"Я смотрел на тебя так долго, что успел забыть о тебе". (с) Агата Кристи и Владислав Сурков.
Адам, не изменяя себе, поехал на работу даже тридцать первого декабря. Кир не спрашивал его, как они проведут этот день. В последнее время он вообще старался меньше разговаривать. Все чаще его одолевало мрачное настроение, которое развеивалось только когда Коган придавливал его своим телом. Они занимались любовью каждый вечер. Неторопливо. Ласково касаясь друг друга. Наслаждаясь. Тридцать первого декабря практически с самого утра Кир валялся в гостиной на диване и пересматривал все новогодние фильмы, которые знал. В полдень Сан Саныч заглянул к нему и объявил, что Коган отпустил весь персонал на праздники. Кир смотался наверх за купленными подарками, а затем вывалил их перед собравшимися, чувствуя себя страшно неловко. Несмотря на протесты, девушки расцеловали его в обе щеки. Беззлобно посылая всех, раскрасневшийся Самойлов улизнул обратно в комнату уже жалея, что все это затеял. Парень ожидал, что пробудет один до самой ночи. Мало ли кого Когану надо поздравить, кого проведать. Однако каково было его удивление, когда в пять часов вечера в дом с громким шумом ввалился Адам. Выскочив в холл, Кир увидел, что мужчина пытается скинуть зимнее пальто на пол прямо у двери. В одной руке у него был большой пакет, в другой открытая бутылка шампанского. В зубах зажженная сигарета. Все эти факты явно мешали Когану раздеться. Заметив любовника в дверях, Адам громко воскликнул: - О, детка! Поди-ка сюда, помоги мне. - Когда ты успел так накидаться? - С усмешкой спросил Кир, подходя и забирая у него пакет. - Не накидаться, а культурно прибухнуть. Где ты набрался таких выражений? - Недовольно проворчал мужчина, выпутываясь, наконец, из пальто. - Чего стоишь, как девица на выданье? Дуй на кухню, разгружай покупки. Парень не стал спорить и пошел, куда сказано. В пакете оказались пару бутылок шампанского, конфеты, десять банок красной и черной икры, три банки оливок, огромный кусок семги и большое лукошко клубники. - Ты что - магазин грабанул? - Пошутил Самойлов, оборачиваясь на партнера. - Отдел для богатых? Адам хохотнул, вдавил сигарету в пепельницу, глотнул из бутылки шампанского и, поставив ее на стол, начал стягивать с себя галстук. - Купил. - Зачем? Альфред весь холодильник едой забил. Нормальной причем. - Салаты будем есть первого января, когда они официально станут прошлогодними. Знаешь же поговорку "как Новый год встретишь, так его и проведёшь"? Так вот это моя традиция - в Новый год есть и пить только самое дорогое. Так что сейчас ты весело потащишь все это добро в гостиную и все там празднично накроешь. - Любопытно узнать, а что в это время будешь делать ты? - Сложив руки на груди, спросил Кир и насмешливо посмотрел на него. - А я сдеру с себя эту политическую шкуру, ритуально сожгу ее в камине и пойду отмываться от этого года в душ, - полушутя полусерьёзно заявил Адам, швыряя на пол галстук и берясь за пуговицы рубашки. - Пошевеливайся. Я страшно голоден. Кир фыркнул, но развернулся и пошел двигать стеклянный стол ближе к дивану. - Деспот, - бросил он в дверях. - Сто баллов за оригинальность, детка! - Усмехнулся ему вслед мужчина. Самойлов думал, что Коган всё-таки шутил, но когда вернулся в столовую за приборами, то застал Адама сжигающим в камине друг за другом предметы одежды. Удивился, но комментировать не стал. Было это традицией или нет, а выражение довольства на лице он точно стирать не хотел. Ну хочется человеку спалить дорогущий костюм в камине собственного дорогущего дома? Кто он такой, чтобы мешать? Сделав очередную ходку к холодильнику, Кир обнаружил, что мужчина ушел в душ и уже спокойно стал накрывать на стол. Нарезал ломтиками рыбу, добавив к ней лимона, разложил по вазочкам оливки, помыл клубнику, икру открыл, но оставил прямо в банках, положив к ним ложки. Что может быть экстравагантнее есть икру столовыми ложками прямо из банок? В этом весь Адам. Найдя ведерко, Кир заполнил его льдом и засунул туда шампанское. Подумал и сгонял наверх за подарком. Засунул его под диван, а потом рухнул на него и уткнулся в очередную новогоднюю комедию. Когда через полчаса Коган спустился вниз посвежевший и чуть протрезвевший, парень невольно задержал на нем взгляд. Обычные серые