Earning His Notice | Заслужить Его Расположение

Гарри осторожно пересыпал порошок из перьев феникса в склянку и закупорил её. Бросив взгляд на прилавок, он тряхнул головой, вспомнив, как Офелия разрешила ему назначить цену конкретно на этот ингредиент. Задумавшись на мгновение, он написал «Пять Галеонов» на маленькой табличке под флаконом. Улыбаясь, Гарри отступил назад. Он никогда не думал, что будет получать удовольствие от зельеварения, но отсутствие Снейпа за спиной, дышащего в затылок, действительно улучшило навыки настолько, что он заработал оценку «Выше Ожидаемого» на ЖАБА. Улыбка померкла, едва Гарри вернулся к изготовлению небольших упаковок стандартного набора зелий для студентов Хогвартса, которые прибудут уже завтра. Порой он отдал бы всё, лишь бы вернуть Снейпа. Но ещё одной возможности увидеть Снейпа попросту не представится, не в его случае. Или Рона, или Гермиону, или Джинни, или миссис Уизли, или всех остальных, кого он знал и любил. После того как Гарри приказал Бузинной палочке уничтожить себя, дабы та перестала его преследовать, огромная вспышка света поглотила всё вокруг, и он очнулся в 1944 году. «В течение нескольких месяцев я пребывал в состоянии шока», – бесстрастно рассуждал Гарри теперь, расставляя в каждом наборе маленькие комплекты латунных весов. По какой-то причине прибытие произошло в феврале, и эти месяцы использовались для сочинения некой предыстории. Разумеется, притвориться кем-то, кроме магглорождённого, он не мог, тем не менее нужна была ложь, объясняющая, по какой причине не доходили письма из Хогвартса. Как ни странно, Дурсли послужили источником вдохновения. Осторожно открывшись нескольким жителям Косого переулка, Гарри поведал историю о родителях-магглах, которые держали его в плену в своём доме много лет и препятствовали побегу из-за страха перед магией. Наконец сбежав от них в возрасте двенадцати лет, он сумел найти другого магглорождённого волшебника-затворника, якобы обучившего его тому, что знал сам. Это послужило отличным поводом для использования выдуманной фамилии Келлер. Поскольку она не таила в себе никаких связей с волшебниками или ведьмами, которых Гарри мог припомнить, и давала возможность учёбы в Хогвартсе на седьмом курсе, как только он доказал освоение материала СОВ, а также способствовала не высовывать головы и держать рот на замке. И всё сработало. Он привлёк несколько доброжелательных взглядов профессоров, однако ни Слизнорт, ни Дамблдор, ни Диппет не удостоили его вниманием. Как и Том Риддл, учившийся в то время на седьмом курсе вместе с ним. Гарри распределили в Хаффлпафф, где он завёл несколько знакомств, не демонстрируя каких-либо выдающихся способностей. Изучив путешествия во времени и Дары Смерти, он не добился никакого прогресса. Всё, по мнению Гарри, сводилось к тому, что изменения во времени не произошли и не стоит пытаться их вносить, пока не будет уверенности, сможет ли он найти способ вернуться назад, или не удостоверится в положительности перемен. Прошло уже два года, а момент всё никак не наступал. Вздохнув, Гарри положил последний комплект медных чешуек и повернулся ко входу, намереваясь спросить у Офелии, где перчатки из драконьей кожи для зельеварения. Перед лавкой возник огненный шар, огромный и светящийся. На секунду Гарри задержался взглядом на обширной витрине, демонстрирующей продаваемые Офелией котлы, прежде чем всё обратилось в бушующие стекло и пламя. Машинально Гарри выставил самый мощный щит, на который был способен. Последовавшая за взрывом ударная волна достигла задней части магазина, столкнулась со щитом и остановилась. Стиснув зубы, Гарри вложил в щит ещё больше силы, удерживая на месте. Щит интенсивно вытягивал из него магию, однако он погиб, если бы позволил силе взрыва достичь цели. Слишком много предметов здесь могли пронзить сердце или лёгкие, окажись они в воздухе. Наконец волна утихла, и, убирая щит, Гарри слегка пошатнулся. Бросившись вперёд, он осматривался в поисках Офелии. И обнаружил её лежащей лицом вниз за прилавком, белые волосы разметались вокруг головы женщины. Бессильно опустившись на колени рядом с ней, Гарри с облегчением вздохнул. Она была жива. И, похоже, у неё не было никаких других ранений, кроме небольшой кровоточащей ссадины на виске. Гарри вызвал патронус и заговорил с серебристым оленем отрывистым тоном. «Больница Святого Мунго. Передай им, что владелица «Чудес Меллара» ранена. Будьте осторожны при аппарации». Олень взревел и