🏮
Голова болела неимоверно. Он с трудом разлепил тяжёлые веки. Знакомый потолок и стены. Он как минимум жив. Чинхын подвигал руками и ногами, вроде всё на месте и ощущается. Поднять голову казалось невыполнимой задачей, она словно камнями набита. Он прислушался, но не услышал ни шороха, а значит, он один в комнате. Повернув голову в одну, а потом и в другую сторону, король убедился в своей догадке — рядом и правда никого не было. Он попытался подняться, двигаясь очень медленно из-за слабости, и через несколько минут смог сесть. Итак, тело в целости, хотя сил ни на что нет. Он помнит, кем является и осознает, что находится в собственных комнатах во дворце. Какой сейчас день? Или год? Сколько он спал? Последнее, что король запомнил, как ему на голову летел здоровенный камень со стены осаждённой крепости. Кажется он увернулся, но, очевидно не до конца. Он хотел было позвать слуг, только горло пересохло и получился лишь невнятный хрип. И всё-таки его услышали. Служанка заглянула в комнату, округлила глаза и с криками умчалась куда-то. Через несколько минут в комнату вошёл лекарь королевы, его собственные личные слуги и за ними показалась Садо́. Её лицо выражало страх и обеспокоенность, супруга была бледна и сильно похудела. Сколько же времени прошло? Вокруг началась суета. Лекарь осмотрел его, велел принести теплый отвар из трав. Слуги обтёрли короля и помогли переодеться в чистое, потому что он вспотел, а служанки постоянно что-то приносили и уносили. Наконец их с королевой оставили наедине. — Сколько я был без сознания? — негромко спросил Чинхын. — Почти месяц. Я вся извелась. Лекари не могли ничего сделать и даже предполагали самое страшное. Ох, Чинхын! Слава Будде, ты очнулся! Женщина закрыла лицо руками и разрыдалась. Чинхын не знал, как её успокоить, поэтому решил не трогать, пока она не выплачется. Тем более в голове была каша, он путал события и не мог вспомнить что-то важное. А ещё ему нужны были ответы. — Садо́, позови пожалуйста министра Пака или моего брата. Я должен кое-что узнать. — Да, хорошо. Конечно. Она торопливо поднялась, вытерла лицо платком, и выглянула за двери, отдав распоряжения слугам. Чинхын никак не мог вспомнить что-то о ней, он хотел поговорить с ней. Но о чем? И почему здесь только Садо́? А где Мисиль? Спрашивать о ней сейчас Чинхын посчитал преждевременным, сначала нужно узнать общую обстановку. В дверь постучали и появился Пак Паллю. — Слава Будде, вы пришли в себя! — всплеснул руками министр, внимательно осматривая повелителя. — Садо́, оставь нас пожалуйста, — устало попросил король, а Пака пригласил сесть, чтобы ему не приходилось задирать вверх голову. — Пожалуйста, говори неформально. Я уже знаю, что почти месяц провалялся бесполезным бревном. Я должен всё знать. Чем закончилась битва и как сейчас обстановка на севере? — Мы победили, крепость пала. Когда воины увидели, что ты ранен и упал, они собрались и взяли её штурмом. Сон У сказал, что не понял, откуда столько сил взялось у солдат, наверное, очень тебя уважают. — Это хорошо. Ты поставил там наместника? — Сон У остался, пока ещё не спокойно, а позже ты сам съездишь и решишь, кого оставить. — А что погибшие? Много полегло? — Меньше, чем мы ожидали, но да, конечно, пришлось похоронить немало. Теперь эта крепость наша и её уже укрепляют, так что какое-то время там будет спокойно. Представитель императора справлялся о твоём состоянии и пообещал охранять северную границу, пока ты не поправишься. — Есть какие-то срочные проблемы? — Нет. Пока нет. Все ждали твоего выздоровления. Нашлись и те, кто ждал твоей смерти, но они все под наблюдением. В столице спокойно, на границах тоже. Ё Уль отправился в Пэкче, там что-то мутное происходит. Расскажет, когда вернётся, и будем принимать решение. — Хорошо. А теперь скажи мне… Где Мисиль? — Видишь ли… Она в Кае сейчас. — Ты с ней виделся? — Увы, я не мог отлучаться из столицы. — Почему она не приехала? — Я не знаю. Я пытался выяснить, но не сумел узнать подробности. Госпожа Мисиль отказывается покидать Тэкаю. — И она ни разу не приехала, пока я был без сознания? — Я не видел ее здесь и не слышал, чтобы приезжала. Прости, что не смог ничего выяснить. — Ничего. У тебя и так много дел. Я сам выясню, когда поправлюсь. Сейчас совсем сил нет. — Конечно, отдыхай. Лекари говорят, тебе нужно много спать, чтобы организм набирался сил. Главное, ты пришел в себя и с памятью нет проблем, мы очень боялись… Твоего старшего сына даже начали обучать. — Пускай обучают, ему уже пора. Но и другие дети должны проходить подготовку, мало ли. — Конечно, я распоряжусь. — Полагаюсь на тебя, Паллю. Министр кивнул, поднялся и тихо покинул комнату. Чинхын осторожно лег на подушку. Множество дум вертелось сейчас в раскладывающейся от боли голове, но сильнее звенела обида в груди. Она не приехала. Почему? Что могло помешать ей? Почему заперлась в Кае? Голова болела неимоверно, он закрыл глаза и мгновенно уснул. На следующий день его снова осматривали лекари. Сначала лекарь королевы принёс травы для восстановления сил, затем лекарь Ан провёл сеанс акупунктуры. Когда они остались наедине, Чинхын осторожно спросил: — Господин Ан, есть что-то, что мне надо знать? Мужчина напрягся на мгновение, нахмурился, но отрицательно покачал головой. — А ваша дочь, Аро, можете пригласить её, чтобы мы могли поговорить? — Простите, ваше величество, но, боюсь, сейчас это невозможно. Аро уехала с детьми в поместье из-за вспышки желудочной болезни в столице. — Опасная вспышка? — Нет, уже миновали пик, но некоторые ещё