штаны, уютная водолазка. Вроде и ничего особенного, но редко можно было увидеть мужчину таким домашним. - Вид у тебя помятый, - заявил Адам, вытаскивая из ведерка запотевшую бутылку шампанского. - Время шесть часов, а ты будто только проснулся. Иди в душ, последуй примеру старших. Кир, пригревшийся на диване в подушках, лишь лениво отозвался: - Неа. Коган смерил его долгим взглядом, а затем медленно произнёс: - Если не хочешь, чтобы я связал тебя и утащил под холодный душ, то лучше бы тебе встать и пойти по доброй воле. Самойлов не стал проверять, насколько Адам говорит серьёзно, и с величайшей мукой на лице поплелся наверх. Душ, как ни странно, был к месту. Даже успокоил. Стоя под тёплыми струями воды, Кир думал о том, как его талант жить моментом сейчас спасает. Помогает наслаждаться каждой секундой. Коган снова с ним, рядом в самую особенную ночь в году. Они будут вместе сегодня, несмотря ни на что. Это все того стоило. Переодевшись в чистый домашний костюм, Кир спустился вниз и застал Адама сидящим на диване и пьющим шампанское прямо из бутылки. Он смотрел "Иронию судьбы". - Ты не заметил бокалов, или намеренно их игнорируешь? - Спросил он, беря бокал за ножку и демонстративно показывая мужчине. - Это скучно, - отмахнулся Коган. - А пить с горла, как подросток, это так весело, - Кир закатил глаза и, забрав у него бутылку, приложился к алкоголю. Потом сел рядом, отдал шампанское и тоже уставился в телевизор. Несколько минут они молчали, просто прислушиваясь к себе. Кир чувствовал бедром тепло чужого тела. Как много он хотел бы сказать, объяснить и сделать. Но не сможет. Если расскажет о разговоре с дамочкой, то поступит, как крыса. Ибо Коган такого вмешательства от супруги не потерпит и что-нибудь ей устроит. Хотя по сути в чем ее вина? Только в том, что хочет вернуть мужа и отца? Она имела на это право, а вот Кир нет - никаких прав на Адама он не имел. Самойлов искоса глянул на мужчину. Тот казался невозмутимым и был будто где-то далеко. Хотелось сделать для него нечто особенное. Чтобы запомнить этот миг их одного покоя на двоих. В голову внезапно пришло кое-что совершенно абсурдное. Он мог сделать одну вещь. Что-то, что запечатлится в их памяти. Не раздумывая, он опустился на колени перед мужчиной. Коган перевел на него взгляд, но ничего не произнес, даже когда парень положил ему руки на внутреннюю часть бедер и провел вверх. Потом схватился за ткань и потянул, стягивая и побуждая мужчину приподняться. Тот подчинился. Несгибаемый Адам. Уничтожающий людей по щелчку пальцев. Позволял руководить собой. Это ударило в голову, это опьянило так, что Кира повело. Но он заставил себя собраться, не думать о том, что мог бы воспользоваться этим. Нет, сейчас он просто сделает, что задумал. Другая власть над мужчиной ему не нужна. Он не нервничал, опускаясь ртом на возбуждённый член Адама. Не боялся, что что-то сделает не так в первый раз. Он хотел показать свою покорность, хотел, чтобы Коган понял - чтобы он все понял. Это оказалось так легко и просто - делать что-то для того, кто дорог тебе. Адам, кончая, лишь вцепился ему в волосы, сжимая их до боли. И едва Кир сглотнул, задрал его голову, вглядываясь в лицо. Самойлов представлял, как развратно выглядит. Раскрасневшийся, с распухшими мокрыми губами. Как картинка из порнофильма. Но и Коган не был святой невинностью: взгляд темный, обжигающий, ищущий, частое тяжелое дыхание - будто что-то видел он в парне. Так зверь вглядывается в добычу. Ищет что-то неизведанное, что-то скрытое от него. Подозревает, чувствует. - И что это было? - Чуть охрипшим голосом спросил мужчина, насмотревшись. Болезненная хватка с затылка так и не исчезла. - Подарок на Новый год, - хмыкнул Кир, прикрываясь своей саркастичной усмешкой. Он не должен ничего узнать. - Сомнительно, - цокнул Адам, внимательно рассматривая его. Посторгазменная волна схлынула с него, и он снова стал собой. - Мой непокорный мальчик сам встает на колени и отсасывает. Если бы ты не был собой, я бы спросил, чего ты хочешь. Но ты ведь ничего и никогда для себя не просишь, поэтому повторю вопрос - что это было, детка? Кир недовольно фыркнул и отпихнул его руку. - Подарок, бля, это был, - недовольно ответил он, залез рукой под диван и вытащил плоскую черную коробочку. - Собственно, как