omnis ascensus cruciat. renascentiae cruciat. non defatigatus, non possum audire musicam. patiens et conatus auxilium musicae ad canere
— Боишься? — спросила Барлоу. Она, Том Реддл и Альбус Дамблдор ожидали в доме Бетти Гарри и его друзей после гулянки. Была уже середина июня. От Евы не было особых вестей, поэтому Бетти и Альбус настояли на том, чтобы Том и Гарри помирились. Начали всё заново. Это звучит сумасшедше, но без этого никак. Рано или поздно это случилось бы: два врага вновь обретут счастье. Тому Реддлу понравилась эта идея, но он сомневался. Боялся оказаться дураком в глазах у Поттера. Реддл стал совсем подростком, как в физическом плане, так и в моральном. Иногда в его голове проскакивают мысли как у подростков: он часто бесится, у него переменчивое настроение и кажется, он чувствует, что переживает не самый лучший период пубертата. — Нет, я не боюсь… — успокоившись, ответил Реддл. Он боялся, но не любил казаться слабым. Хотя, сейчас он похож на трусливого кролика. На милого трусливого кролика, который хочет домой. Но, дома нет. — Не наговори лишнего, — добавил Дамблдор, — И даже не вздумай задевать тему про Лили и Джеймса. Ты понял? — уже строгой ноткой в голосе спросил Альбус и потёр свою длинную белую бороду, — Гарри вряд-ли тебя простит, но его ненависть станет чуть меньше. — Да, я понимаю, — выдохнул Реддл, — Я сильно виню себя, понимаете? И если мы убьём Еву, частичка моей души закрепится за мной и я снова стану Волан-Де-Мортом. Я так не хочу этого. — Сейчас главное держаться вместе, — выдохнула Барлоу, — Походу, Гарри пришёл, — она услышала шаги, а после разворот ключей и дверной ручки…***
— Чужая обувь, — заметил Гарри. — И такая необычная, — хихикнула Дафна, — Гарри, у тебя новый одеколон? Он прекрасен. — Нет, — ответил Поттер, — Походу у нас гости. — Вы долго ещё там? — спросил Малфой, стоя сзади Дафны, — Мы тут теснимся, а вы разговариваете на счёт гостей, — милая усмешка уже от четырнадцатилетнего Слизеринца. — Тише, — фыркнула Грейнджер. Она невероятно повзрослела за этот июнь. Стала ещё красившее и божественной. Но, Малфой обогнал её. Во первых, Драко вырос в росте, начал носить чёрные смокинги с чёрными рубашками, делать другую укладку и следить за своей кожей. А Гарри наоборот, начал отращивать волосы, меняться в плане характера, хотя у него это мало получалось. Всё равно, за эти дни июня многое изменилось в жизни волшебников: начиная от их отношений, заканчивая их внешним видом. Дафне приглянулись красные помады, хотя многие ей говорят, что это выглядит вульгарно. Драко Малфой, полюбил чёрные смокинги, Гермиона Грейнджер отрастила челку и теперь полностью начала ухаживать за своими волосами. Драко растворяется в завитках Гермионы, а та обожает его новый строгой одеколон. У Гарри и Дафны вроде должно быть всё хорошо, но у них бывают частые ссоры и недопонимания. Даже были мысли о расставании, но они быстро пропали. Этим летом всем волшебникам стукнет по четырнадцать (если не считая Гермиону, осенью ей будет пятнадцать, девятнадцатого сентября).***
— Бетти? — в гостиную первым вошёл Гарри, а потом за ним Драко и уже после них девчонки. Настроение сразу же изменилось, когда они увидели Тома Реддла. В последний раз когда они видели его молодым, было на втором курсе. Гарри ничего не понимал тогда, но сейчас ярость взялась за него, — Что этот мудак тут делает?! — Мерлинова борода, ты взрослеешь на глазах, — рассмеялся Дамблдор и первым встал, чтобы поприветствовать юных волшебников, — Лучше присядь со своими друзьями. Рассказ будет долгим. — Т-том Р-Реддл? — удивилась Гермиона. Сначала она удивилась, потом он ей вроде