Девственница на три дня

Впервые за последнее время я выспался и проснулся в настроении, когда не хочется послать всех на хрен. Из соседней комнаты не доносилось ни звука. Очень тянуло взглянуть на девчонку, которая вчера изнывала в моих руках, но решил ее поберечь. К тому же на сборы у меня было максимум полчаса, и за это время я не успею сделать с ней все, что хотел бы. При одной мысли о том, чем мы займемся, когда я вернусь, член снова встал, так что пришлось воспользоваться душем похолоднее. Дрочить сейчас, когда есть та, у которой это неплохо получается, даже для первого раза, казалось кощунством. Завидую тому мужику, которому она достанется уже опытной, когда поймет, как вышибают мозг ее хрупкость и чувственность. И стоны… мать твою, ее стоны… И одновременно сочувствую тому, кто не станет ее первым мужчиной, потому что им буду я. Получить то, что не достанется никому – это сорт особого удовольствия. Поймать ее крик губами, когда я сделаю первый рывок, заставляя ее приспособиться к моему члену, принять меня полностью. Погрузиться туда, где еще никто не бывал и трахая ее, знать, что я первый. Другие пронесутся фоном, сотрутся, а первый раз она не забудет. А если я хорошо постараюсь, невольно начнет сравнивать со мной и других. Они будут лезть в ее трусики, а она будет представлять мои руки и член, и… – Твою мать… – сорвалось с моих губ, стоило только представить рядом с этой страстной монашкой других. Выбросил эти мысли. На хрен. Пока она только моя. Нетронутая, невинная и текущая лишь от моих прикосновений. Быстро перекусил и заказал завтрак в номер и для нее. Ей не помешает чуток подкрепиться. Не знаю, возможно, она любит кофе, но к моменту, когда проснется, он точно остынет, так что остановился на фрэше и наугад выбрал пару сэндвичей. Когда я пришел на студию, чтобы прослушать окончательный вариант альбома после того, как с ним поработал аранжировщик, Габриэль уже был на месте. – Эйд? – Он почему-то вздрогнул, заметив меня на пороге. – Вот уж не ожидал. Да, прослушиванием я мог заняться и после выходных, но терпеть не люблю откладывать важное на потом. – Что тебя удивляет? – спросил я своего арт-директора. Кто-кто, а уж он прекрасно знал об этой моей привычке. – Да так… – замялся он, а потом его глаза похотливо сверкнули. – Неужели малышка оказалась настолько скучна? Или что-то пошло не так? Никогда не замечал за ним стремления лезть в мою личную жизнь. Главное, чтобы для всех поклонниц я был свободен, это единственное, что его волновало. А кого, в какой позе и когда я там трахаю, его не заботило. – С ней всё в порядке, – отмахнулся от странной и неуместной назойливости. – Просто хочу прослушать альбом. – Ну да, как я мог забыть – тебе же всегда не терпится, – расхохотался он, стукнув себя по колену, как будто выдал удачную шутку. – Так значит, с малышкой всё в порядке? Я жду подробного рассказа! Внимательно всмотрелся в его лицо и понял, что бля… он действительно ждал, что я начну ему пересказывать. – Перебьёшься, – отрезал я. Не в моих правилах обсуждать то, что женщина вытворяет в постели и как глубоко берет член. Есть что-то паршивое в таких россказнях – словно делишь свою женщину с кем-то другим. Нет, я мог иногда рассказать Габриэлю, что Стефани учудила в очередной раз. Но то, что происходит в моей постели, табу. Я не собираюсь приглашать туда третьего, даже в качестве невольного зрителя. Вероятно, он полагал, что с девчонкой, за которую я заплатил, будет иначе. Но если он хотел погреть уши, послушав горячий рассказ, пусть вечером посмотрит порно. Рассказывать о девушке, которая осталась в номере, я не хотел еще больше, чем трепаться о Стефани. – Как скажешь, – уловив мое настроение, пошел на попятную Габриэль. – Ну что, приступим? Альбом получился выше всяких похвал. Габриэль наконец перестал жмотиться и нанял нормальных ребят, которые сделали всё идеально. В прошлые разы я изводил его, заставляя переделывать аранжировки по нескольку раз. Сейчас музыка звучала офигенно, а мой голос был таким, каким я и хотел его