amicus Plato, sed magis amica veritas
***
1895 год. Хогвартс. Школа чародейства и волшебства. Пятнадцатилетний Альбус Дамлбдор шагает по коридорам замка, ища укромное место, чтобы встретиться со своей возлюбленной — Бетти Барлоу. Зайдя за один коридор, а потом и вовсе внутрь пустого кабинета, он принялся ждать свою пассию. Они договорились о встрече ещё целую неделю назад и Альбус сказал Бетти искать его в самом укромном месте Хогвартса. В выручай-комнате. Альбус приказал комнате воссоздать по центру небольшой диван и большой, дровянный камин, который доходил до потолка комнаты. Воссоздав со своего воображения самое лучшее красное вино и два бокала к нему, он принялся ожидать свою возлюбленную. Бетти тихо вошла в выручай-комнату и Альбус совсем не заметил её присутствия. Он попивал вино из бокала и смотрел на огонек в камине. Бетти легонько прошлась и села рядом с ним. Альбус заметил её и игриво улыбнулся, а после налил ей вина в другой бокал и протянул его Барлоу. — Я скучал. — промурлыкал Дамлбдор и чокнулся своим кубком об её кубок с вином. Она улыбнулась и отпила содержимое в бокале. После сего она наколдовала небольшой стеклянный столик перед ними и легонько положила на него уже опустевший бокал. Бетти причмокнула своими красно-бордовыми губами. Внешность Альбуса была посредственной. Он был самым красивым четверокурсником на факультете Гриффиндор. Чуть длинные и густые русые волосы до плеч, ровные и острые скулы, пухлые розовые губы и нежно-голубые глаза, словно свежий алмаз, который только что отполировали в мастерской. Рост его составлял метр и восемьдесят сантиметров, что давало в некотором смысле, доминировать над пятнадцатилетней Бетти Барлоу. От Альбуса всегда пахло некими травами, их запах был нежным и отдавал немного запаху свежей петрушки или зелени с оранжереи Хогвартса. Несмотря на то, что он Гриффиндорец, он всегда носил черную и грубую одежду. Только лишь оранжевые шарфики делали намек на то, что Альбус учился в гриффиндоре. Бетти по всем параметрам внешности сильно отличалась от него. Рост её был метр шестьдесят девять сантиметров. Густые, черные волосы до плеч, которые она всегда закручивала в кудри. Карие, словно молочный шоколад глаза или же как корочка книги… Её глаза были настолько глубокими, что Альбус был готов утонуть в них. Они привлекали его не меньше, чем характер Бетти Барлоу. На её таких же пухленьких губках красовалась всегда темно-бордовая помада, которая оставляла «следы» на Альбусе. Она любила подчеркивать свои глаза темными тенями и выделять ресницы черной тушью. Её носик был очень аккуратным, словно её внешность писал самый лучший и талантливый художник мира. Уже в пятнадцать лет у молодой Бетти вырисовывалась большая грудь и это не чуть ни меньше привлекало Альбуса. Но что единственное любил Дамблдор в ней, так это её ум. Ум, который так нежно и мягко переплетается с её красотой и с её острым и игривым характером. Она была старостой Слизерина и самой умной девочкой на факультете. Бетти с самого первого курса покорила молодого Альбуса. Она всегда носила белую рубашку с зеленым галстуком и покрывала на себя толстую мантию, что скрывала её округлые формы. Барлоу любила короткие юбки и почти что всегда надевала их до того момента, пока её не наказали профессора за такой «непристойный» вид. А Альбус не видел ничего пошлого в этом. Мини-юбочки украшали ноги Бетти и это нравилось Дамбдлору. — У нас слишком мало времени… — промурчала Бетти и принялась снимать с себя мантию, по пути расстегивая пуговицы на её бело-прозрачной рубашке. Альбуса это возбуждало, но он был против этой близости, момент был не тот, да и в силу возраста он не мог. Хоть и воображал всякие сцены с Бетти в своей голове, но не мог так взять и воспользоваться ею. Тем более, Бетти была чуть пьяной, из-за того что выпила вина. — Не тут. — Альбус держал её у себя на коленях и прикусывал мочку её уха, отчего Барлоу постанывала и тяжело дышала. Бетти целовала шею Альбуса, а тот говорил ей что-то на ухо, но та пропускала его слова. — Не здесь… — хрипло ответил Альбус, но было уже поздно. Бетти под воздействием алкоголя и возбуждения сняла с себя рубашку и перед