и это. Он впихнул Адаму коробку, оттолкнулся от дивана и встал. Пока мужчина небрежно натянул штаны и неспешно открывал подарок, Кир нервно опрокинул в себя бокал шампанского и тупо уставился в телевизор, лишь бы не видеть реакции любовника. Волновался и от этого еще больше злился. - Наручники, - констатировал Коган, рассматривая содержимое коробки. - Да, наручники, - кивнул Самойлов. И никто из них больше ничего не сказал. Потому что один понимал то, что хотел сказать другой. Наручники, потому что Кир больше не боялся. Не боялся настолько, что готов был довериться Адаму и заковать себе руки. Он знал, что был с ним в безопасности, знал, что Коган не причинит ему вреда. Потому доверял свою волю и свободу. - У меня тоже есть для тебя подарок, - произнес мужчина и засунул руку под диванную подушку. Достал что-то и кинул. Самойлов успел поймать и тупо уставился на маленькую красную коробочку в своих руках. Открыл и остолбенел. Кольцо. Вроде бы обычное, из серебра. Но, зная, что Адам никогда не разменивается на дешёвое, можно быть уверенным, что это белое золото. Гладкое, аккуратное. Слишком похожее на обручальное. Кир впал в ступор. Он смотрел на бликующее в свете гирлянд кольцо и видел в нем обещание. Смысл был очевиден. Предложение остаться. И тем больнее правда - он не сможет. Не имеет права. - На память обо мне, - будто почувствовав его мысли, небрежно бросил Коган и потянулся за новой бутылкой шампанского. Парень усмехнулся, отворачиваясь от бездны внутри себя, надел кольцо на безымянный палец левой руки и зашвырнул коробку куда-то в сторону. Да пошло оно все к черту! У него еще есть немного времени - у них есть. Потом упал на диван рядом с мужчиной, взял предложенное ему шампанское и утопил большими глотками собственное отчаяние. Так они и провели Новогоднюю ночь. Сидя бок о бок, смотря советские фильмы, напиваясь до беспамятства и поедая ложками икру из банки. И им было хорошо - просто хорошо вместе.***
В Новогодние праздники к удивлению Кира, Адам почти не работал. Раз или два он отъезжал по делам, но довольно быстро возвращался. И тогда они с Самойловым, не сговариваясь, просто ездили куда-нибудь кататься. Иногда пройтись за городом в зимнем парке, иногда просто ездили кругами по дороге. Иной раз они останавливались где-нибудь и просто бесконечно долго целовались. Если же они оставались дома, то оба не вылезали из постели. Адам получал безумное удовольствие, приковывая парня к кровати и истязая его ртом и руками. Кир усмехался и был доволен тем, что подарок пришелся мужчине по душе. Иногда они разговаривали о чем-нибудь абстрактном, но о личном речи больше не шло. Книги, фильмы, другие люди. Все, что угодно, кроме того, что происходило между ними. Когда праздники закончились, все вернулось на круги своя. Коган начал пропадать на работе, возвращаясь только к ночи. Кир убивал время, гоняя по городу на машине и тренируясь с Царицей. Он знал, что ни первую ни вторую лошадку забрать с собой не сможет. Они останутся в своем прекрасном мире, а он уйдёт в свой - холодный и пустой. По мере приближения даты окончания договора, парень все больше впадал в ступор. Он так привык к лёгкости и свободе, что снова выйти за пределы всего этого казалось чем-то абсурдным. Да, ему больше не нужно было бежать от прошлого и бояться. Но после такой привязанности остаться одному будет невыносимо. Он прошел слишком трудный путь, привык к людям и их добру. Что делать? Снова воевать. Двадцать первого января Кир проснулся, ощущая медленно проникающий холодок в сердце. Спустя минуту его догнало осознание - сегодня последний день. Адам, судя по звукам струящейся воды, был в ванной, поэтому у парня было несколько минут, чтобы нащупать свое лицемерное хвастливое равнодушие и натянуть его на душу. Он засунул руку под подушку, хватаясь за нож, который в последнее время был для него якорем. Когда Коган вернулся в комнату, Самойлов скосил на него взгляд. - Что-то ты рано сегодня, - констатировал мужчина, поглядывая на часы. Он уже одевался. Рубашка и брюки смотрелись на нем ослепительно прекрасно. Ворот был поднят, Адам машинально завязывал на себе галстук. - Сам в шоке, - пробубнил парень и закрыл глаза, чтобы не видеть мужчину. - Мог бы в таком случае сгонять и сделать мне завтрак. - Ага. Спешу