🏮
Штурм дворца оказался жёстоким и быстрым. Японцев никто не жалел, хвараны применили свою особую тактику, нападая как тени, молча и беспощадно. Они создали несколько обманных ситуаций, на которые враг повелся и в итоге проиграл. После полудня почти все японцы либо были убиты, либо сдались в плен. Нескольким удалось сбежать, за ними отправили погоню. Сон У распределил людей по группам из пятнадцати человек и велел до темноты рассредоточиться по всей Тэкае, искать японцев и оповещать местное население, кто и зачем сюда пришел. Мисиль выпросила разрешения отправиться на север уезда, где в небольшом охотничьем поместье доживал свои дни её несчастный дядюшка. Чинхын решил ехать с ней, Ё Уль тоже присоединился, и ещё тринадцать хваранов сопровождали их. Пока не пойман Эгами, расслабляться нельзя. Солнце уже клонилось к закату, по небу расползались розово-красные полосы облаков, поднимался ветер. Мисиль так волновалась перед встречей с дядей, что у неё скрутило живот. Вспомнит ли он её? Узнает ли? Насколько он сейчас плох? Девушка корила себя за то, что бросила своего единственного родственника, хотя и понимала, что выбора у неё не было. Явись она тогда в дом дяди, Эгами нашёл бы её, и второго шанса сбежать просто не было бы. Живот снова скрутило. Нет, это уже не волнение. Девушка вспомнила, что со дня на день у неё начнутся регулярные недомогания, а из-за нервов они всегда происходили болезненно. Как же не вовремя. Но ничего, она переживет, и не такое проходила. На опушке леса уже показался двухэтажный охотничий домик с покатой крышей, украшенной резными дракончиками. Выкрашенные красной краской проемы окон ещё не светились изнутри, видимо слуги пока не зажгли ламп. Ветер мерно теребил колокольчики на углу строения, и они издавали такой знакомый и любимый с детства звук, что Мисиль едва не расплакалась. Раньше она обожала приходить сюда одна, здесь всегда было тихо и спокойно. – Стойте, – тихо предупредил один из хваранов. – Что там? – спросил Чинхын. – Я слышу ржание лошадей. Госпожа, здесь держат стадо? – Нет, – удивилась Мисиль. – Обычно не больше двух-трех коней, ведь дядя давно не ездит в седле больше, а уж слуги тем более. – Я слышу много разных лошадей. Возможно, засада. Мисиль застыла от ужасного предчувствия. Не может засада находиться здесь просто так. Неужели они решили прикрываться полоумным беззащитным стариком? Возьмут больного короля в плен и станут шантажировать? Хвараны рассредоточились и пустили стрелу во двор. Почти сразу в ответ прилетело несколько стрел, а за ними во дворе показались три десятка японских наемников, защищённых доспехами и большими окованными металлом щитами с мечами наперевес. Их капитан подал голос: – Сдавайтесь. Мы знаем, что вас вдвое меньше. – Как мы могли упустить, что за нами следили? – Чинхын сурово посмотрел на хварана, отвечавшего за их продвижение. – Виноват, – сразу сдался тот. – Но в подлеске никого не было, я бы не упустил. – Они могли затаиться на деревьях, – предположила Мисиль. – Я видела такую тактику раньше. Как смотровые на мачтах кораблей, они же в прошлом пираты, это старая привычка. – Думаю, ты права, на будущее надо это проверять, – согласился король. – Что ж, мы примем бой. Выходим. Они построились шеренгой, Мисиль велели пока оставаться в подлеске, позже она сможет присоединиться, а хвараны дружно шагнули навстречу врагам. Тоже закованные в броню, в темных развевающихся одеждах, с длинными мечами, воины выглядели внушительно. И без того высокий рост подчёркивался причёсками, поднятыми выше затылка и украшенными длинными тонкими перьями. Японцы, привыкшие к шумным эмоциональным битвам, не понимали, чего им ждать от бессловесных суровых воинов, и очевидно недооценивали их. Сами же телохранители Эгами оказались подготовлены лучше тех солдат, которых принц оставил в столице уезда. От скрещенных мечей летели искры, японцы дико кричали и угрожали, хвараны сражались молча и свирепо. Применяя тактику разделения, они оттесняли врагов в разные концы двора, чтобы лишить их возможно прикрытия со спины. Это сработало, и сейчас бой вёлся в четырех углах, силы противника были разрознены, а центр уже свободен. Мисиль дождалась