"Just you wait and you’ll see that you're swimming with sharks"
"You think you're better than them, better than them You think they're really your friends, really your friends But when it comes to the end, to the end You're just the same as them, same as them"
Третьего октября они вылетели в Иркутскую область чартерным рейсом. Самолет был небольшим, но вполне вмещал в себя Когана, Кира и еще семь человек охраны. И это если не считать трех стюардесс и двух членов экипажа. Адам любил большую свиту, по статусу было положено. - Где Серж? - Хмуро спросил Самойлов, усаживаясь в комфортабельном кресле. Отсутствие своего охранника он заметил еще при отъезде, но надеялся увидеть его здесь. - Уволен, - коротко ответил Адам, сосредоточенно глядя в экран телефона. Охранник, раскладывающий перед ним документы, бросил удивлённый взгляд на парня при его следующих словах. - Верни его, - тут же потребовал Кир, мгновенно вспыхивая. Он успел привязаться к Сергею, который все же был чуть более человечнее, чем все остальные солдафоны политика. - Нет. - Адам, верни его. Видимо, что-то было в его тоне, что Коган поднял на него глаза и отложил телефон в сторону. - Нет, - равнодушно повторил он и добавил. - Он не справился с задачей, потому и уволен. - Стеречь меня? - Язвительно поддел парень. - Охранять тебя, - невозмутимо поправил Коган. - Ты шлялся один ночью черт-те где, а он спал. Он не справился. - Каждый имеет право на ошибку. Самойлов в это не верил, но отстоять мужика как-то надо было. - Мы закончили разговор, - отрезал Адам, намереваясь вернуться к документам, лежащим перед ним. Кир судорожно попытался схватиться за последнюю соломинку. С демонстративной усмешкой он произнес: - Три дня назад ты сказал, что я могу просто попросить о том, чего хочу, и ты сделаешь это. Коган смерил его долгим, презрительным взглядом, а затем ответил: - Ты не заслужил. Или напомнить, что ты наказан? Кир резко почувствовал тугость сдавливающего горло ошейника, о котором пытался сегодня забыть. Невольно опустил взгляд на свисающий поводок, а затем снова посмотрел на Когана и ослепительно улыбнулся: - Я помню. - Прекрасно, - кивнул Адам и тут же потерял к нему интерес. Кир отвернулся к иллюминатору и раздраженно вспомнил это утро. Коган явился в окружении четверых суровых охранников. Пока они неподвижно застыли у входа, он сел в кресло и жестом подозвал к себе Кира. Стараясь не обращать внимания на нервирующих его телохранителей, парень подошёл к мужчине и встал перед ним на колени, потому что так они привыкли начинать диалог. Тем более после трех дней полного молчания. После их последней стычки. Коган рассматривал его некоторое время, а потом поддел пальцем ошейник на горле парня, чуть потянул на себя и абсолютно бесстрастно спросил: - Помнишь, что я сказал тебе, когда надевал его? - Что если буду себя плохо вести, то появится и поводок, - оскалившись, ответил Кир. Он уже понял, к чему все идет. - Рад, что с памятью у тебя нет проблем, - иронично заметил Адам и щелкнул пальцами. Один из охранников сделал два шага вперёд и вложил в ожидающую руку политика черный поводок. - Ты плохо себя вел, Кирилл, - повторил мужчина, сжимая кожу в кулаке. - Ты ушел из дома ночью один, устроил цирк в клубе, и главное - ты врал мне, чего я просил не делать. Я надену поводок, потому что ты не умеешь себя вести. Я буду водить тебя на нем до тех пор, пока не увижу, что ты полностью послушен. Это ясно? - Да. Кир улыбался. Иначе сдержать себя он не мог. Ему придётся подчиниться. Но он еще отыграется. При первой же возможности. Он уже знает как. Коган убедился, что парень все понял, после чего подтянул его за ошейник еще ближе к себе и щелкнул колечком поводка. С этим звуком ненависть хлынула в душу Самойлова. Но он закрыл глаза, вдохнул-выдохнул и заставил себя успокоиться. Он будет умнее. - Едем, - скомандовал Адам, поднимаясь с кресла. Он потянул поводок на себя, и Киру пришлось встать. Унижение и ярость плескались в груди. Кажется они с политиком снова сделали несколько шагов назад. Адам вел за собой Кира, как собаку. Никто из их свиты будто ничего и не замечал. Они расселись по машинам. Охрана погрузила чемоданы в багажник, и они тронулись в аэропорт. Парень сидел рядом с Коганом, глядя в окно и старательно не замечал намотанного на руку мужчины поводка, который контролировал сейчас каждый его шаг. Естественно в аэропорту с них глаз не сводили, разве что пальцем не показывали. Но Кир послушно шел за Адамом, с ослепительной улыбкой глядя прямо перед собой. Он - псих. Пускай все боятся. Коган скинул поводок с руки только когда они зашли в самолет. И вот сейчас парень мог наслаждаться относительной свободой. После неудачной попытки вернуть Сержа они не разговаривали. Лишь в середине полета, устав от общего молчания в нервирующем мерном гудении самолета, Кир спросил: - Что в Иркутске? - Байкал. Встреча друзей. Без галстуков и жен, - коротко ответил Адам, перебирая бумаги. Он не прерывался на отдых и работал каждую свободную минуту. - Но с блядями и понтами, - усмехнулся парень, разваливаясь в кресле. - Именно так. Больше никто из них ничего так и не произнес вплоть до того момента, как