почемупочемупочемупочемупочемупочему
***
Открытая бутылка вина, одна из трёх, что прятались в шкафчике на случай плохого настроения, уже выдохлась. Рядом два высоких бокала, уже который час стоящие на кухонном столе без смысла. И шум воды с другого конца скромной квартиры. Виктория вернулась домой уставшая до кончиков пальцев. Две недели бесконечных перелетов из одного штата Америки в другой знатно вымотали ее. По одному только вымученному взгляду, по совершенно бесчувственному объятию в прихожей было ясно, как сильно девочка замучилась. Возможно, она хотела побыть одной в своей квартире, насладиться тишиной и бесконечным сном до обеда. А, может, она, наоборот, не противилась моей компании, поэтому и не попросила уйти. Но и остаться она тоже не предлагала. Она просто молча оставила чемодан посреди прохода, добралась до кухни, где скоро открыла бутылку вина, сделала большой глоток и ушла в ванную комнату. Без единого слова, без тех привычных рассказов, как они с ребятами провели время в другой стране. Именно так и происходило последние полгода, что молодая группа музыкантов отдавала всю себя изматывающим поездкам. Как только дверь в ванную закрылась на замок, и вода в душе затарабанила по плитке, мое тело пронзил электрический разряд, и я села на стул. Я не хотела выдавливать из неё слова, не хотела даже строить попытки заговорить с ней по душам, как обычно это и происходило в наших отношениях. Я хотела просто видеть ее перед собой, смотреть в этот глубокий океан голубых глаз и упиваться теми чувствами, что плескались внутри. Только вот, остались ли они там?.. Кажется, сейчас в них есть только сумасшедшая разбитость и потухший огонёк. Как хорошо, что я курю и коллекционирую зажигалки. Вода в ванной затихла, и я вместе с ней напряглась каждой мышцей тела. Я понимала, что сейчас Виктория выйдет, и мы пересечемся с ней где-то в квартире в любом случае. Хотелось ли мне этого? Определенно да, но и нет тоже. Я просто не знала, как вести себя с ней сейчас, что говорить, банально — как обнять ее. Хочет ли она этого? Наверное, раз не выгнала, как только переступила порог. Я встала со стула, собираясь уже выйти из кухни и направиться прямиком в глубь квартиры, откуда доносились шорохи и цоканье собачьих лап по полу, но меня опередили. Светловолосая девушка, завернутая в одно лишь кремовое полотенце, вошла на кухню, осмотрелась вокруг и буквально упала на стул. А я замерла на месте, боясь сделать лишний шаг в её сторону, потому что какая-то невидимая преграда и в голове, и перед телом не давала сдвинуться. — Будешь ужинать? — незамысловато поинтересовалась я, не придумывая ничего лучше для начало разговора после двухнедельной разлуки. — я приготовила твою любимую пасту. Если хочешь, могу сделать салат. Вот-вот моя голова готова была разорваться от одурманивающего запаха тех кремов, которыми пользовалась моя любовь. Эти десятки баночек раздражали меня жутко, занимая слишком много места в душевой кабине, но на её теле запах раскрвался с неимоверной красотой, я буквально задыхалась им. Как и взгляд мрачнел при виде кристалльных капелек, скользящих по разгоряченной коже вниз, утопая в ткани полотенца. — Нет, я не голодна, спасибо, tesoro. — девушка ухватилась за горлышко бутылки, поднося его к краю бокала, и наполнила тот темной жидкостью. В движениях её чувствовалась легкость и напряженность одновременно. То ли она еле держала бокал в руке, норовясь случайно ослабить хватку, то ли, наоборот, уверенно подносила его к нежным губам, дабы как можно скорее отпить хотя бы глоток. Я не могла влезть в её голову и понять, что творится там. Я могла лишь начать разговор, потому что она бы точно не сделала это первая. — Виктория, давай поговорим, пожалуйста. — я шумно выдохнула, поясницей прижимаясь к кухонному гарнитуру. — О чем? — девушка причмокнула губами, будто не понимая смысл моих слов. Как и последнее время в общем и целом не понимала суть моих реплик, видимо. — О