что ещё. Говорят, хвараны просят всех, кто может покинуть город, сделать это сейчас, или быть готовым в любой момент прятаться.       – Зачем?       – Они приехали воевать, и если война впрямь начнется, нам несдобровать.       – Если она начнется, мы уплывём, а пока я должна узнать как можно больше. Беги на корабль и носу оттуда не показывай.       Она ещё не знала, что сделает, но прежде усыпленные чувства и преданность дому мгновенно всколыхнулись в ней. Если начнется война, это многое изменит. Если король Силлы проиграет первое сражение, Усон падёт. Но в чьи руки? Пришлёт ли войско империя? Знают ли они вообще об этом? Если Силла падёт под натиском Когурё, то что тогда останется от Каи? Что бы ни было, Мисиль не могла просто сбежать, ничего не узнав.       Хвараны числом 30 человек, как и говорил Гон Хви, спешились на площади перед ратушей, к ним вышел наместник города и внимал каждому слову воинов, брови старика всё сильнее сходились на переносице. Угроза войны, до сих пор лишь читавшая в разговорах, становилась как никогда реальной. Разговор окончился, наместник поспешил раздать указания, а хвараны, взяв под уздцы своих лошадей, направились к воротам.       Мисиль вернулась на пристань, нашла капитана, передала ему, что узнала, и обещала принести точные вести, чтобы понимать, чего им ждать.       – Лучше бы тебе держаться порта, – насупился капитан.       – Мне надо всё увидеть своими глазами, капитан.       – Это как-то связано с твоим прошлым?       – Я пока не знаю, но чтобы разобраться, мне надо пойти туда, где всё случится. Не могу просто сбежать сейчас, я себе потом не прощу.       – Ладно, я сам позабочусь насчёт отплытия. Иди, – решил Со Хан Су. – У меня тут уже договоренности и мать скоро привезут на корабль. Ты мне пока не нужна, но мы отчалим сразу, как только война затронет город, раньше дёргаться не буду. Так что не опаздывай, ждать не получится.       – Разумеется, капитан! – согласилась Мисиль. – Я постараюсь вернуться до ночи, если что, спрячусь.       – Береги себя, – Хан Су потрепал её по плечу. – Если увидишь сражение, дуй обратно на корабль.       Мисиль кивнула. Судя по накалявшейся обстановке, всё произойдёт не сегодня – завтра. Она вернулась в город, застав суматоху. Люди активно собирали пожитки, кто-то уже загрузил свой скарб в телегу, иные налегке направлялись в порт, чтобы договориться с торговыми шлюпками о том, чтоб их взяли на борт в случае нападения.       Мисиль отправилась к воротам, которые уже запирали. Мало того, что близился закат, так ещё и угроза войны заставила стражу закрыть ворота раньше обычного. Проскользнув наружу, она пошла по многочисленным следам копыт. В лесу девушка кралась следом за конными хваранами по подлеску, стараясь не издавать ни звука, когда почувствовала, что её кто-то преследует. Затаившись, она выждала время и, заметив тень, набросилась, приставляя кинжал к горлу.       – Это я! Я! – испуганно зашептал Гон Хви. Мисиль убрала кинжал от его шеи.       – Ты только и умеешь, что прятаться. Зачем за мной пошел?       – Ну как я тебя одну оставлю? Я ж твой помощник.       – Я велела тебе оставаться на корабле для твоей же безопасности.       – Не могу я там без тебя.       – Дурак ты, Гон Хви, – Мисиль взяла паренька под свою опеку после того, как заняла должность старпома на «Морском змее». Он был одним из тех, кто согласился на безумное плавание и чудом не погиб в шторм. А сам Гон Хви обожал её как старшую сестру и всегда следовал по пятам.       – Нуна!       – Ладно, только тише мыши и не отставай.       Они продолжили путь, следуя за отрядом, и остановились на полянке перед входом в ущелье. Впереди горы сужались, образуя короткий коридор, в котором, впрочем могли легко развернуться несколько всадников. А на другом конце уже текла, словно река, армия Когурё с флагами и штандартами. Неспешная закованная в броню сила подминала ногами и копытами всё на своём пути. Их было так много, что Мисиль хотела сразу же бежать, но осталась, заинтригованная поведением силласцев.       