Розовый фламинго на шесть часов

Учиться на юрфаке оказалось не то чтобы сложно, но весьма занудно. Не сказать, чтобы меня впечатлил какой-то из предметов, хотя и яростного отторжения мой организм не выказывал. Слава богу, что мои родители не разжились направлением, скажем, на математический. Юриспруденция все ж таки была наукой гуманитарной. На особо скучных лекциях я развлекалась тем, что делала наброски на полях тетради, или мысленно переодевала своих одногруппников то в одно, то в другое. Так изо дня в день в день я вяло штурмовала основы правоведения, оживляясь только на лекциях Леманна. Вот он точно умел делать из своих пар настоящее шоу. Не знаю уж, как так поживала его харизма, но предмет свой он любил и увлечь им студентов, включая меня, явно умел. Я частенько ловила себя на том, что сижу с открытым ртом, забывая конспектировать. А уж о том, чтобы на его уроках рисовать что-то постореннее и речи не было. Что до Волкова, то я старалась отсесть от него подальше, хотя он и так особо не обращал на меня внимания. Только буркал короткое: «Привет», если нам случалось пересекаться вне лекций, все же признавая тот факт, что мое лицо ему знакомо и худо-бедно он меня помнит. Радовал меня этот факт или нет, я так и не определилась. Короче, жизнь шла своим чередом и была вполне сносной. А вот беда пришла откуда не ждали. И звали беду Милка. В принципе бывшая одноклассница была неплохой девчонкой. Веселой, улыбчивой и легкой в общении. Если бы не одно «но». Выбравшись из-под крыла своей доброй и тихой мамы, Милка словно с цепи сорвалась. Она практически через день приводила в нашу комнату разного вида парней, не брезгуя при этом абсолютно никем. Сама по себе ситуация ничего страшного в себе не несла, если бы не одно но: к каждому парню прилагался еще один — для меня. Что мне категорически не нравилось. Поэтому завидя у нас в комнате очередного кандидата в женихи для Милки с непременным антуражем в виде друга, я как можно равнодушнее объясняла, что мне нужно готовиться к семинару и, прихватив блокнот, занимала дальнюю койку, которая технически принадлежала Люсинде. Сама Люсинда как назло не показывалась уже неделю. Видимо снова улетела на метле. Я же понимала, что скучаю по ней и что долго так не протяну. И вот однажды вечером Милка неизвестно откуда притащила новую пару парней. Сначала все было тихо-мирно. Я даже расслабилась и выпила со всеми вина, думая, что, возможно, я и правда перегибаю палку и ничего страшного в обычном общении нет. Не будут же меня насиловать с моей собственной комнате? За окнами стемнело, кто-то приглушил свет в комнате, вино выпитое практически на голодный желудок приятно мешало мысли в одну кучу. Я разглядывала свое отражение в единственном незашторенном окне комнаты, лениво думая о завтрашней лекции Леманна. Хотелось ли мне романтики? Влюбиться в кого-нибудь или на худой конец как Милка сосаться с каким-нибудь новеньким мальчиком? Скорее да, чем нет. Одних блокнотов с набросками и эскизами не хватит на то, чтобы довольствоваться ими всю жизнь. Но кто он, тот в кого я могла бы влюбиться? Хотя бы чисто гипотетически? Я даже прикрыла глаза, чтобы нарисовать образ того самого единственного, которого хотела бы, видеть рядом с собой. Ну, давай, приказала я себе. Отпусти себя. Яви самую смелую фантазию! Кто он? Принц твоей мечты? Видение широкой спины, обтянутой рубашкой так, что между лопатками морщило, размашистый почерк маркера на доске, яркая звезда серьги в ухе и синь далекого океана — все это промелькнуло под моими веками молниеносно. Слишком быстро, чтобы я могла отследить или предотвратить видение. — Только этого мне еще не хватало! — пробормотала я, поспешно распахивая глаза, и запустила пальцы под слишком туго затянутую резинку для волос. — Надеюсь, тебе не хватало именно меня, малыш, — не слишком свежее дыхание тут же шевельнуло прядь волос, упавших на щеку. Парень, пришедший с другом Милки, нарисовался как нельзя некстати. Хотя, получалось, что он все время был тут. Это я отключилась. — Вот твоя подружка хорошо знает, что ей нужно. Может и мы займемся делом? Я покосилась на Милку, которая уже целовалась с первым парнем, проявляя такое рвение, словно была самкой богомола и вознамерилась сожрать своего друга с потрохами. Я же продолжала сидеть за столом, уставленным нехитрой закуской, и за каким-то лядом представляла себе своего преподавателя. А меж тем, от меня явно ждали каких-то конкретных действий. В доказательство этого мой собеседник весьма уверенно положил руку на мое колено. Рука была холодная и влажная. Словно на меня без предупреждения