Глянец

У Вэй Усяня и Цзян Ваньиня невероятно сильно болят руки, ноги и спина. Всё тело похоже на какую-то сплошную боль, от которой никуда не деться. Нельзя даже сбежать в сон, ведь и не спишь толком, ворочаешься на куске ткани, под которым — голая земля. Боль не дает спать эти жалкие два-три часа, и после сна кажется, что стало только хуже. У них совсем нет времени поговорить. Ни о чем-то важном, ни вообще о чем бы то ни было. Когда пленных начали лишать духовных сил, вскрылось весьма любопытное состояние Вэй Ина, на которое, собственно, практически никто не обратил внимания. Другие пленные лишь пожали плечами, мол, хорошо ещё, что живой вернулся, даже более того — крайне удачно, ведь Вэй Усянь один такой, кто выжил в тех темных местах. Адептам Вэнь и вовсе было всё равно. Но Цзян Чэн был в состоянии сложить в голове два плюс два и догадаться о том, о чем Вэй не хотел ему говорить ни в коем случае. Но поговорить не получалось. Во-первых, их намеренно разводили по разным сторонам, а когда они возвращались в место, где им нужно было спать, то не способны уже были говорить. Во-вторых, никто из них не знал, как начать разговор и что говорить дальше. Цзян Чэн лишь упорно припрятывал еду, чтобы потом, ночью, достать её из потаённого места и отдать Вэй Усяню, который с каждым днём бледнел всё больше. Его раны не зажили до конца, а настолько тяжелая работа постепенно добивала его. Конечно же, Вэй Ин отказывался от лишних порций, конечно же говорил, что всё в порядке и волноваться не стоит. Но потом всегда соглашался, потому что понимал — для Цзян Чэна это очень важно. Вэй Усянь, пока пытался отколоть очередной кусок породы, бесконечно думал о том, как можно спастись. Как вызволить других и себя самого из этого убогого плена и рабства. Ещё он каждый день думал о Лань Ванцзи, которого вместе с Лань Сичэнем, Лань Цижэнем, Цзинь Цзысюанем и Не Минцзюэ увели в Безночный Город. Не мог не думать. Понятия не имел, что там происходит, да и представлять не хотел. Просто волновался. Было бы гораздо спокойнее, будь Лань Чжань рядом. Потому что так он на виду, так он... Рядом. Ещё и эта чертова нога Лань Чжаня, она же наверняка не успела нормально зажить! Вэй Усянь особенно сильно ударил по камню и расколол его на две части. Но и это не помогло ему справиться с внезапно появившейся злобой. Хотелось глупо и безрассудно кого-нибудь убить. Хотя бы попытаться. Но не мог он никого убить. Рядом были лишь другие пленники, такие же, как и он сам. Совсем недалеко еле стучал по камню Цзинь Цзысюнь — уже не наглый, не высокомерный, не заносчивый, а просто уставший и больной. Больной телом и душой, с трудом стоящий на ногах. Вэй Усянь слышал, как Цзысюнь тихо говорил кому-то, что практически не чувствует мышц, что они уже не напрягаются, что тело будто отключается от усталости, боли и шока. Но он не сдавался. Никто ещё не сдался. Для Вэй Ина это стало интересной мыслью. Каждый из них был изранен и побит не единожды, все устали, были напуганы и голодны, но никто ни разу не предпринял попытки сдаться. Ни в каком виде. Никто не кидался под ноги Вэням с мольбами, никто не совершил самоубийства, никто не отбирал друг у друга еду. Во всех жила какая-то маленькая надежда, сила и вера во что-то светлое. В какой-то толчок, который должен был изменить всё, перевернуть ситуацию вверх дном. Нечто такое, что заставило бы их всех, невзирая на боль и усталость, двинуться вперед. Решение было где-то под носом, совсем рядом, но понять его не мог никто. Не могли сформулировать, разложить в своей голове, вытащить ту самую, нужную мысль. Вэй Усянь разбил очередной камень и только посмеялся, когда его инструмент сломался. Что же, принесут новый. Ещё и не забудут побить и погрозить пальчиком, мол, "айяйяй, плохой Усянь, сломал кирку, больше