и падаю. Их привычный обмен колкостями, манера общения, которая ставила в ступор других людей, включая персонал. Один лишь Сан Саныч улыбался. - Чем займёшься сегодня? Кир не хотел открывать глаза, не хотел отвечать. Честный ответ оборвет его жизнь, его настоящее. Он с жестокостью отбросит парня назад. - Соберу вещи. Произнес. Твердо. Без намёка на слабость. И открыл глаза. Ничего не изменилось. Адам стоял перед зеркалом, все так же завязывая галстук. На его лице не появилось ни одной эмоции - ничего, что могло бы показать, что его это задело. - Что будешь делать с Царицей? - Спросил мужчина, опуская и поправляя воротник. Его отражение в зеркале было слишком холодным. - Реши сам. Мне некуда ее девать. - Она твоя. - Ну, так продай и станет чужой. И тачку, кстати, тоже. Она мне не нужна. Коган снял с вешалки пиджак и, накидывая его, повернулся к парню. - Какие в таком случае вещи ты собрался собирать? - Невозмутимо спросил он. Самойлов сел в постели, провёл рукой по волосам, откидывая их назад, и пожал плечами. - Шмотки. Адам посмотрел на него скептически. - Шмотки? Серьёзно? Такую мелочь? Эти полгода явно прошли для тебя впустую. Ты так и не научился видеть суть. Научился. Он хотел сказать, что научился. Хотел вцепиться в мужчину и прошипеть ему, что он знает теперь в чём суть. Знает, чего желать и о чем мечтать. Но все это бессмысленно без Адама. Сама жизнь теперь бессмысленна. Но вместо этого он просто кивнул и ухмыльнулся. - Да, вот такой я хреновый ученик. - Скорее я хреновый учитель, - ответил Коган, подошел и, наклонившись, поцеловал. - Устроим вечером кое-что особенное? - Например? - Например, встреть меня голым. - Да ты совсем что ли? На улице январь, если чё. - Я не призываю тебя выходить голым на улицу, - холодно ответил Адам. И, видя, что парень ещё пытается что-то возразить, добавил. - Это приказ. Последний. Кир захлопнул рот, прежде чем из него вылетело ничего не значащее возмущение. Он выделывался для вида, и мужчина это знал. Но они вернулись к приказам. Было в этом действительно что-то особенное. Как напоминание, с чего все начиналось. - Будет исполнено, - растянув губы в широкой улыбке, кивнул Самойлов. - Прекрасно. Мужчина прикусил тонкую кожу шеи, облизал языком след и выпрямился. Смерив парня глубоким взглядом, он развернулся и молча вышел. Только после этого Кир вспомнил, что надо дышать.***
Без пяти семь вечера Самойлов стоял перед входными дверями абсолютно голый. Он мерз, психовал и нервничал. Пускай даже он выгнал весь персонал из дома и был здесь абсолютно один, он всё равно чувствовал себя неловко. Незащищённая нагота выводила его из равновесия. Не на то ли был расчёт Адама? Каждый раз он чувствовал метания парня и каждый раз вытаскивал его наружу своими особенными методами. Что он хотел узнать? Перед ним у Кира и так не осталось секретов. Что еще могло понадобиться Адаму он не знал. Дверь открылась ровно в семь, впуская зимний зрелый холод. Политик был точен, как швейцарские часы. От сквозняка Кир поежился, но встретил мужчину с горящим вызовом в глазах. Тот окинул его тяжелым потемневшим взглядом, схватил за руку и грубо притянул к себе. Ворвался в чужой рот, поцелуем будто подавляя волю, сминая хрупкую защиту, снося все границы своей огромной силой. Самойлов готовился обороняться весь день, но под напором тут же сдался, капитулировал, чувствуя желание. Адам рывком сбросил с себя пальто и снова вцепился в парня. - Почему мы не делали так каждый день? - Хрипло пробормотал он в губы любовника. - Потому что это бы надоело, - фыркнул Кир, откидывая голову и подставляя шею под горячие поцелуи. - Надоело? Ты себя видел вообще? Как ты можешь надоесть, детка? Парень не смог бы ничего на это ответить, потому был рад, когда вместо слов его губы снова завладели губами партнера. Коган потянул его по лестнице вверх. Они вернулись в спальню, и Адам повалил парня на кровать. Осматривая его жадным взглядом, мужчина сбросил с себя пиджак, сорвал галстук, а затем сел на бедра Кира. - Дай руки, - потребовал он, и Самойлов тут же протянул ему прижатые друг к другу запястья. Он разгадал замысел. Связывание его больше не пугало. Лишь возбуждало. Туго стянув руки шелковой тканью, Коган завел их за голову парня, наклонился и снова жадно поцеловал. Парень