🏮
После полудня Чинхын снова пришел в свои покои. Мисиль выглядела очень бледной, но мокрые дорожки на её лице исчезли, и она привела в порядок волосы и одежду. Он повидался с господином Аном, получил его личное подтверждение беременности, срока её наступления, а так же спросил о поведении только что родивших женщин. И лекарь подтвердил слова Ё Уля о том, что матери действительно на многое готовы ради своих детей, даже если это противоречит логике и безопасности, поскольку их связь ещё очень сильна. А уж матери новорожденных… — Как ты назвала нашего сына? — подходя и обнимая её, спросил король. Женщина вздрогнула, она ещё не знала, что он действительно в курсе происходящего. Сначала в её глазах отразился ужас и паника, сердце пустилось вскачь, но увидев спокойствие и доброту в его взгляде, она взяла себя в руки. — Ты уже знаешь? — Ё Уль приехал и мы поговорили. — Прости. Я так боялась… — Я понимаю. Ты правильно решила, что я сам кинулся бы туда и всё бы испортил. Но я здесь и не буду предпринимать никаких шагов, пока мы не поговорим. Мисиль только кивнула в ответ и бросилась ему на шею, едва не задушив в объятьях. Чинхын облегчённо выдохнул, обнимая её в ответ. Когда хватка ослабла и Мисиль осознала, что опасности нет, напряжение оставило её, а вместе с ним и силы покинули её тело, она начала оседать. Король подхватил любимую на руки, сел на свою постель и усадил её рядом. — Так ты выбрала имя? — Я решила, что не могу сделать это сама, мы должны выбрать вместе. — Хорошо. Тогда решим, когда вернём его. Ё Уль мне всё рассказал, а лекарь Ан подтвердил сведения о тебе и ребёнке, когда узнал, что я уже в курсе. Я не буду ругаться за то, что ты сама мне не рассказала, и никто не будет наказан. Твои друзья исполнили свою клятву тебе. — Спасибо. Она прильнула к нему, устроив голову на его груди и обняв за талию. Чинхын обнял её в ответ, медленно поглаживая по спине и волосам. Им обоим были необходимы эти минуты нежности и единения. Успокоившись, она стала отвечать на вопросы Чинхына и более подробно рассказала о том времени, когда ждала его пробуждения. Все эти недели Мисиль дико нервничала и переживала. Но у неё даже получилось самостоятельно кормить сына, и восстановление после родов прошло сравнительно быстро, как заверила её повитуха. О рождении мальчика она никому не сказала, даже Аро и господин Ан не знали, тем более, что она родила раньше срока. Самого малыша видел только Ё Уль, который настоял, чтобы остаться с ней, и её личные слуги. Мисиль перестала подозревать хварана, видя, как он беспокоится за неё, и будучи ему безмерно благодарной за помощь и защиту. Если бы не Ё Уль, её уже могло не быть в живых. Король долго не приходил в себя, хваранам было объявлено об избрании её вонхвой, и во дворце Тэкаи провели специальный обряд посвящения. — Я больше не допущу ничего подобного. Прости меня за то, как поступил и что наговорил тебе. — Я сама виновата, молчала в ответ, но я так боялась. Если бы Ё Уль приехал раньше… к счастью, он вообще приехал, и теперь всё стало на свои места. — Да. Не представляю, как бы развернулись события, если бы не он. — Как же много произошло за то время, что мы не виделись. И как давно мы не виделись. Я так боялась, что ты не узнаешь меня, когда очнёшься, — Мисиль погладила мужчину по лицу и аккуратно коснулась его губ своими. Чинхына прорвало, он впился в её губы почти ожесточённо, жадно, понимая, что причиняет боль. Но тоска по ней разрывала его изнутри, а стоило представить, что ей довелось пережить — руки чесались немедленно казнить всех причастных. Мисиль на поцелуй отвечала, пока не начала задыхаться, и ему пришлось остановиться. — Прости. — Всё в порядке. Я тоже безумно соскучилась. — Можешь рассказать, что произошло той ночью, когда сына похитили? Мисиль ненадолго задумалась, собираясь с силами и заговорила. В тот день четверо хваранов оставались с ней для охраны. Ночью во дворец проник человек от принца Чана с подручными. Её слуги были обезврежены, стража убита, а хвараны остались за закрытыми дверями. Мисиль не успела схватить ребенка из колыбели и