так не делай!". Жалкие подонки. Такие трусливые... Такие ущербные, упиваются собственной властью, не понимают, что вся эта глупая трусость, вся эта тупая жестокость однажды заставит их валяться в ногах и молить о пощаде. Так вот оно что. Трусость. Вэй Усянь аж подскочил на месте от своей поразительной догадки. Ему стало легче дышать и воспринимать окружающую действительность. Потому что он понял. Тогда Вэй Ин и нашел в себе силы поговорить с Цзян Чэном. Усянь даже смеялся, рассказывая о своем открытии, болтая о смысле своего философского потока мыслей. Они не обсудили золотое ядро, но зато смогли закрепить в друг друге чувство надежды, слегка привести разум в порядок и заставить себя мыслить и планировать. В первую очередь, им нужно было придумать, как находиться вместе весь день, а не только глубокой ночью перед сном, когда силы есть только на то, чтобы упасть и спать. Решение не могло прийти к ним долго, причину, которую бы оценили вэньские псы и согласились бы предоставить Усяню и Ваньиню возможность находиться вместе. Таковой и не нашлось, поэтому пришлось договариваться со своими о том, как тайно меняться. Медлить больше было совсем нельзя, пленники с каждым днем угасали на глазах. После изнурительных тайных перебежек, похожих на игры в прятки, после целого ряда напряженных ситуаций, когда адепты Вэнь проходили вот совсем рядом, Ваньинь и Усянь смогли оказаться вдвоем и перевести дух. Теперь им нужно было найти место, где можно было бы расслабиться и спокойно поговорить, не отвлекаясь на шаги и в принципе присутствие других людей. Удачное место нашел Вэй Ин, приметив интересную пещеру. Она была достаточно большой, но незаметной, неплохо скрытой от чужих глаз. Усянь, который целенаправленно искал нечто подобное, заметил не сразу, куда уж там всем этим надзирателям, которые будут проделывать свои обычные обходы. Никому и в голову не придет проверять каждый куст, да и в самом деле, зачем? В глубине темной пещеры было легко разговаривать о чем угодно, ведь никому из вэньских псов и в голову не пришло бы идти за ними настолько долго и далеко. Разговор их завязался почти сразу, и тот, и другой уж очень долго обдумывали свои планы, а сейчас им выпала возможность высказаться. Ваньинь был практически счастливым, состояние его было похоже на эйфорию. Глаза блестели, а говорил он громко и почти не прерываясь. Сначала о бесчинствах Вэней, потом о том, какие они трусливые и жалкие. Все эти темы были достаточно поверхностны, и пришлось подождать какое-то время, чтобы Цзян Чэн смог собраться с мыслями. — Только не говори мне, что ты хочешь попытаться захватить эту каменоломню только вдвоем, — Ваньинь покачал головой, — это безумие, оно безрассудно, да и в целом бесполезно. — Скажи мне, ты держишь меня за дурака? Или это шутка такая? — Вэй Ин фыркнул и немного помолчал, задумался, — я просто более чем уверен, что остальные не будут просто стоять в стороне и смотреть. — Они истощенные и слабые, многие не могут инструменты в руках держать. Я уже молчу про то, что каждый унижен настолько, насколько это возможно, — Цзян Чэн сомневался, тысячу раз сомневался. Ему казалось невероятным захватить управление на каменоломне, ибо у Вэней было оружие, а пленники могли разве что только грязью швыряться. Ему уже неделю казалось, что все потеряно. Не хотелось в это верить, конечно же, да и другого выбора у них не было. Гораздо лучше было бы попробовать побороться за самих себя, попытаться изменить ход вещей, чем сдохнуть всем до единого от истощения и непосильного труда. — Послушай, это ведь простая ситуация. Здесь нет никаких других исходов, понимаешь? Здесь главное начать. Напоказ, перед всеми, чтобы как можно больше людей видело. И они примут участие, они будут с нами, потому что иначе просто