" ...И как-нибудь утром, снимая фрак, Кладя гардению в лед, Сумеет ли он, мой бедный враг, Пустить себе пулю в рот?.." Александр Вертинский.
Коган ответил на следующий день. Ответил поправками и категоричностью. Никаких трех месяцев - только полгода с возможностью продления договора. На абсурдные условия Кира он согласен. Но. Только в случае стопроцентного выполнения приказа и полного подчинения. Только так и никак иначе. Вадим озвучил это Самойлову вечером, поднявшись в его комнату. Тот, к его удивлению, лишь кивнул в ответ, меланхолично выкуривая сигарету. Согласие было получено. Давно пора, все они уже устали от этих споров. Сделку запланировали через два дня. Вадим с Ярославом потратили еще половину ночи (правда в этот раз трезвой) на вычитку договоров. За эти дни Кир в мрачном молчании сдал анализы и прошел обследование у врачей. Так что к полудню дня Х Самойлов сидел в кабинете Вадима полностью чистый по всем параметрам. Настроение у него скакало и сейчас преобладало игриво-буйное. Макс, стоящий за его спиной, нервничал из-за этого, но ничего не говорил. Хозяин заведения перебирал три ровные стопки документов и, казалось, вообще ни на что не обращал внимания. Ровно в полдень в кабинет вошла Марьям в сопровождении Когана и уже знакомого Вадиму юриста. Мужчина небрежно отмахнулся от приветствия, сел в кресло, на Кира даже не взглянул и бросил лишь властное: - Давайте в темпе. У вас есть пять минут. Все действительно прошло стремительно. Оба юриста молча подали документы в трех экземплярах на подпись. И Кир и Адам также молча подписали. Затем наблюдатели завизировали бумаги, поставили печати. Один экземпляр забрал юрист Когана, шустро уложив его в чемоданчик. Один вручили Киру. Последний достался Вадиму в дополнении к черной толстой папке, о которой никто ничего так и не сказал. "Компромат" - догадался Кир. - Деньги были переведены на счет еще утром, - коротко сообщил Адам Георгиевич, на что Вадим лишь кивнул. Как только с формальностями было покончено, Самойлов со своей привычной наглой улыбкой вдруг спросил: - И что теперь? - Вызову, когда понадобишься, - Коган встал, застегивая пуговицу пиджака. Он даже не посмотрел на него. - Адам Георгиевич, я так понимаю, Кир пока остается на моем попечении? - Тут же уточнил Вадим, также поднимаясь с места. Политик пренебрежительно махнул рукой и, даже не соизволив ответить, вышел из кабинета. За ним последовал подчинённый и Марьям, которая была обязана их проводить. - Видимо, это "да", - с сарказмом произнес директор клуба. - Нихера себе, - выдал Макс, спустя несколько секунд после того, как дверь за мужчиной закрылась. Кир молчал. Конечно, он убеждал себя в том, что все это было ему не нужно, что этот договор станет его личным рабством, которому он собирался сопротивляться. Парень ожидал чего угодно. Например, что Коган тут же утащит его в свое логово и замкнет на десять замков. Или заставит встать на колени и наденет поводок. Но никак не пренебрежительного безразличия. И это возмущало его. Все вокруг убеждали Самойлова в том, что он необходим Когану, а тому, выходит, плевать. - Разочарован? - Искоса глядя на него, спросил Вадим с усмешкой. Кир почувствовал досаду. Внимательный мужчина все подмечал, и это его нервировало. Парень неопределённо пожал плечами, а потом нехотя ответил: - Я ожидал не этого. - Я, честно говоря, тоже, - кивнул Макс встревоженно. - И что нам теперь делать? - Нам жить, как и жили. Киру ждать. Ждать, пока хозяин вызовет, - пояснил мужчина так просто, будто объяснял, почему трава зеленая. - Он мне не хозяин, - парень невольно прорычал. - Хозяин, Кир, теперь он твой хозяин, - серьезно произнес Вадим, смеряя его строгим взглядом. - Официально на полгода. Да, с оговорками, но теперь он несет ответственность за твою жизнь, а не ты. И хорошо бы тебе понять это сейчас, прежде чем создавать себе же проблемы. Ты подписал договор. Сиди и жди указаний. Кир расплылся в улыбке. - Первым моим желанием будет разгромить твой клуб, Вадик, - мстительно проговорил он. - Да мне плевать, - мужчина с безразличием посмотрел в экран телефона. - Коган все равно за это заплатит. Так что громи в свое удовольствие. - Мне все