Хвараны выстроились в линию, преграждая лесной тракт. Взобравшись на мшистый валун, лежавший на небольшой полянке, Мисиль осторожно разглядывала происходящее. Рядом зашуршал листьями Гон Хви.       – Ты сказал, что их король приведёт. Где же он? – зашептала девушка.       – Видимо, не приехал. Тут те хвараны, что были в прошлый раз, и много новых.       – Вижу. Но как они собираются выжить в этом бою, их всего 30?!       – По левой стороне от тракта идут другие солдаты, они шли позади нас, и только сейчас их стало заметно. Мисиль присмотрелась в подлесок и убедилась в его словах. Там действительно были видны воины пехоты.       – Освободите путь или умрёте! – раздался в ущелье зычный голос, эхом отскочивший от скал.       – Вы ошиблись доро́гой. Вас никто не ждёт на этом пути, – раздался ответ предводителя хваранов.       – Вы, видно, слепы, или считаете себя бессмертными. Вас только 30, не позорьтесь, уйдите прочь.       – Нам некуда уходить, вы же заняли дорогу.       – Что ж… Вас предупреждали.       Тёмная масса в ущелье ощетинились копьями и мечами, для стрел было слишком близко. Хвараны тоже вытащили мечи, а за их спинами появились из леса солдаты с копьями и кинжалами.       – Горкой трупов больше, горкой меньше, – насмешливо крикнул зычный голос и скомандовал идти в атаку.       Когурёсцы с криками и оружием наперевес бросились на хваранов, те молча ждали. Мисиль затаила дыхание. Сумасшедшие, не иначе! Они, конечно, красивый бой показали тогда, на её свадьбе, но реальность вот она, и они просто безумцы. Однако дальнейшее заставило её открыть рот от удивления.       Хвараны почти синхронно подняли мечи и при первом приближении просто выкосили линию нападавших. Когурёсцы переоценили противника и выслали конницу. Хвараны ринулись навстречу и скрестили мечи с оружием противника. Они, словно демоны смерти, с невероятной скоростью таранили ряды когурёсцев, одним махом снося головы и разрубая доспехи, остальных добивали пехотинцы. Строй противника дрогнул, некоторые побежали обратно, но большая часть продолжила сражаться. Кони хваранов, вставая на дыбы, поражали врагов своими копытами и поворачивались вокруг своей оси, словно неистовые мельницы, а всадники успевали нанести несколько ударов за один поворот.       Если тридцать солдат могут такое, то что может сотня, подумала Мисиль. Они выглядят непобедимыми. Хвараны закованы в лёгкую, но прочную броню, их кони тоже защищены от ударов, их скорость не имеет равных, а удары… Теперь она поняла, почему смогла победить в тренировочном поединке. Пожелай тогда хваран, он бы её прикончил, раздавил силой, размозжил бы череп ударом меча, если бы бил в полную силу. А так просто он просто дал ей продемонстрировать навыки и оценил её как противника. Она могла сражаться на равных с простыми бандитами, моряками и обычными солдатами, но в реальном бою против такого воина не выстояла бы.       Вот почему Чжи Дви усмехался в ответ на её заявление о том, что с ним нет смысла сражаться, если она смогла победить его соратника. Конечно, на тренировках они не демонстрировали и половины этой мощи, словно скрывали до поры свои возможности. Мисиль отругала себя за наивность и буквально пожирала глазами поле боя, пытаясь запомнить движения, сложные выпады и хитрые приёмы.       Но как ни сильны были хвараны, их постепенно начали теснить назад, они перестроились, разделившись на группы по 5 человек и продолжали отражать удары.       – Нуна, нам надо уходить, – обеспокоенно зашептал Гон Хви, дёргая ее за рукав. Придя в себя, девушка оценила обстановку и поняла, что сражение плавно перетекло на эту сторону ущелья и частично в лес. Но вот беда – теперь они с Гон Хви окружены воинами и отступать уже некуда.       – Прижмись к валуну, я защищу тебя! – скомандовала девушка. Её уже заметили, поэтому она перестала скрываться и вынула кинжал из ножен. Когурёсец налетел на неё с диким криком. Отразив первый удар, Мисиль оттеснила его от камня, резанула по руке и, присев, подрезала сухожилия на стопах. Мужчина с воплем рухнул, но его место занял другой, за ним третий. Она понимала, что никто сейчас не поможет и бежать некуда, а потому дралась ловко и экономя силы.       