нас. — пожала плечами я и сложила руки на груди. Виктория сделала большой глоток вина, громко отставляя его в сторону, и без каких-либо догадок совершенно подняла на меня удивленный взгляд. — А что у нас, милая? Вопрос, на который в школе я бы могла написать развернутое сочинение, а она — два слова: все хорошо. Всего уже нет, чтобы ему было хорошо. — В том-то и дело, что последнее время нас, кажется уже и нет. — я уверенно заглянула в голубые глаза, вскидывая руки. — Мы стали отдаляться друг от друга, Вик. И дело даже не в том, что тебя попросту не бывает в Риме. — Эти две недели выдались очень загруженными. Мы побывали в трёх штатах, солнце. Я буквально не успевала брать в руки телефон. — девушка обворожительно улыбнулась, подпирая руками подбородок. — Тогда почему ты не взяла меня с собой? — я старалась быть максимально спокойной, понимая, что она только вернулась домой и уж явно не заслужила ссоры в первый час пребывания дома, но мне было тяжело. — Почему Томас позвал своих друзей, почему Джорджия летала с вами, и не только в Америку?.. — Потому что ты не вещь, чтобы просто так брать тебя с собой. — спокойно объяснила она. — Во-вторых, ты не особо общаешься с ними. Мы с Дамиано, Томасом и Итаном постоянно были заняты, а ребята гуляли по городу. Не думаю, что тебе было бы комфортно в их компании. Сейчас она действительно была права. Если с музыкантами я была в самых что ни на есть лучших отношениях, то с их друзьями найти общий язык мне так и не удалось. Может, дело было в моем не самом прилежном прошлом, что группа приняла просто потому, что я имела очень тесное отношение к Виктории, а остальные посчитали противным. Может, я просто не была интересна им, как пустая личность, и общаться со мной не имело смысла. Во всяком случае, на общих вечеринках я чувствовала себя лишней всегда, до тех пор, пока пальцы Виктории не переплетались с моими поддержкой. — Но я могла бы оставаться с тобой… Хотя бы на ночь, хотя бы утром. — мозг отказывался соображать из-за легкого раздражения, мне неосознанно хотелось передать его ей. — Я скучала безумно, Виктория. Ты же знаешь, я не могу без тебя. — Знаю… Может, я поступила неправильно, я готова попросить у тебя прощения, малышка, но и ты пойми, я не могла отвлекаться от работы. — в голосе чувствовалось совершенное безразличие к зарождающемуся спору, мне снова стало не по себе. — Раньше я никогда не мешала тебе. — с обидой проборматала я, в надежде, что она не услышит. — Раньше не было столько обязанностей перед фанатами. — но она услышала, закипая. — Ты и сама видишь, какая шумиха сейчас происходит вокруг личной жизни ребят. Их буквально ненавидят за появления на публике с кем-то, даже со знакомыми, не говорю уже про возлюбленных. Последнее время я стала часто натыкаться на подобные посты в социальных сетях, связанные с каждым из группы, кроме басистки. Попросту потому, что мы никогда не появлялись с ней на публике вдвоем. Только дома, и снова обидно. — Я не планировала крутиться вокруг тебя в общественных местах. — огрызнулась я. — И вообще, это не настолько важно, как тот факт, что мы и правда начали банально проводить меньше времени друг с другом. — Не начинай, прошу тебя. — вымученно закатила глаза девушка. — Ты прекрасно видишь, как я устаю даже после репетиций. Их слишком много последнее время, оттого я так редко бываю дома. — Но бываешь ведь… — протянула я неохотно, видя перед глазами картины воспоминаний. — Год назад у вас было не меньше хлопот, но ты приходила домой, и мы смотрели фильмы, мы ужинали вместе, мы попросту разговаривали ни о чем, что изменилось, Виктория? Казалось, смысла делать вид, что обычный разговор начал медленно перерастать в ссору, уж не было. Как и смысла останавливать начатое, что вынудило Викторию внезапно вскочить со стула, жестикулируя руками. — Ничего не изменилось, о чем ты говоришь?! — возмутилась девушка, в упор смотря в мои глаза. — Все, как прежде, просто сейчас