знака, вытащила кинжал и вошла на поле битвы, направляясь прямиком в дом. Но стоило девушке ступить на первую ступеньку, как изнутри показался Эгами. Он застыл как вкопанный, глядя на неё словно на оживший труп, а Мисиль мгновенно накрыл страх. Как ни жаждала она встретиться с ним лично, чтобы отомстить, всё внутри кричало и рвалось бежать подальше от этого монстра. Эгами справился со своим удивлением первым и насмешливо хмыкнул. Этот смешок привел в чувства и девушку. – Что ты делал внутри? – потребовала она ответа. – Болтал с твоим дядюшкой. А ты живучая, как оказалось. Я думал, ты сдохла в какой-нибудь берлоге. – Ты плохо меня знаешь. Где мой дядя? – Внутри конечно, где же ещё. Эгами обвёл взглядом двор, но не испугался увиденного, Мисиль это напрягло, ведь хвараны побеждали. – Привела с собой горстку каких-то наемников? Думаешь вернуть с ними власть? – Пришла убить тебя, не больше. Так что ты делал внутри? – Ничего особенного. И как же ты их подкупила? Переспала со всеми? Хотя кто на тебя вообще поведётся? – Двуличная сволочь. – Мисиль выставила перед его лицом кинжал. – Давай закончим всё между нами. – Ты, видимо, забыла, что я побеждаю. Всегда. Мало я тебя бил, надо было сильнее. Сдохла бы раньше. Он отвернулся, и Мисиль решила, что уйдет, потому сделала шаг вперёд, но едва не напоролась животом на меч. К счастью, рефлексы помогли ей отступить и отбить его замах своим лезвием. Эгами с остервенением рубил мечом, удары были сильны, но теперь Мисиль знала новые приемы и умела отбиваться и усиливать собственные атаки. Никто не приходил к ней на помощь, но она знала, что в любой момент придут. А пока ей удавалось успешно сражаться. Эгами, раззадоренный яростью, часто смеялся и оскорблял её, из-за чего дыхание его сбивалось, и мужчина начал уставать. В подходящий момент Мисиль совершила обманный манёвр, сделала подсечку и, когда он упал на спину, приставила острие кинжала к его горлу, следя боковым зрением за его руками. – Думаешь, ты победила? Давай, прирежь меня. Иначе берегись, потому что я такое с тобой сделаю, что будешь молить о смерти. Мисиль он был противен как никогда, она напрягла руку, собралась с силами и хотела проткнуть его грудь, но внезапно живот скрутил сильнейший спазм. Девушка глухо застонала, её рука дрогнула, а Эгами секунды хватило, чтобы вскочить на ноги, схватить свой меч и замахнуться на неё, но удар был отражен другим длинным мечом. Подняв взгляд, невысокий японец уставился на выросшую за спиной девушки высокую фигуру, освещённую последними лучами заходящего солнца, словно красно-золотым ореолом. Чинхын слышал весь их разговор, так как сражался рядом. Если у него и оставались какие-то иллюзии относительно несчастливого брака Мисиль, то теперь они полностью развеялись. – Ты ещё кто такой? – презрительно выдал Эгами. – Тот, кто пришёл за возмездием. – За ним мог бы прийти только король Силла, если б выжил. – Интересно, ты вообще проверяешь информацию своих шпионов? – спросил Чинхын, подходя вплотную и становясь перед Мисиль. – Поверь, я хорошо осведомлен. – Неужели? Брось меч. – Да кто ты, Имуги тебя побери, такой, чтобы мне указывать?! – всё больше злился японский принц. – Тот, кто должен был умереть от твоего яда. – Ты не можешь быть королём Силла, – голос принца на мгновение дрогнул. – Почему же? Не похож? – Король Чинхын мёртв! Хваран лишь ухмыльнулся и вышел вперёд, прикрывая собой всё ещё корчившуюся от боли Мисиль. – Чинхын, боюсь, он мог устроить засаду, – хрипло произнесла Мисиль. – Нам надо быть осторожнее. – Хорошо, не переживай. Иди внутрь. Мисиль наконец отпустил спазм, она зло посмотрела на ненавистного супруга, обошла их двоих стороной и вбежала по ступенькам внутрь дома. Эгами после её слов даже побледнел и неуверенно добавил: – Ты не можешь быть королём…. Он мертв. Мои люди не предали меня! – Говорю же, тебе надо лучше проверять своих информаторов. Но пора заканчивать этот фарс. Не желая тратить время на болтовню, Чинхын замахнулся на противника. Растерянный Эгами пропустил несколько важных ударов, оказался ранен в руку и ногу и почти потерял равновесие, когда из дворца раздался женский крик. Чинхын направил на него меч, а сам обернулся, но