1~
31 января 2022 г. в 21:37
Привет мам и пап,
Простите что давно не писал, было очень много событий в этой поездке, связанное с погонями, убийствами и всего прочего. А чего вам удивляться? Я же в Трансильвании!
Ладно, я уже понял что читая это у мамы случится приступ, дайте мне всё объяснить, лучше выделите себе время на это, потому что история не маленькая.
Я был главной частью Фестиваля свободы, да да, мам и пап, я хоть в чём-то важный. Помню, вокруг меня было сотни гостей, окружающих меня пока я говорю тост. Все приятные, с каждым было приятно поболтать, теперь у меня кроме вампиров есть эльфы, ведьмы, и оборотни. Круто, не правда ли?
А а ещё Рудольф был настолько восхищён моими словами, что кинулся меня обнимать сразу после.
Мы идеально проводили время на протяжении почти целой недели празднования. Почему так долго? Потому что когда ты получаешь свободу — тебе хочется праздновать это вечность!
Не знаю интересно ли тебе следующая часть истории. Грегори, помнишь его? Старший брат Рудольфа, так вот значит он себе тоже нашёл кое-кого. Меня слегка пошатнуло от удивления что его любовник, Сиэль, на самом деле оборотень, когда сказки трубят что оборотни и вампиры ненавидят друг друга, но ведь Фестиваль свободы…это когда все объединяются.
Фрида, Грегори, Фредерик и Анна выглядели просто потрясающе в белоснежных нарядах! А Рудольф…о звёзды, он был похож на принца.
Окей, что-то я разговорился про него, давайте сразу к основному, и эта часть обещает быть грустной, ведь Фредерик умер на этом Фестивале, пытаясь защитить других. Я всегда его недооценивал, но сейчас он герой в моих глазах, мне противно от собственных осуждений что я держал к нему.
Помню, в прошлом году меня Рудольф пригласил на свой день рождения, маскарад, и вокруг нас с Рудольфом крутились кучки девчонок, у которых с нами вообще ноль шансов. Одна дранная девчонка Алексис увела в толпу Рудольфа, подальше от меня, а её подруги окружили меня, пытаясь трогать меня, раздеть, разве это не ужасно?
Но вскоре Рудольф меня находит, готовясь разорвать всех этих баб к сучьей матери, он был настолько зол что его итак алые глаза залились бордовым от гнева. Но Алексис не опускала руки, отчаянно пытаясь флиртовать со мной, только сзади оказался Руди, имея в ладони мой складной Швейцарский нож, после чего он пырнул ей прямо в спину, проколов насквозь сердце. Мы оставили её мёртвое тело на барной стойке прикрыв растущее алое пятно на платье её неопрятной косой, уходя наверх, в нашу комнату.
Во время фестиваля, Фредерик натыкается на Ричарда, сына Рукери, заявляя что я, якобы убил его сестру. Да ребят, поворотов в этой истории больше чем в нашем районе.
Не пугайся, хоть этот Ричард и хотел чтобы Фредерик вырезал моё сердце и принёс ему, со мной всё нормально, я жив, только Фредерик рисковал ради меня, в итоге расплачиваясь жизнью. И только не подумай что Руди меня подставил и всё такое, он давно взял всю вину на себя.
Та ночь была страшная для всех кто был на фестивальной опушке, сначала все были спокойны и смеялись, но за секунду всё поменялось, один выстрел в небо изменил всю атмосферу. Мы прятались за перевёрнутыми столами, задержав дыхание, боялись двигаться. Ричард, этот сукин сын, поймал Анну, шантажируя Фредерика на выход из укрытия, иначе тот бы застрелил её арбалетом.
В тот момент Сиэль показал ему что он не такой как он себе представлял, смело отвлекая Ричарда, и даже когда он выстрелил в него — Сиэль поймал стрелу которая летела ему прямо в сердце, переломав её как спичку.
Потом он перевоплотился в волка, закрыв своим большим телом Фриду и Анну. Отпрыск Рукери оказался таким же как и отец, манипулируя Сиэлем, спрашивая, мол, «А они бы прикрывали тебя от стрел?», он признался мне что он сомневался, но даже так он всё равно остался стоять каменной стеной.
Позже выстреливает другая стрела, но в животной форме Сиэль не сумел бы отмахнуться от неё, и вот это когда Фредерик срывается с места, подставив под осиновую стрелу себя, которая оказалась в его сердце.
Наверно я никогда не забуду лица его жены, детей, и клана.
С того дня в отеле стало холодней и темнее чтоли.