спустя несколько часов они не зашли в люксовый номер отеля в нескольких километрах от Байкала с весьма живописным видом из окон. В номере была изящная гостиная, две спальни по разные стороны от нее и небольшая барная стойка с холодильником и напитками. Коган отослал охрану, оставив за порогом всего двоих, захлопнул дверь и глянул на часы. Шесть вечера. - Приведи себя в порядок. Через два часа мы должны появиться на банкете, - отдал приказ Адам, скидывая с себя пиджак и закатывая рукава. Кир промолчал, наблюдая, как он садится на диван вместе с ноутбуком, а затем развернулся и пошел в душ. После долгого перелета действительно хотелось освежиться. К тому же стоило скорее избавиться от желания Когана, а значит активнее изображать покорность. В просторной ванной парень разделся и, оставив одежду прямо на полу, залез в душ. Теплая вода успокоила, помогла снять напряжение. И когда спустя двадцать минут Кир потянулся за полотенцем, то чувствовал себя отдохнувшим. Вытеревшись, Самойлов собирался было одеться, но рука, тянущаяся за джинсами, замерла в воздухе. Парень усмехнулся и вместо того, чтобы одеться, намотал на бедра полотенце. Так, чтобы были видны тазовые косточки и тонкая белая дорожка волос, спускающаяся к паху. Если у Когана бзик на портрет, то будет настоящим удовольствием спровоцировать его. Почти полностью голый, с одним лишь черным поводком, так сильно контрастирующим на фоне белой кожи, Кир вышел из ванной и неспешно направился к своему чемодану за свежими вещами. Конечно же Адам обратил на него внимание. Демонстративно долго ковыряясь в чемодане, Самойлов чувствовал тяжелый взгляд мужчины и когда, наконец, найдя вещи, решил идти обратно, то услышал короткий приказ: - Подойди. Стараясь не ухмыляться внаглую, Кир медленно подошёл к Адаму и собирался уже привычно встать на колени, когда тот отрезал: - Нет. Стой так. Парень замер, ухмыляясь и наблюдая за политиком. Тот рассматривал его будто бы скучающе, но слишком пристально. А потом слегка наклонился, зацепил пальцем узелок заткнутого за пояс полотенца и слегка дернул. Ткань свалилась на пол, Кир остался полностью голым. Несколько минут Адам рассматривал его обнаженное тело, задумчиво проходясь пальцами по губам. А потом отмахнулся от него, будто от чего-то незначительного и равнодушно бросил: - Хорошая попытка. Но слишком примитивно. И снова вернулся к работе. Словно ничего и не произошло. Кир не стал подбирать полотенце и молча пошел одеваться, отгоняя злость.***
К восьми часам вечера Адам вышел из своей спальни, как обычно одетый с иголочки. Будто не было длительного перелёта и нескольких часов работы. Энергия бурлила в нем, сам он казался свежим и отдохнувшим. Они вышли из номера в черных, почти идентичных костюмах для вечера, и в сопровождении охраны спустились в банкетный зал. Кир шел чуть позади, изображая покорность. Натянутый поводок в руках Когана нервировал, но на ближайшие пару часов парень прощался со своей личностью. Здесь он станет другим, здесь отработает свое наказание. Их было человек двадцать типичных политиков. Высокие, низкие, старые и молодые, худые и толстые. Но все, как один в дорогих костюмах благородных тонов. Зато вокруг них феерия цвета. Киру сразу стало очевидно - все они бляди. Молоденькие мальчики и девочки в провокационных платьях и костюмах совершенно разных цветов и фасонов. Яркие, надушенные и в стразах, они были словно карманные собачки и выполняли по сути ту же функцию - развлекали своих богатеньких хозяев. Без умолку щебетали и старательно смеялись. Глядя на это безумие, Кир даже порадовался, что Коган отличается сдержанным вкусом. Хотя нет. Это ведь именно он сейчас вел на поводке своего любовника. - Георгич! - Восторженно закричал один из компании, привлекая к ним внимание. - Ты опоздал на час! - Я абсолютно уверен, что пришел вовремя, - обаятельно улыбнулся Коган, пожимая руки присутствующим. - Все как обычно! Ты просто нашел способ эффектно появиться с новой игрушкой, - со смехом выдал невысокий политик, и абсолютно по-дружески обнял Адама. - Хвастайся-хвастайся! - Ничего особенного, - небрежно отмахнулся Коган. - Просто послушный мальчик с умением болтать, когда надо. У каждого из вас есть такой же. - Сомневаюсь, - протянул еще один, попивая алкоголь из бокала одной рукой, а другой нагло тиская задницу своей спутницы. - Ты не просто так упомянул, что он послушный. Устроишь демонстрацию? Адам принял из рук официанта бокал с виски и бросил задумчивый взгляд на Кира. Все это время парень стоял за его спиной и смотрел в пол, изображая покорность, которую так хотел сегодня с утра видеть мужчина. Самойлов понял, что вот сейчас настал момент проверки. Справится ли он? Сделает ли беспрекословно то, что потребует политик? - На колени. Кир не задумываясь упал на колени. Кто-то засмеялся, но парень не позволил себе разозлиться. Сейчас он слушал только Когана, лишь его. Адам сделал шаг к нему и приказал: - Облизывай. Обувь. Он должен облизать обувь. Высшая демонстрация унижения. И прежде чем Кир успел отследить в себе приступ зарождающейся ярости, он наклонился и медленно начал облизывать лаковую поверхность туфель хозяина. Над