нельзя. Потому что от этого ведь все зависит, — Вэй Ин усмехнулся, — они пойдут. Потому что хотят жить. Рассуждая в полный голос о том, как именно можно захватить власть на каменоломне, Цзян Чэн и Вэй Усянь не сразу услышали странные звуки. Мелкие камушки звонко ударялись о стены пещеры, и на мгновение повисла почти полная тишина, прежде чем оба заклинателя рванули прочь. Они петляли по проходам, точно помня, где находится выход. Дорога назад казалась им бесконечно долгой, пусть и заходили они по ощущениям быстро. Обвал происходил прямо у них за спиной, в воздух поднялось много пыли, невозможно было нормально видеть, куда бежишь. И дышать тоже было невозможно, горло саднило, а на зубах скрежетал песок. Вэй Ин бежал немного впереди, ему казалось, что Цзян Чэн отстает совсем немного, да и делал он это явно намеренно, потому что не хотел терять более слабого Усяня из виду. Прошло лишь мгновение, и у Вэя за спиной образовалась огромная гора булыжников, которая полностью перекрыла проход. Всё стихло. Всё, кроме криков Вэй Ина, который в ту же секунду развернулся и всем телом навалился на булыжники. — Цзян Чэн! — Усянь машинально вцеплялся в камни, раня ладони, пытаясь разобрать кучу, — ты слышишь меня, слышишь? Отзовись! Кричал он ещё секунд пятнадцать, прежде чем услышал глухое "жив". — Ничего не видно, вообще. И пыль в воздухе, еле дышу, но пока не сдох, — Ваньинь по другую сторону завала щупал камни, в надежде понять, с какого места начать разбирать. Но зацепиться было совсем не за что, а никаких инструментов с собой не было. Вэй Ин громко выругался и стал искать, какой булыжник можно подцепить первым. После долгого бега чувствовал он себя отвратительно. Слабость, больная голова, да и больное всё тело. Но всё это было неважным, потому что внимание юноши сконцентрировалось на другом. Но камни, как назло, практически не имели меж собой промежутков, а если и были какие-то щели, то руку туда просунуть было абсолютно невозможно. — Отойди назад, — предупредил Вэй, дождался, пока Ваньинь отзовется и подтвердит, что сделал несколько шагов назад, после чего собрал оставшиеся силы и пнул неустойчивый камень. Тот слегка сдвинулся, несколько небольших кусков породы осыпалось сверху. Теперь зацепиться можно было, и Усянь стал медленно разбирать завал, стараясь оценивать каждое свое движение. Гора камней в любой момент могла обрушиться на Цзян Чэна. С другой стороны уже Ваньинь стал вытаскивать булыжники один за другим, ориентируясь по просветам между ними. У обоих юношей в горле, во рту и даже в самых легких было много пыли и песка, которые раздирали внутренности и мешали нормально дышать. Атмосфера была давящей и по самой сути отвратительной, но оба юных заклинателя держались. Вэй Усянь не чувствовал паники. Он сдерживал страх где-то глубоко внутри себя, не давая ему вырваться и захватить все тело. Иначе бы не получилось ничего, ибо от трясущихся рук и панических метаний нет никакого проку. Бояться и нервничать можно было потом. А сейчас не ничего не должно было мешать ему постепенно, камень за камнем, разбирать завал. Цзян Ваньинь напротив — сконцентрировался на страхе. На эмоции, на том, что могло толкать его вперед, двигать к цели и возвращать рассудку холод и рассчет. То, что держало его руки твердыми, но осторожными. Камень за камнем он переносил себе за спину, и брался за новый раз за разом. Пока не увидел напряженное и бледное лицо Вэй Усяня в образовавшейся дыре. — Пролезешь? — спросил Вэй Ин, нахмурившись, — или, может... — Нормально, — мотнул головой Ваньинь, оценил, какие булыжники можно использовать для опоры, после чего осторожно полез. Вэй Ин отошел в сторону и наблюдал за каждым движением Цзян Чэна, в любой момент готовый помочь. Но помощи не потребовалось. В любом случае, Вэй Усянь смог