исчез. Применив все известные целительные заклинания, Гарри наколдовал тюфяк для Офелии и остановил кровотечение. Кроме того, попытался привести в чувство, но та оставалась неподвижной. Он помрачнел. Ему было известно, что людям с сотрясением мозга нужно оставаться бодрствующими, правда, он понятия не имел, каким образом определить, есть ли у них сотрясение мозга, или как привести их в чувство, если они уже без сознания. Вскоре в месте, где раньше располагалось окно, послышались шаги по разбитому стеклу. Инстинктивно Гарри присел за прилавком и прислушался. Два голоса спорили на довольно пониженных тонах, и Гарри с минуту не мог понять, о чем они говорят, но спешно один из них повысился. — Хорошо, не ходи тогда со мной! Однако наш Лорд велел принести ему один из золотых котлов, который я намерен заполучить. Абраксас Малфой. Ненависть нарастала внутри Гарри так стремительно, точно обещая задушить. За время учёбы в Хогвартсе он не раз останавливал Малфоя от издевательств над первокурсниками, причём так тонко, что Малфой даже не догадывался о его участии. Но теперь… Пожиратели смерти. Они — Пожиратели смерти. Теперь, вероятно, было то самое время для позитивного изменения временной шкалы. Набравшись сил и спокойствия, Гарри собрался с мыслями. Сделав шаг из-за прилавка именно в тот момент, когда Малфой пригнувшись пролез через остатки окна. Малфой заметил его и на секунду застыл в удивлении. Но вскоре палочка вскинулась, и осколки стекла, покрывающие пол, взлетели вверх, словно кинжалы в вихре, и устремились прямиком в горло и бедренную артерию Гарри. Мановение палочки Гарри — и два искорёженных, разбитых котла, стоявших на витрине во время взрыва, трансфигурировались в рычащих собак, размером и формой напоминающих Гримов. Они по-прежнему оставались оловянными, хотя в данном случае Гарри считал это скорее преимуществом, чем недостатком. Одна бросилась на Малфоя. Другая же прыгнула вперёд, устремляясь на траекторию осколков стекла и заставляя их звонко разлететься в разные стороны. Чтобы разобраться с оставшимися, Гарри выставил щит. Малфой наложил Фините, пытаясь вернуть преобразованной собаке естественную форму, но тем самым полностью переключая своё внимание с Гарри. Выхватив палочку, Гарри пробормотал заклинание, над совершенствованием которого работал, смекнув, что всё зависит преимущественно от желания и воли. — Катина Игнис! Огненные шары вспыхнули в воздухе, окружая Малфоя бесконечной цепью, а затем ринулись к нему со всех сторон. Вскрикнув, Малфой начал вращаться вокруг себя, пытаясь справиться с ними, и, хотя удалось остановить большинство, несколько прорвались и опалили ему волосы. И тотчас оставшаяся оловянная собака прыгнула на него сзади и придавила к полу подобно распластанной Офелии. Гарри сразу обезоружил и убрал его палочку во внутренний карман мантии, заколдованный таким образом, что ничто не могло быть призвано из него Манящими чарами. Медленно приблизившись к противной стороне, он вглядывался в дым и рассеивающуюся пыль, ища признаки присутствия напарника Малфоя. Очевидно, другой протопожиратель смерти уже аппарировал. — Что тебе здесь понадобилось, Малфой? — осведомился Гарри, возвышаясь над ним. Оловянный пёс растянулся на спине Малфоя, широко расставив лапы, а металлические зубы находились рядом с загривком ублюдка. Ему сейчас некуда было деваться. Вышеупомянутый ублюдок вскинул на него взгляд, исполненный ненависти, но ничего не сказал. Гарри пожал плечами. Надеясь на скорое прибытие целителей из Святого Мунго, которые позаботятся об Офелии, он призвал ещё одного патронуса. Малфой скосил взгляд на оленя, сотканного из света и скачущего вокруг Гарри. — Пожалуйста, отправляйся к главному аврору в Департамент магического правопорядка, — обратился Гарри к Сохатому. — Скажи им, у меня волшебник, вломившийся в… — Нет, Келлер! Не делай этого! Гарри и Сохатый прервались и пристально уставились на Малфоя. — Почему нет? — поинтересовался Гарри. — Ты ведь всегда хвастался в школе, будто фамилия вытащит тебя из любой передряги. Это станет не более чем лёгким неудобством. — Я не… — Малфой судорожно сглотнул. — Мой отец будет крайне недоволен привлечённым вниманием закона. В большей степени Риддл, нежели отец, решил Гарри, тем не менее Гермиона научила его ценить шантаж. Он притворился задумавшимся о сказанном, в то время Сохатый нетерпеливо тряс рогами рядом. — Предположим, я не дам этому дойти до ушей авроров, — медленно произнёс Гарри, — если