сложный период, ты должна понять меня! — Я понимаю и пытаюсь поддержать! Но каждый раз получаю в ответ твое молчание. Тебя будто подменили или выжали изнутри все чувства! — я держалась до последнего, не позволяя слезам предать мое стойкость, но тяжело было неимоверно. — Я не понимаю, что происходит, я хочу помочь тебе, но ты не даёшь! И мне обидно жутко, что я делаю все для нас, но не ощущаю того же от тебя. — Раз тебе так обидно, зачем тогда ты ждала меня здесь — в моей квартире? — нахмурилась Виктория злобно, делая широкий шаг насвтречу мне. Обидно — безумно. Больно — да. Но та любовь, что вросла в стенки ноющего сердца, как глоток воды, как успокоительное. Как толчок к началу, первому шагу прямиком к победе. — Потому что когда-то ты помогла мне победить мою зависимость. Я улыбнулась, делая шаг вперед. А Виктория шагнула назад, не понимая совершенно не понимая мою мысль. А, может, делая вид. — Помогла победить желание сброситься с крыши от безысходности, когда я уже была мертва внутри. В глазах промелькнула боль вместе с благодарностью. Уголки чужих губ коротко поднялись вверх. — И я хочу помочь тебе победить твое противление мне. Я подошла к девушке медленно, будто вгоняя ее в угол, как жертву. Сейчас она таковой и являлась. Жертва моей любви к ней, я готовилась к этой ночи все две недели, что ее не было, и собиралась исполнить задуманное. Моя девочка устала, я обязана расслабить ее полностью. Мои глаза скользнули по стройной фигуре, взгляд, кажется, слизал все оставшиеся после душа капельки воды с тела Виктории. А тело её загорелось от одних только моих бегающих по нему зрачков. Но пожар планировался долгим, мучительно долгим. — Ты не представляешь, как сильно я скучала по тебе… — прошептала я остервенело. Девушка прикусила пухлые губки, что так сильно манили меня в ожидании сладкого предвкушения, но я вынуждала саму себя терпеть до последнего, потому что главной моей целью было доставить удовольствие ей. Подойдя вплотную к Виктории, я прижалась к ее телу всем своим и глубоко вздохнула, так, что моя грудь соприкоснулась с ее, прикрытой только лишь один полотенцем. Оно молило сорвать его с женского тела, будто светилось, намекая на большее. Но я резко оторвалась и, взяв возлюбленную за руку, повела за собой в спальню, попутно хватая бутылку вина со стола. А Виктория послушно направилась за мной, путаясь в собственных ногах. Кажется, она догадывалась обо всем, но, максимум, на долю процентов из тех, что я планировала. И, кажется, завтра у неё точно не хватит сил поехать на очередную репетицию, да простят меня миллионы фанатов. — Думаю, нам стоит закрыть дверь. — я сказала это в пустоту перед лицом и почувствовала, как женская рука сжала мою крепче. Виктория задумчиво ухмыльнулась, совсем наивно, точно маленький зверёк в руках хозяина. Голубые глаза проследили за моими неторопливыми движениями, и резко округлились, когда я без особого предупреждения внезапно развернула ее спиной к себе. Мои руки сжали женские предплечья сильно, чтобы она точно чувствовала власть над ее телом. А потом медленно повели вниз, щекотя бархатную кожу. И я схватила запястья, заводя чужие руки за спину. — Подержи их так, милая, только честно. Даже такое, казалось бы, совсем незначительное действие по отношению к ней заставило мои ноги задрожать от страха предвкушения. Никогда раньше я не творила подобное в наших отношениях. Виктория всегда управляла мной, моих телом, мыслями. А сейчас стояла посреди комнаты, покорно слушаясь моего скромного приказа. Я на миг оставила девушку без внимания, чтобы выключить свет в небольшой спальне. Только декоративная лампа, стоящая на прикроватной тумбочке, освещала помещение очень тускло — сложно было различать предметы в пространстве. Но главный из всех, что я видела очень четко, все также переминался с ноги на ногу на маленьком ковре. Я подошла к тумбе, оставляя бутылку вина рядом с нашей фотографией в рамке, и вернулась к