заражаются. Это всё из-за таяния снегов и дождей, грязь попала в питьевые источники. После потери малыша Аро очень трепетно следит за детьми. — Понимаю, конечно. Если что-то будет нужно, вы должны мне сказать. — Королева уже выдала нам из запасов дворца необходимые лекарства. — Это хорошо. — Её величество очень переживала за вас всё это время, сидела с вами часами, держала за руку. Думаю ей было особенно тяжело из-за потери ребёнка. Чинхын вздрогнул и наконец вспомнил. Садо́ объявила о беременности за пару месяцев до его ранения. — Она потеряла ребёнка? — Она вам не сказала? — Наверное, не успела ещё. — Королеве пришлось нелегко, малыш уже полностью сформировался, и у нее было сильное кровотечение. Но благодаря хорошему здоровью она справилась. Возможно, ей ещё слишком тяжело говорить об этом. — Это был мальчик? — Да, ваше величество. Мне жаль. — Спасибо, что рассказали, господин Ан. Чинхын вспомнил, как разозлило его поведение супруги, как бесчестно она поступила и даже то, как объявила новость. Но он не сможет злиться теперь, когда она едва пережила выкидыш. Наверняка, для нее это стало ударом, учитывая, как отчаянно она желала этого ребёнка и на что пошла ради него. Лекарь тихо откланяться и бесшумно покинул покои государя. Словно почувствовав, что он думает о ней, в комнату вошла Садо́. — Почему ты мне не сказала? — О чём? — натянуто улыбнулась королева. — О том, что потеряла ребенка. Не сказала, что забеременела, а теперь и об этом умолчала. Королева побледнела и опустила голову, растерянно бегая взглядом по полу. — Прости. Наверное я должна была тебе сразу рассказать, но я была так опустошена, что мне всё ещё больно вспоминать об этом. — Когда это произошло? — За пару дней до того, как тебя привезли. Чинхын похлопал по постели рядом с собой и она присела. Он приобнял жену за плечи, притягивая к своему плечу и сперва она поддалась, но тут же выпрямилась, быстро вытерла пальцами лицо и проговорила: — Не надо. Так будет только тяжелее. Я более-менее справилась с потерей и если сейчас буду думать об этом, совсем раскисну. А мне нужно позаботиться о тебе и детях. Чинхын только кашлянул, но никак не прокомментировал её решение. Что ж, если ей так легче — пусть, хотя они могли бы пережить эту утрату вместе и он был готов утешить её, но как прежде, Садо́ отвергла нежность. Что же тогда было с ней в тот вечер, когда она ему принесла вино с травами? Была ли она искренна в тот день? — Я хочу повидать детей, — сухо бросил он. — Да, конечно. Если ты не слишком устал. — Не слишком. Приведи их пожалуйста. Дети не особенно понимали, что с отцом, им только сказали, что он болеет и надо быть осторожными. Больше всех переживала любимица Борам. Чинхын с удовольствием покачал её на коленях и постарался развеселить, пообещав, что с ним всё будет хорошо. Девочка хотела поболтать с ним о чём-то, но в присутствии матери так и не решилась. Чинхын понял причину по её опасливым взглядам на Садо́. Выждав несколько дней, он получил ответ от гонца, которого лично направил в Тэкаю, но тот сообщил только, что госпожа Мисиль в столице отсутствовала и ему не удалось встретиться с ней. Не понимая происходящего и узнав уже все подробности событий, случившихся, пока он спал, Чинхын решил расспросить жену. Садо́ исправно выполняла при нём обязанности сиделки, кормила лично, справлялась о самочувствии, заботилась о его комфорте. Он даже решил, что она пытается загладить вину, но виноватой королева вовсе не выглядела. Скорее озабоченной и серьезной. — Почему я не вижу Мисиль во дворце? Королева напряглась, закусила губу и несколько мгновений молчала, словно не решаясь ответить вслух. При этом она и не поворачивалась, боясь встретиться с ним взглядом, но в итоге заговорила. — Я знала, что ты спросишь. Лучше бы ты потерял память в этой части. — Что ты такое говоришь? — вспыхнул Чинхын. — Послушай, не злись. Дай мне объяснить. Я бы хотела уберечь тебя от этого, но… Она предала тебя. Всё это время я была рядом, заботилась о тебе и выхаживала. А она даже не соизволила приехать и навестить тебя, хотя ей сообщили о ранении. — Не может такого быть! — воскликнул Чинхын и тут же ухватился за голову. Внутри зазвенели колокола и ему потребовалось время, чтобы голова немного успокоилась. — Чинхын, — королева со вздохом присела рядом и жалостливо посмотрела на него. — Мне правда жаль, что так случилось. Прости, если я груба в отношении женщины, поступившей плохо, я сама не могу её простить. Я понимаю, что тебе больно, однако можешь спросить других, тебе подтвердят. Она заперлась в Тэкае и привечает там только хваранов. Настолько сблизилась с ними, что они даже сделали её вонхвой. — Что?! — Представляешь как мы все удивились! Ведь такое назначение обычно делает король или королева, а тут они сами… Уж не знаю, что она им наговорила или наобещала, но выглядит это… не очень хорошо по отношению к тебе. Поэтому я так зла на неё и за это не буду извиняться. — Почему ты первая говоришь мне об этом? — Возможно, ты не спрашивал и были вопросы поважнее. Да и если честно, дело там странное. Часть хваранов её признали как вонхву, но только те, кто был в тот период в столице. Вернувшиеся с тобой не признали и, насколько мне известно, собирались тебя спросить, когда поправишься. — И сколько человек ей присягнули? — Точного числа я не знаю, и неясно, что будет дальше, ведь они все общаются и некоторые ездят туда. Мне это всё не нравится. Он лишь недоумённо посмотрел на супругу. Сколько же всего случилось, пока он был без сознания! — Пригласи пожалуйста