хотел дотронуться до чужой кожи, снять рубашку, прижаться к горячему телу - быть ближе, как только возможно. Но он терпел, довольствуясь глубокими поцелуями. Адам провел рукой по его груди вниз и, спустившись к паху, накрыл его ладонью. Кир коротко охнул, широко открывая глаза. Коган смотрел на него слишком пронзительно и резко. Не зная его, парень мог бы испугаться. Но он смотрел прямо в глаза мужчины, тяжело дыша от нежных касаний его руки. - Останься со мной, - сказал Адам твердо, и парень вздрогнул. Это не было вопросом, не было и приказом. Это была просьба. Первая за эти полгода. Что-то настолько искреннее, что дыхание перехватило. Киру показалось, что мир вокруг него затрещал по швам и вот-вот рухнет. Ему нужно было что-то сказать, но он не мог шевельнуть даже языком. Но Коган ждать не стал. Он спустился ниже, цепочкой поцелуев по животу и взял его ртом. Это помогло прийти в себя, и Кир глубоко вдохнул. Накатывающее желание помогло забыться. Но Адам не был так прост. Когда Самойлов был распален до предела, он прервался. Осматривая своего подрагивающего от возбуждения и нетерпения любовника, он разделся и развёл ноги парня в стороны. Слюны хватило, чтобы смазать их. Входя, Коган прошептал: - Останься, детка. Кир застонал от наслаждения и боли. Он так привык к этому коктейлю чувств, что слова мужчины только добавляли остроты. И он заставил себя ответить: - Не могу... - Можешь. Ты же хочешь этого, Кирилл, - проводя рукой по его груди, произнес Коган. Потом взял его за горло и ощутимо сжал. - Останься. - Нет... Это была дуэль. Адам трахал его глубокими и сильными толчками, заставляя стонать в голос и цепляться пальцами связанных рук за простынь. Пытая, вынуждая ответить. Но каждый раз на просьбу "останься", Самойлов, захлебываясь восторгом и ужасом происходящего, все равно выдавливал из себя "нет". Они уже знали друг друга. Привыкло тело к телу, синхронизировалось. Кончая почти в такт, оба сотрясались от накала страстей и эмоций. И как только Адам, наконец, расслабленно рухнул рядом, Кира пробило на смех. Он смотрел в потолок, лёжа со связанными руками, испытав один из самых сильных оргазмов в своей жизни и хохотал до слез. - Кирилл, - позвал его Коган, садясь в постели. Слишком бесстрастно. От этого парня пробило ещё больше. - Что за хуевые игры у тебя, Адам? - Продолжая смеяться, спросил он, сам понимая, что это истерика. - Ты нормально спросить не мог? Хочешь, чтобы я заработал ебучую психотравму? Или типа как собака Павлова у меня рефлекс был на трах? Ты метишь территорию в смысле? Коган смотрел на него непроницаемым взглядом, но молчал. Ждал чего-то. Кир заставил себя перестать хохотать, но безумная улыбка все равно не сходила с его лица. - Короче, приказ я выполнил. За мной мое желание, - сказал он, наконец, выпутывая одну руку из галстука и поворачиваясь в постели к мужчине. - Говори, - холодно потребовал Коган. Он был так спокоен, что Киру уже и не верилось, что несколько минут назад он видел над собой его эмоции. - Я хочу уйти прямо сейчас, - нагло усмехаясь, заявил парень. - Я не буду продлевать договор и не хочу оставаться просто так. Я не хочу быть с тобой. Кир думал, что когда произнесет это, мир разлетится на осколки и разрежет его на части. Но все осталось на своих местах в полной тишине. Только Адам смотрел на него своим нечитаемым холодным взглядом. Как всегда. - Иди, - спустя мгновение спокойно ответил он. Самойлову казалось, что он не сможет сдвинуться с места. Что так и будет сидеть, глядя в глубокие тёмные глаза мужчины. И все будет хорошо. Но уже через секунду он понял, что встал с кровати и начал одеваться. Трусы, джинсы, толстовка, куртка, ботинки. Сумка у дверей. - Возьми. Голос Адама за спиной заставил обернуться. Мужчина успел надеть штаны. В одной руке он держал бумажник, только что вытащенный из пиджака. Другой протягивал карточку. - Ты честно заработал, - с безразличием добавил он. - Тут все, что было обещано за эти полгода. Кир сделал два шага и с улыбкой взял протянутую карточку. - Код - год твоего рождения. - Изобретательно, - насмешливо хмыкнул Кир, пихая карточку в задний карман. - Ну, бывай. Он отсалютовал двумя пальцами, на что Адам лишь усмехнулся и ответил: - Шею на лестнице не сломай от энтузиазма. - Обязательно, - развязно