Что Реальность? (А что Ложь?)

Уже не раз Ичиго доводилось принимать участие в попойках шинигами, но отчего-то сегодняшняя гулянка совершенно не доставляло ему удовольствия. Вид развязного Зараки, которому выпал случай дорваться до обширной коллекции саке Урахары, весёлый азартный алкомарафон с участием Рукии и Ренджи — почему-то сейчас это не забавляло его, как прежде. Некое чувство незавершённости назойливо мешало Ичиго расслабиться. Зудевшая в подкорке мысль всё навязывала, пойти и заняться более важными делами. Полувменяемым участникам пьяной баталии уже явно не было до него никакого дела, поэтому и не пришлось искать оправдания своему отсутствию. Находясь в совершенно трезвом состоянии, Ичиго решительно встал из-за стола. Только Чад обратил внимание на уход друга, но вскоре успокоился, получив ответный кивок, мол: «всё хорошо, разомну немного ноги и вернусь». Заглядывая в другие комнаты, Ичиго бесцельно бродил по жилой части магазина. Уруру и Джинта крепко спали в кроватях. Пустовала комната Киске, в которой ночевал Куросаки. Тессай увлечённо читал книгу с красовавшимся на обложке названием: «Арлекин». Благоразумно проглотив неуместный вопрос, он двинулся дальше. Ещё до начала попойки Тацуки увела Иноуэ домой, а сестёр вслед за собой забрал папаша, утверждая, что им нужно отоспаться после всего произошедшего. Нежный мальчик Исида ушёл почти сразу, сославшись на ранение, хотя Гинджо лишь слегка задел его мечом. А это значит… Нельзя же вечно обманывать самого себя, верно? Вспоминая приятную нежность губ Киске, Ичиго дотронулся кончиками пальцев до своих. Всё это время он опасался, что поцелуй с мужчиной, хоть и желанным, окажется странным и неловким, но был приятно удивлён. По ощущению губы Киске были немного сухими и потрескавшимися, но вместе с тем неожиданно мягкими… На протяжении этой ночи Урахара так и не заглянул на вечеринку. Он даже не появился в своей комнате: скатанный футон по-прежнему оставался в углу, а поверх него была накинута одежда, в которой спал Ичиго — вероятно, принадлежавшая хозяину. И тут же от страшной догадки у Куросаки зашевелились волосы на голове. Урахару никто не видел, но почему-то все дружно сошлись во мнении, что после сражения он вернулся домой. А что если… Мучимый воспоминаниями о подлых способностях Цукишимы Ичиго стремглав сорвался с места и бросился к лаборатории. Ему удалось за кратчайший срок добраться туда и, игнорируя лестницу, он прыгнул в темнеющий зёв подвала. Взмах крыльев смягчил падение у самой земли, что обезопасило его от возможности что-то себе сломать в самоубийственном полёте вниз. При этом Ичиго чуть не сорвал с петель дверь лаборатории. Всё это время пелена безумия и видений застилала Ичиго глаза: Урахара, незаметно уходящий из магазина, подконтрольный силе Цукишимы, пустой взгляд Урахары, обращённый на Ичиго, Урахара на стороне врага… Но встретив в лаборатории такого родного Урахару, всё тут же вернулось на привычные места. Погруженный с головой в свою работу Киске дёрнулся от появления нежданного гостя и выпустил из рук тонкий электрический инструмент, который с грохотом свалился на пол. Чтобы взглянуть на бесцеремонного посетителя, он повернул голову, одновременно пытаясь слепо нащупать переключатель на стене. С решительностью бульдозера Ичиго вторгся в личное пространство Киске, схватив того за грудки, и рывком подтянул к себе на уровень глаз. От такого забега его нещадно душила одышка. Не надеясь что-либо объяснить даже самому себе, в горле парня застряли невысказанные слова, описывающие тот ужас… — Куросаки-сан, — выдохнул Киске, а губы, находившиеся напротив, как магнит, притянули взгляд хозяина серых глаз. Не сдержавшись, Ичиго сорвался в поцелуе. В этот раз его неумелая ласка получилась гораздо лучше и неспешной; он даже не забыл наклонить голову, чтобы не столкнуться носами. К тому же за спиной больше не маячил надоедливый враг — бонус сам по себе приятный, поэтому Ичиго наконец смог уделить губам Киске должное внимание. Его напористость вынудила мужчину отступить назад, оперевшись одной рукой о столешницу, а для поддержания равновесия он распахнул полукоконом крылья. Но Куросаки, прижавшись всем телом, неумолимо преодолел и эти остатки дистанции. В ответ раздался тихий протестующий стон, хотя его хозяин