спокойно выдохнуть только тогда, когда Чэн полностью перелез, подошел и потрепал его за плечо. Тогда только он помотал головой, посмотрел на Ваньиня и слабо улыбнулся. — Пойдем? — Цзян Чэн кивнул в сторону выхода, — если хватятся, то повесят попытку побега. Вэй Ин кивнул, перед этим быстро сплюнув накопившуюся во рту грязь. Ему стало намного хуже, чем было до этого, но он старался не показывать своей слабости. — Пошли, — Ваньинь, очевидно, не хотел задерживаться в пещере слишком уж надолго, потому схватил Усяня за рукав и потащил к выходу. — Ты чего вцепился, Цзян Чэн? "Сдохнем вместе — так веселее"? — Умоляю, заткнись. Когда они, наконец, оказались снаружи, то сразу же поняли, что что-то не так. Было слишком тихо. Когда они только заходили в пещеру, то слышали крики адептов Вэнь, голоса пленных, переговаривающихся между собой. Тишина прервалась громким криком, который сначала был достаточно слабым, но почти сразу стал истошным воплем. Тому, кто кричал, было очень сильно больно. Юноши пошли на звук и вышли к лагерю пленных, где собралась огромная толпа. Адепты Вэнь и другие пленные образовали кольцо, в центре которого стояли надзиратели и лежал Цзинь Цзысюнь. Он был сильно избит, нос, кажется, был сломан, из рассеченной брови лилась кровь. По перешептываниям стало понятно, что Цзинь попробовал сбежать. Совсем неудачно, поэтому теперь он лежал на земле, корчился от боли и пытался отползти в сторону. Он послужил отличной демонстрацией того, что будет с теми, кто попытается совершить побег. Вэни останавливаться не собирались, нанося все больше и больше ударов. Они добились, чтобы Цзинь постыдно разревелся от оглушающей боли, чтобы жалко пытался уползти. Добились, чтобы можно было ставить на юношу ноги, прижимать его к земле ими, и все больше и больше мерзко ухмыляться, наблюдая, как человек из последних сил пытается жить. Вэй Ин и Цзян Чэн присоединились к остальным пленникам, а адепты Вэнь не заметили их присутствия, слишком уж были увлечены. Не заметили, пока в голову одного из надзирателей не прилетел камушек. — Эй, что это вы тут устроили? — крикнул Усянь и будто бы весело улыбнулся, — вы такие смелые! Орден Цишань Вэнь настолько скатился в трусость, что только и может, что бить безоружного человека кучей? Юноша вышел вперед, завел руки за спину, продолжая широко улыбаться. Он в упор смотрел на адептов Вэнь, ожидая реакции. — Вэй Усянь? Решил занять его место? — надзиратель скрестил руки на груди, — или тебе напомнить, где твое место и твоя работа? Неужели, потерялся? — Ой, какой ты важный! Как чувствовал, нужно было взять камень побольше, — Вэй Ин наклонился, будто действительно решив подобрать с земли небольшой булыжник. Возмущенный наглостью юноши, Вэнь ринулся на него с оружием. Он не успел заметить, как Усянь выпрямился, как он набросился на него и повалил. Перед своей смертью он увидел только свой собственный меч меж своих глаз. — Кто следующий? — Вэй оглядел адептов. На пленников ему оборачиваться было не нужно, он будто спиной чувствовал, насколько они готовы ринуться вместе с ним в атаку прямо сейчас. Надзиратели очень сильно ошиблись, когда решили начать бой здесь и сейчас.

***

— Ты как? — Цзян Ваньинь принес Усяню нормальной еды. Впервые за все время можно было поесть не мерзкой жижи, а чего-то действительно съедобного. — Живой, и то хорошо, — пожал плечами Вэй Ин, принял из рук Цзян Чэна еду и начал трапезу, при этом продолжив болтать дальше, — жаль только, что один из этих псов смог сбежать. Стоит лечиться быстрее, иначе, когда они вернутся целой стаей, мы не сможем дать отпор. — Думаешь, он доползет? Я проткнул его два раза, — Ваньинь фыркнул. — Говно не тонет, а Вэни живут, — произнес Вэй Ин, подняв указательный палец. Цзян Чэн только закатил глаза, ничего не ответив.