увидела его уже на руках чужого мужчины. Она понимала, что не выживет, если попытается отобрать сына, на нее было направлено сразу три меча, а потому заставила себя не паниковать и выслушать мужчин. Принц Чан открыто похищал её ребенка и заявлял, что знает так же, что это ребенок короля Силлы. Он обещал, что вернёт Мисиль сына, если она выполнит ряд его условий. Он откуда-то знал, что она стала вонхвой, хотя Мисиль была уверена, слухи об этом не могли так быстро распространиться, даже в столице ещё не всё знали. Принц Чан требовал привести к нему сотню хваранов и велеть им присягнуть. Когда он сделает, что задумал, она получит сына назад. Но он предупредил: если она попытается обмануть его — ребенок умрёт, если не приедет лично — тоже самое и так далее. Мисиль уже знала, что с Чаном шутки плохи, он хитрый и безжалостный враг и непременно исполнит обещанное. Человеческая жизнь для него никогда ничего не значила, а жизнь этого ребенка важна только из-за его происхождения. — Но я не собиралась подчиняться ему до конца. Я планировала исполнить его требования и, когда снова возьму сына на руки, немедленно убить Чана и его солдат. Хвараны поддержали этот план, оставалось уговорить целую сотню, не раскрывая всех подробностей. — А ты уверена, что Чан отдаст тебе сына? — осторожно поинтересовался Чинхын. — В смысле? Он поклялся, а клятва принца должна же чего-то стоить? Но пойми, какой у меня был выбор? Мой сын у него, и только я могу его спасти. Если ты пойдешь туда, Чан убьёт его. Я не могу его потерять. Поэтому я так умоляла тебя… — Я понимаю. Но, Мисиль, ты ведь понимаешь, что это очень рискованно. — Разумеется. Но я должна, я не прощу себе, если потеряю его. Чинхын не решился признаться ей об их с Ё Улем рассуждениях. Вряд ли её это утешит, она лишь сильнее запаникует и может совершить какую-нибудь ошибку. Пока ей лучше не знать об этом. А если случится худшее, он постарается сделать всё возможное, чтобы помочь ей пережить утрату. Немногим позже в кабинете короля Силла собралась небольшая группа людей, тех единственных, кому он сейчас мог доверять. Он уже коротко рассказал о причинах, заставивших Мисиль пойти на сделку с дьяволом в лице опального пэкческого принца, и о заложнике — новорожденном принце. Теперь же им предстояло разработать план действий. — Итак, нам известно, что объединенные силы из Пэкче и Когурё собираются напасть на нашу землю, — начала собрание Чинхын. — К ним должен присоединиться опальный принц Чан. По его задумке госпожа Мисиль приведёт к нему сотню хваранов, которых он заставит столкнуться с остальной частью наших защитников, тем самым посеяв сомнения и на время обескуражив их. Мы с какганом уже обсудили эту ситуацию и могли бы выдвинуть несколько сотен хваранов уже сейчас, но тогда есть риск, что наш сын погибнет. Другое дело, что они не рискнут напасть, пока наша сотня не присягнёт Чану, ведь на этом основана их стратегия, и будет считаться, что мы напали первыми безо всяких причин. — Тогда, вероятно, надо попытаться обмануть принца Чана, — вступил в разговор Паллю. — Нужно решить как. Мисиль рассказала мне, что по её плану она приведет хваранов и формально велит им слушаться Чана, а когда он убедится в исполнении своих требований и вернёт ребенка, она его убьет, а хвараны перережут всех, кто будет рядом. — Хороший план. Но как мы узнаем, поверил ли он? — уточнил Паллю. — Лично я сомневаюсь, что он вообще собирается исполнить обещанное. Он тот ещё перестраховщик. — Поэтому в числе сотни поеду и я. — Но ваше величество! — брови какгана поползли вверх. — Он может узнать вас, мы оба были тогда с посольством вашей сестры, и он наверняка вспомнит, — вступился Паллю. — Я не буду выделяться, затеряюсь в дальних рядах. К тому же, он наверняка хорошо запомнил Сон У, ведь они много общались лично, а с тех пор мы больше не пересекались. — Резонно. Однако же так рисковать… — Я не могу не участвовать в этом лично. Возможно, придется принимать внезапные решения, Мисиль может растеряться, что-то может пойти не по плану. В конце концов, речь идёт о моём сыне и моей