ним послышались взбудораженные смешки. Потекли потоком комментарии политиков, у которых уже давно были стерты все границы дозволенного. - Это красиво. - Уверен, Анжела нахер меня пошлет, если я предложу ей такое. - Если она член сосет, то для нее не должно быть особой разницы. - Э! Че за сравнение? Ты хер-то с палкой не путай! - Георгич, а как такому можно обучить? Или ты изначально его таким брал? - Это прописано у него в договоре, - послышался ровный голос Адама. - Бля. А я вот не додумался. - Да ты и акции не додумался в "Белугу" вложить, че уж о какой-то бляди говорить?! Послышался общий смех. Здесь собрались друзья, сегодня они отдыхали без масок уважаемых людей, показывая свою настоящую натуру. Но Кир не думал об этом. Он лизал. Концентрировался на голосе Адама и его интонации. Думал о мести. Но старательно лизал. - И так во всем у него? - Почти. Почти? Разве его так просто подчинить? Нет, не думать. Облизывать. - Достаточно. Встань. Кир поднялся на ноги, продолжая смотреть в пол. Сердце колотилось в груди, щеки покраснели. Он часто дышал, но давил, давил с адским трудом в себе ненависть ко всем этим людям. К Адаму. - Впечатляет. Это было эффектно. - Это было галимое позерство. Пошли уже бухать, пусть бляди сами развлекаются пока что. Адам повернулся к Киру и коротким движением приподнял его голову за подбородок. Щелкнуло колечко и парень вздрогнул. Мужчина снял поводок. Неужели всего этого достаточно? - Иди, погуляй, - Коган отпустил его небрежным движением руки, больше не глядя в его сторону. Парень сделал шаг назад, испаряясь из реальности этих людей. И чем дальше он отходил, тем больше слабла пружина в его груди. Он справился. После всего произошедшего он смог подчиниться приказу, а не броситься в лицо этому мужчине. Остальное было не важно. Осталось дождаться своего желания. Он отошел к стене, засунув руки в карманы и вяло рассматривая окружающее его пространство. Перед ним через секунду материализовался официант с подносом. - Не желаете ли шампанского? - Угодливо спросил он. Кир на секунду задумался. В принципе Коган не запрещал ему пить. Не будет же он в конце концов стоять и мяться тут с пустыми руками. Самойлов кивнул, взял с подноса бокал и официант тут же испарился. Одним словом сервис. Политики толпились в центре зала, разбиваясь на небольшие компании, периодически курсируя от одной к другой. Сейчас они концентрировались друг на друге, поэтому их свита рассредоточилась чуть поодаль от них, так же собираясь в группки. Кир ловил на себе чужие взгляды, но всех игнорировал. Он рассматривал политиков, периодически выискивая глазами Когана. Тот был само обаяние. Громко смеялся, шутил, приобнимал товарищей. Со смесью раздражения и злости парень отметил про себя, что мужчина никогда не был таким с ним наедине. Что это? Притворство? Настоящий Коган какой? И сам себя одернул - да, плевать. Ему не должно быть это интересно. Адам не должен ему нравиться. Все это было ошибкой. У них договор. У них противостояние. Этого вполне достаточно, чтобы прожить еще три с половиной месяца. А потом все закончится. Через полчаса этих бессмысленных перемещений по банкетному залу один из политиков громогласно заявил: - Господа, а не изволите ли пройти и раскурить сигары? Традиция, как никак. Мужики загудели и медленно направились в соседний зал. Через пять минут стало значительно тише - свита вела себя прилично. Киру было от этого тошно. Хотелось сбежать, сорвать с себя дорогую и бессмысленную одежду. Хотелось курить. Но приходилось тихо стоять в сторонке, цедить шампанское, которое он никогда не любил, и терпеть ради возможности отомстить только за то, что Адам ему нравился. Нет, за то, что он его ненавидел. Это должно было произойти. В мире людей, где правят социальные статусы, более сильный всегда захочет указать более слабому на его место. Даже в мире блядей. Самойлов ждал, когда кто-то из эскортных решит заявить о себе. И не прогадал. - Заблудился, мальчик? Вопрос насмешливый, с издевкой. Кир усмехнулся и поднял глаза. Вот и оно. Перед ним вопреки канону стояла брюнетка. Высокая, слишком статная. В платье в пол с разрезом от бедра. Таких выбирают мужчины с комплексом маленького роста. Вокруг нее еще человек пять мальчиков-девочек. Сразу ясно - она заводила. У них устоявшаяся компания. Все друг друга знают и дают Киру понять - здесь он чужой. Снова вспомнились слова Когана - каждый захочет указать ему на его место. Ну-ну, посмотрим. Самойлов оценивающе наклонил голову в сторону и ослепительно улыбнулся. Ей бы понять, что подходить не стоит. Но она не поняла. - Дар речи потерял, зайка? - Девушка продолжала играть на публику. - Пытаюсь понять, с чего ты решила, что я заблудился, - задумчиво протянул Кир, лениво рассматривая ее. - Все же очень просто, глупенький, - рассмеялась девушка. За ее спиной заулыбались. - Ну, так поясни для такого тупого, как я, - предложил Самойлов, болтая в руке бокал с шампанским. - Зайка, так ты не тупи. Все же очевидно. Богатый курорт, богатые мужики, богатый эскорт. Мы все друг друга давно знаем. Все с трудом сюда пробивались. А тут ты. Свалился, как снег на голову. Догоняешь? Тебе здесь не место. Ты