сделаешь кое-что для меня. Лицо Малфоя сразу же просветлело. — Что? — Не смей больше нападать на лавку по какой-либо причине. Приходи и покупай вещи, как нормальный человек, если они нужны. И оплатишь лечение Офелии в больнице Святого Мунго. У самого Гарри не было столько денег, а Офелия, как правило говорившая только о делах и слушавшая разговоры Гарри, была настолько закрытым человеком, что он понятия не имел, сможет ли она оплатить лечение. — Договорились. Теперь, пожалуйста, Келлер, позволь подняться, пока никто не пришёл. Кивнув, Гарри резким жестом стащил преобразованную собаку с его спины. После чего бросил Малфою палочку, явно держа свою наготове. Сперва тот наложил Очищающее заклинание, а после — заклинание, поправляющее мантию. Не скрывая, Гарри закатил глаза. Прежде чем развернуться, дабы покинуть магазин, Малфой слегка склонил голову перед Гарри. — Не так уж ты и плох, Келлер. Удерживал его и шантажировал — и я не так уж плох? Стандарты Слизерина определенно извращены. В ответ Гарри пожал плечами, и Малфой, по всей видимости расценив это признанием, аппарировал. Целители появились мгновение спустя. *** — Прошу прощения. Я ищу Гарри Келлера. Гарри резко обернулся на мягкий голос, доносившийся из передней части магазина. Офелия находилась дома, предположительно восстанавливаясь, но, зная её, вероятно, занималась своим травяным садом, откуда происходила большая часть их ингредиентов. Она оставила Гарри деньги для найма племянника одного из своих друзей, которого звали Каэлум, для работы в магазине. — Конечно, сэр. Позвольте мне позвать его для вас. Келлер! Повернувшись, Гарри неспешно отправился навстречу своей гибели. Он узнал этот голос. Том Риддл с улыбкой обернулся к нему. В глазах появился слабый красный отблеск, а в остальном он ничуть не изменился с тех пор, как Гарри видел его в последний раз на Пиру Уходящих два года назад. — Мистер Келлер. Не пройдётесь ли вы со мной? Нам есть о чём поговорить. — О, не так уж и многом, несомненно, — буркнул Гарри, переходя сразу к бездумной болтовне. — Знаю, в последние несколько лет много чего происходит, но у меня нет особого мнения на этот счёт. Я просто работаю здесь, в магазине. Наверняка вы гораздо больше осведомлены, чем я. — Я хотел поговорить с вами о прискорбном инциденте на прошлой неделе. — О, мистер Малфой уже заплатил за лечение Офелии. Разве не мило с его стороны? — Потрясающе, — тихо сказал Риддл. Его глаза не отрывались от лица Гарри. — Идёмте, мистер Келлер. Мы оба знаем, что это не поможет вам избежать встречи. — Что? — недоумевал Каэлум, оглядывая их и хмурясь. Дерьмо. Публика. Точно. Гарри сделал медленный, глубокий вдох. Ему хотелось изменить время, хотелось предотвратить возвышение Риддла, однако давать тому повод причинить боль или стереть память случайному ребёнку не входило в замыслы. — Ладно, — сказал он. — Сможешь сам недолго присмотреть за магазином, Каэлум? Судя по выражению лица, Каэлум обрадовался порученной обязанности старшего. — Разумеется, мистер Келлер! Можете на меня рассчитывать! Одарив его столь же фальшивой улыбкой, как и та, которой он удостоил Риддла, Гарри вышел из магазина. Риддл легко двигался рядом с ним — именно рядом, ни шагу вперёд, как Гарри ожидал от него. Впрочем, взгляд темных глаз, не пропускающий ничего и невероятно, несправедливо пожирающий, оказался именно таким, как он и предполагал. Выждав, пока они пройдут через более оживлённую часть переулка, Гарри окружил их мягким заглушающим барьером, движущимся вместе с ними и не позволяющим никому за его пределами услышать больше, чем простое бормотание. — Что тебе нужно от меня, Риддл? Ты же знаешь, что я грязнокровка. — Абраксас доложил, что ты категорически против данного термина. — Я попытался дать тебе почувствовать себя как дома. Риддл потянулся к его руке. Вероятно, он намеревался лишь коснуться, и всё же Гарри вильнул в сторону и быстро встал в боевую стойку. — И это в точности объясняет причину заинтересованности в вас, мистер Келлер, — промурлыкал Риддл. Гарри приподнялся и немного сместил ноги, стараясь оставить некоторое расстояние между собой и стеной за спиной. — Только потому, что я умею драться? Не впечатляет. Не сомневаюсь, в формальной дуэли против образованного чистокровного я бы не выстоял один на один. Риддл не улыбнулся. — Абраксас поведал обо всём, произошедшем на дуэли между вами, Келлер. Включая использование тобой Трансфигурации и Патронуса. Гарри поморщился. Он допускал, что