Черные ангелы

      — Кто съел все мои булочки? — закричал Чимин грозно и стукнул по деревянному столу. Посуда на нем звякнула, и Чонгук вздрогнул. Он сидел у окна, рисуя стоящую на подоконнике вазу с цветами, и закатил глаза.       — Я отдал их детям за принесенные мне цветы. Они их все утро собирали в горах.       — Все мои булочки? — приподнял брови Чимин. — Тебе что, нужен целый полк, чтобы цветы собирать? И почему ты сам не можешь этого делать? Что, уже стариком заделался?       — Это ты ворчишь тут, как старик, — усмехнулся Чонгук. Да, им обоим было уже за шестьдесят, но называться стариками было рановато. У него еще даже голова не полностью поседела.       — Потому что эта орава повадилась к нам каждый день! Я что, для них готовлю? Это мои булочки, и я хочу есть их сам!       — Они помогли мне, Чимин. Я что, должен был отправить их с пустыми руками? — словно с ребенком разговаривая, поинтересовался чернородник.       — А они потому и помогают тебе, что ты их подкармливаешь! Каждый день сюда ходят! Каждый день!       — Да прекрати ты! — засмеялся Чонгук.       — Нет, это ты прекрати отдавать всю нашу еду этим засранцам! У них что, своих родителей нет?       — Кстати, насчет родителей: нам выходить через несколько минут, а ты еще даже не одет.       — Потому что ты лишил меня завтрака! — снова запротестовал Чимин. Да, он был ворчливым придурком, но Чонгук уже давно решил для себя, что если это его худшее проявление, он примет его с радостью.       — Съешь яблочко, — подойдя близко, Чонгук протянул фрукт любимому и быстро чмокнул в щеку. Чимин лишь надулся, но больше ничего не сказал. Он просто послушно съел яблоко и отправился переодеваться. Утреннее недовольство оказалось забыто быстро, потому что этот день был слишком особенным, чтобы переживать из-за пустяков.       Чимин и Чонгук, как и собирались, вышли десятью минутами позже. Покинули одноэтажный деревянный дом, миновали плодовые деревья и ухоженные клумбы и направились вниз по склону. По пути им встречались люди, радостно машущие и вежливо кланяющиеся. Неподалеку резвились дети, и Чимин бросил на них последний яростный взгляд, а потом перед глазами открылся вид на море, и чернородник сосредоточился на высокой каменной стене и чуть виднеющимся пирсе. У того уже стоял крохотный кораблик, перевозящий гостей на остров.       День был чудесный. Все вокруг цвело, радуя глаз и нос, а над головой простиралось безоблачное небо. Чонгук шел быстрее обычного, и Чимин с трудом за ним успевал, но и сам не мог дождаться встречи с любимыми. Когда же в поле зрения оказался дом встреч, где на террасе уже сидела вся семья, чернородники и вовсе чуть ли не побежали.       Ынджи и Кану встали с дивана, старшие внуки наградили улыбками, а младший, семилетний чернородник Ильсон бросился к родным.       — Дедушки! — закричал он и умудрился упасть в объятья одновременно двух родственников. Чимин и Чонгук поцеловали ребенка в лоб, и потом тот буквально повис на старшем чернороднике, пока младший направился к остальным.       Они расположились в тени навеса за небольшим столиком с чаем и фруктами, куда через минуту подковылял и Чимин на радость оставшемуся семейству. Ынджи посмеивалась, и Чимин любовался счастливой дочерью. Ее отношение к Кану изменилось, казалось, буквально за первую брачную ночь, и с тех самых пор они выглядели как голубки. Противные в своей сладости и невероятно милые. Чимин не знал, что такого мог сделать Кану, чтобы так скоро расположить к себе, но в очаровании сына Чонгука не сомневался. За время брака у пары родилось восемь детей, и все они в тот момент сидели рядом.       Родные навещали часто, почти каждый месяц, и внуки росли на глазах дедушек, позволяя любить и заботиться о них. Иногда малышня даже оставалась на несколько дней, что в первые годы брака особо радовало молодую пару. Сейчас же старшем сыну было уже за двадцать, и он сам собирался жениться.       — Боги, я буду прадедушкой, какой ужас! — возмущался Чимин, прикладывая руку к лицу, но Чонгук знал, что все недовольство было показным и не так уж хорошо сыгранным. Чимин обожал свою семью.       — Да, уже старый, а все еще не владеешь миром, — напомнил Чонгук с игривым укором, ссылаясь на опасения Чимина о своей судьбе. Оказалось, что при хорошей жизни характер чернородников портился небыстро. В отчаяние и злость ввергала боль, и пусть со временем скатиться в них становилось проще, у Чонгука и Чимина для подобного просто не было причин.       — Я еще в самом расцвете сил, — ударил в грудь Чонгука старший, и все засмеялись.       — Точно, — подтвердила Ынджи. — Ильсон хотел побольше узнать про остров.       Мальчик скромно заморгал, взволнованный внезапно поднятой темой, а сама Ынджи взяла мужа за руку и тяжело вздохнула.       — Не волнуйся, тебе не придется переезжать сюда в ближайшее время, — успокоил внука Чонгук, заметив переживания.       — А когда?       — Желательно после того, как женишься, — усмехнулся чернородник.       — Видишь, я же тебе говорила, — обратилась к сыну Ынджи. — Еще лет десять ты точно с нами.       — Ты не хочешь переезжать? — поинтересовался Чимин, слегка хмурясь. Для него тема смены места жительства чернородников всегда была болезненна, но пока все жители острова были довольны.       — Не то что не хочу… — замялся мальчик. — Просто волнуюсь. Я ведь больше не смогу покинуть его?       — Сможешь, — сказал мягко Чонгук. — Не на долгое время, но ты сможешь покидать остров. Мы не выпускаем только взрослых чернородников, кому уже тяжело справляться со своей темнотой.       Ильсон обернулся на высокую крепостную стену, опоясывающую весь остров, и на башни, где стояли стражи с луками.       — А кто решает, кому можно выходить, а кому нет?       — Совет. Самые мудрые и чистые чернородники.       — Но разве это не похоже на тюрьму?       — Огромный прекрасный остров, где ты живешь со своими близкими? — улыбнулся Чимин. — Нет, милый, это совсем не похоже на тюрьму. Спроси кого угодно. Тут полно детей твоего возраста: сыновей и дочерей чернородников, которым не придется здесь оставаться. Но многие остаются. Потому что здесь хорошо. У нас есть все, что нужно. Мы помогаем и заботимся друг о друге. Мы не разлучаем семьи. Да, все чернородники однажды должны переехать сюда, но они часто перевозят и родных. Нас становится все больше, и чернордники за пределами острова почти не рождаются. Людям больше не нужно бояться нас. Они приезжают, лишь когда им требуется помощь. Кто-то остается в училище.       Чимин мотнул головой в сторону огромного каменного здания на берегу, и Ильсон попытался рассмотреть его.       — Они обучаются там лекарскому делу, — продолжил Чонгук. — В основном лекарей готовят люди, но и у чернородников есть, чему поучиться, поэтому часто к нам приезжают на несколько месяцев. Может, ты хочешь прогуляться по острову? Увидишь сам.       Ильсон повернулся к родителям, спрашивая их мнения, и Кану подбодрил сына ласковой улыбкой.       — Я могу послать за тобой через пару дней, если хочешь, — сказал он. — Останешься с дедушками?       Ильсон немного подумал, а потом все же с энтузиазмом кивнул.       — Придется тебе испечь побольше булочек, — толкнул любимого локтем Чонгук и тихо засмеялся.       Чернородники провели с семьей еще несколько часов. Говорили обо всем на свете, ели приготовленные в трактире за стеной вкусности, а потом распрощались, пообещав скоро снова встретиться.       Обратно они отправились, когда уже начинало темнеть. Вокруг зажигали фонарики, и Ильсон шел, круглыми глазами осматривая остров. Он замечал милые домики, красивые сады, торговые площади и людей, которые казались абсолютно довольными своей судьбой. Они жили в мире, среди тех, кто принимал и уважал их. Чонгук и Чимин собрали на острове всех взрослых чернородников с земель Черного и Высокого замков. Среди них были Юнги с Юной и детьми, Сокджин, Севон и другие бывшие родственники старшего. Кто-то только учился жить в любви, а кто-то наконец мог чувствовать себя частью чего-то хорошего.       У дома навстречу путникам выбежала собака, и Ильсон с криком «Кай!» бросился к псу. Чимин и Чонгук шли неспешно. Они размахивали сцепленными руками, наблюдали за тем, как их внук резвится с домашним любимцем, и думали о том, как им повезло. Все их мечты наконец-то исполнились. Они были полезны и любимы. Они были друг у друга. Они были дома.