оказался здесь случайно. Посмотри на себя - ты псина без роду и племени. Ни кожи, ни рожи. Обычная шавка, только с дорогим ошейником. - Потому и заблудился. Точнее приблудился, - поддакнул парень за ее спиной. Все усмехнулись. - Каждый из нас пробивался в элиту не для того, чтобы ты потом появился и перетаскивал на себя внимание, - продолжила брюнетка уже серьезно. - Я тебя предупреждаю - не отсвечивай. Иначе пожалеешь. - Ты ведь послушный мальчик, да? - Опять вклинился парень с издевкой. - Послушный-послушный, - кивнула девушка, уверенная в том, что смогла убедить Кира своей угрозой. - Слушался своего папочку, стоял молча, чуть ли хвостом не вилял. Ждал, пока погладят по головке. - А че молчит тогда? Язык проглотил? - Леша, быть такого не может. Мы же все видели, как он старательно облизывал ботинки своего папика. - И че? Дать вам за это медаль? Они боялись. Боялись, что он привлечет внимание их господ и те забудут о своих шлюхах, что бросят их, что лишат благополучия. Они ревновали. Потому и издевались. Самойлов прекрасно понимал их страхи, но позволять вытирать об себя ноги не собирался. - О, да ты вздумал рычать? - Девушка первая заметила в его небрежном замечании угрозу. - Мой тебе совет - не надо. Мы все давно дружим. И все можем нашептать нашим мужичкам, что ты плохо себя вел. Стащил какую-нибудь ценную вещичку или устроил драку. И все. Они промоют мозги твоему. Кому хочется иметь рядом такую непослушную псину?Ты вылетишь, уж поверь. Не надо идти против нас. - Драку, говоришь? - Повторил Кир, расплываясь в улыбке. Знакомое слово удовольствием разлилось в груди. Брюнетка закатила глаза, будто устав от его тупости, сделала шаг вперед и указательным пальцем ткнула ему в грудь. - Маленький, ты бы..., - начала она покровительственно, но закончить не успела. Волна жара поднялась внутри Кира, окатывая наслаждением. Как приятно быть собой. Легким движением он схватил пальцы брюнетки и с силой выгнул их назад. Девушка ахнула от боли и рухнула перед ним на колени, не в силах бороться с захватом. Улыбки на лицах окружающих сменились ужасом, а Самойлов лишь усмехнулся. Изнеженные бляди. Тут никто ему не соперник, никто не сможет вступиться за эту дрянь. Они живут в своем иллюзорном мире, не зная, что такое реальность. - Не надо трогать меня, барби, - с улыбкой прорычал Кир, с удовольствием слушая, как девушка постанывает от боли в заломанной кисти. - Иначе я сломаю твои красивые, тщательно наманикюренные пальчики, ясно? - Д-да, - вымученно выдохнула она, смаргивая выступившие слезы. Кир наигранно спокойно склонил голову набок, будто раздумывая. Потом медленно вылил остатки шампанского девушке на голову. Отведя руку, он легонько ударил бокалом по столу тонким краем, и тот разбился, оставляя в ладони ножку с острыми осколками. Кто-то из эскортных в ужасе отступил. Одна девушка метнулась в сторону, но Кир не обратил на это внимания. - Давай договоримся, куколка, - начал он с жуткой улыбкой, поднося разбитый бокал к платью на ее плече. - Мне плевать на вас всех. На хозяев и блядей. Мне не нужен твой мир. Он медленно вел острым краем бокала по плечу вниз, царапая тонкую ткань платья. Не так сильно, чтобы поранить кожу, но достаточно, чтобы испортить вещь. Достаточно, чтобы она поняла. - Варись в своем дерьме столько, сколько сможешь. Мы оба знаем, что это ненадолго. Тебя израсходуют и выкинут. На твое место придет другая. Лучше тебя. Всегда будет кто-то лучше тебя, да? Она молчала, старательно сдерживая слезы - умела держать лицо. Слушала и ненавидела. Кир смотрел ей в глаза, вновь и вновь разрывая платье, унижая. Око за око. - Ну, а пока пользуйся тем, что ты еще котируешься. И не трогай меня, усекла? Никогда меня больше не трогай! Она кивнула, и он легким движением оттолкнул ее от себя, отпуская вывернутую руку. Девушка рухнула в сторону и тут же встала с помощью друзей. Как раз вовремя. Из соседнего зала вышел Коган в компании пятерых мужчин. Перед ними семенила встревоженная эскортница, которая и побежала звать на помощь пару минут назад. Глупая. Как и все они. Кир скучающе повертел между пальцев ножку разбитого бокала и, медленно, чтобы все видели, поставил его на край стола. - В чем дело, Саша? Лика прибежала и сказала, что на тебя напали, - раздраженно произнес невысокий мужчина, осматривая с головы до ног свою спутницу. Она отчаянно делала вид, что все в порядке, но порезанное местами платье и мокрые от шампанского волосы выдавали ее с головой. Отпираться не было смысла. - Он напал, - презрительно кивнула брюнетка в сторону Кира. Бизнесмен метнул на парня недовольный взгляд, тут же повернулся к Адаму и с легким возмущением спросил: - Георгич, какого хера? Коган рассеянно посмотрел на Самойлова и скучающе уточнил: - Пояснишь? По тону угадывалось, что ему плевать на произошедшее. Полное подчинение ранее покрыло все последующие неприятности. - Это мое желание, - хищно улыбнулся парень со всей возможной наглостью. Адам не посмеет его наказывать, не пойдет наперекор их договору. А значит ему предстоит выкручиваться самому. Но мужчина лишь пожал плечами, глотнул виски и повернулся к товарищу: - Слыхал? - И ты спустишь ему это