из-за Патронуса выглядел более могущественным. Всё остальное являлось обычной магией, по крайней мере, если бы маги обращали внимание на уроки в Хогвартсе, тогда как Патронус превышал возможности большинства волшебников в нынешнее время. — Чего ты хочешь, Риддл? — Выяснить, чего хочешь ты. — Малфой выплатил свой долг. — Не в данном случае. Узнать, чего ты хочешь от жизни, — Риддл наклонился к нему, и Гарри пришлось стиснуть зубы, чтобы не отпрянуть в молниеносной реакции. — Дабы предложить тебе это. — И завербовать на свою сторону. Улыбка Риддла вспыхнула ровно по сигналу. — Ты достаточно умён, раз осознаешь её существование. Большинство других волшебников нашего возраста пока и не подозревают о ней. Гарри слегка покачал головой. — У меня также достаточно ума понять, что буду одноразовым, Риддл. Возможно, ты бы использовал меня в одном или двух нападениях, или заставил бы обучать чарам Патронуса своих последователей, или нечто подобное. Но, в конечном итоге, предал бы или убил меня. Риддл пристально взирал на него. Каждая линия тела выражала заинтересованность и внимание, вынуждая Гарри снова подавить инстинктивное желание бежать. — Почему ты так говоришь? Очевидно, ты силен. И гораздо умнее, чем кажешься. Прятался в школе и избежал моего взора, что бывает редко. Почему бы мне не захотеть оставить тебя? — Потому что я не могу дать желаемого вдоволь. Я не чистокровный, поэтому не могу обеспечить семейные связи, свойственные волшебникам вроде Малфоя. Я не стану лебезить, поэтому ты не добьёшься от меня заряда уважения и страха, получаемого при управлении другими последователями. Я не намерен следовать, поэтому ты не заслужишь моей преданности. Безусловно, я силен, но и многие другие волшебники не менее способны. То же самое с интеллектом. Я не верю в подобную вербовочную кампанию. Глаза Риддла беспокойно сновали по нему. Гарри совершенно не представлял, что он видит. И в молчании продолжал наблюдать за Риддлом, ожидая. — Однажды некто сказал, якобы я нуждаюсь в ком-то способном бросить мне вызов и не позволяющем впасть в самодовольство, — наконец тихо сказал Риддл. — И ты поверил? — Не когда он это изрёк. С тех пор мне насильно напомнили — иной раз стоит прислушаться к словам недругов. Дамблдор. Уверен, речь шла о Дамблдоре. Гарри перевёл дыхание, борясь с головокружительным приливом тоски по дому, и заметил: — Что ж, можешь найти кого-нибудь другого, кто бросит тебе вызов. — Неужели считаешь, будто после всего случившегося сможешь вновь вернуться к работе в аптеке? — Конечно, чёрт подери, смогу. Никто, кроме Малфоя и меня, не видел произошедшего в магазине. Его приятель сбежал, целителей ещё не было, Офелия потеряла сознание. Я никому не проговорюсь, что Малфой следует за тобой. Я могу вернуться к своей обычной жизни. — Экспеллиармус! Рефлекторно Гарри блокировал Обезоруживающие чары, а после выставил щиты на себя и вокруг них, пока Риддл обратил палочку в противоположную сторону. Гарри не знал, сумеет ли защитить всех на аллее, но будь он проклят, если не попытается. Риддл бросал проклятие за проклятием. Гарри удалось блокировать их все, не утруждая себя ответными атаками. По какой-то причине тот относился к происходящему словно к официальной дуэли, демонстрации. Гарри не знал почему. Затем Риддл произнёс заклинание, неизвестное Гарри, фактически скандируя вслух. — Потэнциам инвоко! Заклинание ударило в Протего Гарри — и, очевидно, ничего не сделало. Вместо этого все щиты, созданные им, засияли ярким зелёно-золотым светом, а вместе с ними и тело Гарри. Он внимательно следил за Риддлом, готовясь к тому, что свет станет болезненным или заставит щиты разрушиться. Ничего подобного не произошло. Наоборот, свет померк, и Риддл убрал палочку, выглядя довольным собой. Пришлось сделать то же самое, иначе создавалось впечатление, будто Гарри продолжает поединок, хотя Риддл уже сдался. Они и без того привлекли излишнее внимание. — Какого чёрта ты творишь? — спросил он, сохраняя низкий голос, несмотря на всё ещё действующий заглушающий барьер. — Заклинание, произнесённое мной, показало, сколько щитов поддерживалось одновременно и сколько магии живёт в твоём теле. Риддл склонил голову к плечу. — У меня такое чувство, словно тебе скоро нанесут визит несколько заинтересованных лиц из различных отделов Министерства. Гарри сердито прищурился. — Значит, ты лишил меня возможности скрыться? Риддл бросил неожиданно острый взгляд, полыхнувший красным. — Такой, как