никто не вышел, и он снова повернулся к своему противнику. Эгами нагло ухмылялся, вытирая кровь из разбитой губы. Подняв взгляд, Чинхын понял причину его улыбки. Из леса появилось ещё несколько десятков японцев. Мисиль не зря заподозрила засаду. Чинхын громко выкрикнул пару команд, хвараны отошли к дворцу и собрались вместе у его ступеней. Нападавших было заметно больше, но им не привыкать. Собравшись в круг, прикрывая спины друг друга, хвараны ощетинились мечами. Чинхын краем глаза заметил, что Эгами сумел сбежать, и лишь недовольно цыкнул. Но ничего, его поймают позже. Оставив соратников сражаться, он позвал Ё Уля, и они вошли внутрь, чтобы выяснить, кто и почему кричал. Комнат здесь было немного и почти все сейчас утопали в сумерках уходящего дня. Только в дальних покоях горело несколько свечей. На постели лежал старик, в котором Чинхын с трудом узнал бывшего короля Кюхёна, а на коленях справа от него с пустыми глазами сидела Мисиль и держала его за руку. Ё Уль подозвал двух слуг, мужчину и женщину, стоявших в ногах постели, и допросил их о произошедшем. – Мы были с королём Кюхёном всё время, но потом пришел принц Эгами и велел нам выйти. А позже мы услышали звуки сражения во дворе, и он тоже направился туда. Вернувшись, мы увидели, – женщина всхлипнула, не справилась со слезами и закрыла лицо передником. Продолжил за неё мужчина: – Его величество лежал, как сейчас, и уже не дышал. Мы увидели в его груди дырку, будто от шила, и всё поняли. – Значит, Эгами его убил? – переспросил король, сжимая челюсти от гнева. – Больше некому. Мы с женой всю жизнь служили его величеству, а в последние годы, только мы, да ещё двое людей из Тэкаи прислуживали здесь. Бедная наша госпожа, она очень его любила, а он обожал её. – Ё Уль, проследи здесь за всем, – попросил Чинхын и шагнул в сторону постели. Мисиль тихо всхлипывала и немного покачивалась, не в силах поверить в случившееся. Она знала, что Кюхён уже слишком стар и болен, но надеялась хотя бы увидеться с ним, извиниться за свои ошибки и позаботиться о нём в последние дни его жизни. А вышло так, что даже проститься не успела и сейчас чувствовала себя несчастной, как никогда. Дядя воспитывал её с семи лет. Свою мать и сестёр девушка уже не помнила и даже не узнала бы, встреть их лицом к лицу, он был её единственным родственником, а теперь у Мисиль не осталось никого. Слезы не лились из её глаз, она словно одеревенела, не понимая, что ей теперь делать. На плечи легли горячие ладони и прижали её спиной к большому телу. – Мне очень жаль, – прошептал Чинхын. Мисиль не ответила, слишком велико сейчас было её горе. Она просто смотрела в безмятежное лицо дяди и пыталась осмыслить случившееся. За стенами дворца всё стихло. Ё Уль вернулся в покои и взглядом дал понять, что бой окончен и хвараны победили. Оставив Мисиль, Чинхын вышел к ним, выслушал доклад и велел собрать трупы врагов и сжечь их. Много позже хваранов разместили в пустых комнатах охотничьего дома. Во двор вынесли две жаровни из сараев, которые раньше использовались охотниками для приготовления добычи. Имевшиеся запасы провизии разделили между всеми, мужчины разожгли дрова в жаровнях и принялись готовить себе поздний ужин. За полночь Мисиль уже немного пришла в себя, помогла слугам вымыть тело дяди и приготовить его к погребению. Его вынесли наружу и уложили на длинном деревянном столе за домом, на старой площадке для лошадей. Хвараны помогли собрать сухих веток и устроили поминальный костёр. Старого короля Кюхёна отправили к предкам. Пока костёр горел, глаза бывшей принцессы оставались сухими, но она едва держалась на ногах. Потом, опираясь на руку Чинхына, прошла внутрь, и уже там, когда никто не видел, он подхватил её на руки и понес в небольшую комнату, которую она, со слов прислуги, сама когда-то занимала и где ей уже приготовили постель. Мисиль ни на что не реагировала, смотрела в одну точку и только изредка всхлипывала. У нее всё-таки начались недомогания, всё тело ныло, и силы окончательно покинули девушку. – Тебе нужно выплакаться, – тихо предложил Чинхын, поглаживая её по спине. – Не могу. – Мы поймаем Эгами. Он заплатит за всё. – Он знал, как причинить мне