Я и Сиэль присутствовали на похоронах, в звенящей тишине вспоминая всё хорошее что Фредерик с нами когда-то разделял. Ближе к концу Фрида закрывает полностью лицо руками, громко заплакав, Анна стояла возле и всхлипывала закрывая лицо распущенными локонами. Перед тем как открытый гроб пустили в воду, она подошла, посмотрев на мирное лицо мужа лежащее в лепестках белых роз, нежно дотронувшись до его скулы. После её глаза снова налились слезами.
Гроб накрыли крышкой, и пустили на воду в то озеро. Помнишь то, большое?
Один из вампиров выстрелил огненной стрелой в отплывающий гроб, который вспыхнул пламенем как только стрела впилась в дерево.
Я не знаю что за смесь эмоций присутствовала во мне, я ощущал чужое горе как своё собственное, но плакать я не смог, мне словно не позволяла совесть.
Это самое трудное зрелище, когда рядом с тобой любимый человек, сжимает твою руку до белых косточек, не желая верить что это реально происходит с ним. Когда Рудольф стоял рядом, я мог чувствовать как его тело дрожит в лихорадке. Нет, ему не было холодно, скорее всего это шок. Его глаза провожали горящий островок по среди озера, не спуская глаз пока он не начал растворяться в тумане пасмурного раннего утра. Он продолжал держать мою руку.
После похорон Сиэль говорил мне как Грегори держал его руку тоже, прижимаясь плечом. Сиэль также сказал что учуял его страх, тревогу, поэтому когда Грегори стал прижиматься, тот, не стесняясь придержал его за талию.
С того самого дня когда семья Секвиллбекков увидела Фредерика со скрещёнными руками на груди, и уже навсегда закрытые глаза, никто уже не остался прежним, даже я. Даже какая-то часть меня умерла вместе с Фредериком. Мне хочется это сказать им, но внутренний голос отталкивает, давая мне мысли что это будет звучать как насмешка.
Когда клан вернулся в катакомбы а семья, Сиэль и я ушли в отель, Грегори закрылся в комнате где жил Сиэль, а Рудольф заперся в моей, или мы уже её называет «нашей» комнатой.
Рудольф меня в комнату не пускал, но когда я настойчиво стучался, он всхлипывая приказывал оставить его в покое. Я подумал что это правильно, лучше ему сейчас побыть наедине.
Но вот что касается Грегори, то он вообще не отвечал на стуки в дверь, ни на многочисленные просьбы открыть. В комнате по ту сторону только тишина, никаких движений, вдохов шагов, просто гробовая тишина, словно его там нет. Каждый час он проходил возле комнаты, стучал, звал его, но это только подливало огонь в его страх неизвестности.
С Сиэлем договариваться довольно легко, он согласился остаться в Трансильвании ради всех нас, но особенно ради Грегори. Я сказал что мне нужно написать вам.
На следующую ночь Сиэль пригласил меня покурить на крышу, и поговорить о серьёзном. Меня уже итак одолевает стресс, поэтому покурить захотелось сильнее обычного (мам прости), и в час ночи мы сидели на черепице одной из башен, содрогаясь от холода что нам дала отнюдь не прохладная ночь.
Мы долго разговаривали, точно не помню с чего мы начали разговор, но только затронув тему про Фредерика и Ричарда — тут мы совсем забыли об остальном.
Одно я помню точно, мы твёрдо решили что отомстим за него, его жизнь была взята слишком рано, никто не виноват в его смерти кроме Ричарда, выродка который строит свои победы на чужом горе.
У нас нет точного плана как мы это сделаем, но я уверен, это свершится.
Нас до чёртиков беспокоит состояния наших парней, мы не знаем что делать и с ними, но у нас получится, я привык мыслить оптимистически.
Я и Сиэль посчитали что если Рудольф и Грегори не открывают нам двери — то стоит пойти утешить Фриду и Анну, которые нуждаются в поддержке не меньше.
Доброта Фриды не умерла с уходом мужа, а кажется стала больше. Когда мы вошли в катакомбы, она ринулась в сторону Сиэля, крепко обняв его, и заплакав ему в плечо. По виду и поведению можно понять что мы её новая семья и единственная защита. Анна естественно подлетела ко мне, тоже крепко обняв. Я этого совершенно не ожидал от неё услышать, но отпустив меня из объятий она умоляющим тоном сказала мне «Рудольф сейчас нуждается в тебе как никогда раньше, пожалуйста, будь рядом с ним.»
Я знаю, школа, колледж, подработка, и всё такое, но мне необходимо остаться в Трансильвании, и расхлебать то что я когда-то заварил. Я люблю Рудольфа, и я хочу удостовериться что когда меня нет рядом, он и его семья чувствуют себя в безопасности.
Всё будет хорошо, не волнуйтесь!
Целую,
Тони.