Виктории, упорно смотря в ее глубокие глаза. И сейчас, кажется, чувствовала, что точно начинаю тонуть в них. Я медленно приблизилась к женскому лицу, оставляя считанные миллиметры между нашими губами, но увернула голову, скользя дыханием по краснеющей коже. — Я знаю, ты привыкла, когда все наоборот. — прошептала на ушко нежно, едва касаясь её тела руками. — Но сегодня я одержу над тобой победу, Виктория. От моих слов по телу девушки пробежались мурашки, она напряглась. Мое дыхание обожгло мочку уха, я коснулась ее губами, аккуратно прикусывая, и Виктория судорожно выдохнула. Время остановилось, происходящее вокруг нас двоих перестало нести в себе какой-либо смысл. В комнате было прохладно, благодаря чему жар её тела чувствовался даже через ткань на сводящем с ума уровне. Я готова была стоять перед ней вечность и просто смотреть на ее меняющееся выражение лица, но с каждой секундой становилось все тяжелее терпеть, и я потянула её тело в сторону кровати, меняясь с девушкой местами. — Ты должна будешь выполнить только две моих просьбы. — улыбнулась я настойчиво, останавливая женское тело на месте. — Все, что угодно ради тебя, милая… — протянула девушка, заливаясь краской. Короткий диалог завершился как только я слегка подтолкнула Викторию назад, и она мягко приземлилась на кровать, тут же подползая вверх к подушке. Холодная постель, что я поменяла пару часов назад, пахла нереальной свежестью, а, в перемешку с запахом женского тела, сбивала с мысли. Но я только на миг зажмурилась, тут же возвращаясь с своему плану. Присев на колени на край кровати, я медленно добралась до любовницы, усаживаясь на ее сведенные вместе бедра, прикрывающиеся отнюдь не лишней в этот момент тканью. Кажется, увидев её обнаженное тело даже краем глаз, я бы уже точно не смогла бы не коснуться его хотя бы невесомо. И Виктория снова уловила мою задумчивость, нетерпеливо ерзая ногами подо мной. Слегка привстав с девушки, я протянула руку под свою подушку и выудила кусочек чёрной ткани с двумя длинными веревочками с двух сторон. Виктория закусила губу. — Острота ощущений увеличивается в темноте, я помню. — ухмыльнулась я хитро, замечая огонек в голубых океанах. Тот раз, когда она завязала на моих глазах эту же повязку, и я буквально свихнулась от тех прикосновений, что в полной темноте казались ярчайшими фейерверками. Сейчас я сделала то же с ней. Виктория податливо приподняла голову, позволяя мне скоро завести руки назад и завязать небольшой узелок на затылке, так, что чёрная ткань плотно закрыла доступ ее разума к происходящему в радиусе одного метра. Не более нужно было мне, чтобы чувствовать ее тело рядом. — Мне все больше начинает нравится эта игра. — женский голосок вызвал внутри меня приятную панику. Виктория миловидно улыбнулась, оголяя белоснежные зубки, и положила ладони на мои бёдра, некрепко сжимая их пальцами. — Это была первая просьба, не торопись. — произнесла я в ответ, улавливая задумчивость любовницы. Все также шмыгнув рукой под свою подушку, я выудила чёрные наручники, купленные недавно в отнюдь не детском магазине. Они были мягкими, специально, чтобы девушка не чувствовала дискомфорт в запястьях, но, в то же время, не имела ни единой возможности высвободиться из-под влияния моих действий. Я ухватилась за женские запястья одной рукой, быстро поднимая их вверх, и резким движением закрепила руки возлюбленной над ее головой, выпрямляясь над ее телом. С этой самой секунды, когда замочек звонко щелкнул, Виктория лежала передо мной в одном лишь полотенце, со связанными над головой руками и закрытыми глазами, точно истекая не только слюной от безумного предвкушения. Этот момент я однозначно не смогу забыть никогда. Кажется, наши души снова переплелись воедино, сердца забились в унисон друг другу, создавая бешеный ритм биения, и тишина вокруг разряжалась глубоким дыханием моей возлюбленной. Я делала все максимально медленно, растягивая каждую секунду в минуту, когда