ко мне министра Пака, — озадаченно попросил Чинхын и Садо́ тут же исполнила его просьбу, сразу оставив их наедине. — Что тебе известно об избрании вонхвы? — А, об этом… К сожалению ничего. Прости, я не справляюсь со своими обязанностями, раз… — Погоди. Ты ведь тоже хваран. Ты присягал ей? — Нет. Меня в тот день не было во дворце, а потом меня просто поставили перед фактом. — Сколько человек ей присягнули? — Сначала пара десятков, но ещё несколько мне признались, что тоже присоединились к остальным. Не знаю, сколько точно на сегодняшний день, неделю назад их было примерно 80. — Какие-то уточнения есть по этому вопросу? Как это произошло? Когда? — Я узнал об этом через несколько дней, как тебя привезли. Подробностями не владею. Пытался допросить присягнувших, но безрезультатно. Часть из них молчат как рыбы, говоря, что им запрещено раскрывать подробности, остальные просто не знают, что произошло. — Чем нам это грозит? — Я думал над этим и стараюсь наблюдать, но пока ничем. Кажется. В конце концов вонхва — это титул, и она не может влиять на дела государства, а едва ли сотня хваранов, ну… может им просто был нужен такой символ, пока ты был без сознания? Хвараны ведь могут подчиняться только королю или вонхве, а сделать таковой королеву нельзя. Вот я и подумал… — Ты прав, нельзя делать поспешных выводов. Но разве это не странно? Она знает, что со мной случилось, но вместо того, чтобы приехать, прячется в Кае и становится вонхвой над моими хваранами. — К сожалению, это и правда выглядит подозрительно, — согласился Паллю. — Но у меня нет внятных объяснений кроме тех, которые я сейчас назвал. Я сам не знаю, что думать. — Хорошо, тогда отправь ей пожалуйста официальное требование явиться ко мне. — Будет сделано. Он не понимал, что происходит и спросить было некого, а силы ещё не вернулись достаточно, чтобы король мог покидать свои покои. Может Мисиль обиделась, когда узнала про беременность королевы? Решила, что Чинхын предал её? Нет, не может быть, чтобы она оказалась настолько примитивно ревнивой. Да и он не клялся ей в верности и не обещал, что станет избегать супругу. Такие вопросы вообще между ними не обсуждались. Тогда что ей мешает приехать к нему сейчас? Судя по всему она уже давно выздоровела и на ногах, если даже в Тэкае постоянно не сидит. Что же произошло? Гонец из Каи прибыл с ответом, что госпожа Мисиль не может явиться к королю по ряду причин. Никаких пояснений, личного письма или словесного сообщения он не привёз. Чинхын ещё больше хмурился. Это уже выходит за рамки. Он написал письмо для Аро с вопросом о Мисиль, но та ответила, что последний раз видела её ещё в декабре, а с тех пор получила от подруги лишь одно письмо с сообщением, что она в порядке. Больше Аро ничего не известно. Подозрительно. Они стали так близки, что Чинхын был уверен, хоть что-то лекарка должна была знать. Он написал снова, спрашивая о статусе вонхвы, на что Аро ответила, что об этом она и вовсе ничего не знает, так как Мисиль с ней не делилась. Кого ещё расспросить, Чинхын не представлял. Если даже близкие им обоим люди не в курсе происходящего, то уж слуги тем более. Ё Уль мог бы что-то знать, но он отсутствовал и написать ему было невозможно. Ещё около недели его величество постепенно восстанавливался, начинал ходить. Каждый день он понемногу принимал министров, придворных, проводил небольшие собрания для решения важных вопросов, к концу недели даже смог выбраться в тронный зал, чтобы доказать, что король вполне в себе и не умирает. Восстановление давалось тяжело, поломанная кость срослась, но доставляла сильную боль и он заметно хромал. Врачи обещали, что со временем это пройдет. С границ приходили тревожные вести: Пэкче заключил тайный сговор с Когурё против Силла, решив, что Чинхын вот-вот умрёт и говорили, что на границе между ними собирается большая армия, а возглавить её поставят опального принца Чана, до смерти своего отца запертого в одной из их южных крепостей. Сейчас на троне сидел его сводный брат от второй жены и советники Чинхына были уверены, Чан не станет мириться с несправедливостью. Он первый и старший и ему надлежит править, а не этому молокососу, лишь недавно отрастившему усы. Тревожиться было от чего, Чинхын предполагал, что войны с соседями ещё не скоро закончатся, пока есть те, кто плетёт интриги ради их продолжения. Но поведение любимой женщины беспокоило сильнее прочего. Как ему удалось выяснить, сопоставив рассказы приближенных, Мисиль стала вонхвой незадолго после того, как его привезли, но точного дня никто не мог назвать. Паллю более менее знал количество присягнувших ей хваранов. Вообще выходило, что множество вещей случилось именно в тот период, когда он был без сознания, всего за несколько дней. Когда король достаточно окреп, то велел отправить гонца к Мисиль с сообщением, что сам приедет, но и теперь получил отказ. В ответном сообщении значилось, что Мисиль в отъезде по землям Каи и пока не сможет принять его величество. Чинхына начинало злить происходящее. От него явно что-то утаивали, но все молчали и выяснить ничего не удавалось, а поведение Мисиль раздражало и пугало. Что же с ними обоими стало?🏮