светловолосым воцарились её груди, которые вырывались наружу с белого бюстгальтера Бетти. — Потрогай их… — простонала Барлоу и продолжила ерзать на его коленях, упираясь бедрами об его стояк. Альбус понимал, что это плохо кончится и поглаживал её волнистые волосы. Он завел свою руку за ухо слизеринке и целовал её шею, оставляя красно-бордовые засосы. Барлоу тихо стонала и как кошка игралась с его ремнем, на котором была железная пряжка. Дамблдор понял, что если не остановит свою пассию, то лишится своей девственности здесь и сейчас. Ему, конечно, хотелось это сделать. Но он не хотел так грязно пользоваться возлюбленной. Он тихонько оттолкнул её, а после поглаживал своими руками её талию. Его пальцы скользили на обнаженной, горячей кожи Бетти Барлоу. А после, он взял своими пальцами за её подбородок и заставил посмотреть на себя, в свои голубые, как океан глаза. — Ох Бетти… — расплылся в улыбке Альбус. — Альбус… — промычала Барлоу. — Я готов полностью отдаться тебе, Бетти. — Так чего же ты медлишь? — игриво произнесла Барлоу и принялась снимать с Альбуса его длинный, черный сюртук, под которым находился такой же черный жилет, на котором висела цепочка, которую Бетти подарила ему еще на третьем курсе. Альбус грустно смотрел на неё и отвлек девушку своим горячим поцелуем. Помада Бетти тут же размазалась по губам Альбуса. Он много тренировался на фруктах и его поцелуй был свежим глотком для Бетти Барлоу. Его губы танцевали танго на её пухленьких губах. Он вылизывал своим языком десну Барлоу. Его слюна утонченно блистала на губах Барлоу, когда тот немного отпрянул её. Взгляд Бетти был голодным, она хотела повторять это еще и еще, но ждала, пока Альбус сам возьмет её. Дамблдору понравилось кормить поцелуями Бетти. Уж это получше, чем внезапная беременность, которая могла бы вычесть, если бы Альбус был глупым и скользким нахалом. Ну еще из тех, кто просто хотел тело Бетти. А таких немало. На каждом факультете есть по несколько старшекурсников, которые хотят совершить грешный соблазн над Барлоу. Он целовал её по три минуты, а потом отдалялся и наливал себе вина. Алкоголь не брал его так сильно, как её и он заставлял думать Бетти, что пьян, но на деле это было не так. Бетти возбуждало это. Она, как голодная рысь, чуть ли не рвала одежду на Альбусе. Тот согласился на игру и уже сам помогал ей себя раздевать. Он аккуратно снял с себя сюртук и жилет, а после саму его черную рубашку с оранжевыми пуговицами. Она гладила его голый и открытый торс, а после проходила дорожкой поцелуев по нему. Он стонал от такой близости и его прочный стояк вырывался с его брюк. Она лишь немного, кончиками пальцев притрагивалась к нему, в эти моменты Альбус был на самом пике, чтобы не застонать во все горло. Было видно, как они заскучали за эту неделю по друг другу. После того, как Бетти расцеловала его торс, она принялась снимать с него штаны. Барлоу долго справлялась с железной пряжкой на кожаном ремне Альбуса, но тот принял инициативу и сам снял с себя ремень. — Я обещаю, что замышляю только шалость. — промурчала Барлоу и потянула вниз брюки Альбуса, а потом массировала его стояк так и не сняв с него боксеры. Альбус постанывал, но в сотый раз понимал, что это всё ошибка. — Пожалуйста, не делай этого. — хрипло ответил волшебник. Бетти высунула свой язык и прикоснулась им к члену Альбуса через боксеры. Этого хватило, чтобы гриффиндорец полностью смог выкрикнуть стон. Своими пальчиками она потянулась к резинке боксеров, чтобы снять их, но Альбус образумился и перехватил руки слизеринки, а потом потащил к себе и посадил сверху, на свой стояк. Она игриво смотрела на него и терлась бедрами об него. — Ох, Бетти, что же ты делаешь со мной… — выдохнул Альбус и нежно поцеловал Бетти в губы. В этом поцелуи все его чувства налетели на Бетти и та ужесточила поцелуй, дав ему больше страсти и сексуальности. В этот раз она застонала. Застонала от обычного поцелуя и выкинула наружу все мысли о сексе и половой связи. Ей лишь хотелось быть подольше с Альбусом. Она наслаждалась им, а он наслаждался её губами и глубокими, как шоколад, глазами. Просидев в таком положении больше получаса, Альбус решил