почему-то не спешили отталкивать наглеца от себя. И всё же поцелуй пришлось прервать. Без головного убора лицо Киске выглядело необычайно открытым, но выражение его лица всё так же оставалось непроницаемым. Ичиго редко удавалось разгадать его мысли, а сейчас и подавно ничего бы не вышло. Уже второе поползновение Куросаки оставалось без ответа, но… Стоило ли ему вообще на что-то надеяться? — Я… — прохрипел он, — искал тебя. — Искал меня, — повторил Киске до странного робким голосом. Ичиго не смог бы оторвать взгляд от блестящих губ — немного припухших и налившихся краснотой — даже если бы очень сильно захотел. Изнутри распирало желание вернуть столь пленительные ощущения, но… — Ты мог бы хоть что-то ответить, — сухо заметил он, в то время как Урахара упорно пытался избежать прямого взгляда. — Куросаки-сан… — Ичиго уже наперёд знал, какую ерунду услышит, ещё до того как тот открыл рот. — Ни к чему хорошему это не приведёт… Этот ответ не подразумевал категоричное «нет». Значит, проблема закралась не в том, что ему претила сама мысль о близких отношениях с Ичиго, а это было уже лучше. Усилив хватку на мягкой ткани самуэ, парень легонько встряхнул растерянного мужчину. — Если мы оба этого хотим, то тебе не о чем переживать. — Всё не так просто, Куросаки-сан! — с отчаянием выпалил тот, прикрыв глаза. — Ичиго! — поправил, при этом прикладывая все усилия, чтобы понять мысль, которую ему пытались донести. — Ты уже с кем-то тайно встречаешься? — Нет! — оскорблённо отпрянул Урахара — хотя, казалось бы, куда уж дальше — и вздыбил крылья, словно бы протестуя, услышав нелепое предположение. С каждой секундой Ичиго хотелось зацеловать его всё больше. Киске до сих пор не оттолкнул его от себя, лишь судорожно сжимал ладони на плечах. Он медленно шевелил губами, а говорить что-либо не решался. С другой стороны, Ичиго и не собирался слушать глупые отговорки — заставить отступить его сейчас могла только реальная причина, а не надуманная. По всей видимости, Киске отчётливо это понимал. Смиренно вздохнув, он придвинулся к тихо пискнувшему Ичиго и ладонью обхватил его за затылок. От мужественности и источаемой уверенности, с которой он это проделал, у Куросаки предательски задрожали коленки. Киске отвёл его голову чуть назад и… о-ох… Вот оно что. По неопытности он всё делал неправильно! Сам того не осознавая, Ичиго вцепился в Урахару. Не удержав равновесие, он приземлился на стул, так долго упиравшийся в коленную ямку. Голова кружилась, а в груди катастрофически не хватало воздуха. Однако судя по раскрасневшимся щекам и тяжёлому дыханию, Киске также не остался равнодушен. Вот теперь, испытав гамму непередаваемых ощущений, Ичиго наконец понял, почему люди так обожают целоваться. Внезапно Киске снова закрылся в себе, хотя мгновение назад целовал его так пылко и так… страстно? Это было неподвластно описанию словами. «После такого, — решил Ичиго, — прогнать себя не позволю без внятных объяснений. Так не целуют того, кто безразличен!» Всё так же продолжая избегать взгляда, Урахара не отстранялся — хотя в тот короткий миг ему ничто не помешало бы уйти. Ошеломлённый до глубины души Ичиго тем более не смог бы остановить такого человека, как Киске. Получается, что он целовал его не ради того, чтобы просто отвлечь. Он сделал это, потому что… Подстёгнутый этими мыслями, Ичиго решил быть откровенным до победного конца. — Киске-сан, — начал он, пробуя непривычную форму обращения. Звучание на вкус ещё было таким непривычным, странноватым, но до того приятным! Ичиго бы быстро к нему привык. Побелевший лицом мужчина застыл и не шевелился, а его странно неподвижные крылья дополняли картину — прекрасная, но такая холодная мраморная скульптура. У Ичиго сердце обливалось кровью от осознания, что кроме подвоха — даже от него — Киске ничего не ожидал. — Скажи правду! Разве тебе не понравилось? — с вызовом спросил он, прикоснувшись ладонью к щеке мужчины, тем самым поймав наконец его взгляд. На мгновение показалось, что ответом ему станет откровенная ложь. — Киске… — выдохнул Ичиго, поднимаясь со стула, когда тишина слишком уж затянулась. Всё же неудобно вести серьёзный разговор, если смотреть на собеседника снизу вверх. Послышался характерный шелест перьев, и здоровенный крылья приняли его в свои пушистые объятия. — Поговори