ответил парень и, подхватив сумку, выскользнул за дверь. Он продолжал улыбаться, уходя из пустынного, мертвого дома, где был счастлив. Он держал свое сердце под замком, чтобы не свалиться с воплями в отчаяние. Не понял, как оказался на улице. Почувствовал, как тыкались носом собаки, провожая его до ворот. Он ничего не видел за пеленой боли, глухо слышал, как охранник что-то спрашивает. Не ответил, не понял. Единственное, что он чувствовал, это колючий январский холод и сумка, бьющая его по бедру. А в сумке немного одежды, с которой он сюда приехал, пачка сигарет, книга и нож, подаренные Адамом. Только самое ценное. Все. Больше он ничего не взял.***
Кир пришел в дом Макса и Вадима уже глубокой ночью. Всю дорогу он шел пешком, не видя перед собой ничего. Ноги сами несли его вперед. Кажется, он замёрз. Окоченевшие пальцы сжимали кончик галстука, который он так и не снял с запястья. Он останется, как напоминание о самой большой ошибке в его жизни. Было так больно, что Киру казалось, будто это не снег хрустит под его ногами, а его собственное сердце, которое он сам же и раздавил. Но перед глазами маячил образ неведомого мальчика. Бессмысленная жертва, но он не мог иначе. Пусть хоть у пацана будет нормальный отец. Обнаружив себя перед домом владельца клуба, Самойлов не удивился. Он помнил обещание, данное ему Вадимом. Помнил добрые слова Макса. Они обещали помочь. Так пусть спасут его от него же самого. Онемевшим от мороза кулаком Кир начал долбить по двери. Где-то на краю себя он чувствовал боль, но все это было так бессмысленно. Опомнился он, когда рука ударила в воздух. Парень поднял глаза и обнаружил перед собой нахмурившегося Вадима. За его плечом маячил Макс. Оба были в пижамах. В голову Самойлова с запозданием пришла мысль, что сейчас поздняя ночь. - Кир? Ты что тут делаешь?! - Воскликнул Макс удивлённо, а потом, опустив взгляд, закричал. - Епт твою мать, что у тебя с рукой?! Кир скосил глаза на кисть. Он так сильно колотил кулаком в дверь, что содрал до крови костяшки. Невский схватил его за куртку и втащил внутрь. Вадим закрыл дверь. Тепло чужого дома тут же окутало их, и только тогда Кир понял, как замерз. - Полегче, мажорчик, - с усмешкой прошептали губы. Окровавленной рукой он оттолкнул от себя блондина. Трогать себя он не позволит теперь никому. Особенно после Адама. Вадим, не обращая внимания на их перепалку, вытащил из ящика комода пачку сигарет, протянул парню и спросил: - Курить будешь? Кир удивился. По-настоящему удивился, глядя на протянутую упаковку. Надо же. Боль оглушила так сильно, что он даже не вспомнил о сигаретах. - У тебя что - шок? - Иронично уточнил Вадим, а затем ощутимо шлепнул его по щеке. - Сделаешь так еще раз и я тебе руку сломаю, - угрожающе оскалился Кир и тут же вырвал у него из рук сигареты. - Все, он в норме, - удовлетворенно кивнул Вадим и направился в соседнюю комнату. - Пошли на кухню. - В какой нахрен норме? - Возмутился Макс, переводя нервный взгляд со спокойного любовника на кипящего друга. - Пошли. Не собираюсь разговаривать ни о чем в три часа ночи стоя в коридоре. Это звучало убедительно. Кир снял сумку с плеча и бросил ее тут же. Он пошел следом за мужчиной, на ходу доставая сигарету из пачки. Что-то недовольно бурча за ними направился Макс. В столовой уже ярко горел свет. Найдя в столешнице зажигалку, Вадим кинул ее Самойлову, а сам включил чайник и сел за стол. - Макс, влей в него что-нибудь, а то околеет, - сказал он партнеру, а сам проницательно уставился на подкурившего сигарету Кира и спросил. - Что случилось? Самойлов исподлобья злобно глянул на него и, глубоко затянувшись, ответил на выдохе: - Ничего. - Я спрашиваю это не из праздного любопытства, умник, - Вадим указал на него пальцем. - Я все еще защищаю твои интересы, а ваш договор все ещё действует. Поэтому мне нужно знать, что случилось. Кир наклонил голову и усмехнулся. Язвительно выговорил: - Ничего не случилось, Вадик. Все чудно. Все просто изумительно, разве ты не видишь? Мужчина долго смотрел на него, сложив руки на груди. За его спиной разливал всем чай Макс, периодически тревожно оглядываясь, но не вмешиваясь в разговор. Кир смотрел в глаза хозяину клуба, чувствуя, как что-то ужасное сжигает его изнутри. Не спасала сигарета. Ничего не могло его