На второй неделе с севера пришли дурные вести. Объединенная армия Когурё и Пэкче собиралась двигаться в сторону Силлы. О том, что король поправился, было решено пока умалчивать и тамошние правители не знали наверняка о его состоянии. Видимо, решив, что дела с ним плохи, а армия раскидана по королевству, они вздумали напасть именно сейчас. Но они не знали так же и о том, что большая часть хваранов сейчас находилась в столице и их будет достаточно, чтобы отразить даже такую атаку. На собрании в тронном зале воздух гудел от обсуждении досточтимых чиновников и военных. — Итак, какие будут предложения? — громогласно спросил король. — Ваше величество, конечно необходимо собирать хваранов и двигаться на встречу, не дожидаясь, пока они подойдут к стенам Сораболя! — заключил престарелый какган, выйдя перёд. — Я слышал, что целая сотня хваранов собирается в Тэкаю по вызову вонхвы, — заметил господин Сон. Чинхын постарался сделать вид, что не удивлен, хотя сердце заколотилось как бешенное от этой новости. — Собрать остальных, об этой сотне я сам позабочусь. — Какган, можете уделить мне минуту? — Разумеется, ваше величество. Когда они остались наедине, король решил поговорить без предисловий. — Учитель, есть что-то, чего я не знаю или что от меня скрывают, нечто важное, что мешает мне составить полную картину происходящего. — Хотел бы я помочь вам, ваше величество, но пока не знаю как. О чем вы хотели бы узнать? — Хвараны ведут себя странно. Что вам известно об избрании вонхвы? — Что ж. Через пару дней, как вас привезли с севера без сознания, хвараны поставили меня в известность, что выбрали вонхвой госпожу Мисиль из Каи и теперь будет подчиняться только ей. — То есть они отреклись от меня? — Нет, ваше величество. Не знаю, в курсе ли вы, но вы были буквально при смерти. Доктора ничего не могли обещать, сбивались с ног в поисках лекарств, а вся столица молилась за вас. — Что вы думаете об этом избрании? — Избрание вонхвы не такое уж плохое решение, учитывая, что король без сознания, а избирать вонхвой королеву запрещено законом. Хваранам для поддержания порядка нужно было сделать что-то подобное. — В ваших словах слышится но. — Но. Я не могу проверить обстоятельства этого назначения. Одни говорят, что госпожа сама потребовала выбрать её вонхвой, мотивируя доверием, что вы ей оказали, другие утверждают, что сами её выбрали. Единого мнения нет. — И как это понимать? — Увы, я не могу вам ответить, ваше величество. Я не смог увидеться с госпожой, так как она не приезжала в столицу с тех пор, а на мои письма отвечает занятостью. — Скажите честно, что думаете об этом. — Помните, я спрашивал вас, насколько вы ей доверяете? Насколько мы все можем ей доверять? Вы тогда не дали мне ответов. — Вы считаете, это может быть интригой? — Я не могу утверждать, но выглядит странно. К тому же всё больше хваранов присягают ей, несмотря на то, что вы давно пришли в себя. — А как давно они начали присягать? — Примерно через несколько дней, как вы очнулись. Если подумать, пока вы были в беспамятстве, вонхве присягнула лишь небольшая горстка и потом месяц ничего не происходило. Так что да, процесс пошёл с вашим пробуждением. Чинхын стиснул зубы и втянул носом воздух. Категорически не хотелось верить в предательство, но тогда в чем причина такого поведения Мисиль? Чего она добивается? Хочет свергнуть его с трона? У неё нет шансов для этого, равно как и наследников, а у него есть. Хочет вернуть себе полную власть над Каей? Могла бы просто попросить, ему же легче было бы. У неё ещё какие-то тайные замыслы? Зачем ей это? Чинхын устало потёр переносицу. Он всегда знал, что королям нельзя любить, что чувства к женщине могут стать проблемой. Он и женился то не по любви, как раз, чтобы не стать жертвой чувств, а теперь ему придется принимать невероятно сложное решение и возможно вновь остаться с разбитым сердцем. Сможет ли он перенести это? — И что вы предлагаете делать? — наконец спросил король, встретившись взглядом с учителем, которому безраздельно доверял. — Я думаю, необходимо найти способ допросить госпожу и, возможно, изолировать её от хваранов. А уже после принимать решение о её дальнейшей судьбе. — Может что-то произошло с ней за время моего отсутствия? Должна же быть причина. — Ваше величество. Если бы я мог успокоить вас, я бы это сделал. Но к сожалению мне ничего не известно. В зале собраний появился министр Пак, поклонился и подошёл вплотную к трону. — У меня есть информация от человека, которого я посылал наблюдать в Каю. — Показывай. — Она на словах. — Какгану всё равно лучше знать, — выдохнул Чинхын, предчувствуя беду. Паллю посомневался буквально мгновение и негромко сказал: — На следующий день, как вы пришли в себя, в Тэкаю прибывал посланник от принца Чана и госпожа принимала его во дворце лично. — Что-то ещё? — уточнил Чинхын внезапно севшим голосом. — Содержание их разговора узнать не удалось. — А что принц Чан? Где он сейчас? Разве он не возглавляет армию? — Говорят, вдовствующая королева Пэкче воспротивилась его участию и лично запретила ему покидать место ссылки. — Ничего не понимаю. — Простите за моё предположение, — покряхтел какган, — но я выбрал бы версию в пользу заговора. Мне известно, что вдовствующая королева и принц Чан всегда были довольно близки. Она искала его дружбы ради выживания своих детей и Чан ответил ей взаимностью. Именно благодаря её заступничеству, он не был казнён отцом. — Допустим, они что-то замыслили. Но причем здесь Кая? — Чинхын вцепился в подлокотники трона, ведь это всё было ещё ужаснее, чем всё, что он узнал до этой минуты. — Кто знает, ваше величество, — какган покачал головой. — Паллю, что ты думаешь? — Я бы не торопился с выводами, пока не выслушаем госпожу. Но да, выглядит… неоднозначно. И ещё кое-что? — Ещё? — король посмотрел на него таким взглядом, что Паллю сразу стало жаль его. Но промолчать он не мог. — Прямо сейчас сотня присягнувших