же не совсем понятно, почему он просто так ушел? - Задумчиво спросил Макс, не обращая внимания на их уже привычную перепалку. - Мне казалось, он заинтересован... По лицу хозяина заведения скользнуло что-то, и Кир быстро за это зацепился. - Вадиииик, - пропел он, играючи вертя сигарету пальцами. - Ты, кажется, в курсе и молчишь. Ай-яй-яй, нехорошо. Вадим поморщился, отложил телефон, но все же заговорил. - Имей в виду, это в последний раз. Дальше сами ебитесь, как хотите. Это лишь мое предположение... Он отплачивает тебе твоей же монетой. Ты заставлял его ждать, терпеть, пойти на кое-какие уступки. Теперь его очередь. Ты в его руках, время в его руках. Он заставляет тебя ждать. И бояться. Тебе было бы проще, если бы он сразу заставил тебя что-то делать. Но сидеть в неизвестности и к тому же ненужности - все это вызывает нервозность и страх будущего. Хотя, возможно, я не прав и у него просто нет сейчас на тебя времени. В любом случае теперь ты ждешь и, судя по всему, снова делаешь это в нашем доме. - Я вижу, ты счастлив, - просиял Кир, делая кавычки пальцами на последнем слове. - В полном восторге. А теперь валите, - коротко ответил Вадим, а потом повернулся к любовнику. - Макс, проследи, чтобы с этим психом ничего не случилось. А то мне еще и неустойку придётся платить. Возвращаясь с Невским на работу в ресторан, Самойлов думал, что, скорей всего, Вадим прав. Что ж, начинается война. Снова.***
Утром через четыре дня, когда они втроём завтракали в столовой, зазвонил телефон Вадима. Мужчина мельком взглянул на экран, а затем снял трубку. - Слушаю, - произнес он, минуту молча слушал, а затем коротко ответил. - Я понял. Отложив телефон в сторону, он посмотрел на Кира и тот сразу все понял. - Что, Вадик - псину сажают на поводок? - С усмешкой спросил он, накалывая вилкой яичницу. - Да. Собирай вещи, через пятнадцать минут за тобой приедут. - Ух, звучит так, будто папочка после ночевки меня забирает, - Самойлов продолжал улыбаться. Макс смотрел на него с тревогой, и за это Кир его ненавидел. Он сложно переносил чужую жалость. - Не провожайте, не люблю всех этих соплей. - Я должен убедиться, что ты не сдернешь, - соврал Вадим, отпив кофе. - Я что - похож на идиота? - Усмехнулся Кир, все прекрасно понимая. - Временами, да, - невозмутимо подтвердил мужчина, на что Кир лишь рассмеялся. Потом он встал из-за стола и вышел. С момента приезда вещей прибавилось. Обычно путешествующий налегке, Кир был несколько удивлён, что сумка оказалась почти полностью заполнена. Уже несколько лет одним из его правил было правило минимума. Чем меньше вещей, тем легче сниматься с места. Вещи привязывают к дому, к людям. Вещи дают память и ненужную сентиментальность. Не позволяют быстро все бросить. И сейчас он поймал себя на том, что, замотавшись в событиях и эмоциях, он напрочь забыл обо всем. И привязался. К этой комнате, к этим людям. Кир разозлился. Он злился всегда. С раннего детства он выращивал в себе эту злость, заменял ею все другие эмоции. Тоску, боль, надежду на жалость и жажду любви. Все эмоции предавали его, оказывались ущербными, все они были ненужными, ненастоящими, бесполезными. Все они делали его уязвимым. Помогала только она - злость. Только злостью он отбивался от ужаса, разрывающего его маленькое детское сердце. Она стала его главным оружием, его способом общения с миром. Она и только она его спасала. Поэтому сейчас, глядя на сумку вещей, Самойлов, вместо трогающей душу тоски, испытал лишь злость. Он проворонил момент и позволил этому месту привязать его к себе. Первая мысль - взять ножницы, изрезать вещи и выкинуть. Но потом вспомнились Кай и Глеб, Игнат, Макс и даже этот засранец Вадим. Сжав от злости челюсть, Кир достал несколько вещей и вернул их на вешалку в шкаф. Задержал на них руку, с усмешкой подумал, что оставит здесь немного себя и может быть еще вернется. Здесь ему было хорошо. Здесь к нему действительно были добры впервые за долгое время. За окном послышались два коротких гудка - машина приехала. Кир решительно захлопнул дверцы шкафа, закинул сумку на плечо и пошел вниз. В открытых дверях стояли Вадим и Макс. Оба внимательно на него смотрели. - Не думай, что ваши