осторожно прилегла на неё сверху, едва касаясь губами чужих губ. Осторожно провела рукой по шее, обводя указательным пальцем выпирающие ключицы, и потерялась где-то в районе талии, все ещё закрытой от меня полотенцем. Виктория шумно выдохнула, видимо, не хотя пока что срываться на стоны, но щеки ее горели огнём, и я наконец-то коснулась их губами, оставляя крошечные поцелуи на румяной коже. Одной рукой я приподняла ее голову, дабы в ту же секунду впиться проникновенным поцелуем в манящую шею, точно как вампир, поймавший желанную добычу. Настолько желанную, что низ живота тянула приятная боль. Другой рукой я нащупала край полотенца, медленно вытаскивая уголок из-под остальной части. Моя Виктория причмокнула губами, будто намекая, и я подползла вверх, сливаясь с ней в глубоком поцелуе. Мы коснулись друг друга кончиками языков, нежно проводя по ним, сами губы сминались, передавая приторно-сладкий вкус вина. Шелковистой жидкости, прячущейся за темным стеклом высокой бутылки, что я взяла в руку, вынужденно разрывая поцелуй и поднося к чужим женским губам. — Открой ротик, милая. Будто мой голос ударил ее тело электрическим током, девушка вздрогнула, послушно выполняя мою просьбу без раздумий. Я шумно сделала глубокий глоток, чувствуя, как терпкий вкус обжигает глотку, и вернула горлышко на место, слегка наклоняя бутылку. Алая жидкость тонкой струйкой вылилась в рот моей возлюбленной, Виктория тут же сглотнула, языком собирая оставшиеся капельки с губ, но я не позволила. На время вернула бутылку на тумбочку, приближаясь к женскому лицу, и провела языком по бархатной коже, слизывая тонкую струйку, бегущую вниз по подбородку. Проделав вместе с ней путь, я снова оказалась на уровне шеи, теперь уже настойчивее целую кожу, аккуратно всасывая её в свой рот и прикусывая зубами. И Виктория издала первый стон. Минимально тихий, максимально заводящий. Низ живота заныл сильнее, рука уже не стала медлить, распахивая на девушке полотенце, и я замерла, скользя по манящим изгибам женского тела. Сегодня будто мой самый важный в жизни праздник, и подарок лежит передо мной совершенно обнаженный, слегка ерзая от нетерпения. Я перевела дыхание, снова взяла бутылку в руки и наклонила на Викторией, ведя вниз от ключиц к пупку. Контраст пылающего жаром тела и холодной жидкости, узкой дорожкой попадающей на кожу, свёл возлюбленную с ума, она покрылась мурашками, что-то неразборчиво бормоча себе под нос. Я ухмыльнулась, возвращаясь к губам, переходя на шею, спускаясь все ниже и ниже, и, наконец, кончиком языка коснулась первой капли темного вина. Женское тело задрожало, я начала мучительно медленно спускаться вниз, не отрывая язык от влажной кожи. Слизанные капли быстро сглотнула, улыбаясь началу своей победы, когда протяжный стон вырвался из приоткрытых уст Виктории, щекотя мои нервные окончания. — Нравится? — вопрос мой, скорее, был риторическим6 но я должна была услышать на него ответ. — Ммм, безумно… Казалось, говорить она не могла совсем. Я была уверена — в ее голове взорвались уже сотни фейерверков, горячими искрами растекаясь по всему телу, и подобная реакция на малость того, что я сделала, меня только радовала. Отпив ещё немного из бутылки, я окончательно вернула ту на законное место возле лампы, снова засовывая руку под подушку. Девушка услышала шорох, прикусывая пухлые губки, молча дожидаясь дальнейшего. Сейчас она казалась мне такой маленькой, я могла делать с ней все, что было угодно только мне одной, и я делала все, что хотела и она тоже. Мы обе были возбуждены до предела, я чувствовала, как вязкая жидкость стекает по моим бёдрам, попадая и на ноги возлюбленной, и эти ощущения окончательно выбивали из организма все терпение, но я держалась ради цели. Вещь, оказавшаяся в моей руке, совершенно внезапно для лежащей подо мной дамой сердца завибрировала, и я уверенна, под чёрной маской Виктория округлила голубые глаза. Я боялась доставить ей дискомфорт, поэтому