вонхве хваранов получили приказ выдвигаться в Тэкаю. Чинхын уже знал это от чиновников, но надеялся, что слухи не подтвердятся, потому с силой сдавил пальцами подлокотники трона и задумался ненадолго. А затем покинул залу, прихрамывая, но достаточно быстро, и сразу направился в дом хваранов. Во дворе действительно царило оживление, мужчины собирались и запрягали коней. Чинхын велел закрыть ворота на засов. — Мои воины, — позвал их король и хвараны, только теперь заметив его, обернулись и выразили своё почтение. — На нас идут объединенные силы двух армий и столица нуждается в защите. — Ваше величество, — выступил вперёд командир отряда. — Мы получили распоряжение вонхвы. Уверен, это задание не займет слишком много времени и мы успеем вернуться, чтобы служить вам. — Вы не можете покинуть столицу сейчас, — отрезал Чинхын. — Я запрещаю вам направляться к вонхве. — Но государь! По закону Силлы… — Вы забыли, кто перед вами?! — выкрикнул Чинхын и сурово посмотрел на них. — Тогда позвольте отправить госпоже сообщение? — склонил голову командир. — Отправь и передай, что я желаю говорить с ней лично. Если вы нужны ей, пусть сама приезжает сюда. Дальнейший разговор Чинхын счёл излишним, развернулся и вышел, велев запереть ворота и никого не выпускать до его распоряжений. Он совершенно не понимал, что происходит и уже извелся от тоски и волнения. А теперь его трясло от гнева и разочарования. Если она предала его… если замыслила недоброе… Ночь оказалась бессонной, он долго сидел у окна, затем пытался сопоставить на бумаге события, о которых ему было известно и прийти к каким-то выводам. Так не хватало мнения Сон У или Ё Уля, а картинка не складывалась. Не находилось объяснений и доступных его разуму причин. Мужчина винил себя в происходящем. Мало того, что давно не виделся с Мисиль, потом эта ситуация с королевой и её беременность, после которой он повёл себя как трус и снова не нашел храбрости с ней встретиться. Он игнорировал необходимость хотя бы постоянно писать ей и, возможно, решился слишком поздно. Он сам в этом виноват. Возможно Мисиль восприняла его поведение как предательство, как то, что он разлюбил её. Но даже если так, она казалась такой честной и так искренне старалась помогать, что он считал невозможным предательство с её стороны. Неужели всё это было искусной игрой с самого начала? Неужели она настолько хитрая и выдержанная шпионка? Неужели симулировала всю ту страсть, что была между ними? Не хотелось думать, что их чувства были обманом, что она могла оказаться коварной интриганкой. Тогда как понимать посланника из Пэкче, требование избрать её вонхвой и этот странный приказ хваранам прибыть в Каю именно накануне готовящегося наступления? Слишком много опасных совпадений… 🏮 — Ваше величество! Вонхва Мисиль прибыла в дом хваранов, — слуга торопливо объявил и тут же скрылся из виду. Чинхын подорвался со своего стула, но одёрнул себя, сделал пару глубоких вздохов, поправил одежду и только после этого вышел из кабинета, где работал с бумагами. Через двор он шел так же спокойно и неторопливо, не желая давать никому повода для сплетен, хотя знал, что все придворные обсуждают назначение Мисиль и всю эту странную ситуацию. Он прошел через ворота и сразу увидел её спину, она как раз закончила что-то говорить хваранам. Казалось, даже воздух и солнечный свет замерли в тот момент, когда она повернулась лицом к королю. Их взгляды встретились, его сердце на мгновение остановилось, а потом забилось в ускоренном ритме. — Мне необходимы хвараны сегодня, ваше величество, — проговорила Мисиль, не сводя с него прямого взгляда. — Я не могу их отпустить. Мне они тоже очень нужны. — Прошу вас, — её голос сорвался всего на миг. — Давай обсудим это наедине. Она замешкалась, не решаясь согласиться, тогда Чинхын сказал строже и тише, чтобы услышала только она: — Если откажешься, я велю тебя привести насильно. — Хвараны не позволят. — Тогда перекину через плечо. Мне они ничего не посмеют сделать. Хочешь быть униженной перед всеми? — он говорил тихо, но так угрожающе, что Мисиль вздрогнула и это было второе проявление слабости с её стороны. — Хорошо, я пойду, — она вздёрнула подбородок и снова обрела уверенный и спокойный вид, чем лишь сильнее ошарашила короля. Что это за поведение? Кто эта женщина? Его Мисиль не вела себя так. Следуя за ним, молодая женщина во всю разглядывала похудевшую фигуру с широкими плечами, осунувшийся из-за болезни профиль, стиснутые челюсти, говорившие о его крайнем раздражении. Она внимательно анализировала его состояние. Войдя в своих покои, Чинхын запер дверь изнутри за засов и повернулся к ней. Сейчас она казалась ему прекраснее, чем раньше. Большие глаза, полные непонятных пока эмоций, взгляд открытый, но это может быть искусной игрой. Она глубоко дышала, отчего пополневшая на фоне общего похудения грудь высоко вздымалась. Чинхын с трудом подавил прилив крови к чреслам и волну желания. — Я слышал слишком много версий за последние две недели, но ни одна из них меня не устраивает. Теперь я хочу услышать твою. Что произошло за время моего отсутствия? — Слишком многое, — негромко выдохнула женщина. — Как ты стала вонхвой? — Хвараны избрали меня. — Почему вдруг? — Так было нужно. — Зачем тебе сотня хваранов прямо сейчас? — Они нужны мне для одного дела, но клянусь как только закончу, я сразу их верну! — Клянёшься? Так же как клялась мне в верности? — Я по прежнему верна тебе. — Тогда почему не приехала ко мне, пока я был без сознания? Почему избегала встреч, хотя я открыто просил о