закругляться и немного оттолкнул от себя Бетти. — Одевайся… — приказал тот. — Мы засиделись. Бетти улыбнулась. В будущем их ждало больше и больше таких встреч и ей не терпелось почувствовать Альбуса в себе. Дамблдор помог ей одеться, а сам грубо и ненавязчиво надел на себя лежащую где-то на полу свою одежду. — Я провожу тебя до гостиной Слизерина. — сказал Альбус и взял за руку Бетти. Камин, диван и столик исчезли с выручай-комнаты и пара вышла. Они шли за ручку до того, пока не пришли в гостиную Слизерина. Ученики слизерина и гриффиндора лишь с «завистью» смотрели на влюбленных. А ведь они оба были такими разными, но так сильно были влюблены в друг друга. Бетти обожала его запах и его шелковистые волосы, а Альбус любил её глаза и утонченный характер чистокровной волшебницы. Она не была такой как все слизеринки и ему иногда казалось, что она пуффендуйка или гриффиндорка… — Я люблю тебя, Альбус. — Бетти уже отошла после алкоголя, и призналась в чувствах совсем правдиво и трезво. — И вряд-ли уже разлюблю. — И я тебя люблю, Бетти. — Альбус поцеловал её в лоб. — И не разлюблю вовек. Они попрощались и Дамблдор лишь наблюдал за тем, как Бетти сворачивает в свою комнату.***
Настоящее время. Бетти стояла в подвале, над омутом памяти. Она в сотый раз пересматривала это воспоминание. Потому что именно тогда её чувства были самыми настоящими и самыми искренними. Она была сильно влюблена в Дамблдора. Но после окончания Хогвартса их пути разошлись и Альбус связался с Грин-Де-Вальдом, что разбило сердце бедной Бетти. С того момента, она не впускала ни одного мужчину в свою жизнь и была замужем за работой. А когда появился Гарри, то Бетти снова расцвела, ну и благодаря Поттеру, она помирилась с Дамблдором. Бетти не разлюбила Альбуса. И вряд-ли уже разлюбит. Их детская и наивная любовь сыграла большую роль в жизни двух волшебников. Альбус не забывал о Бетти. Он связался с Грин-Де-Вальдом, чтобы забыть бывшую пассию, но лишь вогнал себя в депрессию. Он вернулся в Хогвартс и начал преподавать трансфигурацию. Его депрессия и чувства притихли. Вовек он запечатлел воспоминания с ней в одной из колбочек в его кабинете и спрятал колбочку далеко-далеко в свой личный шкаф. Альбус был рад перемирию с Бетти, но понимал, что они уже не те пятнадцатилетние влюбленные и их время давно прошло. Всю жизнь он прожил виня себя, а Бетти прожила в нелюбви к себе. Об их любви писали в учебниках по истории, но сильно не вдавались в подробности. Их любовь убивала их же изнутри. В учебниках она была мрачной, темной и зловещей, а для них — светлой, доброй и наивной. Они дополняли друг друга и не больше, но старшие не признавали этого. Как староста гриффиндора и староста слизерина могли быть влюблены в друг друга? Чушь какая-то. Все так думали, кроме самих Альбуса и Бетти. Они часто сбегали с Хогвартса в Хогсмид, чтобы просто погулять и насладиться видами и конечно же — друг другом. Их первый раз прошел в спальне у Бетти, когда все были на святочном балу, Альбус и Бетти сбежали в гостиную слизерина. Это воспоминание осталось как у повзрослевшей Барлоу, так и у повзрослевшего Дамблдора.***
31 июля. Долгожданный день, который Поттер так и жаждал. Он все же решил, что пригласит только друзей с Хогвартса, а друзей с маггловской школы пригласит на другой праздник. За столом собрались все четверо волшебников. Взрослых не было, кроме Бетти, которая вот уже принялась уходить на работу в министерство. — Будьте аккуратны. — улыбнулась Бетти и вышла с дома. Юные волшебники принялись за поедание вкусных сладостей и пряностей на день рождение Гарри. Сегодня Поттеру исполнилось двенадцать, а через месяц их ждет второй курс в Хогвартсе. Дафна была неуклюжа, она мазалась начинкой от торта всякий раз, когда пыталась откусить его. Драко иногда щекотал Гермиону и специально пачкал вкусной начинкой её носик, а потом сам же своим пальцем и убирал этот крем. Гермиона звонко смеялась и всё её внимание охватил один лишь Драко Малфой. Дафна Гринграсс смотрела на Поттера и смущалась каждый раз, когда их взгляды пересекались. Гарри кушал торт, заказанный в обычной маггловской кондитерской. Именно такой еды ему не хватало в