проблемы заканчиваются, Вадик, - как можно ослепительнее улыбнулся Кир, гася внутри все эмоции. - Уверен, они только начинаются, - усмехнулся в ответ мужчина и кивнул в сторону черной машины. Обычная камри. На ней все чинуши катаются. - За тобой аж трое приехало. - Видать, Коган и правда думает, что я съебну. - Может и так, - туманно ответил Вадим, но Кир докапываться уже не стал. Он чувствовал тревожный взгляд Макса и это его страшно нервировало. - Ты щас дырку во мне проделаешь, мажорчик, - с показным отвращением сказал Самойлов, но Невский на это только спокойно ответил: - Звони. В любое время. По любому поводу. И помни, что мы на твоей стороне. Кир близко к нему наклонился и хищно прошептал: - Не переживай, в случае чего ты первый обо всем узнаешь. Да, Вадик? Брюнет лишь закатил глаза. Кир прошел мимо них и, не оборачиваясь, махнул рукой. Перед машиной стояли двое. Обычные, неприметные мужчины, в темных костюмах. Только взгляд чуть внимательнее, да мышцы напряженнее. А за пиджаком наверняка оружие. Охрана Когана. - Привет, мальчики! Куда едем? В страну чудес? Один из мужчин открыл заднюю дверь и жестом пригласил сесть. - Ебать, какие серьезные пацаны! - Кир фыркнул. - Сами себе, наверное, в зеркало не улыбаетесь. Не ожидая ответа, Самойлов нагло бросил сумку под ноги одного из охранников и забрался на заднее сидение. Водитель молча завел машину. В багажнике исчезла потрепанная сумка. Двое заняли свои места: один рядом с парнем, второй спереди. Как только двери захлопнулись, камри тронулась с места. За получасовую поездку никто из них не проронил ни слова. Кир, несмотря на явное неудовольствие охраны, открыл окно и курил сигареты одну за другой. Он был уверен, что мужикам велено терпеть все его причуды, но проверять это у него не было настроения. Сначала хотелось узнать свою главную роль во всем этом цирке. - Приехали, - сказал один из охранников, как только машина остановилась. - Фига се! Вы еще и разговаривать умеете! - Притворно изумился Кир и вышел из машины. Современная высотка, панорамное остекление, дорогие машины, частный двор, охрана, камеры. Одного взгляда достаточно, чтобы понять - здесь живут богатенькие. - Ах вот ты какая, страна чудес, - с сарказмом пропел Самойлов, вставляя очередную сигарету в зубы. Молчаливая охрана повела его в дом. Все вылизано и дорого, аж блестит. И все будто кричит, что ему тут не место. На скоростном лифте они поднялись на двадцать пятый этаж. Квартир на площадке было всего четыре. Один из двоих охранников свернул налево, достал из кармана ключи и отпер первую дверь. - Проходите, - коротко пригласил он. - Пожалуйста, оставайтесь в своих апартаментах до прибытия Адама Георгиевича. В случае чего, мы будем за дверью. Кир хмыкнул и вошел. Длинный коридор, ведущий в огромную комнату в белых тонах. Панорамные окна, полукруглый белый диван, стеклянный стол и два кресла друг напротив друга, небольшой книжный стеллаж. Слева большая кухня со столовой, справа не менее большая спальня. Мало вещей, много пространства. Изобилие света и воздуха. Изумительный вид на город. Самойлову хватило одного беглого взгляда, чтобы оценить огромную квартиру. В детали он не вдавался. Подцепил со стеллажа какую-то на вид дорогущую вазочку для окурков, упал в кресло и начал курить ожидая хозяина дома. Тот явился лишь к вечеру. Тихо щелкнула дверь, раздались уверенные шаги. В комнату вошел Коган собственной персоной. Окинул пространство властным взглядом, оценил обстановку. Самойлов ему отсалютовал со своего места, держа губами сигарету. - Не очень-то вы и спешили, господин, - нагло ухмыльнулся он, наблюдая, как мужчина сбрасывает с себя пиджак. Адам на это лишь выдернул у него из губ сигарету, упал в кресло напротив и глубоко затянулся. - Я знал, что ты меня дождешься, - иронично кивнул мужчина, откидываясь на спинку. - Конечно. С такой-то охраной, - в тон ему ответил Кир, кивая на дверь. Намекал на карцер. - Можно подумать, ты бы не свалил, не будь этих двоих здесь. - Да как можно! Я же подписал бумаги! - Не верю ни единому твоему слову. - И правильно делаете! Кир забавлялся. Чувство тревоги, пробужденное долгим ожиданием, заставляло его вести себя