с рук? - Дима, ну ты чего от меня хочешь? Справедливого возмездия? Разве кого-то убили или покалечили? Что мне нужно - шмоток твоей шавке купить или бабок отстегнуть за моральный ущерб? Поцапались сучки между собой. Ну и что? - Серьезно, Саныч - че мы это вообще обсуждаем? - Поддержал его другой политик. - Пошли лучше бахнем. Хозяин Саши усмехнулся, вдруг осознавая незначительность ситуации, добродушно отмахнулся от своей девки, и разом компания влиятельных людей потеряла интерес к происходящему. Развернувшись, они отправились на свой банкет. Адам лишь напоследок бросил ухмыляющемуся Киру короткий приказ: - К себе. Тон строгий, но все же довольный. Самойлов невольно улыбнулся этому. Парень пронаблюдал, как политики снова испаряются в другом зале, а затем повернулся к все еще сверлящей его взглядом брюнетке. - Ну, че, цыпочка, схавала? Выходит, ты здесь такое же ничтожное дерьмо, как и я. Самойлов отсалютовал ей, засунул руки в карманы брюк и пошел из ресторана. Он знал, что охрана зорко ведет его взглядом, но все равно чувствовал себя здесь слишком открытым, незащищенным. Приказ вернуться в номер был очень вовремя. Будто передышка перед новым боем. Впереди еще ночь с Коганом, которого он хотел уничтожить. Но снова откладывалось. Снова использовал желание впустую. Что еще придется сделать ему перед тем, как задать тот главный вопрос, который позволит увидеть падение Адама? Кир убеждал себя, что приказы Когана были ему ненавистны, но что-то предательски сжималось в груди от власти Адама, от собственной беспрекословной покорности ему, от восхитительного шока других людей, наблюдавших за ними. Самойлов зашёл в номер, задумчиво потирая пальцами ошейник. Символ его рабства. Адам мог слегка дернуть, и парень подчинится. Он говорил, что Кир пытался дёрнуть за поводок, но почему-то не замечал, что позволяет это делать. Провокациями Самойлова, которые сам и поощряет. Кир снял пиджак, бросил на спинку дивана, а сам рухнул на пол. Серый ковролин шершавым ворсом впился в кожу рук, но парень не обратил на это внимания. Закрыл глаза, отпуская себя, пока он один, пока в безопасности. И неожиданно задремал. Проснулся от тяжелого взгляда. Осознал это, вздрогнул и сел. Раньше он просыпался от каждого шороха. Раньше это казалось залогом безопасности - услышать, как открывается дверь ночью, чтобы вновь впустить в его жизнь боль и ужас. Теперь он слишком привык к защите Адама, что не услышал даже, как тот вошел. Коган стоял у дивана, стягивая с себя галстук, и нечитаемым взглядом впитывался в парня. Чтобы перебить свою трусливую реакцию при пробуждении, Кир издевательски улыбнулся и громко сказал: - О, хозяин вернулся! Вы позволите, мой господин, вновь облизать ваши царственные ступни? - Кажется, я уже говорил, что не хочу, чтобы ты меня так называл, - холодно ответил Коган, откидывая галстук в сторону. Пиджак уже валялся на полу. В отеле Адам не церемонился с вещами. - О, пардон! Для красного словца подвернулось, не удержался, - хохотнул Кир, переворачиваясь на спину и наблюдая за мужчиной. - Еще раз не удержишься и я отхлестаю тебя ремнем по заднице, - невозмутимо пообещал тот, усаживаясь на диван перед ним и широко расставляя ноги. Самойлов прищурился, отмечая напряженные плечи Адама и его скрытую нервозность. Потом до него дошло - мужчина устал. Кир достаточно много времени провел с ним, чтобы увидеть то, что не увидит другой человек. - Ты придумал желание? - Перебивая его мысли, спросил Коган холодно. Это на мгновение ошарашило. - Я уже сказал тебе, - напомнил Самойлов с усмешкой. - То, что ты не поделил с этой девкой, это метод самозащиты. Мы договаривались, чтобы ты себя не сдерживал, если кто-то тронет тебя. Ты не сдерживал, я доволен. С последствиями я разберусь сам. Но - это не желание, - раздраженно отмахнулся Адам. - Поэтому повторяю вопрос - ты придумал желание? Черт. Коган не просто играл по правилам - он делал это благородно. Он мог засчитать ситуацию на банкете на свой счет, но вместо этого поступил честно. На языке Кира вертелся тот самый вопрос. Но чувство мести притупилось. Искренность мужчины, его тщательно скрываемая усталость даже от собственного питомца - все это задвинуло вопрос в темницу души. Против воли, но Кир пожалел его. Первый раз впервые за долгие годы ненависти ко всем людям. И это было неприятно. Это заставляло делать то, что он не умел - проявлять участие. Вместо ответа он подтянулся и сел прямо между ног Когана. Кир и сам не понимал, что делает, но чувство благодарности, переплетаясь с щемящим чувством жалости, вызвали нездоровую жажду. Он понимал только одно - это поможет им обоим. Где-то на краю сознания парень подумал о том, что, кажется, соскучился по прикосновениям мужчины. Осознал и с ужасом отогнал эти мысли. Это просто физиология, ничего больше. Кир не смотрел в глаза Когана, когда положил ладони на внутреннюю часть его бёдер, но почувствовал, как напряглись мышцы. На секунду всё замерло. Затем парень медленно двинулся вверх, к паху. Мгновение и Коган схватил его руки, слишком сильно сжимая за запястья. - Я не нуждаюсь в твоей благотворительности, - ледяным тоном произнес Адам. Кир презрительно