шмякнули лягуху. Меня передернуло. Парень приблизил ко мне свое лицо и я с ужасов подумала: первое, что я не помню его имени, второе — сейчас придется целоваться, и наконец третье — целоваться с ним я не хочу. Хотя, кажется, от меня ничего и не требовалось. Парень наклонился и прижался к моим губам своими. Губы у него, в отличии от рук, были теплые и мягкие. Даже странно. Я сидела с открытыми глазами и наблюдала как по стенке крашенной белой краской шустро прополз таракан. Мой партнер, приняв мое молчаливое безучастие за согласие, раздвинул мои губы шустрым мокрым языком. — Мне нужно срочно забрать конспект у одногруппника, — сказала я решительным тоном, вставая со стула, и, чуть не оттоптав ногу своему незадачливому кавалеру, двинулась прямо к двери. Однако просто так отпускать меня не собирались. Локоть тут же сжали и это было совсем не вежливо. — А ну пусти! — как можно увереннее выпалила я, пытаясь выкрутиться. — Не ломай из себя целку, а? — почти по доброму предложил мне парень. — Тебе и мне приятно будет. Мне приятно не будет точно. Это я знала наверняка и даже пробовать не собиралась. Но силы были явно не в мою расстановку. Я с тоской подумала о Люсинде и тут, телефон на столе, звякнул пришедшим сообщением. Выглядело так, словно мой запрос во вселенную только что удовлетворили. Парень машинально покосился в сторону звука, а я, больше не испытывая фортуну, рванула дверь на себя и вывалилась в коридор. Как была: одной толстовке, коротких шортах и тапочках. Мой телефон так и остался в комнате, но по крайней мере меня больше никто не лапал. Это радовало: — Дура фригидная! — догнало меня уже в коридоре и шлифануло Милкиным смешком сверху. Я захлопнула дверь и прижалась в крашенной зеленой краской стене, стараясь подавить тошноту в горле и тяжело бухавшееся в груди сердце. Блин, а если правда? Колени предательски дрогнули и я поехала спиной по стене вниз. Я то себя все это время уговаривала, что мне просто не встретился подходящий парень, от которого у меня просто мозги съедут прямо в трусы, а если не съедут? Вон Милке же нравится? И Люсинда явно удивилась, узнав, что секс меня не интересует. Что-то со мной явно не так. За дверью что-то брякнуло и раздался смех. Я подорвалась, словно мне в пятую точку пружина впилась, и задала стрекача по длинному коридору. Особо плана к меня не было, но мысль о том, что мне могут застать на полу возле двери, внушала ужас. Через некоторое время я понял, что идти мне особо не куда. Обзавестись друзьями и одногруппниками я пока не успела и, потыкавшись наугад в двери наиболее приветливых одногруппниц, быстро сникла. На улице было темно и шел дождь, так что гуляние по улице отменялось. Но все это ни шло ни в какое сравнение с тем фактом, что рано или поздно мне все же придется вернуться в комнату, потому что вариантов с размещением больше не наблюдалось. Взрослая жизнь стремительно разворачивалась ко мне срамным местом. Я бесцельно шлялась по общаге, этаж за этажом забираясь все выше. Моей целью была пожарная лестница на четырнадцатом этаже. Заколоченная и неосвещенная — она могла бы стать мне прибежищем хотя бы на некоторое время. На мое счастье лист фанеры, которым был заколочен проход, кто-то уже отодрал. И через секунду я аккуратно протиснулась в холодное пространство, стараясь не разодрать ноги об острые неровные края. Здесь я присела на ступеньки и погрузился в невеселые мысли. Подумать мне было о чем, но как назло не дали. Дверь в крайнюю от лестницы комнату с треском распахнулась, под заполнившие коридор низкие басы сабвуфера и в лаз нагло протиснулась мужская фигура. — Зажигался есть? — хмуро буркнул парень, задумчиво обшарив свои карманы. Наличие на заколоченной лестнице одинокой несчастной барышни не впечатлило его ни на секунду. Я отрицательно помотала головой и парень, чертыхнувшись, направился обратно к комнате, где полным ходом шла вечеринка. Тусклая, чудом уцелевшая лампочка над головой выхватила кудрявую всклокоченную макушку и я наконец опознала в незнакомце Волкова. Странно, но меня накрыло облегчением. — Зажигалку мне, гоблины! — донеслось до моих ушей сквозь звуки вечеринки. Видимо Волков был там за главного, потому что через несколько минут он вернулся обратно на лестницу и присел рядом со мной на ступеньку экипированный целыми двумя дешевенькими Бигами. — Надоели, орки, разгоню сейчас, — проворчал Волков, в несвойственной ему сварливой манере и прикурил. Концентрация паров алкоголя вокруг него была такой сильной, что я побоялась, как бы он не воспламенился словно выдуватель огня. Волков протянул мне пачку с сигаретами, но