нагло, нарываться и вовсе забывать об инстинкте самосохранения. Коган со стороны тоже казался расслабленным. Но Самойлов уже понял, что мужчина намного лучше него управляет своими масками. А это значит, что ожидать от него можно чего угодно. Адам был опасен и теперь Киру придется ходить по лезвию ножа. Некоторое время они молча разглядывали друг друга. Кир улыбался, выставляя себя на показ, и ждал. Сейчас игру вел политик. Ему же и устанавливать правила. - Ты готовить умеешь? - Внезапно спросил Адам. Кир, ожидавший чего угодно, но только не этого, даже немного растерялся. - Я хочу есть. Пошли глянем, что купили мои парни, - не дожидаясь ответа скомандовал Коган и встал с кресла. - Уверен, ты еще не заглядывал в холодильник. Кир молча поднялся и последовал за ним. Остановившись в дверях кухни, он сложил руки на груди и хмуро наблюдал, как Адам рассматривает содержимое холодильника. Самойлов был сбит с толку. Он готовился к бою по отстаиванию себя, а мужчина снова играл с ним - играл непредсказуемо и непонятно. Кто он? Какой он? Что за новая маска? Почему же так сложно. - Бабу надо посылать закупаться едой, - задумчиво произнес Коган, вытаскивая яйца на стол. - Баба всегда может купить нормальной еды. Не то что эти дебилы. Разве это нормальный набор? Яйца, хлеб, молоко, йогурт. Где мясо, спрашивается? Сюда иди, Кирилл. - Вы намеренно называете меня полным именем, зная, что мне это не нравится? - С неожиданной для себя открытостью спросил Кир, тем не менее подходя к столу. - Я буду называть тебя так, как захочу, - властно ответил Адам, впихивая ему в руки отрытую в ящиках кухни миску и венчик. - Величайшая глупость заключается в коверкании собственного имени. Имя это единственное, что остается с нами до конца жизни. - Смена имени это способ забыть о прошлом. - Это слабость. Всего лишь жалкая попытка убежать от себя, - отрезал Коган и подвинул к нему упаковку яиц. - Взбивай штук восемь и молоко. Вариантов у нас немного. Будем ужинать омлетом. Закусив губу, Кир начал делать, что велели. Он ругал себя за излишнюю откровенность, но заткнуться не мог. Адам уже показал себя сильным противником. С ним хотелось спорить, его хотелось победить. Коган, к молчаливому удивлению парня, ловко обходился со всем на кухне. Будто проводил здесь большую часть времени, хотя Кир был уверен - готовкой мужчина не занимается. Адам нарезал помидоры и колбасу, выставил сковородку на плиту, а затем понаблюдав за парнем, обошел его и встал за спиной. Он положил свою руку поверх руки Кира и ускорил движения венчика. Самойлов напрягся каждой мышцей, чувствуя чужое дыхание у уха. Воздух в легких застыл. Откуда-то из глубины начал подниматься страх. Давя его, парень сглотнул и попытался сконцентрироваться на процессе. Все нормально, все нормально, все нормально. - Интенсивнее взбивай, - мягким бархатом подсказал мужчина ему на ухо. - Расслабься. И привыкай... Сказал и отпустил. Отошел также легко, как и коснулся. "Привыкай". Мучительный тактильный контакт. Кир тихо выдохнул, призывая злость. О, если бы это было сейчас так легко. Ведь его никто не трогал уже несколько лет. Не имел права. А теперь он сам развязал руки Когану, подписав этот гребаный договор. Мужчина забрал взбитые яйца с молоком и вылил на сковородку, где уже обжаривались помидоры с колбасой. - Почему ты мне "выкаешь"? - Как бы промежду прочим спросил он. - Выражаю уважение, господин, - Кир не мог сдержать собственной язвительности. Коган повернулся, оперся о столешницу кухни и улыбнулся. Улыбнулся неприятно, опасно. Самойлов почувствовал искорки страха, щекочущие нервы. Погасить их! Немедленно! - Давай-ка с тобой договоримся, - низким голосом тихо начал говорить Адам. - Я вовсе не против твоих закидонов с желаниями. Думаю, это будет интересно и весело. А в последнее время мне ой как скучно. Но. Я ценю в людях искренность. Сейчас люди врут, как дышат. Везде и постоянно. Я сыт этим по горло. Знаешь, почему я все-таки подписался под этим абсурдным договором? Меня зацепил твой нрав. На любую ситуацию у тебя есть живая, буйная реакция. Это меня забавляет. Поэтому свои увертки и увиливания можешь оставить для Вадима и его шайки. В моей постели в