Но её заметили. Всадник в черном, отбив последних своих противников, направился к ней, когда она сражалась одновременно с двумя солдатами, одним ударом он порешил одного, второго заколола она. Их взгляды встретились. Он ничего не сказал, посмотрел на валун и повернулся.       – Кан Соль! Забери парня! – выкрикнул Чжи Дви, указав кивком на валун. Ещё один хваран отделился от пятерки, направляясь к ним. Чжи Дви протянул ей руку. Недолго думая, Мисиль ухватилась за неё, и её мгновенно подняли в седло, прижав спиной к доспехам. Мисиль видела как второй хваран, которого он назвал Кан Соль, подъехал к валуну и забрал Гон Хви, так же усадив его в седле перед собой.       Чжи Дви развернул коня, выехал с поляны, осмотрелся и направился на подмогу к ущелью, где бились трое его соратников.       – Держи поводья, – скомандовал он, понукая скакуна бедрами. – Ничего не делай, пока не встал на дыбы.       Едва она успела перехватить узду, он взмахнул мечом и выбил из седла вражеского всадника. Мисиль не бывала раньше в таких серьезных и масштабных стычках, обычно она билась с небольшими командами пиратов или соперников по морю. А это уже была настоящая война. Но сейчас, сидя в кольце могучих рук, она чувствовала себя как никогда защищённой. Его частое, но спокойное дыхание шевелило волосы у её правого уха, крепкое тело надёжно защищало со спины, а перед глазами мелькали его руки, отражающие все сыпавшиеся на них удары.       – Пригнись!       Она мгновенно среагировала и прижалась к гриве лошади, что-то теплое брызнуло на лицо и каплями стекло на руку. Кровь. Мисиль снова выпрямилась, нашла взглядом Кан Соля и убедилась, что Гон Хви ещё жив. Ещё нескольких сразил всадник за её спиной, прежде чем сражение начало затухать. Ряды когурёсцев заметно поредели, часть их бежала назад, другие продолжали умирать под быстрыми мечами хваранов и копьями их пеших помощников. Наконец, армии снова разделились.       Хвараны выстроились по десять в ряд, позади построились пехотинцы.       – Пересядь мне за спину, чтобы тебя не было видно, – низким хриплым голосом произнес ей на ухо Чжи Дви.       Мисиль вздрогнула, но молча подчинилась. Подняв руку параллельно земле, он держал её в качестве опоры для девушки, пока она перебиралась за его спину на круп лошади. Чтобы не свалиться, ей пришлось ухватиться за его доспехи, но хваран уверено взял её руки и сцепил их у себя на животе. Она зарделась, потому что это слишком походило на объятия, как бы неуместно не звучало в подобных обстоятельствах. Справившись с волнением, девушка осторожно выглянула из-за широких плеч.       С севера пришла ещё одна армия, во главе её стоял генерал в одежде империи, а рядом с ним – человек в одежде хваранов.       – Что здесь произошло?! – громовым голосом спросил генерал на китайском. От хваранов отделились двое: тот хваран, с которым она тренировалась, и тот, кого она прежде не видела. Этот второй на чистом китайском ответил, что когурёсцы первыми напали, а хвараны лишь защищали свою территорию. По счастью, Мисиль выучила китайский ещё в юности и прекрасно понимала их речь.       Предводитель армии Когурё рассказал свою версию, по которой силласцы вторглись на их законные земли и захватили город. Генерал выслушал обоих и объявил, что передаст эту информацию своему императору, а им посоветовал дожидаться решения и не устраивать больше стычек.       – Если хоть малое происшествие произойдет в этих землях или в Усоне, мы будем считать, что вы оба виноваты, и заберём город. Император примет решение, под чью защиту оставить Усон, и через неделю на этом же месте вы должны встретиться с посланником. Учитывая серьезность переговоров, мы рассчитываем на присутствие важных персон, у которых есть право говорить от лица своего государства. И помните, ни единой стычки за эту неделю.       