ты, не имеет права прятаться, Келлер. И плавно двинулся прочь, исчезнув именно в тот миг, когда двое авроров начали приближаться к Гарри. Опуская щиты, он выругался. *** — Но не могу понять, почему бы не пойти в авроры. Это гораздо лучший заработок, чем ты можешь получить, работая здесь! Отстранившись от Каэлума, Гарри покачал головой. Он не представлял, как объяснить шестнадцатилетнему подростку, приехавшему на каникулы из Хогвартса, всю сложность путешествия во времени и почему он хотел работать в аптеке, вне поля зрения широких масс. Гарри не внёс ясность даже для Офелии, а ведь именно с ней он общался ближе всего в нынешнем времени. Но дни, проведённые в безвестности, сочтены. Приходили авроры, желавшие опросить его — и всё ради вступления в их ряды, а не дуэли с Риддлом посреди Косого переулка, хотя поначалу именно она послужила предлогом. Несколько профессиональных дуэлянтов приходили, спрашивая, не рассматривает ли он вероятность ученичества. Из Департамента регулирования и контроля магических существ пришло письмо, повествующее о том, что магическая сила является преимуществом при усмирении опасных зверей. Даже не имей Гарри цели избежать повышенного внимания — это всё равно бы раздражало. Магическая сила вовсе не была абсолютным и окончательным критерием для человека, занимающего важную должность! Звякнул колокольчик, и Каэлум, заикаясь, что-то пробормотал, но заикался Каэлум при всех, поэтому Гарри сначала пропустил мимо ушей произошедшее. Потом знакомый голос произнёс: — Не волнуйся, дорогой мальчик, я найду его. И на сей раз им оказался не Риддл. Гарри с трудом сдерживал слезы, наблюдая за Дамблдором, входящим в комнату. У него по-прежнему оставались рыже-каштановые волосы и не так много морщин вокруг глаз, но, боже, он казался таким узнаваемым. Невозможность сблизиться с ним, будучи студентом Хогвартса, убивала Гарри. — Здравствуйте, сэр, — прошептал Гарри. — Здравствуйте, мистер Келлер. Дамблдор сел на один из табуретов, используемых Гарри при чистке жуков, и задумчиво постучал Старшей палочкой по своей ладони. Гарри с усилием отвёл взгляд. — Подозреваю, вам, должно быть, надоели люди, приходящие поговорить о перспективах трудоустройства. Есть предложение, которое я хотел, чтобы вы рассмотрели, однако речь пойдёт не совсем о работе. — По крайней мере, я знаю, что речь идёт не о должности учителя Защиты в Хогвартсе. — Нет, боюсь, ваши ЖАБА в любом случае не допустили бы этого, — весело сказал Дамблдор, сделав паузу. — Что являлось осознанным выбором, не так ли, мистер Келлер? Вздохнув, Гарри прислонился к полкам. — Да. Я не хотел обращать на себя внимание. — Теперь, увы, ваша маскировка разлетелась на куски, — заметил Дамблдор. — И мне любопытно, рассмотрите ли вы возможность присоединиться к кому-то ещё, не стремящемуся к постоянному вниманию. Гарри напрягся. — Риддл говорил что-то подобное, сэр. Не имеет значения. Существуют… важные причины, по которым я не могу. — Полагаю, я могу знать некоторые из тех причин, — мягко ответил Дамблдор и больше поглядывал на склянки с зельями позади Гарри, нежели непосредственно на него самого. — Но задумайтесь. Если реальность достаточно хрупка, чтобы разбиться вдребезги от действий одного человека за сорок или пятьдесят лет до его рождения, как он может определить, какое действие ввергнет реальность в смятение и даст ей толчок? Справедливо ли исходить из предположения, что необходимо совершить нечто насильственное или грандиозное? Быть может, просто существование в рамках данной реальности и есть соответствующее действие? Гарри не мог сглотнуть, в горле пересохло, будто наждачкой прошлись. — Если бы он взял вымышленное имя, если бы изо всех сил старался быть незамеченным… — И всё же его могли заметить. А имя и лицо запомнить. Особенно те, кто ещё жил сорок или пятьдесят лет спустя. — Значит, вы верите, что я здесь с целью разбить временную шкалу подобно стеклу, сэр? — Я верю, всё происходит не просто так, в том числе и несчастные случаи, мистер Келлер. Что я прошу сделать, так это воспользоваться этими событиями и превратить их в счастливые случайности. Я знаю — вам это по силам. Гарри сгорбил плечи. Естественно, Дамблдор стремился остановить Риддла в минуту восхождения того Темным Лордом. В такой просьбе не было ничего необычного. И если Гарри сумеет — неужели не попытается? Он неизбежно планировал вмешаться, пусть и чуть позже, как только началась бы неопровержимая активность Пожирателей смерти. Дамблдор