стране. — Согласен. — Остаётся только одно, — заметил Ё Уль. — Маленький принц в руках слуг, и мы не можем быть уверены наверняка, что ему уготовано. — Что ты имеешь ввиду? — осторожно спросил его какган. — Я бы исходил из самого плохого варианта. Допустим, принц Чан велел убить ребенка, несмотря ни на что, как только получит желаемое. Мы же не можем наверняка знать, что в голове этого подонка? — Ё Уль может быть прав, — согласился министр Пак. — Помните, как он не выждал время, которое сам же дал нам на размышление и начал резать людей прямо у нас на глазах? Мужчины согласно закивали, хотя лично присутствовали при этом только король и Паллю, но история была известна всем. — Я не могу позволить, чтобы сын погиб, лекарь Ан считает, что у нас может не быть других детей. И потом, мы не знаем, в какой именно момент Чан сочтет, что его требования выполнены: тогда, когда Мисиль и хвараны присягнут ему или уже когда выйдут на поле боя со своими же соратниками. А это тоже излишний риск. — Сложная ситуация, — покряхтел какган, меняя позу. — Тогда нужен способ обезопасить маленького принца до того, как госпожа придет к принцу Чану. — У меня есть идея, — тут же откликнулся Ё Уль. — Вы ведь знаете, как мастерски я умею перевоплощаться, в том числе в женщин? Так вот, я могу устроиться служанкой или нянькой во дворец принца Чана, и когда всё начнется, защищу его. — Но это очень рискованно! — возразил Чинхын. — На самом деле это хороший вариант, — поддержал ученика какган. — Ё Уль действительно мастер перевоплощений и он не был с вами в посольстве, а так же как официальный посланник, так что его лицо не примелькалось. А если сделает женскую прическу и макияж, его и вовсе не заподозрят. — Но слуг во дворце много. Как ты сможешь уберечь ребёнка от всех? — уточнил Паллю. — Я найду маленькое убежище, где можно закрыться, или постараюсь остаться с ребенком наедине в комнате и забаррикадируюсь. — Тоже хорошая идея. По крайней мере это хоть какая-то гарантия, что маленький принц выживет. В конце концов Ё Уль мастер меча и очень быстр. — похвалил его Паллю. — Но как мы узнаем, что ты успел? — Нужен опознавательный знак. Такой, который я смогу оставить на видном месте, а вы быстро заметите. Или крик птицы, но тут риск, что в общем шуме он затеряется. — Цветок, — произнёс король и все повернулись к нему. — Цветок, что я оставлял матери или она мне, когда нам необходимо было встретиться. Такие цветы растут во всех садах, уверен, там он тоже будет. И они разной расцветки. Если ты оставишь на окне дворца жёлтый — значит, надо ждать. Если красный — пора действовать. — Мне нравится. — Но нужен и тот, кто за этим будет наблюдать и вовремя нам сообщит, — заметил старый учитель. — Потому что Ё Улю опасно передавать послания или отлучаться из дворца. Да и времени у нас всего ничего. Думаю, уже через неделю они будут готовы к наступлению. — Я подберу неприметного внешне хварана и велю устроиться туда работать в сад или двор мести, он и будет передавать сведения, — предложил Паллю. — Прекрасный вариант, но предупреди, чтобы изображал простака и общение должно быть через кого-нибудь ещё, чтобы увеличить цепочку. — Можно выбрать двоих, второй мог бы управлять телегой и что-нибудь ввозить-вывозить из дворца, отходы с кухни например. — Так и поступим, — Чинхын стукнул по столу кулаком. — Но Ё Уль, ты должен быть очень осторожен, не рискуй напрасно. Когда всё начнется, поведение принца и его слуг будет непредсказуемо. Мы должны разрушить планы Чана, так как это самая опасная часть. Если хвараны будут едины и уверены в себе, им по зубам любое войско. А эта сотня станет ещё и котом в мешке. Конечно, Чан может предусмотреть возможность предательства и скорее всего предусмотрит, но мы подумаем, как перехитрить его. — Как видите, я всё ещё жив, ваше величество, и даже цел, — Ё Уль потряс руками и ногами перед присутствующими, вызывав у них улыбку. — Паллю, отправь к Сон У гонца с донесением, но только устным. Никакой переписки, пока всё не закончится. Из-за переписки это всё и случилось, — задумчиво проговорил король, водя пальцами по