ближайшие полгода я хотел бы иметь не только строптивого мальчика с острым языком. Можешь чудить, как тебе вздумается. А за это ты платишь мне правдой. Это ясно? - Это не договор, а приказ, - иронично усмехнулся Кир. Перспектива его не вдохновляла. Вываливать все о себе постороннему и влиятельному мужику не хотелось. Но с другой стороны несколько дней назад Коган на глазах у парня передал на себя толстую папку с компроматом, о котором Самойлов якобы не знал. Это чего-то да стоит. Какая в принципе разница? Разве Кир уже забыл, что не собирался жить после этого приключения? Убьет его Коган или настигнет тот, другой - его личная никому не нужная правда все равно умрет после него. Так что немного сказать все же можно... - Ясно, - ровно произнес он, потому что Адам все еще ждал ответа. Мужчина задумчиво потер подбородок, еще минуту изучал его и отвернулся к плите. - Тогда ответь на вопрос, если ясно. И достань тарелки. Кир обошел мужчину и полез в шкаф за посудой. Минуту молчал, собирая в одно то, что он намеревался произнести. Полуправду. Потом улыбнулся, заранее защищаясь. - Я всегда соблюдаю дистанцию с людьми, которые кажутся мне опасными. И сейчас это максимально честный ответ. Возможно со временем я смогу сказать больше. Коган забрал тарелки из его рук и поднял крышку над сковородкой, где вздувался уже готовый омлет. Молча положив разваливающуюся еду по тарелкам, он отдал их Киру и указал на стол. - Даже сейчас ты умудряешься играть по своим правилам, - бесстрастно заметил он, доставая стаканы. - Я не отличаюсь терпением. Как думаешь, надолго меня хватит? - Накажете меня, господин? - Снова съязвил Кир, усаживаясь за стол. От опасной темы они отошли, и он позволил себе немного расслабиться. - Скорей всего. Частично. Половину правды ты все же сказал. Коган достал из холодильника пачку сока и бутылку виски. Сев за стол, он налил себе алкоголь и, сделав пару глотков, задумчиво произнес: - В наказание тебе - не бухаешь без моего разрешения. - Как скажете, господин, - усмехнулся Кир, берясь за вилку. - И да, имей в виду, меня бесит твой сарказм, - спокойно добавил Коган. - Невообразимо. - А так и не скажешь. Адам не ответил. Они молча поели, затем мужчина вернулся в комнату с виски, оставив Кира наедине с посудой. Парень хмыкнул, осознавая, что его забавляет роль домохозяйки. Мыть ничего не стал, просто свалил тарелки в раковину и последовал за Коганом. Он все еще не понимал своего положения. Не понимал и того, почему Адам, как истинный хищник и завоеватель, не предъявит на него свои права. Договор заключен, условия соблюдены. Почему мужчина тянет? К чему вся эта готовка и около психологическая болтовня? Он давно должен был припереть парня к стенке и поиметь. Тем более после всех выкрутасов. Да, это было бы больно, но правильно, логично. Тогда он смог бы потребовать своего. В чем смысл? Кир, обуреваемый сомнениями, встал напротив Когана и пристально на него посмотрел. - Мне не нравится слово "господин". И не нравится твое "вы". Не употребляй этого, - серьёзно сказал мужчина и поманил его пальцем. Самойлов думая, что наступит наконец, то, чего он ожидал, сделал два шага к креслу. Но прежде чем он успел что-либо сообразить, Коган подался вперед, засунул руку в задний карман джинсов Кира и вытащил пачку сигарет. А потом слегка толкнул парня в живот. Тот сделал шаг назад и, обескураженный, опустился в кресло напротив, подчиняясь немому приказу. - И как же мне тебя называть? - Спустя минуту спросил он, наблюдая, как мужчина подкуривает. Коган все больше напоминал ему сытого хищника, который просто играется со своей добычей. - Мое имя ты знаешь. - Хорошо, Адам. Мужчина хмыкнул и, затянувшись, сказал: - Это удивительно прекрасно звучит. Чертовски сексуально и покорно. Кир сощурился. И раздражение, наконец, прорвалось. - Это ведь все мелочи. Херня какая-то. Разве все должно быть так? - А чего ты ожидал? Что я, получив тебя, прикую тебя к постели и буду истязать? Или что буду жестко трахать каждый день? Этого что ли? - Адам издевался. Он словно читал мысли парня. И, кажется, ситуация его порядком забавляла. Все это, включая насмешку в тоне, вывело Кира из себя. - Именно этого я и