прав. Какая разница — сделать это сейчас или сделать это позже? Раз я намереваюсь вмешаться, значит, всегда была вероятность катастрофы. — Есть ещё несколько вопросов, на которые мне хотелось бы получить ответы, сэр, — тихо промолвил он. — В том числе, как я собираюсь избежать разоблачения, учитывая, что Риддл — легилимент, а я — ужасный лжец. С восхищённой улыбкой Дамблдор посмотрел прямо на него. — Ты подготовился, — одобрительно сказал он. — Не волнуйся, Гарри — могу я называть тебя Гарри? Мы позаботимся о том, чтобы ты не попал в ловушку задолго до того, как войдёшь в дом Риддла. Гарри расслабился на другом табурете. Всё уже никогда не будет как прежде, впрочем, он не мог отрицать охватившего прилива радости, стоило Альбусу Дамблдору снова назвать его «Гарри». *** — Безмерно рад, что ты пересмотрел моё предложение, Гарри. С другой стороны, Риддл, называющий его Гарри, не вызывал ничего, помимо притока отвращения в нутре. Натянуто улыбнувшись, он переступил порог двери, которую Риддл держал открытой. Взяв свой плащ, он протянул предмет одежды появившемуся молчаливому домовому эльфу, а сам принялся изучать дом, стремясь избежать пытливого, препарирующего взгляда. В том, что это не поместье Риддла, Гарри не сомневался. Наверняка владение позаимствовали у кого-то из Пожирателей смерти. У здания были тёмные и давящие коридоры, сводчатые потолки, резьба с изображением цветов и зверей, менявшаяся, казалось, каждый раз, стоило Гарри повернуть голову, и факелы, зажигавшиеся перед ними, а затем гаснувшие позади, покуда они шли к столовой. Продолжая рассматривать интерьер, Гарри не оборачивался к Риддлу, пока тот не издал низкий смешок. — Собираешься игнорировать меня весь вечер, любуясь видами, Гарри? — Вообще-то, для меня это в новинку. Я магглорождённый, помнишь? В отличие от тебя — довольно привычного зрелища в Хогвартсе. — Я испытываю досаду, поскольку не знал о тебе достаточно, дабы постичь пределы твоего могущества, — заявил Риддл, едва они вошли в столовую. Да, как Гарри и предвидел, огромный стол из красного дерева доминировал над сценой и на нем располагались два сервиза, сверкающие серебром и хрусталём. Правда, они стояли рядом друг с другом, а не разделялись длиной стола. Замечательно. Гарри постарался скрыть гримасу и не позволил руке потянуться к маленькой серебряной броши, приколотой к воротнику рубашки. В неё вплели мощные чары, наложенные самим Дамблдором, следовательно Гарри — надо надеяться — успешно сумеет солгать мастеру легилименту. — Всё ещё не убеждён, действительно ли моя сила столь ценна для тебя, — признался Гарри. И сознательно проигнорировал попытку Риддла выдвинуть для него один из стульев, степенно разместившись на другом. — Как другие твои последователи воспримут новость о внимании, уделённом ничтожному грязнокровке и, хуже того, хаффлпаффцу? — Мои последователи не настолько глупы — говорить нечто подобное. Не подавая виду на причинённое неудобство, Риддл устроился на стуле, выдвинутом для Гарри, с лёгкой улыбкой. — Не подозревал, что они все до такой степени смышлёны. — Они не посмели бы произносить такие слова ввиду наказаний, которые понесут за распускание языков. — О, и я, предполагается, присоединюсь к тебе тогда? Гарри сдержался, не дав себе договорить, как только на тарелках появилась запечённая рыба из первых блюд. В конце концов, он познакомился с подобными вещами в Хогвартсе. — Наказание и подчинение? Какая привлекательная перспектива. — Никогда не смогу представить себя наказывающим тебя. — Я не из тех, кто держит язык за зубами, Риддл. Теперь, не беспокоясь о скрытности своих действий, Гарри наложил на еду все известные Обнаруживающие чары. Риддл лишь расслабленно откинулся на спинку стула, наблюдая за ним с той же улыбкой. Спустя время он поднял свою вилку одновременно с Гарри. — Имею представление, однако разных сторонников привлекают различными способами. Я даю себе отчёт — ты не условишься сотрудничать, пока не встанешь рядом со мной как равный и не избежишь наказаний. Я по-прежнему причиню боль, реши ты предать меня. Но не за откровенные высказывания. — Для тебя нет равных, Риддл. — Всегда приятно, если признают за истинный уровень мастерства. Закатив глаза, Гарри съел несколько аппетитно пахнущих кусочков запечённой рыбы, приправленной каким-то лимонным соусом, восхитительным и вызывающим урчание в животе. Работа на Офелию позволяла выживать — не вкушать изысканную пищу наподобие этой. — Я подразумеваю: у тебя не получится работать с кем-то другим и по-настоящему воспринимать его равным. — Гарри. Гарри совершил ошибку, посмотрев вверх, точно в глаза Риддлу. Тот подался вперёд, и в лице отразилось столько хаотичного напряжения, словно пристально наблюдаешь за ударом молнии. — Я осознаю, ты куда значительнее, чем притворяешься, — выдохнул Риддл. — Твой ум, твоя сила, твоё умение позаботиться о себе — ты постоянно преуменьшаешь их. Я желаю раскрыть твои секреты и намерен уговорить тебя поведать каждый из них мне. — Не собираешься выудить всё из моих мыслей? Брошь, одолженная у Дамблдора, не позволит проникнуть в разум, вместе с тем Гарри хотел показать осведомлённость о мастерстве Риддла в легилименции. — Это будет против твоей воли. У Гарри вырвалось фырканье, прежде чем он успел остановить себя. — А ты всегда за свободу воли, да, Риддл? — Только при надобности. Риддл ел запечённую рыбу со слабой улыбкой на лице. — В свою очередь, буду прямолинеен равным образом. Догадываюсь, ты не желаешь проводить со мной время — лишь бы тебя заметили. Также уверен, ты здесь не во имя производимого мною впечатления. И если он так много уловил, что ещё он может выяснить? Однако Гарри продолжал непринуждённо есть рыбу и сам едва заметно улыбался. — Полагаю, ты можешь выступить против меня и стать серьёзной проблемой, — добавил Риддл. — Или быть в стороне и вмешаться позже. В обозримом будущем хочу иметь точное представление о твоей силе. Понимая необходимость быть честным и относиться к тебе как к равному. Не держи меня за альтруиста. При необходимости воспринимай человеком, который по достоинству оценит силу потенциальных врагов. Гарри недоверчиво на него воззрился. Риддл, без сомнения, уловил взгляд. — Что? — В общем, все в школе говорили о твоей антипатии к профессору Дамблдору. В самом ли деле ты ценишь его силу? — Дамблдор. Что ж. У него наличествовали собственные причины питать ко мне неприязнь. Но он не выказывал никакого желания стоять у руля политической власти в волшебном мире. Если на поверку он не заинтересован во власти, то я сохраню нейтралитет в его отношении. Гарри качнул головой. — С каких пор ты нейтрален в отношении кого бы то ни было, Риддл? — С тех пор, как отдаю должное своим врагам и познаю своих противников. И ты здесь не из праздного любопытства. Так ради чего, Гарри? — Я бы предпочёл, чтобы ты называл меня Келлером. — Я предпочту отказаться. Скривившись, Гарри неохотно кивнул. — Думаю, с течением времени ты станешь только сильнее, Риддл. И я тоже намерен быть прямолинейным и предельно честным. Мне хочется удержать тебя от идиотской тактики, продемонстрированной Малфоем и кто бы там с ним ни был, напавшими на магазин Офелии. — Не я их надоумил. Можешь быть уверен — они понесли за это суровое наказание. — Отлично. Но ты всё ещё можешь совершать другие поступки, которые я сочту отвратительными. Например, твоё мнение о магглорождённых? — Они не менее сильны, не менее достойны и хлопотны, чем любые другие волшебники и ведьмы в нашем мире. Застигнутый врасплох, Гарри вытаращился на него. Риддл негромко рассмеялся. — Что такое, Гарри? Ты магглорождённый, и я ужинаю с тобой. Неужели показалось, будто бы я считаю тебя грязью на своих ботинках на манер Абраксаса? — Я… ждал утверждений о значимости чистоты крови. Потому что так рассуждают следующие за тобой маги. Наклонив голову набок, Риддл доел рыбу в четыре аккуратных кусочка. Чем напомнил Гарри кота. Оставалось лишь надеяться, что он сам оказался не мышью. — Что произрастает из потребности моих последователей слышать подобные речи. Я говорил тебе. Для управления сгодятся какие угодно способы. — В таком случае, — ты всё ещё намерен действовать, как если бы верил в это. Стремясь удержать их. Почувствовав себя более уверенным, Гарри отпил вина. Делая небольшие глотки, поскольку страшился потерять голову рядом с Риддлом. — Значит, как минимум, прилюдно тебе придётся утверждать, что магглорождённые являются людьми второго сорта. Зачем мне соглашаться с этим? — Чтобы наедине вести беседы другого толка. И чтобы добиться желаемого. — Я уже сказал тебе, чего хочу. Направить тебя на другой путь. Судя по всему, на него ты не вступишь, учитывая требования твоих последователей. Гарри охватила отдалённая грусть. Он бы с радостью помог Дамблдору. Но попросту недостаточно искусен ни в политике, ни во лжи. Риддл улыбнулся. В глазах отразился огонь, и на секунду почудилось, будто в них и впрямь мелькнула красная