спасти. - Вы расстались, - констатировал Вадим спустя минуту размышлений. Не спрашивая, а утверждая. - Бинго! - Губы Кира растянулись в улыбке. Он снова затянулся, а затем вдавил сигарету в столешницу. - Я теперь свободен, как ветер. Желаешь еще под кого-нибудь меня подложить? Вадим с сожалением посмотрел на очередное черное пятно на столе, но ответил спокойно: - Не надо сваливать на меня ответственность, Кир. Ты сам принял решение, сам дал согласие. Последнее слово резануло слух. Самойлов прищурился и наклонился над столом, словно хищник, который готовится к броску. - Согласие? Согласие, говоришь? О, да! Я дал согласие! И теперь я породистая блядь, воспитанная под вип-персону. Чем мне еще заниматься? Теперь я свободен и неприлично богат. Он выпрямился, вытащил из заднего кармана карточку и демонстративно показал ее всем. - Гляяянь, - играючи протянул он, держа ее двумя пальцами. - Куча бабок. Куча! О чем еще можно мечтать, Вадик, а? Гребаных денег у меня теперь дохуя! Он сорвался на крик и швырнул карточку в сторону. Несостоявшаяся истерика несколько часов назад прорвалась сейчас. Кира колотило, но он все ещё улыбался. - Скажи мне, что случилось? - Серьёзно потребовал Вадим, прищуриваясь. - Он сделал с тобой что-то плохое? ...Алая машина перед домом... черная лошадь в тумане... горячие руки, держащие его так сильно... Разве он смог бы? - Нет. - Почему вы расстались? Почему он бросил тебя? Кир начал смеяться, опустив голову и оперевшись руками о стол. - Я... Это я бросил его..., - сквозь смех с трудом выдавил из себя Самойлов. - Кир... - Отъебись, Вадик. Просто отъебись от меня. Правильные слова как обычно нашел Макс. В тишине он поставил на стол несколько чашек и спокойно спросил: - Чем мы можем помочь тебе? - С чего ты взял, что мне нужна твоя помощь, убогий? - Тяжело дыша ответил Кир, не поднимая головы. Он перестал смеяться и тупо смотрел в стол, в котором отражались блики светильника. - Это очевидно. Ты пришел к нам. Скажи, что тебе нужно. Кир долго молчал. Потом выпрямился. Уже не улыбался. Лицо его было пустым. Душа тоже. Он взял новую сигарету, подкурил и перевёл взгляд на Макса. - Забыть.***
Он вернулся в комнату, которую ему отводили в прошлый раз. Та же кровать, те же вещи в шкафу, что уходя он оставил на вешалке. Его будто тут ждали, знали, что вернётся. Кир, абсолютно опустошенный, рухнул в кровать и уснул. Утром проснулся разбитым. Сразу все вспомнил. Долго смотрел на галстук, забытый на запястье. Вспоминал прошлую ночь, Адама, его слова, свое вранье. Потом негнущимися пальцами развязал шёлковую ткань и засунул под подушку. Встал и заставил себя пойти в душ. Нужно было смыть с тела поцелуи и ласки Когана - нужно было все забыть. За завтраком Вадим объявил: - Я договорился со Славой. Будешь работать у него официантом без выходных, по двенадцать часов в сутки. Столько, сколько потребуется. Взял бы к себе, но сам понимаешь. Кир усмехнулся. - Я бы не пошел к тебе работать даже под страхом смерти, Вадик. Мужчина отпил чая и иронично выгнул бровь. - Ты совесть-то имей. В мой дом вообще-то пришёл. - Я пришел в дом Макса, а ты так - побочный эффект, - Кир засунул ложку в чай и громко начал размешивать сахар. - Слыхал? - Вадим повернулся к партнеру. - Оказывается, я побочный эффект. Блондин усмехнулся. - Ты ему просто нравишься. Вадим закатил глаза и продолжил завтракать. Киру кусок в горло не лез, поэтому он просто цедил чай и смотрел в стол. - Когда мне выходить? - Спросил он чуть погодя. - Сегодня. Я закину тебя к десяти. - Сам дойду. - Сам можешь идти, куда захочешь, а к Славе отвезу тебя я. - Да, папочка. Вадима, казалось, ничего не могло смутить, а Кир был слишком вымотан, чтобы его доставать. Сил едва хватало на едкие ответы. Но все это в любом случае было лучше, чем та мучительная тишина, которая осталась в сердце после разрыва с Коганом. В глубине души он был рад работе. Денег у него теперь было много, но прикасаться к ним он не хотел вовсе. Глядя на карточку, заботливо принесенную Максом к нему в комнату, он испытывал отвращение. И не потому что его просто купили. А потому что брать их не хотел, но взял специально, чтобы соврать Адаму, чтобы стать в его глазах, как все - алчной дешевкой. Ему приходилось врать Когану. Единственному человеку, которому врать