ожидал, папик, - елейно улыбаясь, сказал парень, заставляя себя расслабиться в кресле. - А за что ты в таком случае платишь? За треп и омлет? Коган усмехнулся. Провокация не возымела эффекта. Самойлов почувствовал, что закипает. - Не разочаровывай меня, Кир, - расслабленно сказал он. Голос был ровным, без лишних эмоций. Он проникал куда-то под кожу и заставлял парня терять уверенность все больше. - Ты казался мне умнее. Сам посуди - в чем удовольствие от одного лишь секса? Мы что - животные? - Да! - Самойлов хищно улыбнулся. Наклонился и забрал у Когана сигарету, хаотично соображая. Как-то же можно вывести его из себя? Адам наблюдал за ним равнодушно и абсолютно спокойно. - Что ж, - наконец произнес он будничным тоном. - Не переживай, детка, я обязательно тебя трахну, если ты так этого хочешь. Только ты ведь не хочешь. Ты просто поскорее пытаешься пройти через неизбежное. Тебе страшно. Горячая волна заполнила голову. Кир отчаянно пытался держать себя в руках, но в ушах глухо стучал пульс, а ярость рвалась наружу. Каждый раз, каждый гребаный раз разговор с этим невыносимым мужчиной вытаскивает его сущность на свет: все страхи, всю темную подноготную. Сколько сил требовалось, чтобы вцепиться в ручки кресла и не кинуться с кулаками на холодного человека. "Хозяин... теперь это твой хозяин... подчинись...", - зашептал в голове тихий голос Вадима. Чудовище внутри него взревело еще громче, не признавая ничьей власти, кроме своей собственной. Но тут улыбающийся Коган встал и внезапно навис над парнем, уперевшись обеими руками в подлокотники. Он смотрел на Самойлова сверху вниз, пригвождая своей силой. Как настоящее животное. - Успокойся, - властно приказал он, заставив этим словом застыть Кира на месте и в хаосе чувств лишь слушать. - Люди никогда не будут говорить тебе то, что ты хочешь. Чем выше ты забираешься, тем больнее они будут бить. Сейчас ты высоко. И я могу больно тебя ударить. Я умею это делать. Умею причинять боль словами больше, чем физическим насилием, которого ты так боишься. Не нарывайся, веди себя хорошо, слушайся - и я поглажу тебя по головке. Будешь огрызаться - я вытащу всех твоих демонов и они запытают тебя до смерти. На эти полгода ты мой. Смирись. Я дам тебе несколько дней для осознания. Некая адаптация. Делай, что хочешь. Спи, ешь, гуляй, читай. Учись вести себя хорошо. Вспоминай манеры для приличного общества. Потом мы поговорим еще раз. Коган отстранился и отошел. Кир резко осознал, что все это время находился в каком-то оцепенении. Но это позволило ему забыть о ярости. Что-то тлело еще в душе, но все освободившееся место занимала теперь пустота. Самойлов чуть повернул голову, наблюдая, как невозмутимый мужчина снова надевает пиджак. - Имей в виду, мы бы обсудили все это намного спокойнее, если бы ты не нарывался, - буднично заметил Коган, оборачиваясь и поправляя манжеты. - Если тебе что-то потребуется, обращайся к охране. Они будут находиться с тобой постоянно. На этом все. Сказал, будто деловое совещание окончил. Достал телефон из кармана пиджака, уставился на него и молча вышел. Кир проводил его взглядом, услышал звук закрывающейся двери и со стоном сполз в кресле. Сегодня он позволит себе погрузиться в собственное разочарование.***
Самойлов не выходил из дома четыре дня. Он ни о чем не просил охрану, ничего не требовал, он даже не разговаривал, когда каждое утро молчаливая худая женщина заносила на кухню пакет с едой и сигаретами. Все это время он был один. Коган не появлялся, а телефона для связи с Максом у него не было. Да и не хотелось нарушать целебного молчания. Кир пару раз в день ел что-то незамысловатое, много курил и думал. Оставшись один на один со своим успокоившимся рацио, парень расставил все в голове по местам. Ведь до всего этого хаоса и сопротивления мужчине у него была цель. Во-первых, защита от прошлого. Во-вторых, цель побочная - удовольствие, о котором говорил Вадим. Для их достижения ему требовалось всего лишь утихомирить свой нрав и подчиниться. Всего лишь, ага! Ладно, нрав не обязательно усмирять. Ведь Коган сам сказал, что ему это нравится. Просто психованные поступки можно перенаправить в другое русло. А перед Адамом придется