них? Почему даже сейчас не пришла сразу ко мне?! — говоря это, он повышал голос и делал шаги ей навстречу, пока не оказался слишком близко. Мисиль не дрогнула и не испугалась, глядя прямо ему в глаза. Она подняла руку и положила ему на грудь. — Пожалуйста, поверь мне всего один раз, — произнесла она низким тихим тембром, отчего он даже вздрогнул, так притягательно звучал ее голос сейчас. Настоящая соблазнительница. — У границ моей страны стоит армия, а моя женщина уводит часть самых сильных солдат неизвестно куда? — Я не могу рассказать сейчас. Но это вопрос жизни и смерти. Пожалуйста. Он хотел схватить её в объятья и задушить, но не двинул ни единым мускулом, хотя её рука продолжала лежать на его груди, прожигая до самого сердца. — Пока не получу ответов, ты отсюда не выйдешь. — Чинхын, молю тебя! Я знаю, что это выглядит странно, но…. Всё очень сложно. Мне жизненно необходимы хвараны прямо сейчас. Умоляю, отпусти их. Обещаю, это ненадолго. — Нет. — Чинхын, умоляю тебя! Пожалуйста. Я никогда не передавала тебя и не предам впредь. Поверь мне всего один раз. — Расскажи мне правду. — Я не могу, — она подняла на него заплаканные глаза и в них король увидел столько любви, что буквально сразу утонул в этих чувствах. Но потом вспомнил, что сравнительно недавно Садо́ тоже смотрела на него влюблёнными полными слёз глазами и клялась в любви. И чем это всё закончилось? Король взял женщину за запястье и отвёл её руку от себя. — Я никому не могу доверять. И не должен был делать этого раньше. Королям нельзя любить. — Не говори так, — прошептала Мисиль, вглядываясь в его лицо. — Разве наши чувства не были настоящими? — Чувства опасны. Они могут привести к гибели. И то, что ты делаешь сейчас, тоже может привести к гибели. Я многое смогу понять, если узнаю правду, может даже смогу простить. — Я не предавала тебя, клянусь. Ты ведь давно меня знаешь, даже такие вещи, которые никто не знает. И тебе принадлежит моё сердце… — Это я отдал тебе своё! Повёлся сам не знаю на что, доверился женщине, которую едва знаю и которая вела сомнительную жизнь до нашей встречи! Я теперь вправе сомневаться даже в том, являешься ли ты Тонман или просто похожа на нее! — Не говори так! — всхлипнула она, теряя выдержку. — Всё было правдой, я никогда не обманывала тебя. А что до моего образа жизни, ты говорил, что это уже не важно. Я поверила тебе и пошла за тобой, бросив всё, ради чего тяжело трудилась. — Я не знаю, чему сейчас верить. Мне нужно знать правду. — Я не могу… Он оттолкнул ее руку и женщина тут же рухнула на колени, словно единственное, что держало её на ногах — было его прикосновение. — Чинхын, я умоляю тебя… Пожалуйста…. Король не мог больше оставаться с ней в одной комнате и слушать её речи. Он совершенно запутался, в груди болело, а в мыслях царила полнейшая сумятица. Почему никто не может говорить с ним откровенно? Почему никто не знает ничего наверняка? Почему она так себя ведёт? Его сердце сейчас разрывается на части, а доверие пошло трещинами. Как понимать её поведение? Как проверить её слова?! Как удержаться от того, чтобы не утащить её в постель, наплевав на всё?! Они столько месяцев не виделись, а она сейчас так дивно хороша, словно бутон розы, наконец распустившийся. Особенно в этом красном наряде вонхвы, что так красиво оттенял цвет её кожи. Он вышел из комнаты, запер двери и велел никого не выпускать и не выпускать оттуда. Ему нужно было успокоиться и хоть как-то взять себя в руки. Через пару часов он снова пришел к Мисиль и задал те же вопросы. Она больше не плакала, но клялась в любви и верности, моля поверить, что не предаёт его и никогда не предавала. Она цеплялась за его руки, целовала пальцы и стояла перед ним на коленях. Но по прежнему отказывалась отвечать на вопросы и совершенно ничего полезного не рассказала. Чинхын вышел от неё ещё более разбитым, чем раньше и осознал, что третий раз он этого не выдержит. Он безумно любил эту женщину, но если выяснится, что она на самом деле предательница и её чувства — обман, он наверное умрёт. Нельзя было подпускать её так близко к себе, нельзя было открывать своё сердце! Нельзя было настолько ей доверять! Что же он наделал?! Уже в сумерках он заперся в своём кабинете и просто сидел там, пытаясь совладать с собой. Сколько так прошло времени, мужчина не заметил, уставившись в одну точку. Но за окном уже забрезжил рассвет, а скоро стали слышны голоса и топот проснувшихся слуг. Он ничего не хотел: ни двигаться, ни даже дышать. Сейчас решалась судьба его страны, а одновременно с ней рушилось его сердце. И король не понимал, что страшнее. Дверь тихонько скрипнула, в комнату кто-то заглянул, а затем раздался топот маленьких ножек. — Папочка, вы здесь? Я не помешаю? — Борам опасливо вглядывалась в полутьму кабинета. — Входи, милая, — Чинхын встрепенулся, словно разбуженный голосом любимой дочери. Вот кто всегда искренен и не предаст его, по крайней мере пока она ещё маленькая и так беззаветно любит его. Утерев руками лицо, чтобы взбодриться, Чинхын пригласил дочку к себе на колени. Малышка почти не подросла за время его отсутствия, и как раньше уютно устроилась в его объятиях. Они немного помолчали, король едва заметно покачивался, словно хотел успокоить её, но на самом деле пытался успокоиться сам. Он чувствовал себя таким разбитым. — Ты пришла потому что соскучилась? — спросил мужчина через несколько минут. — Очень соскучилась, — девочка крепче обняла его за шею. — Но ещё у меня есть просьба. — Какая же? — Я видела, что госпожа Мисиль приехала. Разрешишь мне