Недостоин любви

Андреа сидела на диване с дневником Тома, она думала почитать и попытаться хоть что-то понять из происходящего, но вот уже час просто смотрела на сплетения витиеватых слов на древнегреческом, не понимая из прочитанного решительно ничего. В какой-то момент она поймала себя на том, что бесцельно блуждает глазами по тексту. - Ну все, хватит! - Андреа вскочила с дивана и швырнула книгу на стеклянный письменный стол, который отозвался жалобным звоном. Том опять пропадал где-то с Аидой. Он предлагал Андреа поехать с ними, но девушка поняла, что если ещё раз услышит словосочетание «старые и новые боги» или увидит ехидную рожу Зевса, то ее просто стошнит. Ей очень хотелось понять, что к чему и вытащить своих друзей из этого замкнутого круга, но все вокруг говорили загадками, дело не двигалось с мёртвой точки, а раздражение внутри разрасталось. Андреа совсем не хотелось сорваться на Эдриане, когда он в очередной раз включит режим няньки с синдромом гиперопеки или, что хуже, сцепиться с Зевсом, который выводил ее из себя одним только своим бесполезным, но самодовольным присутствием. Из всей их чудной божественной компании, ей сейчас хотелось увидеть только Мёрфи - он всегда был собой, говорил, то что думает и не читал ей нравоучений. Иногда он злился, много курил и ругался, но выглядел при этом очень горячо. Андреа покраснела от собственных мыслей и закрыла лицо руками. В каком-то смысле она даже завидовала Мёрфи. Он был таким холодным и отчуждённым, всегда знал, чего хочет и точно не проводил вечера страдая от неразделенных чувств. По крайней мере ей так казалось. Андреа тяжело вздохнула, легла на не расправленную кровать и свернулась калачиком. Темноту комнаты освещала лишь тусклая настольная лампа в углу. В такие моменты она могла позволить себе помечтать о нем. Он ей так нравился. В этом сложно было признаться даже себе самой, но это было то, что люди называют любовью, потому что она не могла сопротивляться этому чувству. Он притягивал. Она полюбила его в тот первый день в новой школе, когда они случайно столкнулись в коридоре. Мёрфи смотрел на неё так, что мир вокруг начинал плыть причудливыми бликами и все становилось совершенно неважным. Все, кроме этих глаз с золотым отблеском. Андреа согласилась встречаться с Эдрианом, потому что никогда не рассчитывала всерьёз на взаимность от Мёрфи. Одно дело, вечером, лёжа в кровати, включить любимую песню и заснуть, представляя как она коснётся его лица кончиками пальцев. Но совсем другое - подойти к нему в школе и сказать все как есть. А теперь уже все безвозвратно упущено. Она давно рассталась с Эдрианом, но так и не набралась смелости рассказать о своих чувствах Мёрфи. Слишком страшил его отказ, его возможное пренебрежение. Когда они ещё были в старшей школе, девочки только и шептались о Мёрфи, когда он приезжал утром в школу на своём мотоцикле, снимал шлем и поправлял одной рукой прическу, все взгляды были обращены в его сторону. Но он всегда был таким холодным и отстранённым. Он не смотрел по сторонам и не жаждал внимания, когда на вечеринках становилось шумно и начиналось самое веселье, он просто уходил, ссылаясь на какие-то дела. Каждое воспоминание об их с Мёрфи случайных и коротких встречах она берегла у самого сердца. Девушка вспомнила один из таких дней, когда Эдриан в очередной раз закатил вечеринку и купался в лучах всеобщего внимания, вынуждая ее участвовать в его разговорах с друзьями. И хоть она по большей части молчала, его это не смущало. В такие моменты Андреа чувствовала себя какими-то декоративным дополнением к значимой персоне Эдриана. Заскучав, она оглядывалась по сторонам, вполуха слушая как Эдриан обсуждает прошедшие недавно гонки с друзьями. Андреа хорошо относилась к Эдриану, но понимала, что эти отношения были ошибкой. Они были друзьями, хорошими друзьями, но ничего большего из этого не вышло.