вспышка. — В твоём распоряжении будет вся власть, которую только пожелаешь. Всё время мира заставить меня передумать. — Плевать на власть. — Следовательно, тебя бы устроило оказаться рядовым волшебником во время нападения Абраксаса? Кем-то, у кого нет ни знаний, ни магической силы, позволяющих что-либо предпринять? Хмурясь, Гарри посмотрел на свои руки. — Мне нужна сила для помощи другим людям. Не для себя. И ты не способен предложить ничего другого, Риддл, исходя из слов, которые, как ты уже сказал, должны звучать на публике. — Существует ещё столько путей для дальнейшего развития событий. Риддл вращал бокалом с вином, отчего жидкость в нем переливалась, точно змея. — Безусловно, я в силах изменить поведение своих последователей. Подобные Абраксасу будут наказаны. Я не заинтересован действовать открыто или прибегать к насилию. Голос звучал всё ниже и ниже, стелился словно дым по столу к Гарри. — А что, если бы ты сумел изменить моё поведение на публике, Гарри? Прояви себя беззастенчиво ярко, и у чистокровных не останется иного выбора, кроме как прислушиваться. На сей раз Гарри устремил хмурый взгляд на Риддла. — Мне уже известен последующий результат. Они возьмут на вооружение несколько моих идей, но никогда — равенства касаемо магглорождённых и чистокровных. Раскол слишком прочно укоренился для перемен. — Некоторые маги склонны считать, что коррупция в волшебном мире слишком укоренилась и её не переломить. Я намерен опровергнуть данное суждение. Будешь ли ты по-настоящему довольствоваться текущим положением дел, Гарри? Предчувствую, так или иначе ты присоединишься к борьбе — со мной или против меня. Я всего-навсего предлагаю ресурсы сложившейся стороны и даю тебе шанс повлиять на мои цели. — Что до сих пор не объясняет, какую выгоду ты получишь взамен, Риддл. — Ясно мыслящего советника, способного напомнить мне, когда потворство чистокровным может перейти грань разумного. Кого-то, способного, быть может, вдохновить других магглорождённых последовать за мной? Вариантов ответов бесчисленное множество, Гарри. — Пожалуйста, прекрати называть меня по имени. — Келлер отдаляет от тебя. Гарри приближает к тебе. Мне доставит удовольствие, если будешь называть меня Томом. — Когда ты… — прервал себя Гарри. В конце концов, ему не должна быть известна ненависть Тома к имени. Сглотнув, он твёрдо произнёс: — Я поразмыслю обо всём сказанном, Риддл. Правда, вероятность того, что передумаю, невелика. Да и твоим чистокровным последователям также придётся не по вкусу считаться с магглорождённым. — Тогда борись с ними, Гарри. Вызывай их на дуэль, карай, называй как хочешь. Я бы также не отказался от такого зрелища. Встретившись с ним взглядом, Гарри ответил на вопрос «почему», возникший в голове, даже без озвучивания вслух. — Тем самым они будут наказаны за прошлые проступки, когда приняли тебя за магглорождённого, верно? И, таким образом, меня глубже вовлечёт в ваши ряды, ибо разбить их надменные носы не доведётся в другом месте. Улыбнувшись, Риддл встал и подошёл к спинке его стула. Гарри повернулся к нему лицом, сверля взглядом. Опустив голову, тот выдохнул нежный, ровный поток воздуха на ухо, отчего у Гарри по шее побежали тёплые мурашки. — Невероятная проницательность для человека, преуменьшавшего свои заслуги на протяжении всего обучения в Хогвартсе, Гарри. И я нахожу её… невероятно привлекательной. Следом в игру вступили пальцы, а не дыхание, прослеживая мурашки, выступившие на коже. Как если бы он рассчитывал возбудить Гарри прикосновением к ним. Тотчас Гарри вскочил со стула. — Спасибо за ужин, Риддл, мне пора, — выпалил он и пулей вылетел из поместья к месту аппарации, использованного для прибытия сюда, игнорируя, помимо прочего, мягкий смех Риддла. Не сбавляя шага, покуда не вернулся в свою комнату рядом с магазином Офелии, а после рухнул, тихонько прокляв себя. Он должен влиться в группу Риддла. Он обещал Дамблдору. И это мог быть тот лучший и единственный шанс сбить Пожирателей смерти с их пути, который он обещал себе. Но стоило узнать правду о мотивах Риддла, рука об руку с ней пришло понимание, насколько притягательна ему казалась тень дневника. Или воспоминания о Риддле, показанные Дамблдором в прошлом. Придётся пройти по острию ножа, выбери он данный путь. Не ведая, удержится ли на нём или сорвётся в пропасть. Вцепившись пальцами в тонкий матрас, Гарри упёрся взглядом в потолок. Но судьба мира важнее личной судьбы, какова бы она ни была. Действуй, Риддл.