старым царапинам на столе. Только один человек в комнате понимал его. О письмах королевы Садо́ к её матери решено было пока никому не рассказывать, и Чинхын понятия не имел, что делать с Садо́, поэтому пока просто держал её под замком, запретив любое общение. Её служанки так же были ограничены в передвижении. Поздно ночью он вернулся в свои комнаты, Мисиль уже спала и иногда вздрагивала во сне, хмурилась и плакала. Он снял верхний халат, оставшись только в тонких паджи, прилёг рядом и обнял её со спины. Через время женщина расслабилась и перестала вздрагивать. Мисиль слишком много пережила в жизни, и он постарается не допустить, чтобы она снова страдала. А для этого обязательно нужно спасти ребенка. Их общего сына, появившегося на свет вопреки всему и сейчас находившегося в смертельной опасности. Король вздохнул.🏮
Мисиль и сотня хваранов выдвинулись в Пэкче через неделю, когда шпионы короля донесли, что армия двух соседей начала движение. Сотня была предупреждена о хитром плане опального принца и о том, как им всем стоит себя вести. Мисиль явится во дворец принца и станет изображать страдающую мать, для которой есть только одна цель в жизни. Её и в самом деле трясло, но изображать нужно будет более глупое создание, чем она есть по факту, так что придется допустить больше эмоций. Присутствие в рядах короля придавало ей больше уверенности и сил, однако страха перед грядущим не убавляло. Когда шпион передал, что на окне дворца лежит красный цветок, Мисиль дала команду хваранам входить в город. Для неё сшили новый богатый костюм вонхвы из красного шёлка, какой полагался ей по традиции. И этот цвет на удивление ей шёл, а глаза женщины отражали красный цвет, создавая впечатление, что в её зрачках танцует крохотное пламя. Опальный принц нахально улыбался, когда она появилась в зале его дворца и приблизилась к трону, который он сам себе создал. — На колени, — улыбнулся мужчина. С годами он набрал вес, на лице появились морщинки, но он всё ещё оставался сильным воином и часто тренировался. — Обязательно так меня унижать? — возмутилась Мисиль, изображая крайнюю степень возмущении, при этом руки её весьма убедительно дрожали от волнения. — А как же хвараны поверят тебе, если ты не склонишься передо мной? — улыбка принца расцвела ярче. Мисиль тяжело вздохнула, но преклонила одно колено перед ним, однако же быстро поднялась. Хвараны переглядывались между собой, давая понять, что удивлены поведением госпожи, но не возражали. Она повернулась к сотне мужчин. По периметру залы стояли собственные воины принца Чана и они в любой момент готовы были напасть. Мисиль на мгновение испугалась, осознав, что недооценивала опасность этой авантюры. Но, напомнив себе, что выбора у неё нет, женщина взяла себя в руки. — Хвараны! Как ваша вонхва я требую, чтобы вы преклонили колени перед наследным принцем Чаном и поклялись ему в верности. В зале раздался ропот, мужчины переглядывались между собой и негромко переговаривались, обсуждая приказ госпожи. — Хвараны! Имеете ли вы право ослушаться свою вонхву?! Ропот стих, и вся сотня преклонила колени и головы, почти одновременно произнеся «клянусь». Казалось, принца Чана устроило это представление. — Теперь, когда я выполнила ваше условие, верни мне то, что обещал, — попросила Мисиль, не сводя с него взгляда. — Разве я сказал, что это все условия? — Это нечестно! Ты не говорил, что будут другие условия, — прошипела Мисиль, понижая голос. — Я ведь вообще не говорил, сколько их будет, — ухмыльнулся мужчина. — Ты велел мне привести сотню хваранов и заставить их присягнуть тебе. И я это выполнила! — Не спорю. Но сомневаюсь, что ты и впрямь хочешь увидеть своего сына живым. — Не смей обманывать меня. — А то что? Велишь им напасть на меня? — снова ухмылка и приподнятая в насмешке бровь. По незаметному для неё знаку, солдаты принца выставили вперёд мечи и приставили их к горлам хваранов, стоявших по периметру залы. — Ваша госпожа поведёт вас в бой. Мне нужно выиграть всего одно сражение с вашей помощью. Тогда я сочту услугу оказанной полностью, и освобожу вас от клятвы, — громогласно