прогнуться. Четыре дня Кир цепенел от одного только этого слова. Четыре дня он сам себе приводил аргументы в пользу этого. Четыре дня сам себе в душе нашептывал, что нужно попробовать. Ведь Коган за все это время не сделал с ним физически ничего плохого. Он не зверь... Зверь, он зверь. Он убийца. Он пожирает человеческие души. Он пожирает весь мир... Сам. Ты сам на это подписался. Смирись. Покорись. Или разорви его в клочья... Просто уймись. Просто начни делать то, что он хочет. Быть послушным не так уж и сложно... Сложно! Быть послушным невыносимо! Тот, другой тоже так говорил. "Будь послушным мальчиком". И она... она кричала "Слушайся!". Вот почему он теперь ломал себя. От спокойных размышлений Кир в итоге пришел к разодранному бытию. Прошлое перемешалось с настоящим. Мир, в котором он застрял, стал безумным. В общем, когда Коган вечером четвертого дня полной изоляции Кира зашел в квартиру, то обнаружил Самойлова в лихорадочном состоянии и нервном возбуждении. Тот стоял у панорамного окна, смотрел вдаль. Обернувшись, даже не улыбнулся, не наградил своим привычным двуличием. Лицо чуть осунулось, черты заострились. Коган усмехнулся и понимающе покачал головой. - Так, - твердо сказал он, кидая принесенный с собой сверток на диван. - Я оставлял тебя здесь не для того, чтобы обнаружить расстройство личности. - Я проходил период адаптации, - хрипло ответил Кир. Куча сигарет и долгое молчание сыграли свое дело - голос осип. - Я бы принял это за сарказм, но, кажется, ты действительно перекраивал себя, - Адам явно забавлялся, наблюдая за парнем. Потом расстегнул пиджак и скинул его на диван. Краем сознания Самойлов отметил какую-то уже привычную ритуальность этого действия. Будто одна отсутствующая деталь одежды разрушала весь образ, и Коган становился другим. - Если бы я знал, какой ты сложный и как много от тебя проблем, то вряд ли взял тебя, - Адам усмехнулся. Кир так и не понял, шутил тот или нет, но слова удивительно сильно резанули душу. Он уже это слышал. Много раз. В разных вариациях. И Коган наверняка догадывался об этом. О чем он предупреждал в прошлый раз? За плохое поведение он будет бить? Сейчас он бил. Значит Самойлов что-то сделал не так. Что? Ведь он действительно старался покориться, вывернуть свою сущность наизнанку... - Подойди сюда, - резкий приказ мужчины вернул парня в реальность. Изнуренный муками мозг повиновался, и Кир даже не заметил, как подошёл. А затем рука толкнула его. Самойлов несильно ударился о стенку спиной, но это позволило ему очнуться. Коган снова навис над ним. Обе руки он упер по бокам от плеч парня, перекрывая ему пути к бегству. Кир почувствовал себя в клетке и поднял глаза на мужчину. Между ними было сантиметров двадцать, не больше. И пусть Адам не касался его, но Самойлов чувствовал, как подавляющая его волю сила захватила все пространство вокруг, держала его тело под абсолютным контролем. - Что я сказал тебе сделать, когда уходил в прошлый раз? - Ровным голосом спросил он. - Ты сказал учиться вести себя хорошо, - выговорил Кир с явным напряжением. Он тяжело дышал, сердце почему-то неслось вскачь от накатившей паники. - А ты что сделал? - Еще один спокойный вопрос. - Учился. - Еще два дня и я нашел бы тут психа, - резко перебил его Коган. - Еще большего психа, чем ты сейчас являешься. Он минуту рассматривал Кира изучающим взглядом, а затем едва заметно смягчился. - Хотя, если посмотреть с другой стороны, ты справился просто блестяще. Самойлов прищурился и едва дернул головой вверх, спрашивая. - А что ты удивляешься? - Чуть спокойнее спросил Адам, пристально глядя на него. - Ты строптивая лошадка, сам попытался обуздать свою дикость, довел себя до предела. Но просил-то я не этого. Кир пытался призвать спасительную злость, чтобы вытащить себя из оцепенения. Он сам себя ненавидел за эту слабость и за то, что Коган снова оказался прав. Он так увяз в войне с собой, что нырнул с головой в прошлое. Грязное, разрушающее его прошлое. Киру казалось, что он задыхается. Почему именно с Адамом он оказывался таким беспомощным? Почему именно он залезал в его голову всего двумя-тремя фразами? Казалось еще мгновение и Самойлов рванет. Но именно