хмыкнул. Умный, слишком умный. Игрок, которого никак не одолеть. - Я делаю это для себя, а не для тебя, - скривился Самойлов, не пытаясь отодвинуться. Адам был слишком близко. Но это больше не причиняло дискомфорта. - Кого ты хочешь обмануть? - Отбрил мужчина, впиваясь в него взглядом. - Ты только недавно научился кончать в моих руках без вселенского ужаса в глазах. Сейчас ты хочешь доказать мне, что сможешь проявить инициативу? Особенно после последней своей истерики? Не смеши меня - я знаю тебя лучше, чем ты сам. Ты либо жалеешь меня, либо что-то хочешь. И лучше бы это был второй вариант. Кир едва сдерживал себя, чтобы не вырваться и снова не устроить разнос. Он быстро закипал, когда его не понимали. Он не умел ничего объяснять, в принципе не любил говорить. Тем более о том, что хочет. Но Адам должен услышать его. Сейчас. - Это физиология, - Кир растянул губы в улыбке, чтобы разрушить собственное напряжение. - Если ты хочешь кончить, скажи прямо. Обескураживающая прямолинейность. - Мне не нужна твоя помощь, - поморщившись, выдавил Самойлов недовольно. - Я раздвигаю границы... собственной тюрьмы. Испытаю ли я то же возбуждение, если дотронусь до тебя. Если увижу тебя... - Думается, ты пудришь мне мозги, - Коган отпустил его руки, слегка отталкивая назад, и встал с дивана. - Иди спать. Он не поверил. Он был не в духе. Снова. И старался избежать чего-то слишком личного между ними. Но Кир безумно не любил, когда его игнорировали. - Ты боишься меня, - с усмешкой бросил парень, снова ложась на спину и закидывая руки за голову. Адам замер, уже уходя. Через секунду обернулся. Посмотрел со слишком явным презрением. - Если тебе так необходимо познать пределы своей чувственности, я могу подогнать тебе порнушку. Будешь экспериментировать с ней. Ясно. На провокацию не поведется. Остался один вариант. - Окей, Адам. Я придумал желание, - сквозь нарастающую злобу задорно проговорил он. - К херам чувственность, в случае чего набросаю от руки. Мне нужен ответ. Какой фетиш у тебя с картиной? Коган был готов. Три дня назад он не ожидал подобной темы и почти сорвался на эмоции. Но нужно быть дураком, чтобы не понять, что Кир вернется к этому вопросу. Поэтому в этот раз ничего в его виде не показало, что он эмоционально затронут. Минуту он, казалось, раздумывал, но Самойлов быстро предупредил: - Не ответишь сейчас, имей в виду, я буду копать при любом удобном случае. - Не много ли ты на себя берёшь, шантажируя меня? - Я не шантажирую, Адам, - Кир улыбался, глядя на него снизу вверх. - Ты сам предложил мне копать. Я всего лишь воспользовался твоим предложением. - Воспользовался, говоришь, - задумчиво повторил Адам. - Ну-ну. Надежда загнать этого человека в ловушку рухнула, когда мужчина вопреки всем законам логики подошел и сел на него сверху. Он заставил Кира вытащить руки из-под головы и прижал их к полу сильным захватом. Парень невольно замер, затаив дыхание. Липкий страх, предвкушение чужого тела - все снова смешалось. Он не знал, чего ожидать от Когана. Жестокости? Наслаждения? Боли? - Что ж, давай поиграем в чувственность и раздвинем твои границы. Как ты и хотел. Пару вопросов. Ответишь без содрогания и поиграем в твои странные игры. - Суть уговора не в этом, - напомнил парень, пристально глядя на нависающего над ним Когана. - Да ну? Правда что ли? - Адам, казалось, вовсю развлекался. Но Самойлова было не обмануть. Мрачная игривость, внутреннее напряжение. Мужчина был на краю себя. - Играй по правилам, Адам. Ответь на вопрос, - прорычал парень, понимая, что ему все меньше стало нравиться происходящее. Сам виноват. Не надо дразнить хищника. Коган сдавил ногами бедра Самойлова, будто фиксируя, чтобы парень не сбежал. Сильнее сжал захват на руках. А потом заговорил. Низким, угрожающим тоном. Будто готовясь к броску. - В юности я занимался в художественной школе. Классическое образование было правилом в нашей семье. Мне было шестнадцать, когда мы начали проходить натуру с человека. Моделью был мой ровесник. Преподавательница, усаживая его в подходящую позу, все не могла перестать восторгаться тем, как нам повезло. Юноша был копией картины знаменитого художника. Один в один. Кир смотрел в холодные глаза мужчины, слушая каждое слово со слишком сильным вниманием. Уже зная, что все это плохо закончится. - Я привык брать все, что хотел. Захотел взять и его. Слишком покорили меня эти линии, которые я повторял карандашом на рисунке. Но черно-белая копия блекла в сравнении с оригиналом, казалась мертвой. Мне было мало. У меня не возникло мысли, что он сможет мне отказать. Никто не отказывал до него, никто и после. А он отказал. После моего краткого признания улыбнулся, извинился. Сказал, что ему приятно, но он, увы, не заинтересован. И ушел. Сначала я был удивлён. Затем наступила ярость. Я не смог смириться. Как и любой другой насильник. Кир вздрогнул, наконец соображая, к чему все идет. Губы Когана изогнулись в жесткой усмешке. - Я подкараулил его в переулке у дома. Сначала пробовал поговорить. Когда не удалось, попытался взять силой. Его красота опьяняла, сопротивление казалось лишь игрой. Мне все казалось, что он просто хочет больше меня распалить. Я