провозгласил мужчина и снова перевел взгляд на свою собеседницу. — Мерзавец, — процедила Мисиль. — Верни мне сына! — Ты их поведешь и поедешь первой, чтобы тебя видели все. Мисиль едва сдержалась, чтобы не вынуть из рукава спрятанный там кинжал и не прирезать его немедленно. Но им нужен был ещё один знак, поэтому она заставила себя успокоиться и посмотрела в зарешеченное окно дворца. На подоконнике было пусто, а значит, риск ещё сохранялся. В зале повисла тяжёлая пауза, принц Чан о чём-то негромко переговаривался с капитаном своего отряда, остальные молчали. Мисиль нашла взглядом Чинхына, казалось, он сразу понял её состояние и едва заметно ободряюще улыбнулся уголком губ. Она снова бросила взгляд на подоконник и даже вздрогнула, округлив глаза. Там лежал красный цветок. Она тут же перевела взгляд на Чинхына, он тоже посмотрел на окно, набрал воздуха в лёгкие и резко отдал команду. Те хвараны, к чьим горлам были представлены мечи, синхронно отклонились назад и присели, а следующие в ряду взмахнули мечами и вступили в бой с солдатами принца Чана. Это произошло так быстро и внезапно, что опальный принц даже не успел ничего понять. Мисиль тут же вытащила кинжал и приставила к его горлу, но у её горла тоже оказалось длинное лезвие капитана отряда принца. — Итак, ты всё же решила рискнуть, — повысил голос принц, старая перекричать шум битвы и звон мечей. Мисиль едва заметно отклонила голову, чтобы её не порезали, а своим кинжалом надавила на его шею. — Не знаю, почему ты сомневался в этом. — Ты умрёшь после того, как тебе принесут твоего мертвого младенца, а я смогу насладиться твоими страданиями. Секундный испуг в её глазах, казалось, дал принцу преимущество, но тут дрогнуло лезвие в руках его капитана, сам капитан захрипел и тяжело осел на колени, плюясь кровью. Рядом стоял высокий хваран с суровым лицом и приставлял к груди принца красивый меч. Принц Чан даже залюбовался искусной резьбой на рукояти, но не выказал испуга. — Сражение проиграно, — просто объявил хваран. Принц оглядел залу, усыпанную трупами его солдат, и стройные ряды хваранов, лишь некоторые из них были ранены, но никто не погиб. — А ведь сын короля Силлы всё ещё у меня, — нагло ухмыльнулся принц. — Правда, сейчас он уже мёртв. Я отдал приказ, если хоть что-то пойдет не так, его убьют. Мисиль тут же задышала чаще, и рука её с зажатым в ней кинжалом задрожала, но Чинхын строго посмотрел на нее, взглядом давая понять, чтобы не паниковала. У них был всего один шанс, чтобы провернуть эту военную хитрость, и даже если Ё Уль почему-то не справился прямо сейчас, никто не смел давать слабину. — Встань и заведи руки за спину, — велел хваран принцу. — Я не стану подчиняться какому-то солдату! — А я больше не стану церемониться со всякими принцами, поступил резкий ответ. Чинхыну пришлось буквально выдернуть принца из его кресла, что с учётом веса последнего оказалось непросто, затем пнуть его под колени и заставить упасть на них. Мисиль снова приставила кинжал к его горлу и легонько порезала кожу, чтобы он ощутил струйки крови, а затем уткнула лезвие в пульсирующую артерию. В это время Чинхын крепко связал мужчине руки за спиной и сделал кляп, закрепив его на затылке. — Двадцать человек остаются здесь охранять пленника. Остальные за мной! Хвараны дружно выкрикнул «да, ваше величество», и это стоило того, когда он заметил ужас и непередаваемое удивление в глазах противника. Накануне выдвижения сотни Чинхын заставил Садо́ написать письмо, в котором она сообщала матери, что Мисиль удалось собрать хваранов, а Чинхын настолько слаб, что едва встаёт с кровати, чтобы справить нужду. Этого блефа должно было хватить, чтобы позволить противникам почувствовать себя всесильными и ошибиться, что они и сделали. Ухмыльнувшись, Чинхын посмотрел принцу прямо в глаза и тут же развернулся, словно забыв о его существовании. Взяв Мисиль за руку, он повел её к выходу, а принц продолжал ошарашенно пялиться им вслед. Наверное, даже если бы не кляп, у него бы сейчас не нашлось слов. Больше десяти лет назад, когда он впервые увидел хваранов, те были