приглянулся, а потом она занервничала: во первых, у неё есть любящий парень, во вторых, черт возьми, это же Волан-Де-Морт. Сам Волан-Де-Морт сидит на диване в доме у Бетти с Гарри и нормально общается с Дамблдором и выпускницей слизерина. — Здравствуй, Гермиона вроде? Бетти рассказывала мне о вас… — нервно улыбнулся Том и встал, чтобы пожать руку. Гермиона по-рефлексу пожала руку бывшему тёмному волшебнику и сразу же выхватила её. — Извините, мне нужно в туалет, — а после этого, Грейнджер даже никак не обернулась и убежала в сан-узел семьи Бетти-Поттеров. — С ней всё в порядке? — спросил Том. — А с тобой? — рыкнул Малфой и приблизился к тёмному волшебнику, — Сколько тебе сейчас лет?! За семьдесят?! Что ты забыл здесь? — Драко, успокойся, — заступилась Бетти. — Ты заступаешься за него, Бет? — влез Гарри, — Он убил моих родителей! Это было больно. Удар в сердце. Как и для Тома, так и для Бетти. Альбус просто остался стоять в стороне, будто его тут и не было. Неловкость дорастала до невозможности. — Я Дафна. Дафна Гринграсс, — Слизеринка прошла сквозь Гарри и Драко и протянула руку Тому. — Том Реддл, — улыбнулся юноша, — Я вроде… я вроде помню тебя. — Да. Второй курс, — выдохнула Гринграсс, — И я тебя помню. — Ох черт, извини, пожалуйста, я не знаю как загладить свою вину, — искренне раскаялся Том. Он хотел провалиться сквозь землю, потому что сейчас перед ним восстаёт девушка, которую он чуть не убил два года назад. Кстати, она ему понравилась, ну тогда, два года назад. Может именно с того момента он перестал быть Волан-Де-Мортом? — Угу, — кинула Дафна и села на кресло рядом с диваном, — Ну что-ж… Бетти, о чем вы хотели поговорить? — Нужна Гермиона, — добавил Гарри. Сейчас, он полностью успокоился. Но, ему не нравится, как Реддл смотрит на Дафну. Ему ужасно хочется ему врезать. Прямо сейчас.***
— Даже не знаю с чего начать, — начал Том. Все решили и приняли то, чтобы первым начал Реддл, а Бетти и Дамблдор что-то дополнять и добавлять. Таким образом прошли долгие два часа в их жизни. Сначала был обычный рассказ с того, как Том, точнее Волан-Де-Морт, хотел подчинить себе большинство волшебников и устроить геноцид маглорожденных и полукровок. Только Гарри и Дафна задавали вопросы. Гермиона боялась, Драко озлобленно сверлил взглядом Реддла и держал себя в руках, чтобы не врезать этому поганцу (как он думал). Драко всегда был одного мнения — люди не меняются. Том Реддл как и был мудаком, так и останется. Верить ему не стоит. Гарри был скептического мнения: он не верит Реддлу, но всё равно прислушивается к его словам и делает свои выводы. Ему было больно от каждого слова, было больно от рассказа убийства его родителей. Да. Том всё же рассказал об этом. Без этого было никак, потому что Реддлу нужно было объяснить, как Гарри стал его седьмым неофициальным крестражем. Дамблдор это принял, но всё равно был недоволен: должен быть другой способ преподнести это всё тринадцатилетнему мальчишке. Тем более, Гарри сам слушает убийцу своих родителей, разве он будет верить ему? — Я верю, — одна лишь Дафна проронила два слова после этого рассказа, — Люди меняются. Тем более, у Тома раскололась душа и тот кусочек находится сейчас… эм… в Еве? Так стоп, я не до конца поняла. Особенно момент с крестражами и этим… как его… вузерете? — Господи, не произноси это заклинание вслух, — перебила Бетти. — Почему? — невольно спросила Дафна. И правда: почему? — Есть слух, — тихим голосом добавила Грейнджер, — Есть легенда о том, что тот кто произносит заклинание сущего издевательства над душой и телом человека; заклинание, которое поражает каждую клетку мозга, становится