со мной, — настойчиво проговорил Куросаки, обрадовавшись, что Киске не собирался уходить от него. — Почему ты думаешь, что у нас ничего не получится? Его план заключался в том, чтобы заставить зажавшегося, как улитка, Киске выговориться. Натура у него такая — думать обо всём и всегда. Поэтому лучший способ добиться результата — опровергнуть всё то, что он себе надумал. — Не всегда прямой подход к делу помогает, Ичиго-сан, — слабая улыбка тронула его губы. Желание возразить было неимоверно сильным, но от осознания, что Урахара наконец-то отмер, да ещё и по имени назвал, заставило Куросаки держать язык за зубами. Ведь если сейчас он не уделит должного внимания его словам, то наверняка окажет медвежью услугу им обоим. — Что ты хочешь этим сказать? Киске медлил с ответом, что являлось небывалой редкостью. Ведь он никогда не лез за словом в карман и ловко выкручивался из любой ситуации. И вот сейчас Ичиго, которого всегда привлекала эта особенность, приходилось терпеливо ждать. А секунды молчания уже плавно перетекали в минуты. Освободив место на лабораторном столе, он бесцеремонно уселся и подтянул Киске поближе. Сразу стало понятно, что обнимать его за плечи, как того хотелось Ичиго, не получится, ведь в этом деле сильно мешались крылья. Но выход из ситуации нашёлся быстро. Вместо этого он приобнял Киске за талию, но тот отреагировал очень странно. Крылья мужчины сначала беспокойно захлопали, а потом по смешному распушились пёрышками. Внезапно раздался гулкий звук, словно на пол упало что-то тяжёлое и металлическое. Ичиго досадливо скривился и хотел было слезть со стола, чтобы поднять упавшую штуку, но в этот момент наконец заговорил Урахара. — Ичиго-сан, ответь, пожалуйста, на один вопрос, — сказал он. — Почему ты спас меня? Ичиго недоумённо взглянул ему в глаза, ведь однажды уже давал ответ на этот вопрос, но отмахиваться всё равно не стал. По какой-то причине Киске было важно услышать его слова ещё раз. — Ты имеешь в виду, почему отдал крылья? Урахара ощутимо вздрогнул в его объятиях, огорчённо взмахнув крыльями. И на этот раз на пол свалилось что-то стеклянное, разлетевшись на осколки. — Прости-прости… — запричитал Ичиго. Сделав мысленную пометку захватить потом веник и совок, он положил руку на плечевую часть крыла Киске и принялся нежно там почёсывать, зарываясь пальцами в перья. Раньше он точно также делал самому себя, но на Киске эта успокаивающая ласка возымела необычный эффект. Неужели он опять переступил его личные границы? — Мне остановиться? — неуверенно спросил Ичиго. Киске покосился на него, но, покачав головой, позволил продолжить. — Тогда я почти не задумывался о том, что делаю, — начал рассказ Куросаки. На самом деле он вообще ни о чём не думал. Обстоятельства складывались не лучшим образом. Если бы Ичиго начал обдумывать свои действия или мысли, то непременно бы остановился и проиграл. Зациклившись на болезненном осознании, что добровольно отказался от половины души, и на ощущении подавляющей духовной силы Айзена, он словно бы превратился из действующего лица в стороннего наблюдателя, а управлял и двигал его телом кто-то другой. Мёртвый, запрограммированный только на одну цель. Но когда Ичиго увидел растерзанного Урахару в луже собственной крови, разрастающейся с каждым мгновением, и услышал вердикт медика… Мертвенность его разума ненадолго отступила, а в онемевшей душе что-то ёкнуло. Раз крылья стали бесполезны для Ичиго, тогда они могли бы верно послужить Урахаре, который, несмотря на все полумеры и недомолвки, никогда не лгал. — Ты не заслужил такой смерти. Может, со стороны его поступок и казался актом высшего самопожертвования, но на самом деле им двигал человеческий эгоизм. Его обрадовала появившаяся возможность сохранить проявление его силы шинигами. В отличие от занпакто крылья бы продолжили существование, а имя Куросаки Ичиго не исчезло бы из памяти других людей подобно его духовной силе. — Ты мог погибнуть, — тихо сказал Киске. Ичиго пожал плечами и признался, отводя взгляд: — Я уже чувствовал себя мёртвым. Болезненное состояние его души не облегчало то, что он принял последствия Финальной Гетсуги Теншо. Во внезапном порыве Киске обнял Ичиго за плечи, а большие, мягкие крылья накрыли дополнительным защитным покровом. — Это всё моя вина! Ичиго пришлось