был сильнее. Я всегда сильнее. Но удалось мне не так много. Какой-то прохожий услышал нас. Я отвлекся. Парень вырвался и бросился бежать. Спасаясь от меня, он попал под колеса машины. Умер мгновенно. Растрепанный от моих грубых приставаний, с синяками на запястьях. Напуганный в последнюю минуту жизни тем, что его изнасилуют. Прекрасный лейтенант с картины де Ласло. Самойлов должен был чувствовать себя победителем, а чувствовал что вот-вот умрет от этой правды. - Я сжимал его так же, как и тебя сейчас, - Коган сильнее сдавил руки парня и тот невольно охнул от боли. - Ломая волю, оставляя следы на теле. Я тысячу раз представлял потом, как взял бы его. Как заставлял его плакать от боли и унижения, молить о пощаде. Но он сбежал туда, где мне его было не достать. И это стало мне уроком на всю жизнь - я могу получить не все. Безумная логика. Ужасающая в своей жестокости. И ни капли жалости. - Я вижу, какой вопрос ты хочешь задать. Нет, я не чувствую своей вины. Фактически я убил этого мальчика, но мне плевать. И потому он стал моим наваждением, вечным вызовом. Докажи, Адам, забери все, что сможешь. Когда мне говорили "это невозможно, ты не сможешь", я доказывал обратное. И вот смотри. Дикое совпадение. Ты в моих руках. - Я, блядь, не он! Коган жестко усмехнулся, рассматривая его. Обманчиво спокойно заговорил: - Конечно же нет. Я не дурак. Общая лишь внешность. Ты просто картинка. Очередная прекрасная копия, которую мне не срисовать, не перенести на холст. Мужчина разжал одну руку и медленно провел пальцем по щеке, затем коснулся губ и замер. - Эти линии, эти изгибы. Какое удовольствие прочерчивать каждый уголок, повторять созданное природой совершенство. Столько лет я все думал о том, каково было де Ласло? Испытывал ли он такое же удовольствие, перенося внешность на холст? Трогал ли украдкой свою модель, того малоизвестного аристократа? Думаю, что нет. Представляешь, как мне повезло купить тебя? Раз за разом брать? Слушать, как ты стонешь? Чувствовать, как дрожишь и кончаешь? Видеть, как ты подчиняешься. - Отпусти меня, - потребовал Кир, понимая, что его воротит. Железная хватка Когана делала больно, но слова рвали на части. Адам улыбнулся, и парню стало жутко. Страх резанул душу. Сейчас перед ним был не тот оплот безопасности и покоя, а растревоженный вулкан. Какой же он дурак, Господи. Нужно было остановиться, молчать, не трогать чужую боль. Чтобы не знать всего этого... - Отпустить? Что ты, мы только начали играть. Ты ведь сам хотел все узнать. Так сильно хотел. Что тебе теперь не нравится? - Адам, ты псих. - Это все еще новость для тебя? - Отпусти меня! - Кир дёрнулся, но не смог даже сдвинуться с места. Коган держал крепко, больно. - Я отпущу тебя тогда, когда сам захочу этого! - Адам повысил голос, и парень оцепенел. Мужчина еще никогда не кричал на него. Он всегда был слишком сдержанный, слишком холодный, до абсурдности расчетливый. Но сейчас к полу его прижимал настоящий неадекватный монстр. - Не дергайся, - произнес Адам уже спокойнее. Он все еще улыбался, и это было намного страшнее, чем его привычная холодная жестокость. Кир вдруг осознал, что теперь понимает, как выглядит сам в такие моменты. Сейчас он смотрел в лицо собственного безумия. - Мой ход. Вопрос тоже будет о прошлом, ты не против? Думаю, что нет. Ведь мы же сегодня болтаем. По-дружески, - Коган издевательским тоном подчеркнул последнее слово. - Итак, скажи, Кирилл, как отчим изнасиловал тебя в первый раз? В голове Самойлова будто что-то лопнуло. Он услышал вскрик, и только потом понял, что кричит он сам. - Нет! Коган лишь усмехнулся. - Да. Мы ведь честно играем, правда? Отвечай. Это приказ. Последнюю фразу он почти прорычал. Кодовое слово. Их договор. Кир не имел права отказать. Он был обязан подчиниться. Иначе будет хуже. Намного хуже. Потребовалось три секунды, чтобы сглотнуть ком в горле. Еще пять, чтобы заставить себя дышать. Когда он заговорил, голос был ровный, безжизненный. - Мне было семь, когда мама привела его домой. Сказала, это твой новый папа. Теперь у нас будет большая, дружная семья. Новый папа дарил мне игрушки, покупал конфеты, водил в зоопарк. Всегда одевал меня сам, помогал мыться. Говорил, что отец должен контролировать мальчика, учить гигиене, не женское, мол, это дело. Самойлов сглотнул еще раз, но во рту было слишком сухо. Концентрируясь на пристальных глазах мужчины Кир хрипло продолжил: - Мама работала в аптеке посменно. Сутки через трое. И как-то ночью, пока ее не было, он пришел. Я проснулся, когда он снимал с меня трусы. Я спросил "что ты делаешь, папа?". Он ответил - "сынок, кажется ты надел грязные трусики. Разве я этому тебя учил?". Он был недоволен. Я испугался, что разозлил его. Сказал, что сейчас переоденусь. Он дернул меня обратно на кровать и ответил, что надо проверить, кажется я плохо помылся. Голос Кира невольно задрожал, но он заставил себя говорить, заставил смотреть на Адама, заставил открывать эту тайну миру. - Он уложил меня на живот. Одной рукой давил на спину, чтобы я не дергался. Второй... второй проверял... чистый ли я. Насиловал меня пальцем. Было больно, я вырывался, но он приговаривал, чтобы я