боль. Мисиль поняла, что дядя умер не своей смертью, слуги рассказали ей ту же историю, что немногим раньше поведали хваранам. Обида и ненависть к Эгами на какое-то время придала ей сил, но после похорон организм снова подвёл, тело словно разваливались на части, болела голова и живот, ватные ноги не держали. Мисиль не хотела ничего, не могла связно мыслить и даже двигаться. – Мне нужно вернуться в Тэкаю, – произнес король, понимая, что ей нужно время побыть одной. – Здесь останутся Ё Уль и десять хваранов. Остальных я пока заберу. Вернусь к рассвету. Постарайся поспать. Она безучастно кивнула, уставившись взглядом в стену перед собой. Чинхын так привык к её нерушимой уверенности и силе, что видеть ее сейчас разбитой и уязвимой было непривычно. Но всё-таки она женщина и имеет право на слабости.🏮
В Тэкае уже закончили очищение города от пиратской нечисти. Всех, кого смогли выловить, связали и поставили на колени во дворе главного дворца, для павших на окраине горел большой костёр. Ко дворцу тянулись люди со всех концов города, чтобы узнать новости и своими глазами увидеть, как их мучители наконец-то обезврежены. Чинхын прибыл в середине ночи, когда Сон У уже выступал перед горожанами, объясняя, что теперь им ничего не угрожает. Людям позволили взять в хранилищах еды, сколько необходимо на пару дней, и вернуться в свои дома. На завтра всем нужно собраться, чтобы решить вопросы по управлению городом и его дальнейшей судьбе. Чинхын рассказал Сон У и Сухо о случившемся в охотничьем поместье, о смерти короля Кюхёна и засаде. Собрав совет, они обсудили случившееся, распределили охрану и стали располагаться на ночлег. Всем нужен был хотя бы небольшой отдых. Чинхын оставаться в Тэкае не хотел, собирался возвращаться на север. Сон У настоял, чтобы он взял с собой ещё людей в качестве охраны, мало ли сколько прихвостней Эгами могло затеряться в густых лесах. Перед отъездом они вдвоём сходили в библиотеку, где хранились расходные книги и велась вся бухгалтерия, опечатали двери и приставили охрану, чтобы никто не смог уничтожить записи. На том и распрощались. Идя по улице к своему небольшому отряду, Чинхын вдруг услышал звуки музыки. Мелодия становилась громче, пульсировала волнением, ускоряла свой бег, призывая слушателя насторожиться. Затем ритм изменился, словно затихал бой, мелодия поплыла умиротворением, словно сообщая, что опасность миновала. Чинхын пошёл на слух в поисках источника. Рядом с небольшим храмом на главной площади король увидел седовласого старика с необычным струнным инструментом, который и издавал эти чарующие звуки. Двенадцать струн под опытными пальцами музыканта то резко обрывали свою историю, то снова вздрагивали, заставляя воздух вокруг вибрировать, то растягивали само время, убеждая задуматься. Его игра завораживала и цепляла что-то глубоко внутри молодого короля. Послушав какое-то время, Чинхын задал подошёл ближе к музыканту, задал несколько вопросов и пригласил его с собой.***
Мисиль не смогла уснуть. Раз за разом она прокручивала в голове события этого длинного тяжёлого дня, за который вымоталась, как никогда прежде. Смерть дяди оказалась болезненнее, чем сама девушка ожидала, отчасти потому, что умер он не естественной смертью, а от рук Эгами. Слуги рассказали ей всё, что знали. Мисиль хотела его оплакать, но слезы почему-то не шли. Хотела разозлиться на Эгами, но и на это не хватало сил. За окном уже начало светлеть, а она так и не сомкнула глаз. За дверью раздалась тяжёлая поступь, она вяло повернулась и увидела входящего короля. Мужчина присел рядом, осмотрел её, провёл рукой по волосам и вздохнул. На востоке розоватыми сполохами разгорался рассвет нового дня, узкой полоской растёкся по полу её комнаты. Вдруг Мисиль почувствовала странное волнение, что-то бередило душу. Она не сразу поняла, что слышит музыку. Где-то близко играла знакомая ей с детства мелодия. Девушка встрепенулась и села, король спокойно наблюдал за ней. Взбодрившись, Мисиль прислушалась и убедилась, что рядом действительно кто-то играл. – Мне это мерещится, или я слышу каягым? – спросила она с надеждой. – Не мерещится. Я встретил в Тэкае мастера и пригласил его сюда. Подумал, тебе