рабом этого проклятья. Каждый раз, когда люди думали о нем или говорили его вслух, сходили с ума и больше никогда не возвращались в былую форму… — Да, только я не про это, — сквозь боль улыбнулась Бетти, — Эта легенда передавалась из уст в уста, поэтому была где-то подправлена. Правда, что проклятие существует, но не от того, что человек произнесёт его вслух, — пауза, — Если волшебник с плохими намерениями произносит это заклинание также с плохими намерениями, то он намерен на вечную боль. Он будет проклят. — Получается… я буду проклят? — спросил Том, — Точнее, я уже проклят. Забавно. — Я не знаю точно. У тебя не было плохих намерений, Том, — задумчиво ответила Бетти, — Ты не рассказал одного: как Ева стала такой? Ты не поделился полностью деталями… может ты и вправду проклят и поэтому обретаешь чувства? — То есть, — влез Дамблдор, — Проклятья для Тома Реддла — обретение чувств? — Хорошо, но, кажется этот рассказ займёт ещё куча времени… — растерялся Реддл. — Говори, — с интересующей интонацией попросил Поттер.***
День возрождения Тома Реддла и убийство души Евы Кэмпбелл. Действия происходят в горах Албании. Балканский полуостров.
— Ты любишь меня? — спросил Реддл. — Люблю. Всегда буду любить, Том. Ты же знаешь этого, — Еву было не узнать: и правда, рыжеволосая красотка с пустотой в глазах. С разбитыми мечтами и надеждами. Думающая в подростковом возрасте, что будет вечность с Томом Реддлом, а на деле организовала отдельный отдел в министерстве по его ликвидации. — Твой крестраж, Ева, — выдохнул Том, — Я стал смертен и я хочу, чтобы ты стала смертной. — Предлагаешь разрушить мой крестраж? — Да. — он будто всю жизнь готовился, чтобы сказать это «Да». Оно было холодным, строгим и пробивало сердце насквозь, — Где он находится? — Это твоё письмо, написаное мне на четвёртом курсе Хогвартса. Ты тогда впервые извинился и пригласил меня на святочный бал… — Ты заключила свою душу в мое письмо? — это растрогало Тома, — Боже, Ева… — Оно всегда со мной, — хитро улыбнулась Кэмпбелл и полезла в карман широких серых штанин. Покопалась пальцами где-то секунд пятнадцать и вынула помятое, хрупкое письмо. — А если бы оно порвалось? — первое, что смогу образумить Том, — Это сумасшествие. — Я его заколдовала. Оно необычное. Во первых, просто так его не порвёшь, а во вторых оно появляется, когда действительно нужно. — Как философский камень? — спросил слизеринец. — Да, прям как он… ты хочешь разрушить его? — Прямо здесь и сейчас, Ева. Тебе будет больно, но прошу, потерпи. — Том, я люблю тебя. Это ведь на славу наших отношений… — Ева была полностью одурманена. Если пару часов назад она была готова убить Тома, то сейчас полностью даёт свободу своим чувствам. Всё же, долгая работа в министерстве была напрасной. Чувства взяли вверх. — Как мне его разрушить? — слизеринец вертел в руках эту бумажку и читал содержимое в ней… это было так мило.«Дорогая Ева Кэмпбелл. Мне очень жаль за случай тогда, в кабинете ЗОТИ, я правда был не прав и уже на протяжении целого года пытаюсь добиться от тебя прощения, но… я знаю, это бесполезно, но прошу тебя, прости меня и давай сходим на святочный бал вместе»