включила минимальный уровень, желая начать с него, а дальше уже смотреть по ходу развития наших событий. Я знала, как сильно Виктория устала за последние месяцы работы, как сильно она нуждалась в подобной разрядке для измученных поездками нервов. И я готовилась к этому дню заранее, понимая, что буду ждать столько, сколько будет нужно. Пусть не сегодня — через неделю, месяц, год, я выполню задуманное, и мне крайне повезло, что именно в эту ночь девушка дрожит передо мной всем телом. Усевшись на женских бёдрах поудобнее, я коснулась краем игрушки шеи, змейкой ведя ее вниз. Виктория заерзала сильнее, выпуская задержанный от удивления воздух из лёгких чересчур шумно для моего состояния. Мой язык внезапно коснулся чужой груди, губами я обхватила затвердевший сосок, потягивая на себя и отпуская, и все также невыносимо медленно обвела его вибрирующей игрушкой. Виктория громко застонала, выгибая спину навстречу мне, я проделала тоже самое с левой грудью и повела ещё ниже. Впалый животик задрожал от ощущений, возлюбленная пробормотала что-то губами, снова закусывая их до боли. Я была уверена, что делаю все правильно, судя по уже совсем не сдерживающимся стонам, что девушка вырывала из самой груди оглушительно громко. Эти звуки ласкали слух, добавляя уверенности, и я больше не могла тянуть, уже чуть ли не начиная скулить ей в ответ. На миг встав на ноги рядом с кроватью, я сняла с себя домашнюю одежду, откидывая её куда-то в сторону и оставаясь полностью нагой. Эти пару секунд, что меня не было рядом с ней, я ощущала безумный холод, пробирающийся под кожу, и когда мое тело снова прилегло на Викторию, я почувствовала, как сердце вновь пропустило бешеные удары. И её одновременно с моим. Нисколько не медля, я свободной ладонью сжала чужую грудь до боли, пальцами захватывая розовый сосок, на что Виктория ярко вскрикнула, и я спустилась ниже, оказываясь на одном уровне с её ногами, в сидячем положении. Тот вид, что открывался передо мной, отразился в зрачках, и я знала, будь Виктория сейчас без повязки на глазах, она бы точно подмигнула мне. И мне действительно хотелось сорвать чёрную ткань с её румяного лица, видеть в её глазах безумное желание, но оставалось подождать совсем немного. — Помоги мне. — громко и неожиданно заявила я, все еще держа игрушку на женской груди. Я приставила два пальца к женским губам, слегка надавливая на них, и Виктория увлечённо распахнула губы, приподнимая голову, и вобрала пальцы в свой ротик. Язык прошёлся между, плавно поглаживая кожу, стараясь обильно смочить слюной, но я быстро высвободила пальцы с характерным причмокиванием чужих губ и коснулась женского лобка. Виктория приподняла таз, желая, наконец, исполнить задуманное, и я медленно развела её ноги в стороны, раздвигая половые губы. Девушка уже была мокрая до предела, истекая соками страсти, я коснулась краем вибрирующей игрушки клитора, надавливая осторожно, и Виктория прокричала мое имя, сжимая ладони в кулаки до побеления костяшек. И я буквально взорвалась вместе с ней, наполовину вводя два пальца в её тело и чувствуя, как горячие стенки влагалища сжимают их со всех сторон. Игрушкой я продолжала нежно ласкать её лоно, пальцы задвигались внутри, то выходя практически до конца, то резко врываясь обратно, моя возлюбленная уже бесстыдно дрожала всем телом, шепча мое имя вперемешку с пронзительными стонами. — Пожалуйста… — проскулила девушка на выдохе. — Что ты хочешь? — улабнулась я, зная ответ. — Коснуться тебя… Меня, моего тела, моей души. Я изрядно возбудилась, уже сама не осознавая происходящее вокруг. Живот заныл, болью отдаваясь во всем организме, я отстранила свои пальцы от чужого тела, тут же касаясь ими своего клитора и пару раз поглаживая круговыми движениями, дабы хоть немного снизить бездумное желание, и навалилась на девушку всем телом. Свободная рука буквально сорвала с глаз Виктория повязку и я встретилась с возбужденным взглядом возлюбленной. Её зрачки