ещё слабо обученными мальчишками с благородными принципами. Но теперь очевидно, что за истекшие годы их обучение пошло в другую сторону, и теперь это довольно сильная и непредсказуемая армия. Не то чтобы Чан не слышал об успехах хваранов в войнах с соседями, но он был уверен, что они по-прежнему малочисленны, а основную работу делает регулярная армия. И только теперь понял, насколько просчитался. Восемьдесят человек прямо сейчас наводили суету в его дворце, сгоняя прислугу в центр двора и ставя на колени. А все его охранники и стража уже лежали убитыми. Сам же он в окружении всего двадцати воинов, но принц уже понял, что глупо затевать с ними битву, он уже не потянет. Только сейчас на принца стала накатывать злость и ярость. Тем временем мужчина и женщина в красном одеянии бежали по быстро пустеющим коридорам в дальние покои дворца, где по известным им от шпионов сведениям содержали маленького пленника. Дверь в покои оказалась закрыта, из-под нее вытекала кровь, а рядом валялись трупы двух стражников. — Ё Уль? — выкрикнул Чинхын. — Ё Уль! — ещё громче прокричала Мисиль, начиная паниковать из-за обилия крови. Минуту ничего не происходило, затем раздался какой-то шорох и скрежет и, наконец, дверь открылась. За ней стоял улыбающийся Ё Уль, весь испачканный в крови. В комнате находилось ещё два женских трупа. — Ты как вообще? — обеспокоенно оглядывал его король, а Мисиль только спросила, где малыш, и побежала к шкафу, на который он указал. Спелёнутый младенец лежал там в корзине, накрытый крышкой, издавая непонятные звуки, а когда она подняла крышку, истошно закричал. Мисиль схватила его на руки, принялась ворковать, укачивать и вместе с ним вышла из комнаты к широко распахнутому окну в коридоре. Чинхын успел лишь проводить её взглядом, как вдруг Ё Уль осел на колени прямо перед ним. — Ё Уль, ты чего?! Где ранен? Держись, слышишь! — Всё в порядке, — прохрипел сквозь силу хваран, часто дыша и пытаясь улыбаться. Чинхын принялся ощупывать его, нашел несколько глубоких порезов на руках и ногах, но самой страшной оказалась рана на животе, из которой толчками выбивалась кровь. Король сразу понял, что дела очень плохи. — Сколько их было? — спросил он, чтобы отвлечь раненого. — Много. Мне пришлось убить двух нянек, они тоже… кхм…кх… были вооружены. — Ладно, хорошо, не напрягайся. Я вытащу тебя отсюда! — Не надо. Я выполнил, что должен, и помог тебе. Я так и хотел, — Ё Уль вдруг смущённо улыбнулся, поднял окровавленную руку и провел пальцами по щеке короля, вызвав недоумённый взгляд. А сам продолжил говорить. — Я всегда мечтал сделать для тебя что-то очень важное. Незаменимое. Я спас вашего сына. А теперь… кхм… Ты как-то спрашивал меня, кто царит в моём сердце. Наверное, перед смертью я бы хотел, чтобы ты это узнал. Кхкх… — Береги силы, потому что я не позволю тебе умереть, — ответил ему Чинхын, смущаясь собственных догадок. — Мне не страшно. Ты конечно, король, но управлять жизнью и смертью тебе недоступно. Я верю, что мы встретимся в другой жизни. А в этой… береги свою семью. И… она никогда не предавала тебя. Её я часто подозревал, но всё было ложно. Она тебе верна. Всегда. — Спасибо. Ё Уль, держись. — И знай. В этой жизни тебя очень сильно любили… Он так смотрел на короля, что Чинхын буквально покраснел под этим пронизывающим взглядом, понимая, насколько это сейчас неуместно. Но видимо, Ё Уль был уверен, что вот-вот умрёт, и не хотел уносить с собой в могилу правду, что хранил годами. Чинхыну ещё не приходилось терять настолько близких людей, хотя он старался равно относиться ко всем хваранам, круг приближенных всё же был ограничен. В памяти промчались разные ситуации, когда Ё Уль вёл себя странно или что-то недоговаривал. Сейчас они складывались в более понятную картину, заставившую короля чувствовать себя ещё более виноватым. Он даже не предполагал, что может быть объектом… — Что с ним? Насколько серьезно ранен? — раздался за спиной встревоженный голос Мисиль, уже успокоившей сына. — Очень много крови и раны глубокие. Ё Уль! Ё Уль, не отключайся! — Подержи сына, — Мисиль быстро сунула ребенка