Да… на четвёртом курсе Реддл был по-настоящему опьянен обычной гриффиндоркой. Был полностью разрушен её «чарами» и отдался восвояси своим эмоциям перед ней. Даже если у него не было тогда эмоций, а их не было, он всё равно мог чувствовать и все эти чувства он отдавал именно Еве. И сейчас они смогут быть вместе спустя столько лет. Сейчас они оба чувствуют, снова молоды и имеют куча амбиций… — Напиши на нем, — а уже из кармана достала перо и чернила, в небольшой баночке, которые тоже появляются по сильному желанию волшебника. — Что мне написать? — снова удивился Реддл, — Я впервые вижу такую магию, ты гений. — Бетти научила, — фыркнула Ева, — Я сразу после школы ушла работать в министерство, так как сдала ЖАБА на отлично. А там уже и Бетти, мы с ней по началу нейтрально относились друг к другу, а потом не ладили, потом опять нейтрально и так всё время. Но пару приёмчикам она меня научила, — и в конце Ева добавила небольшой смех. Он не означал, что всё хорошо. Он означал, что Еве ужасно плохо, но она пытается это скрыть. Из всех своих сил… — Напиши на нем этими чернилами «Я всегда был рядом. Спустя столько лет» — Это какой-то шифр? Я просто не понимаю… — любопытству Тома не было предела, — Ева, если что-то не так, мы можем всё отменить и… — Пиши, Том, — с дрожью в голосе перебила Ева.«Дорогая Ева Кэмпбелл. Мне очень жаль за случай тогда, в кабинете ЗОТИ, я правда был не прав и уже на протяжении целого года пытаюсь добиться от тебя прощения, но… я знаю, это бесполезно, но прошу тебя, прости меня и давай сходим на святочный бал вместе. Я всегда был рядом. Спустя столько лет»
— О Боже, — бумажка, как и чернила пропали с рук Слизеринца. Ева закричала вне себя. — Прости меня, — Том достал свою палочку с длинной мантии и закричал во все горло: — ВУЗЕРЕТЕ! — а после этого заклинания с того же кармана достал приготовленный ножик и оставил глубокий порез на своей ладони. После крика, Ева упала на землю и громко застонала, ей было больно, невыносимо больно. Частичка её души мертва. — Прости ещё раз, — Том подошёл. Приподнял измученную болью Еву и коснулся её подбородка, а после взял за руку и оставил такой же ало-красный порез на её ладони. — Зачем? — плача, спросила Кэмпбелл, — Я тебе доверилась… — не успев договорить, она снова закричала в ужасном крике, — Черт, Том! Реддл крепко прижал своей окровавленной ладонью ладонь Евы и закрыл глаза. Ему было больно и не физически. Он отдаёт остаток своей души, чтобы спасти её, но даже и не догадывался о последствиях. А Ева догадывалась. — et corpus tuum non sit idem, anima autem volat in celo. Iuro per altissimum planetae sanguinem meum debitum tuum purgare(И пусть твое тело не станет прежним, а душа и вовсе летает в небосводе. Я клянусь высшим на планете, что кровь моя очистит твой долг), — Реддл тяжело выдохнул, — Wuzeret…***
— А дальше вы уже знаете, что было… — закончил Том. — Черт, — позволил сказать себе ругательство Гарри, — Это ужасно. — И мне нужна ваша помощь, чтобы убить её, — выдохнул Том. — Разве нет другого выхода? — спросила Гермиона. Она уже не так боялась, но всё равно держалась вместе с Драко. Крепко прижавшись к нему, Грейнджер слушала историю Тома. — К сожалению, нет, — ответил Дамблдор.***
— Эй, а что было дальше? — спросил Альбус, — Пап? — Об этом завтра, тебе нужно ложиться спать, — улыбнулся Гарри, — Завтра твоя первая поездка в Хогвартс… — Знаю, — ответил Ал, — От этого и страшно. А тебе было страшно? — Нет. Потому что со мной была Элизабет, — вспомнил Гарри, — Всё, ложись, — и выключил магловский светильник на тумбочке своего сына. Гарри медленно потопал к выходу из комнаты своего единственного сына, улыбнулся на прощание, а после тихо закрыл дверь и направился вниз по лестнице особняка. — Спит? — спросила Дафна, будучи на кухне. — Да, — улыбнулся Поттер, — Мои рассказы действуют как снотворное… а ты не хотела. — Мне казалось, что ему не нужно было знать о нашей личной жизни и особенно моменты с Теодором, — съязвила Гринграсс и растворилась в красивой улыбке. На губах та же красная помада… — Но, сейчас же у нас всё хорошо? — кончиком губы улыбнулся Поттер. — Да.