слышать. Спустя полчаса с небольшим, я отложил наушники. Посмотрел на Габриэля. Он явно нервничал. Впрочем, неудивительно: наверняка ждал, что я сейчас скажу, что нужно все переделать. – Всё хорошо, Габриэль, – подбодрил я его. – Меня всё устраивает. Я ожидал, что он выдохнет с облегчением. Но он почему-то продолжал нервничать. – Вот и отлично, – он облегченно выдохнул и хлопнул ладонью по столу. – Пообедаем? Ресторанчик «У Томми» опять открылся. – Нет, – отказался я, – спешу. Тратить время на то, чтобы вяло пережёвывать последние сплетни, мне не хотелось. Его и так было слишком мало. Я чувствовал, как оно утекает сквозь пальцы. Всего три ночи с этой малышкой, из которых осталось только две. А мне так много надо успеть. Воспоминание о девчонке отозвалось напряжением в паху, а перед глазами сразу встала весьма соблазнительная картинка – как она просыпается, потягивается и переворачивается на спину, показывая солнечному дню свою пышную грудь. И с каким удовольствием скользят по ее розовым соскам лучи солнца, целуя ее, лаская вместо меня, а потом ползут по ее впалому животу, опускаются вниз, и ждут, когда она раздвинет ноги или хотя бы согнет их… – А я смотрю, девчонка оказалась не так уж и плоха? – оборвал мои фантазии голос арт-директора. Я посмотрел на Габриэля. Он же не читает мысли? Или они так явно отражаются на лице? Член в порядке, без девочки ведет себя смирно, так что по нему он не мог догадаться, о чем я мечтаю. – Ну… – добавил он, – раз уж ты так к ней спешишь… Я поднялся, оставив его реплику без комментария. Но сделал лишь пару шагов, как вслед донеслось: – Ты уже ее распечатал? Недоуменно оглянулся, и охерел от предвкушающей усмешки Габриэля. – А не пошел бы ты к черту? – поинтересовался я в свою очередь. – О-о, – протянул тот со смешком. – Значит, еще нет. Теряешь хватку! – Да пошел ты, – отмахнулся я, чувствуя, что начинаю закипать. Раньше я спокойно относился к таким его шуточкам, но сейчас это почему-то бесило. – Так да или нет? – настаивал тот, словно не понимая, что нарывается. – Не твое дело, – отрезал я. – Увидимся в понедельник. Прежде чем вернуться в отель, мне нужно было зайти в магазин – купить девчонке телефон и хоть какую-то одежду. Я не большой любитель шопинга. Но покупать бельё и платья для неё было приятно. Потому что я уже представлял, как буду стаскивать с неё всё это. Габриэль был прав: она оказалась очень неплоха. И сейчас я спешил к своей игрушке. Лучшей игрушке, какую только можно придумать. *** Быстрый душ, чтобы смыть с себя запахи большого города, которые всегда въедаются в кожу. И к ней. Давил нетерпение, пока она переодевалась. Ждал с интересом, что она выберет и от чего я избавлю ее в первую очередь. И удовлетворенно усмехнулся, когда она предстала передо мной в новом платье. Не девственно-белое, хотя такое среди покупок тоже имелось. Она как будто давала понять, что уже не так непорочна. Огненно-красное, обтягивающее фигуру так плотно, как вторая кожа. И позволяющее сразу увидеть главное – белья под ним нет. Я с удовольствием смотрел на дерзко выпирающие округлости груди, на изгибы талии, на обтянутый легкой тканью зад и чувствовал, что завожусь, как шестнадцатилетний пацан, переполненный гормонами. Мне всегда нравилось брать женщин не сразу, вдоволь наигравшись со своей добычей, сорвав с искусанных губ все возможные стоны и крики. А тут хотелось подтащить к дивану, задрать юбку и засадить по самые яйца, сминая руками ее роскошные сиськи. А потом уже… Стоп. Какая-то девчонка не заставит меня изменить планы. Все будет так, как я задумал. Впрочем, кое-что я все-таки сделаю… – Хорошее платье, – похвалил я ее, проведя руками по бедрам и очерчивая тот участок, где не было трусиков, – но мы его снимем. Секунда, и ее щеки вспыхивают стыдливым румянцем. Еще одна – и платье летит в сторону, как дешевая тряпка, плевать на ценник и лейблы. Румянец на щеках девушки стал гуще, тяжелая грудь соблазнительно колыхнулась, а значит платье себя оправдало. – Так значительно лучше, – оценил новый образ. И