Хогвартсе. Не то, чтобы в Хогвартсе невкусно кормили, наоборот очень даже вкусно. Но ему не хватало той самой готовки вручную, от которой блюда казались еще вкуснее и аппетитнее. После вкусного и сытного ужина, ребята смотрели маггловские телепередачи на маггловском телевизоре. Гарри сидел на диване вместе с Дафной, а Гермиона внизу на подушках, вместе с Драко. Они могли бы повторить эту картину, но будучи на третьем или четвертом курсе. Но зачем же повторять, если есть здесь и сейчас? Был бы Гарри чуть постарше, он бы мог набраться смелости и взять Дафну хотя бы за руку, но попросту стеснялся, хотя был не против коснуться её пальцев и ладони. Она была для него словно спасательным кругом во всем этом океане недоверия. Он любил её по другому и она чувствовала эту любовь, но не могла ответить тем же. Её не учили любви и вовсе, её любила только мать и Астория, с которыми она мало проводила время. Её жесткий и строгий отец напрочь бы запретил общаться с Поттером, если бы узнал, что Дафна поцеловала его в щеку. Её отец не был тираном, он всего-то навсего не хотел, чтобы его дочь потеряла голову от юношеской любви, как он когда-то в молодости… Дафна и сама не хотела сильно влюбляться в Поттера, но что-то в тот день, когда она его поцеловала екнуло в ней и все её чувства выплеснулись наружу. Она долго отходила от обычного поцелуя в щеку и ей казалось это пиком совершенства. Уже было совсем темно, но ребята до сих пор были все вместе и вовсе не хотели расставаться с друг другом. Они крепко решили, что останутся все втроем на ночь у Поттера. Бетти задерживалась на работе, что давало им преимущества. Драко уже был не тем стеснительным мальчиком и обнял малышку Гермиону, прижав её к себе, а та сладко засыпала у него на плече. Дафна увидев эту картину хотела такого же, но понимала, что Гарри слишком вежлив, чтобы так взять Дафну. Гринграсс взяла ситуацию под своим контролем и прижалась вплотную к Поттеру. Тот посмотрел ей в глаза и их взгляды встретились. В нем бушевал ураган, а в ней разгорался пожар. Её глаза были по своему теплы к нему, а его слишком горячи, чтобы обжечь Дафну. А он обжигал, обжигал юную красавицу своим взглядом и совсем не стеснялся. Гринграсс продолжила «гляделки» и потирала плечо Поттера, а тот взял её за щечку. Без её помощи. Он взял её за щеку и прислонил её лоб к своим губам. Легкий и воздушный поцелуй заставил Гринграсс закрыть глаза, а Поттера улыбнуться. — Ты проиграла. — тепло сказал зеленоглазый. — Что? — невозмутимо спросила Гринграсс. — В гляделки. Ты проиграла, а я выиграл. — усмехнулся Поттер. Дафна широко улыбнулась и прижалась к Поттеру, а потом долго смотрела в экран телевизора и наблюдала за какой-то глупой маггловской передачей. «Я проиграла» — сочилось у Гринграсс в уме и каждый раз повторяя себе это она улыбалась. «Я проиграла Гарри Поттеру» — снова и снова она повторяло это и тот пожар не утихал, он затмевал полностью душу Гринграсс и та была готова сжечь всё на своём пути. «Гарри Поттер выиграл меня» — ещё одна точка, которая дала пожару разойтись по всему её телу. «Он завладел мною…» — внутренний голос был безжалостен к маленькой Гринграсс. «Теперь я его, а он мой» — последняя невозвратная точка Дафны и всё, что горело в ней мигом сгорело полностью, оставив после себя серый пепел. Она тяжело выдохнула после пожара в ней. Поттер заметил это и повернулся к ней. — Что такое? — сладко, шепотом спросил уже двенадцатилетний Поттер. Дафна промолчала, а после вцепилась в его губы и страстно целовала его. Её пожар начался снова. Гарри неопытно пытался продолжить поцелуй, но Дафна была настоятельна и взяла всё в свои руки, снова. Она как Малфой, пыталась овладеть губами партнера, получалось плохо, но это было всё, на что была способна холодная королева слизерина. Она отпрянула от него, страстно посмотрела на него и прикусила нижнюю губу. — Прости. — робко ответила Гринграсс. — Всё в порядке. — улыбнулся Поттер. «Дафна Гринграсс завладела мною» — теперь просачивалось в голове у Поттера. А он даже был и не против.И ничто души не потревожит, И ничто ее не бросит в дрожь, — Кто любил, уж тот любить не может, Кто сгорел, того не подожжешь.