в руки короля, сама опустилась на колени, оторвала несколько полос шелка от своего подола и принялась перевязывать раны Ё Уля. На самую опасную на животе она оторвала кусок хлопка с нижней чхимы и сложила в несколько раз, а затем перетянула полотном шёлка. Её собственный наряд выглядел теперь плачевно, но молодая женщина совсем не обратила на это внимание. Выбежав во двор, она принялась опрашивать коленопреклонённых слуг, а через несколько минут отдала нескольким хваранам приказания, после чего вернулась к Чинхыну. Ё Уль ещё дышал хоть и тяжело. Мисиль нашла чудом уцелевший в углу комнаты кувшин с водой, смочила в нем чистую тряпицу и смочила ею губы раненого. Он слабо глотнул, тогда она повторила процедуру. Ребенок захныкал на руках Чинхына, и тот неосознанно принялся укачивать малыша, наблюдая за её быстрыми решительными действиями. Да, Мисиль сильно изменилась за то время, что они провели в разлуке. Но, пожалуй, сейчас, ему эти перемены скорее нравятся. Встряхнувшись, он вспомнил, что прямо перед ним умирал один из близких друзей, и сосредоточился на этой мысли. Романтические переживания сейчас были совершенно неуместны. Время тянулось томительно долго, Мисиль не отходила от Ё Уля, держа его за руку и отпаивая водой по капле, пока наконец в коридоре не появились двое хваранов, ведущих за собой мужчину и женщину. — Мы нашли их, госпожа, — отчитался один из них, не забыв поклониться королю. — Это местный лекарь, а она знахарка, лечит травами. Других у них здесь не водится. — Этот человек сильно ранен и потерял много крови, — пояснила Мисиль мужчине и старухе. — Если сможете его выходить, вы и ваши близкие останетесь живы и даже получите вознаграждение. Но если он умрёт от ваших рук, вы будете казнены. В глазах старухи показался ужас, мужчина-лекарь держался лучше, но тоже выглядел испуганным. Оба согласно кивнули и подошли к Ё Улю. Мисиль же обратилась к сопровождавшим их хваранам. — Скачите в Сораболь и передайте лекарю Ану, что Ё Уль серьезно ранен. Пусть примет меры, какие посчитает нужным. — Слушаюсь, — синхронно ответили оба и быстрым шагом направились к выходу. Только после этого взгляд Мисиль смягчился, плечи опустились и она тяжело вздохнула, словно на нее что-то давило. — Когда ты успела стать такой? — Чинхын был искренне удивлен той перемене, которая в ней появилась, решимости, с которой она отдавала приказы и принимала решения. Нет, он всегда знал, что Мисиль особенная, но сейчас она вела себя как нечто среднее между генералом и королевой, что не могло не вызвать у него восхищения. — Тебя слишком долго не было, — примирительно улыбнулась женщина и осторожно поворошила пальцами волосики сына. — И мне пришлось вспомнить, как я справлялась со всем прежде. — Хорошие навыки, — похвалил Чинхын. Она лишь устало улыбнулась и перевела взгляд на Ё Уля. — Надеюсь, он выживет. Должен выжить, он этого заслуживает. — Я тоже так думаю. Мисиль подошла к хварану, опустилась на колени и что-то прошептала ему на ухо. Она верила, что даже будучи без сознания, он всё-таки мог слышать её. Она горячо поблагодарила мужчину за спасение сына и умоляла его набраться сил и выкарабкаться после этого страшного ранения. — Ё Уль оказался прав. Если бы он не устроился сюда, мы бы уже не увидели нашего сына, — сказала Мисиль, когда они шли через внутренний двор чужого дворца. — Да, он был прав. Признаться, я сомневался и не зря боялся отпускать его сюда. — Ё Уль очень хороший друг. Он не рассказывал, как помогал мне нянчить малыша в первые недели? Несколько ночей не спал из-за него, всё носил на руках, пел ему и стихи рассказывал собственного сочинения. — Серьезно? — улыбнулся Чинхын. — Да, носился с ним словно с собственным ребёнком. — Что ж, когда он поправится, я поблагодарю его ещё раз. Но ты сама то как после пережитого? — Всё будет хорошо. Сейчас эмоции поддерживают меня, а потом нужно будет просто отдохнуть… Прости, что доставила тебе столько переживаний. И эта ситуация с хваранами и моим избранием… — Мы ведь выяснили правду, — отмахнулся Чинхын. — Но надо закончить начатое. Его подельники ещё