расширились до предела, губы закусились с неистовой силой, когда я внезапно приставала кончик вибрирующей игрушки к её входу и осторожно вошла ей до конца во влагалище. Наши губы, наконец, встретились в сумасшедшем поцелуе до прикосновения зубов, до прикусывания языков, до сносящего крышу предела. Я продолжила удерживать игрушку в теле Виктории, попутно расстегивая наручники без особого осознания, как сделать это. Мною двигала животная страсть, наручники с грохотом упали на пол, и ладони Виктории коснулись моего тела, пробивая его насквозь дрожью. Она сжимала мою грудь, выводя необъяснимые узоры подушечками пальцев на моей коже, пока я с остервенением целовала её шею, оставляя багровые метки и едва заметные прикусы. Наши тела внедрялись друг в друга, метая разряды молний с каждым прикосновением все сильнее и чаще. И я неистово застонала, когда пальцами Виктория коснулась моего лобка, тут же переходя на клитор и, ни секунды не медля, вошла сразу двумя в мое тело. В этот момент, мне кажется, мы обе поняли, чего нам обеим так сильно не хватало последнее время. Эти дикие поцелуи, гуляющие по всей коже. Эти прикосновения свободных рук, прилипшие к лицу прядки волос из-за пылающей жары. Звонкие стоны, уже больше кажущиеся вскриками. Ощущения друг друга внутри. Её мутный взгляд. Два глубоких океана покрылись пеленой возбуждения, и мое имя, в очередной раз громко сорвавшееся с её уст, выбило из моей головы мозг. Она творила со мной необъяснимое, я рассыпалась на пепел над ее телом, напрочь забывая обо всем на свете. Ее пальцы скользили внутри меня резко, то с напором раздвигая стенки влагалища, то снова входя до предела, и я резко сползла вниз, лишая Виктория возможности управлять моими мыслями, как это было и всегда. Оставив короткий поцелуй на её трясущемся животе, я провела языком меж половых губ, слизывая солоноватую жидкость. Виктория вцепилась в мои волосы мертвой хваткой, неосознанно сильно приподнимая таз, отчего мой язык только жёстче прошёлся по лону, а рука вогнала игрушку в ее тело уже до конца. Свободной рукой я коснулась себя, вводя пальцы внутрь, чувствуя подступающий к самой глотке конец и дрожь в чужом женском теле. Она выкрикивала мое имя неистово, вылизывая мой слух до чиста, как и я вылизывала ее тело с животным желанием ощущать мягкость складок языком, тело извивалось с бездумной силой, буквально сгорая в мнимом пожаре вокруг. И мы одновременно задрожали каждой клеточкой, каждым атомом и голосовыми связками, на миг замирая во времени с счастливыми улыбками на лицах. Дышать было тяжело, грудь вздымалась сильно, ощущения полной расслабленности в теле по нервным окончаниям добрались до мозга, и я обессилено упала рядом с Викторией, прижимая мягкой грудью к себе. А она, кажется, все еще плавала где-то в прострации, еле приподнимая веки и оглядываясь вокруг. Её руки все еще дрожали, цепляясь за мою плечи, оставляя покраснения на коже, и я медленно накрутила светлую прядку на палец, отпуская, как пружинку. — Я готова пахать в два раза больше, только чтобы вот так каждый день. — улыбнулась девушка, переводя дыхание. — А я готова ждать тебя столько, сколько будет нужно. В душной спальне, окутанной полумраком, повисло умиротворенное молчание, будто мы обе задумались о чем-то своем. Но единственная мысль, которая без остановки крутилась в моей голове, сейчас лежала рядом, греясь теплом моего тела. — Прости меня за все… — виновато произнесла Виктория в мои глаза, и я чувствовала ее состояние на подсознательном уровне. — Ты уже попросила прощения, а я простила. — пожала плечами я, оставляя чувственный поцелуй на влажных губах. — И как же? — девушка наигранно удивилась, совсем не сдерживая счастливую улыбку. — Ты выполнила две моих просьбы, а я одержала маленькую победу, Виктория. — счастливо улыбнулась я в ответ. В пустыне было пусто, безлюдно и совсем одиноко. Только победоносный огонек, заженный на дне морских глаз, освещал её вместо солнца.