потерпел, что надо быть чистеньким и хорошим мальчиком. "Будь послушным мальчиком, Кирилл, а то папа разозлится". Самойлов понял, что от ужаса задыхается, но остановиться не мог. Улыбка начала растягивать его губы. - Он ушел, когда убедился, что я теперь чистый. Помог переодеться в чистые трусы, укрыл одеялом. Поцеловал. А утром сказал маме - у нас такая прекрасная семья, такой замечательный сын. Он всех нас так любит. Мама была счастлива. Мама сказала - будь послушным мальчиком, береги папину любовь. Любовь... клевая любовь, да, Адам? Охуительная! Любовь взрослых мужиков к маленьким мальчикам! Любовь мам, которые игнорируют то, что их сыновей насилуют, а утром приносят из аптеки заживляющие мази! "Будь послушным мальчиком, Кирилл! Папа любит тебя!". Счастливая, блядь, дружная семья! Кир начал смеяться. Он ничего не мог поделать с собой. Сработала защита. Рыдания прорывались из груди вместе с истерическим хохотом. Парня начало колотить. От жуткого смеха слезы полились из глаз, а он все не мог остановиться. Исчезло давление на руки, и краем сознания Самойлов заметил, что и тяжесть с бедер исчезла. А потом был рывок. Коган дернул его на себя, сажая. Мгновение, и он упирается макушкой в грудь мужчины. Кир вдохнул и понял, что дышать стало легче. Адам усадил его в правильную позу. Самойлов продолжал смеяться и плакать одновременно, но с каждой минутой истерика затихала. Коган молчал и не двигался. Они сидели так несколько долгих минут, пока парень окончательно не успокоился. Кир смотрел на свои руки, лежащие на коленях. Кожа была мокрая от слез - последнего свидетельства того, что он только что разбился на части. Сердце ныло, но внутри было глухо и пусто. Только ровное дыхание едва вздымающейся груди Адама говорило о том, что он не умер, что время идет дальше. - Ненавижу тебя, - хрипло выговорил он, шмыгая носом. - На здоровье, - ровный, прохладный ответ. Привычный тон и ни капли безумия. - Я хочу убить тебя, - продолжил Кир, лишь бы не слушать тишину. Он шевельнул рукой и пальцем коснулся манжета рубашки Адама. Ему нужно было снова почувствовать себя в безопасности. - Не надо было лезть мне в душу. - Не надо было убирать мои руки, - ответил Кир из вредности. - Я дал понять, чего я хочу. - Ты никогда не говоришь, чего хочешь по-настоящему. - Я хотел кончить. - Не надо делать из меня идиота. Ты лез на рожон. - Да, но потом передумал. Я... правда хотел почувствовать тебя, увидеть будет ли тебе... так же приятно... - Это такой способ мазохизма? - Иронично спросил Адам. - После всего, что с тобой делали. - Он не ты. - Слишком поспешные выводы. Кир нашел в себе силы поднять голову и посмотреть Когану в глаза. Тот казался холодным, неприступным. - Ты можешь быть хоть трижды гений, но я тоже далеко не дурак, - хрипло сказал он, рассматривая лицо мужчины. - Ты сожалеешь о нем. И о том, что сделал. Ты не насильник. Если бы это было так, ты бы уже тысячу раз отодрал меня в угоду своих желаний. Если бы ты верил в то, что говорил, то заставлял бы ползать и молить о пощаде. Возможностей было достаточно. - Заткнись, - выдохнул Адам, выдавая себя накатившим раздражением. Он жестко взял его рукой за подбородок, наклонился и впился в губы. Кир мгновенно подчинился, приоткрывая рот и впуская чужой язык. В конце концов, ему нужно было это не меньше. Хватаясь за призрачную надежду на восстановление, Самойлов запустил руки в волосы мужчины и привстал на коленях, прижимаясь к нему всем телом. Адам резко прижал его к себе, даря защиту. Не было нежности. Это было грубо, больно и жестоко. Коган снова будто метил его, кусая губы. Но Кир чувствовал только растущее возбуждение от каждого рваного поцелуя, от сильных рук Адама, стискивающих его. Как он дошел до этого? Как низко он готов упасть, лишь бы снова чувствовать себя в безопасности? Лишь бы снова чувствовать на себе эти голодные руки... Коган отстранился от него так же внезапно. Минуту они прижимались друг к другу лбами, восстанавливая дыхание. Затем Адам отодвинулся, встал с колен и присел на диван, продолжая нависать над Киром. - Чего ты хочешь? - Спросил он ровным тоном. Серьёзно? Даже сейчас? После всего этого кошмара Адам продолжает играть по правилам, по условиям их договора. Это выводило из себя. - Верни Сержа, - с неприятной улыбкой ответил Кир. Сердце сжалось, но он просто не мог поступить иначе. Он мог бы попросить о чем угодно, мог бы забить на человека, который был ему никем. Но он знал, что у вояки трое детей и год назад умерла жена. Мужик не должен расплачиваться за то, что Кир слинял. Ему нужно было как-то кормить детей. Самойлов ненавидел в себе эту человечность. Когда-то он обещал себе, что будет плевать на весь мир, но сегодня он уже два раза испытал жалость к кому-то. Невыносимо. Коган не поменялся в лице и будто даже не услышал того, что сказал парень. Он встал с дивана и пошел в сторону спальни. - Ты спишь напротив, - невозмутимо бросил он. Закрылась дверь. Кир с кривой усмешкой смотрел ему вслед, потом схватил вазу со столика и швырнул в дверь. Ваза разбилась, но Коган на это никак не отреагировал. Сигареты, срочно нужны сигареты. Чтобы заполнить дымом всю эту пропасть между ними.