понравится, больно уж хорошо играет. Мисиль и сама не понимала, что с ней происходит. К горлу подкатил ком, в груди бурлило и горело, разом в памяти всколыхнулись детские воспоминания, обиды и радости. Уже много лет не слышала она любимых звуков, а после замужества и вовсе забыла об этом. Музыка словно пробила брешь в её чувствах, вибрируя на струнах раненой души, передавая тягучую тоску по прошлому. Подобно дождю, капля за каплей, мелодия просачивалась в её сердце и девушка наконец расплакалась, рухнув в объятья любимого. Чинхын прижимал её к себе, поглаживая по волосам и спине, пока рыдания не стихли, а когда Мисиль забылась тревожным сном, лёг рядом и прижал к себе, чтобы не замёрзла.🏮
Позже в тот же день Мисиль встретилась с мастером У Рыком, что сумел своей игрой вернуть её к жизни. С ним девушка была знакома с детства, он даже учил её когда-то играть на каягыме, а потом отправился в странствия по всей конфедерации, чтобы дарить музыку Каи людям и объединять сердца. Мастер написал для каждого уезда его собственную мелодию и теперь пообещал Мисиль обязательно исполнить их все. – Его величество сказал, что очень любит музыку и пригласил меня в Сораболь. Струны души смогли его покорить, не зря я старался. Он обещал, что мне выделят комнату во дворце, и я смогу там дальше творить, – поделился старик грядущими переменами в своей жизни. Об этом Мисиль не знала, Чинхын ничего не сказал ей, на сердце потеплело. – Мой дядюшка тоже любил вашу музыку. – Жаль, что его больше с нами нет. Зато вы вернулись, моя милая девочка. – Я больше не принцесса Каи, дядюшка У Рык. – Знаю. Король предупредил меня на твой счёт. Но мне приятно, что ты взяла себе то самое имя, которое я тебе дал, когда взял в ученицы. – Оно было лучшим вариантом для меня, и никто не знал нашу тайну. Я тоже еду в Сораболь, надеюсь, мы сможем видеться там. – С королём едешь? Мисиль вдруг смутилась. Уже скоро об этом будут знать все, Чинхын твердо решил не скрывать их отношения, но ей нужно время привыкнуть. Да, её настоящую личность афишировать не будут, скажут только, что она дворянка из Каи и возлюбленная короля Силла. Остальное останется тайной для всех, кроме избранного круга доверенных лиц. – Что вы о нём думаете, дядюшка? – Что ж… он сильный человек, волевой и, как мне показалось, справедливый. С таким надо быть честной, обмана он не потерпит. – Я с вами согласна. – Ты любишь его, девочка? Потому что я не поверю, что ты идёшь с ним, как воин. Да и он так смотрит на тебя… – Я пока не готова к таким признаниям, но мои чувства к нему очень сильны, хоть для меня в новинку. – Что ж, надеюсь, вы будете прислушиваться друг к другу, тогда услышите не слова, но душу. Я буду играть для вас в столице. – Спасибо, дядюшка. Мисиль оставила старика собирать его нехитрый багаж, состоящий из инструмента, узелка с вещами и связки любимых сушеных фруктов. Сама же она направилась в охотничий домик. Теперь он, как и всё поместье, будет закрыт, ведь дяди больше нет и жить здесь некому. Слуги уже всё вычистили, сложили мебель, сняли шторы и наглухо забили окна. Старая супружеская пара, что ухаживала за усопшим королём, отказалась переезжать в Сораболь. В Тэкае у них был дом, и старички решили закончить свой век на родине. Они пообещали, что раз или два в год будут приходить сюда, чтобы проверить, всё ли в порядке. Чинхын стоял посередине двора, наблюдая за сборами своих людей: они седлали коней, чистили оружие и приводили в порядок себя. Скоро все вернутся в Тэкаю, а оттуда двинутся в Сораболь. Мисиль подошла и встала на одной линии с ним. Король посмотрел на неё и улыбнулся, а Мисиль протянула руку и переплела свои пальцы с его. Чинхын взглянул на их руки, затем снова на её лицо и улыбнулся шире. Она готова двигаться дальше. – Тэкая – это ведь только начало? – Конечно. Нужно выловить тех, кто сбежал, найти Эгами и отвадить его братьев. Затем займёмся остальными уездами. Я не буду их поглощать, если мы договоримся о мире. Но если придётся… – Придётся. – Считаешь? – Они не хотят объединяться, а значит на этих землях будет раздор, и со временем появятся новые пираты. Тогда угроза не исчезнет, и мои люди снова будут страдать. А я хочу, чтобы на этой земле люди могли жить спокойно и не были вынуждены спасаться бегством. – Мы постараемся этого добиться, – пообещал король.***