с ней встретиться? Чинхын тут же напрягся и выждал немного, пока буря внутри успокоится. — Боюсь, госпожа сейчас не сможет с тобой встретиться, милая. — Понимаю. Я слышала как сильно она плакала. — Когда? — Сегодня. Я пришла к твоим покоям после завтрака и услышала её, а слуги сказали, что ты здесь. — Почему ты хочешь увидеться с ней? — Я очень волновалась за нее, когда мама ее выгнала. От неё долго не было вестей. — Что мама сделала? — вот такой информации он уж точно не ожидал. — Выгнала из дворца и кричала на неё. — Мама кричала на госпожу Мисиль? — Угу. Очень громко. И она сильно плакала в тот день. — А почему мама на нее кричала? — Я думаю, мама ненавидит госпожу Мисиль. — Расскажи мне всё по порядку пожалуйста, а то я немного запутался. Когда мама кричала на госпожу Мисиль и почему? И как ты это об этом узнала? — А ты не будешь ругаться? — Не буду. Я просто хочу понять. — Хорошо. Тогда расскажу. — Начни с того, когда это было. — Это было через два дня, когда ты вернулся с войны. Ты тогда спал и мне не разрешили прийти к тебе. Я как раз возвращалась в свою комнату и увидела в окно, как госпожа Мисиль приехала, она вошла во внутренний дворик. Мама тоже болела тогда из-за ребёночка, который ушёл из её живота, но она не спала как ты. — И госпожа Мисиль приезжала в тот день сюда, во дворец? — Да. Я слышала, как она сказала, что только что узнала про тебя и сразу приехала. Но мама не пустила её. Сначала они говорили тихо, к тому же шёл дождь и я мало слышала. Но потом мама разозлилась и начала кричать, а госпожа Мисиль — плакать. — А что говорила мама? — Она требовала, чтобы госпожа Мисиль уехала. И больше никогда не появлялась во дворце. — А что госпожа? — Она ответила, что никуда не уедет, пока не увидит тебя и требовала пустить её внутрь. А потом мама приказала стражникам вывести госпожу Мисиль за ворота. Но за неё вступились хвараны, которые с ней приехали. Они остановили стражников. Я видела, как госпожа упала на колени и стала просить маму впустить её хотя бы ненадолго, но мама отказалась. Госпожа выглядела немного не так, как сейчас. Она была похожа на маму перед тем, как у меня родился младший братик. А потом мама сказала, что если госпожа не уйдет, то она велит её казнить. Я в тот момент очень испугалась, я не хотела, чтобы госпожу Мисиль казнили. Няня не разрешила мне выйти и заступиться за неё и увела в комнату. — И ты не видела, чем всё закончилось? — Не видела. Потом госпожа долго не появлялась и я боялась, что с ней случилось что-то плохое или что мама её казнила. — Её не казнили, как видишь. Спасибо тебе, что рассказала мне всё это. Но ты уверена, что она выглядела как мама? То есть у нее был… живот? — Да, такой кругленький. Сперва его не было видно под плащом, но когда она упала на колени, стало видно. Почему у нее нет живота сейчас? У нее тоже кто-то родился, папа? Чинхын так растерялся, что даже не услышал вопроса дочери и не сразу заметил, что она теребит его за рукав. — Прости, ты что-то спросила? — Я вижу, что ты сильно устал, папочка. Наверное, опять не спал всю ночь. Я наверное пойду, чтобы ты мог отдохнуть. Так ты разрешишь мне потом увидеться с госпожой Мисиль? — Я подумаю, что можно сделать, милая. Спасибо тебе ещё раз. — Папа. А ты можешь не говорить маме, что я тебе рассказала сегодня? А то она крепко разозлится на меня. — Конечно, я ничего не скажу маме. — Спасибо. Девочка вышла за дверь и позвала служанку, что ждала её в коридоре, их шаги скоро совсем затихли. Чинхын сидел на том же месте, где дочка его оставила и смотрел в пустоту. Почему совершенно никто во дворце не рассказал ему то, что рассказала Борам? Неужели никто не видел приезда Мисиль и… её положения? А что хвараны? Они то почему не рассказали?! Мисиль была… беременна? Но как? Почему Садо́ выгнала её и не пустила к нему? Почему соврала ему, что Мисиль не приезжала?! Могла ли Борам что-то неправильно понять? Слишком много вопросов, на которые нет ответов. Ему нужно время, чтобы обдумать услышанное и как-то его осознать. Впрочем, это было невозможно до тех пор, пока он не получит новых ответов. Круговерть мыслей и полный раздрай в голове снова вызвал головную боль, но Чинхын заставил себя собраться, позвал слуг и потребовал укрепляющий напиток, а затем решительным шагом направился в покои супруги. Садо́ как раз закончила одеваться и слуги мгновенно покинули её комнату, стоило королю появиться. Он строго посмотрел на жену и несколько раз прошёлся от окна с стене. Садо́ предчувствовала бурю. — Рада видеть, что ты уже почти не хромаешь, — дружелюбно улыбнулась женщина. — Садо́, мы ведь всегда были честны друг с другом, верно? — Конечно. — И ты всегда была верна мне? — Разумеется. Как ты можешь сомневаться? — Тогда скажи, по какой причине ты выгнала Мисиль, когда она приехала во дворец? — Но я не… — Не смей мне лгать! — прикрикнул на нее Чинхын. — Я знаю, что она приезжала и что ты выгнала её и запретила появляться в столице. Королева побледнела как мел и застыла на месте, теребя пальцами край чхимы. Неужели кто-то рассказал ему о произошедшем? Но кто мог? Она же под страхом смерти запретила слугам открывать рот. Да их было не так то много, всего две служанки и стражники. Кто же посмел проговориться?! — Я не уверена, что правильно тебя поняла. — Не увиливай. Мисиль приезжала в Сораболь, когда меня привезли с севера. Я знаю это наверняка. И она просила о встрече со мной. Почему ты отказала? — Ты был без сознания и врачи всерьез опасались за твою жизнь, — сдалась Садо́, понимая, что отнекивался уже