не знают, что принц Чан повержен, и ждут наступления нашей сотни. Не будем их разочаровывать? — Думаю, не стоит. Пусть насладятся зрелищем перед смертью. Но что будет с королевой? Всё-таки это ее семья. — Странно, что ты беспокоишься о той, кто причинил тебе столько страданий, — голос короля похолодел. — Она ведь тоже страдала. Она только что потеряла ребенка, а тут я с животом… представляю, как ей обидно было и больно. Я не сержусь на неё теперь. Она защищала своих детей и своего… мужа. Думаю, на её месте я поступила бы так же. — Она вовсе не такая, как ты думаешь, — начал было Чинхын, но она перебила его. — Я знаю. И всё-таки она тоже женщина, и я понимаю её немного лучше, чем ты. К тому же, я знаю, каково потерять часть своей семьи. А ей сейчас это предстоит. Не будь слишком жесток с ней, ладно? Мисиль посмотрела ему в глаза, как бы подтверждая свою просьбу и, что бы Чинхын сейчас не испытывал к супруге, этот взгляд всё-таки смягчил его. Её милосердие, такое понятное и свойственное ему самому, откликалось в душе. И хотя Мисиль не знала всей меры предательства Садо́, сейчас он не станет ей ничего рассказывать или переубеждать. Ему и самому нужно хорошо подумать, прежде чем решать, что делать с королевой Силлы дальше. — Надо определиться, с кем оставить малыша, и можем выдвигаться, — предложила Мисиль, снова принимая образ вонхвы. — Я отдам указания хваранам и прослежу, чтобы Ё Уля не оставляли одного ни на секунду. А тебе надо переодеться. Хорошо, что ты взяла сменный наряд с собой. Она кивнула, взяла сына на руки и отправилась в другое помещение дворца, тогда как король вышел во двор к хваранам. Чуть позже в тот же день сотня хваранов, возглавляемая своей вонхвой, выехала навстречу армии, вышедшей из Сораболя. Слева к ним приближались стройные ряды объединенных сил Пэкче и Когурё. Рядом с Вонхвой ехал принц Чан. Издалека не было видно, что его руки крепко прикручены к седлу, а язык был отрезан, чтобы он не смог никого предупредить. Прежде более сострадательный, сейчас Чинхын не мог рисковать. Закалённый в боях и интригах, он теперь умел принимать более жестокие, но необходимые решения и больше не колебался. Принц будет казнён после победы, как предатель. Генералы противника нагло посмеивались, когда увидели приближавшуюся к ним сотню, Мисиль пнула в ногу Чана, заставив его улыбнуться, хотя сейчас он испытывал неимоверную боль. После обсуждения действий хваранов выстроили второй линией, первые отряды противника отделились от остальных частей и разошлись на два фланга. Сотня хваран должна была ринуться на своих же собратьев, чтобы атаковать их. Каково же было удивление пэкчесцев и когурёсцев, когда сотня атаковала, завязался ожесточенный бой, а потом хвараны развернулись и, разделившись на четыре отряда, всё вместе взяли в клещи сразу обе фаланги армии противника. Одна оказалась прижата спиной к лесу, другая — к реке, и обеим некуда было отступать. А с севера приближалась ещё одна армия под руководством одного из силласких генералов. Сон У предложил их участие, сославшись на то, что для обеспечения спокойствия на севере ему людей хватает. Это было, вероятно, самое короткое сражение за последние несколько лет. Юный король Пэкче погиб в этой битве, а когурёский правитель был пленён. Королевство Силла приросло десятью новыми округами в районе реки Хан, часть из них до сражения принадлежала Когурё, а часть Пэкче. После этого в Пэкче произошла смена власти. Вдовствующая королева была отстранена и заточена в буддийском монастыре. Ей было запрещено контактировать с кем-либо извне. На трон усадили юного короля, а обучать его поставили наставников из Силлы. С участием главных правящих семей Пэкче был заключён союзный договор, по которому они лишались власти над своей армией и могли только просить разрешение на защиту от Силлы. Устанавливались новые соглашения о сотрудничестве. Когда же решалась дальнейшая судьба ослабленного за последние годы Когурё, король Чинхын произнёс такую речь: «Судьба государства зависит от воли бога. Если небо благоволит Когурё, то как я могу желать его распада?».