В столицу Силла хвараны прибыли после полудня. Мисиль была здесь лишь однажды и то проездом, не смогла ничего разглядеть толком. Она слышала, что раньше в столице существовала стена, за которую не могли попасть простолюдины, туда допускали лишь представителей высших сословий. Эта стена существовала и сейчас, однако больше не являлась препятствием. По улицам ходили опрятно одетые люди разных сословий. В торговых улочках, разделенных на зоны, торговали с большим разнообразием представители разных профессий. Они не могут предлагать свой товар за пределами отведенной зоны, но зато покупатели могли ходить, где угодно, и никто никого не оскорблял за происхождение и не выгонял. Мисиль сама не придавала значения сословным предрассудкам, на равных общалась и с дворянами, и с рыбаками, за это первые её презирали, а вторые обожали. Поэтому ей так приятно было находиться в городе, лишённом подобного. В конце весны активно цвели деревья, от разнообразия их оттенков разбегались глаза, а сладкие ароматы кружили голову. Она заметила, что теперь король выехал вперёд и возглавлял процессию хваранов. Многие люди узнавали его, обращались «ваше величество», кланялись и приветствовали. Люди улыбались, а это доказывало, что король любим народом. Но почему он так неосмотрителен? Даже при всеобщей любви наверняка найдутся те, кто захочет покуситься на его жизнь в момент, когда он так отрыто проезжает по улицам! С другой стороны, раз он так поступает, и явно не впервые, возможно это обычная практика, ведь он не наивен и не глуп. Наверное, ей не стоит волноваться. Впереди показались стены дворца, о чём она узнала из разговоров хваранов, предвкушавших скорый отдых и сытный ужин. Девушка сильно волновалась, ведь скоро она попадёт в место, где окажется чужачкой. Как отнесутся к ней во дворце? Как встретят? Какими взглядами будут смотреть? Изменится ли поведение Чинхына теперь, когда он окажется на своей территории и больше не будет притворяться простым воином? Найдется ли для Мисиль место в этом доме? Процессия, сопровождавшая короля, остановилась перед воротами дворца. Здесь большинство хваранов отделились и направились в сторону другого здания. За спиной короля остались его министр обороны, Ё Уль, Сухо и ещё несколько военачальников, всего 10 человек. Они тронули коней и въехали во двор. Мисиль не знала, куда себя деть, пока к ней не подъехал Сухо. – Поедем с нами. – Ты уверен? – переспросила Мисиль. – Держись рядом со мной, и всё будет хорошо. Она лишь кивнула в знак согласия и направила коня к мужчине, поравнявшись с ним. У порога дворца они снова остановились, навстречу вышел министр Пак Паллю, которого Мисиль помнила по Усону, а следом показалась прекрасная женщина с идеальными, по мнению Мисиль, чертами лица, в невероятно красивом одеянии цвета голубого неба, которое ей очень шло, и в сопровождении нескольких придворных дам. Чинхын спрыгнул с коня, подошёл к женщине и неглубоко поклонился, она же поклонилась в пояс, нежно улыбнулась и отчётливо произнесла: – Рада видеть вас дома, дорогой супруг. У Мисиль буквально вся кровь отлила от лица. Так вот какова королева Силла! Ей даже стало стыдно находиться здесь. В сравнении с этой удивительной красавицей Мисиль даже рядом не стояла, что уж говорить о её грациозности, манерах и изяществе. Она тронула коня, чтобы оказаться за спиной хваранов. У девушки дрожали руки, поэтому она вцепилась в луку седла, дабы унять дрожь. И как Чинхын вообще обратил на нее внимание, когда у него ТАКАЯ супруга?! Мисиль казалось, что ни один нормальный мужчина не стал бы смотреть в сторону при красивой жене. Тем непонятнее ей была официальная манера общения между ними и почти равнодушное выражение лица короля, стоявшего к ней в профиль. Они официально поздоровались, королева коротко отчиталась о положении дел во дворце, а министр Пак – о делах в столице. Затем королеву поприветствовали все сопровождающие. А потом случилось то, отчего у Мисиль мурашки побежали по всему телу. Её заметили. – Я вижу, с вами прибыла девушка. Думаю, я должна