не стал противиться искушению – обхватил губами розовый сосок, слега втянул его в рот, прокатывая на языке. И тут же поймал ее сбившееся дыхание. Хорошая девочка. Горячая и податливая – как воск… воск, который тает, потому что с ней я. И из которого хотелось вылепить не что-то обыденное, а эксклюзивное, под себя. Непонятно пока, получится ли. Но я помнил, как она вчера задрожала, когда я перестал ее упрашивать, а отдал приказ. Совпадение – нет? Хотелось проверить, попробовать. Я не сомневался: она не просто будет не против, а ей это может понравиться. Приподняв пальцем ее подбородок, очертил ее губы и отдал первый приказ: – А теперь опустись на колени. Несколько секунд нерешительности… Громкий выдох… А потом она сделала так, как я ей сказал. Покорная. И безумно красивая в этой покорности. Она не опустила стыдливо голову, не попыталась спрятаться за распущенными волосами. Она вздернула подбородок вверх, как будто пыталась увидеть меня, рассмотреть через эту повязку. Застыла в ожидании новых распоряжений. Ни слова, ни стона, ни единого жеста. Она ждала. И ставлю свои гонорары против рваного доллара, ждала с нетерпением. – Слушай меня внимательно, – я сделал паузу, и она приподняла голову выше. – Сейчас я тебя свяжу. Девчонка едва заметно вздрогнула, но я успокаивающим жестом провел рукой по волосам. – Для первого раза не очень туго, – сделал ей скидку. Помолчал, дав ей не только привыкнуть к этой мысли, но пропустить ее через себя. Конечно, БДСМ – это доминирование и подчинение. Но это еще доверие и ответственность. Ее доверие и моя ответственность за все, что будет происходить дальше. И без этих двух слагаемых ничего хорошего не выйдет. – Теперь ты должна выбрать слово, – продолжил я, видя, что она успокоилась. – Нейтральное. «Стоп», «Нет» – не подходит. – Одуванчик, – сказала она после короткой паузы. Я едва удержался, чтобы не хмыкнуть. Но сказал все так же серьезно и строго, чтобы она поняла, насколько все это важно. – Годится. Так вот, запомни хорошенько. Если ты почувствуешь, что веревки слишком режут, руки-ноги затекают, если станет больно, по-настоящему больно, так, что невозможно терпеть, ты скажешь это слово. Поняла? Она кивнула и тут же добавила вслух: – Поняла. – Ты можешь кричать, говорить нет, стоп, пусти, прекрати, гад и сволочь – это не поможет. Впрочем, гада и сволочь не рекомендую, получишь потом по заднице. Поняла? – Да, – такой же покорный ответ. Надеюсь, что так и она действительно поняла. Я взял веревку и опустился ниже – на пол. Обвил тонкую, такую хрупкую шею, ровным узором, прошелся по рукам, перешел к пышной груди, сдерживаясь от того, чтобы снова не поиграть с сосками. Позже. Если заслужит, побалую ее позже. Как я и обещал, завязывал не слишком туго – в первый раз, да кожа нежная. Только когда пустил веревку по центру одной груди, плотно прижал ею сосок и накрепко закрепил. Потом проделал то же самое с другой грудью. И теперь малейший поворот, малейшее движение будет вызывать трение. Девчонка вдохнула чуть глубже – и замерла, прислушиваясь к себе. Поняла, в чем дело, и сделала еще один вдох. Затем повела плечами, прислушиваясь. Задышала часто, облизала губы, словно они пересохли… И с тихим стоном подалась вперед, навстречу этой непривычной ласке. Хорошо. Очень хорошо. Теперь можно двигаться дальше. И ниже. Крест-накрест веревки на талии. Еще ниже. Я продеваю веревку между ее ног. Чуть туже натягиваю, чтобы она раздвинула складки и коснулась чувствительного бугорка клитора. Тонкая работа. Натяжение должно быть не слишком слабым, чтобы касание хорошо чувствовалось, и не слишком сильным, чтобы не причинять боли. Пока не причинять, а вот когда распробует этот вкус… Теперь запястья – за спиной, вынуждая ее прогнуться и выпятить пышную грудь. Закрепил веревку и с удовольствием осмотрел свое произведение. Красиво. И девчонка красива. Разрумянившиеся щеки, влажные губы, приоткрытый рот. Она плавно двигает бедрами, почти танцует, знакомясь с новым ощущением. Стон срывается с ее губ. Готова. Можно начинать.