закусить губу, чтобы банальное «ты не виноват» не вырвалось против воли — наполовину лживые слова им обоим были не нужны. Вместо этого он вернул объятия, прикоснувшись ладонями к белым перьям. Под рукой ощущалась мягкость и шелковистость, привычные до боли. — Я прощаю тебя. Урахара Киске — человек скрытный и манипулятивный, не раз и не два он в открытую использовал Ичиго, но никогда не лгал. Но также он единственный, кто никогда не пренебрегал Ичиго и не насмехался над его целями. И никогда не говорил, что у Куросаки что-то может не получиться. Восстановить силу шинигами? Ворваться в Общество душ и сразить многовековых воинов ради спасения малознакомой девчонки? Вторгнуться в Уэко Мундо ради подруги? Победить Айзена, чьи силы оказались за гранью возможного для закостенелых шинигами? Сейчас эти подвиги приписывают исключительно Ичиго, но правда в том, что он ничего бы не смог бы достичь без гениального Урахары. Именно он придумал, как использовать штольню. А пока Куросаки цеплялся там за ускользающую человечность, Киске не спускал с него бдительных глаз на протяжении семидесяти двух часов, готовый в любой момент вырубить, если бы тот обернулся пустым, а не вайзардом. Киске научил его правильно сражаться в паре с занпакто и побеждать врагов в десятки раз старше и опытнее него самого. То же самое касалось и банкая, который парень освоил в кратчайшие сроки только благодаря изобретательности учёного, а значит, и победа над Бьякуей была его заслугой. Дальше больше. Урахара воссоздал гарганту менее чем за сутки, наплевав на приказ сотайчо, потому что об этом попросил Ичиго. Своими изобретениями Урахара обеспечил безопасность Каракуры во время войны, предоставив шинигами манёвренность в сражении против армии Айзена. И наконец именно Киске с помощью специального кидо запечатал Айзена и положил конец войне. А теперь он же исполнил обещанное и вернул силу Ичиго, а заодно и возможность летать. Учитывая всё перечисленное, Ичиго не лукавил и давно уже простил Киске, даже если тому, судя по скепсису написанному на лице, было трудно в это поверить. — Ты не сделал ничего, что я посчитал бы неприемлемым, — признался Ичиго. Если опустить изначальную ситуацию с Рукией, Киске делал только то, о чём его просил Куросаки. А под конец войны он даже перестал придерживаться позиции невмешательства, выступив против Айзена, как будто… — И ты отступил от своего плана. Киске напрягся в его руках, и Ичиго понял, что оказался прав. Он никогда по-настоящему не задумывался об этом поступке хитрого лавочника. Ведь тому не было необходимости подставляться под удар; многолетнее планирование приносило свои плоды — он успешно вылепил из Ичиго мощнейшее оружие и направил на врага, оставалось только немного подождать. Киске как никто должен был знать, что Айзена — существо чрезвычайно мстительное и жестокое. Зачем же было отказываться от первоначального плана, вступая в смертельную схватку с предателем? Лишь только чтобы попытаться спасти Ичиго, ради призрачной надежды избавить его от участи быть лишённым половины души? Логики в этом не было, но всё же… — Спасибо, — прошептал он куда-то в плечо. — Сдержать его не вышло, а мой просчёт стоил тебе крыльев, — немного отстранившись, самоуничижительным тоном признался Киске. — Разве после этого я заслужил твою доброту и благодарность, Ичиго-сан? — Заслужил, потому что пытался. Из всех только он один пытался, в то время как остальные, и даже его отец, бездействовали и молились о чуде. Киске всё ещё с недоверием всматривался в лицо напротив, но Ичиго уже не думал ни о чём, кроме близости их тел и лиц. Как просто было бы поддаться вперёд и… На этот раз губы Киске охотно раскрылись для Ичиго — тело в его руках стало податливым, а когда он обхватил ладонью щетинистую щеку и углубил поцелуй, наученный ранее наглядным примером мужчины, тот наконец стал отвечать на ласки. Прерывать поцелуй не хотелось, но всё же пришлось, потому что в лёгких закончился воздух. Но, не спешив отстраняться, Ичиго продолжал крепко прижимать к себе Киске в объятьях, наслаждаясь моментом. — Я спас тебя, — озорно ухмыльнувшись, он импульсивно признался, — потому что ты мне вроде как нравишься, если ты это ещё сам не понял. Смущение, вспыхнувшее после признания, стоило искренней улыбки на губах Киске.