позаботиться о ней. – Она не ваша забота, не утруждайтесь, – твердо ответил Чинхын. Королева улыбнулась и поклонилась, принимая указание. А король добавил: – А сейчас я хотел бы увидеть детей. – Конечно, – Садо́ указала рукой направление и пригласила супруга следовать за собой. Как только они скрылись за дверью, мужчины перебросились несколькими фразами с Пак Паллю и тоже стали расходиться. Мисиль растерянно озиралась вокруг, понимая, что слуги рассматривают её и гадают, кто же она такая. Рядом оказался Ё Уль. Она до сих пор не привыкла к этому загадочному человеку, которому король безоговорочно доверял. Её саму Ё Уль немного пугал, потому что она не понимала, как он к ней относится и чего от него ждать. – Его величество попросил меня показать тебе твои покои. Ты будешь жить в доме хваранов, в комнатах, которые прежде занимала принцесса Сук Мён. – Я не доставлю неудобств принцессе, если она захочет приехать? – Принцесса давно не живёт во дворце, а если и навещает его, у неё есть собственные покои. – Тогда хорошо. Я последую за тобой, – Мисиль постаралась улыбнуться как можно дружелюбнее. Хваран в лице не изменился и направился туда же, куда немногим раньше уехали остальные. В доме хваранов ей показали конюшню и велели оставить лошадь на заботы постоянного конюха. Ё Уль провел её через двор показал общий зал, столовую и площадку для тренировок. Затем отвёл в отдельно стоящее здание с единственным входом. Внутри оказался довольно просторный коридор, ещё одна дверь, за ней уютная и просто обставленная гостиная, далее – спальня. – Располагайся здесь. Позже тебе подберут прислугу. – Спасибо, что проводил, – девушку уже напрягало, что на все её вежливые улыбки этот мужчина совершенно никак не реагировал. Но и теперь он лишь молча поклонился и вышел. Мисиль обошла своё новое жилье, позаглядывала в ящички комода, оценила постель и присела посередине комнаты. В животе заурчало. Последний раз она ела во время завтрака и с тех пор только пила воду, а скоро стемнеет. Но идти в общую столовую девушка посчитала излишним, вдруг её за это осудят, и на Чинхына будут смотреть косо из-за неё. Он, конечно, король, но всё-таки… Некоторое время спустя в дверь постучали. Мисиль вскочила и открыла её. – И снова здравствуй, – добродушно улыбнулся Сон У. – Я подумал, что ты придёшь на ужин, но ты не появилась, поэтому я распорядился, чтобы тебе принесли ужин сюда. Он отошёл в сторону и пропустил служанку с подносом. Девушка поставила поднос на столик и быстро покинула помещение. – Спасибо огромное, я и правда проголодалась! – Что ж, тогда ужинай, не буду мешать. – Сон У! Если это не против правил, не мог бы ты немного поговорить со мной? А то я слегка растерялась. – Разумеется. - Мужчина вошёл внутрь, оставив дверь открытой во избежание сплетен, присел напротив нее и знаком дал понять, что не возражает, чтобы она принималась за еду в его присутствии. Съев пару ложек риса, Мисиль подняла на него взгляд. – Я не знаю, какие правила у вас здесь, поэтому не мог бы рассказать мне немного? Куда мне можно и нельзя ходить и прочее. – Что ж, особых распоряжений пока не было, но я ответственно заявляю, что ты можешь ходить куда угодно в рамках Дома хваранов, можешь кушать вместе с нами, ребята не будут возражать, мы уже привыкли к твоей компании. Я спрошу насчёт тренировок, но не думаю, что его величество будет возражать, если тебе захочется потренироваться. Лошадь останется в твоём распоряжении, и ты можешь выходить в город, только обязательно кого-нибудь предупреждай или бери с собой за компанию. – Что ж, вполне приемлемые условия, – пошутила Мисиль, подразумевая схожесть её пребывания здесь с тюремным заключением. Сон У шутку понял и сдержанно засмеялся. Она продолжила есть, пока он рассказывал о распорядке дня хваранов, графике тренировок, выходных днях и общественных мероприятиях в городе. Мисиль пока не представляла, как она сама сможет вписаться в это всё и сможет ли вообще. Но она была очень благодарна министру обороны за его дружелюбие и заботу. Когда она поела, он засобирался уходить, и уже в дверях Мисиль остановила его вопросом: – Я не знаю, насколько это правильно и могу ли я спрашивать о подобном… – Это