Китаец гордо вздёрнул подбородок и, уверенный в своей силе и правоте, развернул армию в обратный путь, предварительно выставив небольшой отряд наблюдателей. Армия Когурё, заметно поредевшая и потрёпанная, бросала злые взгляды в спины хваранов, а сами воины, собрав несколько мертвых тел из числа пехотинцев, отправились в обратный путь.       Пятеро хваранов и с десяток человек пехоты остались сторожить ущелье, наравне с представителями императорской армии. Когурёсцы тоже оставили своих соглядатаев и отправились собирать трупы сослуживцев.       Чжи Дви снова пересадил Мисиль вперёд, потому что военное седло не предполагало второго наездника сзади, взял в руки поводья и направил коня по лесному тракту в сторону Усона. Солнце село, на лес опустился негустой туман, воины ехали неторопливо, тихо переговариваясь и обсуждая произошедшее. Чжи Дви молчал. Его близость так сильно волновала, что Мисиль нервно ёрзала в седле, пока его рука в кожаных наручах вдруг не обняла её поперек талии. Горячее дыхание коснулось уха.       – Будешь вертеться – разбудишь моё любопытство.       По старой привычке она хотела поставить его на место, на быстро поняла, что сама не права. Её бедра прижимались к его бёдрам, его рука лежала на её животе, она была как никогда близко, и эта близость не могла не провоцировать естественные желания между мужчиной и женщиной. Она смолчала, потому что и её тело реагировало на него, но в кольце его рук было так спокойно и тепло, что его не хотелось разрывать. Спина уже болела от необходимости сидеть прямо, не касаясь его груди, но мужчина сам притянул её к себе, давая понять, что не против послужить опорой. Для Мисиль это были совершенно новые ощущения, вгонявшие её попеременно в краску и в страх.       До Усона они добрались уже затемно. Капитан хваранов коротко объяснил жителям, что произошло и что в течение недели им не стоит переживать за себя, но лучше оставаться наготове. Затем он выставил дежурных из числа хваранов, а остальных отправил мыться и отдыхать. Все они были измазаны в крови, своей и чужой, лошади устали и проголодались, но главное – все тридцать вернулись в город на своих ногах.       Чжи Дви направил коня к той гостинице, возле которой буквально сегодня утром его конь едва не растоптал Мисиль, и остановился напротив входа. Она повернула голову и встретилась с его внимательным взглядом.       – Правда думаешь, что они не рискнут напасть за это время? – тихо спросила девушка, борясь с неловкостью.       – Они не станут ждать, но мы тоже наготове. Не суйся в сторону границы, меня может не оказаться рядом. И мальчишку с собой не бери.       Подав ей руку, он дождался, пока девушка ухватится за неё, и одним ловким движением снял её с седла, поставив на землю. Коротко кивнув, хваран отправился к своим соратникам, а Мисиль так и застыла посреди улицы с приоткрытым ртом. Из оцепенения её вывел восторженный голос Гон Хви.       – Нуна, ты как?! Ты видела этот бой?! Видела их силу!? Они неподражаемы! Я чувствовал себя веткой, случайно прицепившейся к могучему великану, так силён этот их Кан Соль! А остальные! Они так размахивали мечами, что с одного удара сносили головы!       Мисиль схватила его за ворот и притянула лицом к лицу:       – Заткнись. Отправляйся на корабль и расскажи всё капитану, я останусь здесь. Если что-то случится, прибегу. Чтобы носа своего с палубы не высовывал, ты понял?       – П…понял, нуна.       – Вот и хорошо. Беги.       Вопреки обычаю, Гон Хви спорить не стал, видимо, не терпелось ему похвастаться их опасным приключением и почти чудесным спасением. Мисиль вернулась в свою комнату в гостинице и, как была одетая, рухнула на постель.       Казалось, она всё ещё ощущает его руки на своём теле, жар его груди на лопатках, его хриплый голос даже в воспоминания заставлял её покрываться мурашками с ног до головы. Что же это?!       Если раньше он ей просто нравился внешне и как человек, лишенный большинства предрассудков, то теперь она разглядела в нём могучего воина и мужчину. Такого, от которого ноги подкашивались и сердце из груди рвалось.       Зачем?! Ну зачем он снова появился в её жизни?!