в этот момент Коган крепко взял его рукой за челюсть и сжал, слегка приподнимая. Голова упиралась в стенку, Кир, чувствуя захват, даже не желал шевелиться. Чужая физическая сила вдруг стала точкой опоры. Она поможет вернуться к себе. - Чего ты боишься? - Напряженным голосом спросил мужчина, пронизывающе глядя на него. - Тебя, - выдохнул Самойлов из самой глубины своей души. Понял ли Коган это многогранное "тебя"? Услышал ли, что за этим стоит?.. Адам удовлетворенно кивнул, рассматривая его лицо слишком внимательно. Большой палец держащей его руки мягко прошелся по щеке. Кир подавил в себе дрожь. Нежность... кажется так проявляется ласка и нежность... - Правильно, - хрипло прошептал Коган, продолжая гладить кожу. - Бойся. Страх позволит тебе понять, чего ты хочешь на самом деле. И чего хочу я. Рука медленно скользнула ниже, остановилась на шее, продолжая легкие касания. Кир замер, прислушиваясь к себе. Эти действия были так не похожи на ту грубую силу из прошлого. Мягкий жар заструился под кожей. Кир смотрел на мужчину, ища жестокость. А видел лишь удовольствие. Коган рассматривал его с интересом, наслаждаясь первым познанием этого тела и этой души. Ему нравилась его всепоглощающая власть над Самойловым. Как бы парень ни сопротивлялся, как бы ни дерзил, он так живо откликался на чужую волю. Сейчас Кир, даже еще сам того не осознавая, уже готов начать подчиняться. Ох, и эта ослепительная агония во всем... Дальше будет интереснее. Адам скользнул рукой позади шеи и несильно сжал. Посмотрел в затуманенные глаза, удовлетворился увиденным и мягко заговорил: - Мне нравится твоя отзывчивость, детка. И то, как ты кидаешься в омут с головой. Но больше так не делай. Не разрушай себя. Просто расслабься и делай то, что я скажу. А потом проси, чего пожелаешь. Понял? - Да, - выдохнул Кир, будто наконец собираясь в одно целое. Он в конце концов осознал то, о чем твердил ему все это время Вадим. И понял, что говорил Коган. Он отдает себя. Отпускает себя. Всю ответственность, которую нес долгие годы собственного выживания, он перекладывает на Адама, передает в его власть. И будь, что будет. - Молодец, - шепнул мужчина одобрительно и, приблизившись, поцеловал. Кир закрыл глаза. Все его эмоции разом вскрикнули и тут же стихли. Властный, требовательный поцелуй подчинял себе, наполнял силой и безумием. Самойлов полностью потерялся в реальности, ощущая лишь горячий жар в груди. Он прижимался ладонями к прохладной стене изо всех сил, стараясь не потерять точку опоры. Коган целовал его, заставляя забыть о хаосе в душе, заставляя думать только об одном. О чужой воле. Когда Адам отстранился, Киру понадобились все силы, чтобы стоять прямо. Пережитый им кризис и, наконец, принятие просто выбивали почву у него из под ног. Он тяжело дышал, но взгляда от мужчины не отводил. Тот выглядел довольным, рассматривая чужие чуть припухшие губы и яркий блеск дерзких глаз. - Нам с тобой будет хорошо вместе, - наконец произнес он хрипло и, еще раз пройдясь пальцами по щеке парня, сделал шаг назад. Мгновение и перед Киром снова собранный мужчина. - Я намеревался остаться на ужин, но ты явно слишком устал, - деловито сказал он, оборачиваясь в поисках пиджака. Покопавшись в кармане, он вытащил карту и кинул ее на стол. - Завтра возьмешь пацанов, смотаешься и купишь себе что-нибудь приличное. Глазам больно на тебя смотреть. А сейчас ты пойдешь и хорошенько выспишься, не думая больше ни о чем. И я узнаю, если ты этого не сделаешь. - Неужели по ебалу так все видно? - Иронично поддел Кир, криво улыбнувшись. - Господи, я же просил вспомнить тебя о манерах, - Коган демонстративно закатил глаза. - Я вспомнил. Ты говорил про приличное общество. Как только мы там окажемся, я использую эти манеры. Может быть... - Любопытно, - Адам показательно задумался. - Получается, ты только что опустил меня. - Нет, Адам, как можно, - Самойлов улыбнулся. Искренне. Ему было весело. По-настоящему весело. Мужчина цокнул и невозмутимо ответил: - Что ж, над твоим языком мы еще поработаем. А пока я рад, что ты быстро приходишь в себя, засранец. Теперь марш спать. Кир оторвался от стены и, не дожидаясь пока Коган уйдет, отправился в спальню.