поздно. Он ей больше не поверит. — К тебе даже детей и меня не пускали первые дни. А я только что потеряла нашего сына… — Не смей сейчас давить на жалость! Когда я предлагал тебе своё сочувствие, ты отказалась. — Я была неправа в этом. — Не переводи тему! — он снова повысил голос и королева вздрогнула, она по-прежнему боялась мужа, особенно сейчас. — Ты солгала мне. Сейчас я требую правды. Она приезжала или нет? — Приезжала. — Почему ты её не пустила? — Потому что нельзя было никому. — Тогда почему, Имуги тебя забери, ты не оставила её во дворце до того, времени, когда стало можно?! — Она нагрубила мне и вела себя неучтиво. — В чем это проявлялось? — Чинхын, прошу тебя! Она простая любовница без статуса при дворе. Как я могла позволить ей то, что даже мне, королеве, было запрещено?! Это унизительно! — Если бы ты захотела, то нашла бы выход, — ледяным тоном ответил король. — Что именно тебе не понравилось в тот день? Хоть сейчас скажи правду. — Я не понимаю, почему должна оказывать особое внимание этой женщине и почему должна отчитываться за неё! — Садо́ сама не понимала, откуда в ней столько храбрости вдруг появилось. — Может, тебе не понравилось то, что она была беременна? — вкрадчиво спросил он. — Конечно. Это ещё одна причина. Явилась с животом, нагуляла неизвестно от кого, чтобы потом заставить тебя поверить, что это твой ребенок! Думаешь, я не знаю таких, как она? Да многие женщины манипулируют детьми, а проверить, чей он – невозможно. Но ты бы поверил, потому что… потому что ослеплён ею. Я видела, как ты смотрел на неё и как нарушал приличия из-за неё. И потом прошло много месяцев с тех пор, как ты уехал на север. А она с этим позором явилась во дворец и ты считаешь, я должна была вот так её пустить, чтобы все увидели?! — Почему ты решила, что это не мой ребенок?! — Но у вас с ней не получалось… — Но ведь с тобой у нас получается. Почему у меня с ней не должно было получиться? — Учитывая, сколько времени она провела в Кае одна, без присмотра, мы не можем знать наверняка. Я уверена, что это не твой ребенок! Он не может быть твоим! У неё вообще не должно быть детей! Лекари сказали, что она бесплодна! Это даже мог быть обман, мало ли, что она намотала себе на живот, прежде, чем явиться сюда! — Что ты такое несёшь?! — остановил ее Чинхын. — Чинхын, прошу, перестань унижать меня, избавься от этой девки раз и навсегда! Так будет лучше для всех, для нашей семьи и для наших детей! — Замолчи! Ты ничего не знаешь! — Она ведь предала тебя! Она как-то убедила хваранов сделать её вонхвой, а теперь хочет их использовать в своих целях! И ты не можешь знать наверняка, с кем из них она была близка, кроме тебя! Скольких привечала в своей постели! — Замолчи, Садо́! Ты говоришь, что её присутствие в моей жизни унизительно, а сама ведёшь себя отвратительно. Что ещё произошло в тот день, когда она приезжала? Ты угрожала ей казнью? Почему? — Потому что она отказывалась подчиняться мне! А я не могу позволить, чтобы какая-то шлюха перечила королеве! Чинхын уже даже занёс руку, что отвесить ей пощечину, но в последний момент махнул мимо лица. Он никогда не бил женщин и не станет до этого опускаться. Вместо этого мужчина опрокинул поднос с кувшином для умывания, затем швырнул на пол её шкатулку с украшениями. — Никогда. Не смей. Обвинять людей. Если у тебя. Нет доказательств. Особенно тех, кто мне дорог! Никогда! Ты поняла меня?! Королева закрыла лицо дрожащими руками и через силу кивнула. — А теперь правду. Ты действительно угрожала ей казнью? Снова кивок. — Как ты заставила молчать слуг? Той же угрозой? Ещё кивок. Храбрости на слова ей уже не хватало. — А хвараны? Почему они молчат? — Я…не знаю… — Кто из хваранов был там в тот день? Королева быстро назвала имена и замолчала. Она попыталась встретиться с ним взглядом, но, увидев шторм в потемневших от гнева глазах супруга, испугалась и выбежала из покоев. Чинхын со злостью опрокинул туалетный столик и толкнул комод с косметикой, а затем наотмашь ударил ногой несчастную шкатулку, украшения из которой выпали и рассыпались по всему полу. Разорванное жемчужное ожерелье сверкающими бусинками покатилось по полу с глухим звуком, пока не раздался более тонкий звон. Такой звук мог быть, если бы жемчужина ударилась о что-то металлическое. Чинхын не знал, почему именно этот звук его заинтриговал, опустился на колени и просунул руку под низкие ножки комода. Сначала он ощущал лишь жемчужины, но потом рука наткнулась на холодный продолговатый предмет. Вытащив его, он с удивлением разглядывал серебряную шкатулку с полностью резными стенками, инкрустированную голубыми топазами. Он точно не дарил жене такую дорогую вещь и оставалось лишь догадываться, откуда она у неё. Короля трясло от ужасного предчувствия о том, что найдет он в этой спрятанной шкатулке, но если решил узнать правду — придется идти до конца. В шкафчике для писем обнаружился нож, им мужчина вскрыл мудрёный замок, попросту сломав его. Внутри были письма. Открыв первое, Чинхын расфокусировано вглядывался в строчки, пытаясь понять написанное. На втором письме глаза его округлились, а дыхание стало прерывистым, на третьем руки задрожали. Рвано втянув носом воздух, он прочёл еще несколько, затем смял их и сунул обратно в шкатулку, кое как закрыв крышку. Разгром в спальне устранят слуги, а Садо́… Выйдя в коридор, он немедленно потребовал начальника стражи и велел ему найти королеву и не выпускать из её комнат до дальнейших распоряжений. Быстрым шагом, игнорируя боль в поломанной ноге, король направился к своим покоям.