я отрицательно помотала головой и он спрятал пачку Честерфилда в задний карман. — Слушай, а я тебя знаю, — задумчиво произнес через паузу мой вынужденный сосед по лестничкой клетке и разогнал между нами дымовую завесу ребром ладони. — Вряд ли, — покачал я головой, отворачиваясь. Но номер не прошел. — А, точно! Это ты торчала на улице перед общагой с таким видом, словно у тебя жизнь рушится, а потом в первый же день отжала стул у Секси-Биста. Правду, говорят в тихом омуте черти водятся. Я почувствовала, что краснею и мысленно поблагодарила темноту на лестнице. — Ничего я не отжимала… — проворчала я. — И, вообще, это не я. — Тогда я, тоже не я, — внезапно развеселился Волков. — И, вообще, давай знакомиться. Серега! Он зачем-то старательно обтер пятерню о свою футболку и протянул ее мне. Я пожала плечами и подумала, что странней этот вечер уже не станет. — Саша, — протянула я свою руку в ответ. Ладонь у Волкова была горячая и твердая, несмотря на то, что кроме легкой футболки и джинсов на нем ничего не было. Я же, напротив поняла, что дико продрогла, пока шаталась по коридорам. Волков деловито затушил сигарету о ступеньку между своих ступней и поинтересовался. — А ты что здесь делаешь? — Да… — неопределенно повела я плечами, не желая вдаваться в подробности. — С соседкой по комнате поссорилась. — А чего она? — заинтересовался Волков. — Носки в раковине стирает? Лук жрет? Унитаз не смывает? Я невольно засмеялась и покачала головой. — Нет. В быту она нормальной. Только мудаков всяких… — я покосилась на Волкова и поправилась. — Парней водит постоянно. Волков хмыкнул. Потом, порывшись, снова выудил из кармана пачку сигарет. Ловко выбил еще одну и подцепил ее губами. Однако прикуривать не стал. Просто молча перекатывал сигарету из одного угла рта у другой. Я почему-то начала оправдываться. — Если бы она только себе водила… Она же и мне водит. — Так…- Извини, дай, я соображу… — произнес Волков с расстановкой. — Твоя соседка по комнате. Водит. Мужиков. И тебе тоже подгоняет по дружбе. Так? Я подавленно кивнула, подтверждая. Волков тоже кивнул и все же прикурил. Выдохнул дым и повернулся ко мне. — Парни страшные? — Ну… обычные… такие… — невнятно описала я контингент, который шлялся у нас по комнате. Волков покивал сам себе и снова задал вопрос: — У тебя есть жених? — Нет, — признала очевидное я. — Ты лесби? — прищурил один глаз от дыма Волков. — Определённо нет, — твердо отрезала я. — Фригидная? — продолжал наседать Волков. — Нет, но… Не твой дело! — опомнилась я. — Девственница? — предприняла новую попутку Волков. — Так, — встала я со ступенек, но он поймал мою руку и усадил обратно. — Остынь. Хочешь правду? — Ну? — пробурчала я, все же усаживаясь обратно. — Тяжело тебе будет в общаге, — сказал он очевидное. Я замолчала, в который раз убеждаясь, что у меня проблемы. Не понятно было одно — на кой ляд, я обсуждаю все это с Волковым. — У тебя сколько парней было? — Волков заметив, что я снова дернулась, успокаивающе положил мне руку на плечо. — Ну хоть больше двух? — Конечно больше! — поспешила я ответить. Наверное моя горячность и торопливость развеселили Волкова еще больше. — На сколько больше? — прищурился он. — Разве это проблема? Мне же всего восемнадцать, — злобно окрысилась я. Волков потыкал в меня пальцем, словно я была его персональной галлюцинацией. — И ты что? Трахаться вообще не хочешь? Ни мальчиками ни с девочками? — Хочу! — огрызнулась я. — Вот только не с теми, что мне по жизни попадаются. И, вообще, мне прежде всего нужно решить, где я жить буду, а не кого трахать стану. У меня считай крыши над головой нет. — Ну так это как раз не проблема, — беззлобно пробурчал Волков, туша очередной окурок о бетонные ступени. — Сейчас орков разгоним и въезжай. — Ты чо с ума сошел? Не буду я с тобой жить! — возмутилась я. — Да не моих, а твоих орков, — расхохотался Волков, поднимаясь на ноги. — Показывай, где гнездо разврата? Я встала вслед за ним, не веря тому счастью, что Волков готов как рыцарь в золотых доспехах идти разруливать мою острую ситуацию. Волков выбрался в коридор из дыры в фанере и галантно подал мне руку, помогая преодолеть барьер. Потом задумчиво окинул взглядом мои голые ноги и сказал: — Знаешь, а я рад, что тебя никто не торкает. Я даже готов понаблюдать за процессом твоих поисков «того-самого». Вдруг это окажусь я? Я шумно выдохнула и демонстративно сделал шаг вперед, оставляя его позади. Еще одного приставучего студента мне не хватало. — Ладно-ладно! — примирительно предложил Волков, сравнивая свой шаг с моим. — Не кусайся, Снежная Королева! Побуду твоим Каем. Пока.