касается короля? – уточнил Сон У, правильно угадав причину её сомнений. Девушка кивнула. – Меня ты можешь спрашивать практически о чём угодно. – Хорошо. Тогда, скажи пожалуйста, сколько женщин проживает во дворце, не считая слуг? – Что ж, королева, три придворные дамы с ней, две наложницы и теперь ты. – Две наложницы, – эхом повторила Мисиль, но поняв, что произнесла это вслух, озадаченно закусила губу. – Кажется, я понимаю, что тебя беспокоит. На самом деле Чинхын состоит в отношениях только с королевой. Наложницы прибыли во дворец по политическим соображениям, они скорее придворные дамы, король ими не интересуется, но, конечно, они никому об этом не расскажут, так как им это не выгодно. – Понятно. Но почему ты так уверенно говоришь о его личной жизни? – Во-первых, у короля практически нет личной жизни, он ведь всегда на виду. А во-вторых, я его двоюродный брат и самый близкий друг. – Прости, наверное это было с моей стороны… – Да всё в порядке. Ты ведь ещё многого не знаешь. В любом случае, не беспокойся. Наш король не повеса, он очень аскетичен в этом вопросе. Признаться, я даже удивился когда узнал, что он увлекся женщиной. На моей памяти это впервые. – Он признался мне, что в юности у него было одно увлечение, – хитро улыбнулась Мисиль. – Вот же предатель! Мог бы и промолчать, – наиграно ревниво заявил Сон У. – Он не хотел, чтобы я неверно поняла сплетни. – Да всё правильно, не волнуйся. Было время, когда мы были соперниками, но оно давно в прошлом. С тех пор король уделял внимание лишь королеве. Многие считают, что это глупо, ведь король должен обеспечить как можно больше наследников, но у Чинхына на всё своё мнение. Я тебя уже утомил. Сегодня отдыхай, а завтра будет новый . – Хорошо. Спасибо тебе за всё. Сон У кивнул и вышел из её покоев, оставив девушку наедине с множеством мыслей. Побродив по своему новому жилищу, Мисиль расстелила постель, стала раздеваться и готовиться ко сну. Когда она уже сняла паджи и удлиненную чогори, оставшись только в нижнем белье, в дверь кто-то тихо постучал. Думая, что это служанка пришла за тарелками, Мисиль приоткрыла дверь, но в неё, словно вор, проник король. – Что ты делаешь? – засмеялась девушка, глядя на его хитрое лицо, словно подросток, укравший у соседа груши. – Если слуги узнают, что я их обманул и сбежал, у меня будут проблемы, – лучезарно улыбнулся Чинхын. – Но я не мог заснуть, не увидев тебя. Всё в порядке? О тебе позаботились? Покормили? – Да, не переживай. Я столько внимания ещё никогда не получала. – Вот и славно, – взгляд мужчины изменился, зрачки расширились и глаза потемнели, он обнял Мисиль и привлёк в объятья. – Не хочу уходить, но придётся. Как тебе Сораболь? – Я планирую его рассмотреть потом в спокойном ритме, а пока очень красиво. И королева очень красивая. Чинхын едва заметно напрягся, но никак её слова не прокомментировал. – Не могу не сказать этого, – не выдержала девушка. – Как ты вообще обратил на меня внимание при такой супруге? – Мисиль, – король улыбнулся и пригладил её непослушные волосы. – Все любят смотреть на роскошные розы, но в букетах мы предпочитаем полевые цветы, так как они нежны, не уколят шипами, и их аромат изысканнее, чем у роз. – Поэтично. – Меня этому учили, – он снова улыбнулся. – Я хотел бы, чтобы ты понимала, мы с королевой не близки. Мы лишь исполняем наш долг, не более. Ты же для меня настоящее убежище в этом мире. – Но я вовсе не полевой цветок. – Ты скорее чертополох, но и они по-своему прекрасны. Мне нравится в тебе всё таким, какое оно есть, и я не хочу иного. Девушка согласно кивнула, принимая такой ответ. Возможно, со временем она разберётся со всем этим, а пока достаточно и того, что Чинхын нуждается в ней, как она в нём. Король сегодня не мог остаться с ней на ночь, нужно было соблюсти приличия и завтра рано встать. По возвращении из походов у него всегда много дел. Но он обещал прийти сразу, как освободится, и поужинать с ней. Мисиль вскоре проводила его, разделась и улеглась. На новом месте, в новом положении и окружении, она теперь должна найти и обрести себя, чтобы не быть обузой, но помогать любимому человеку и поддерживать его. А пока ей нужно просто отдохнуть.