не хотел. И что самое страшное, мужчина поверил. Это убивало больше всего. Самойлов не мог поверить в то, что Адам что-то испытывает к нему. Но им было хорошо вместе, этого он отрицать не мог. Кир схитрил. Он сыграл на том, на чем пытался сыграть Коган, когда в момент эмоционального и физического пика просил остаться. Он ведь тоже был на таком пике. Потому и поверил в ложь. Чуткий, проницательный до одури Адам. Поддавшийся эмоциям. Кир не хотел думать об этом, но не мог себя остановить. Иногда в своей уставшей голове он понимал, что скорей всего додумывает за Адама, а иногда вновь искренне верил во все это. И потому работа была ему нужна позарез. Тяжелая, постоянная, помогающая не думать - забыть.***
Работа у Ярика была именно тем, чем нужно. Клуб "Грех" работал в две смены. С двенадцати дня, как обычный бар, с десяти вечера и до последнего гостя, как тематический клуб. Ярик не выпускал парня в зал до тех пор, пока тот не выучил все меню от корки до корки и не изучил все правила клуба. Самойлову потребовалось на это два дня. Приняв экзамен по меню несколько удивленный Ярик сказал только одно: - Никакого хамства и драк в клубе, ясно? Кир криво ухмыльнулся и кивнул - это ему было ни к чему. Первую неделю он работал в ночь. Как и обещал, ни с кем не вступал в конфликты, работал молча, с персоналом общался только по мере надобности, с гостями был предельно вежлив. Все быстро привыкли к его обособленности и лишний раз не приставали. Единственный раз, когда он сорвался, наступил тогда, когда Глеб, бесконечно ошивающийся в клубе, его окончательно доконал. Парень был надоедливым, и если другие проявляли тактичность, то Глеб бесконечно лез с расспросами. Почему они разошлись? Как? Зачем? В конце первой рабочей недели после очередной попытки допроса, Кир толкнул его в стену в подсобке, схватил с ближайшего подноса нож и приставил к горлу. - Не лезь блядь ко мне! - Прорычал он в испуганное лицо Глеба. И это помогло. Парень кивнул. Самойлов еще несколько секунд выжидал, затем разжал руку, и нож упал на пол. Кир думал, что после этого инцидента Глеб к нему и на километр не подойдет, но тот уже на следующий день снова вертелся около парня и трепался обо всем, что видел. Однако о Когане больше не заговаривал. Через неделю Кир понял, что ночной работы ему не хватает. Приходя домой после клуба он отрубался без сил, но уже в полдень был на ногах и не знал, куда от себя спрятаться, как спастись от мыслей, от тоски, обгладывающей душу. И он начал ездить в клуб. Приезжал сначала просто так и слонялся среди дневной смены. Потом начал помогать на кухне, убираться, делать заготовки. Ярик, заметив его несколько раз, вопросов не задавал, но привлек бармена обучать парня. Так Кир начал работать чуть ли не по двадцать часов в сутки. Иногда, чтобы не тратить время, Кир ложился тут же, в зале на диване. Но владелец клуба, когда замечал это, пресекал и выгонял Самойлова домой. Решение, предложенное Вадимом, оказалось удачным. Оно позволяло Киру не думать и почти ничего не чувствовать. Он жил на автомате, что-то ел, пил. Он не чувствовал вкусов и запахов. Мир стал для него серым и бесцветным. Иногда пробивалась наружу боль, но парень вновь нырял в работу с головой, нагружая себя все больше, не щадя тела. Суета, движение, музыка, заказы - все это позволяло ему не думать и было настоящим спасением. Ему было плевать, кто ходит в "Грех", чем они все занимаются, о чем разговаривают. До тех пор, пока он мог отключить себя, ему было на все плевать. Так не могло продолжаться вечно. Хотя, конечно, Кир был уверен, что могло. Однако в конце февраля, спустя месяц после разрыва с политиком, парень проснулся от легкого стука в дверь. И тут же в комнату заглянул Макс. - Разбудил? - Спросил он и с запозданием глянул на часы. Десять утра. - Нет, заходи, - коротко ответил Самойлов, садясь в постели. В последнее время они почти не разговаривали. Чего уж там - они в принципе редко виделись. Невский вошёл и осторожно прикрыл за собой дверь. Он был растрепанным и уставшим. Рваные джинсы и черная обтягивающая футболка говорили о том, что этой ночью он пел в клубе. Только вернулся слишком поздно. - Что случилось, мажорчик? - Кир внимательно на него посмотрел. Дураку было понятно, что блондин пришел сюда не просто так. - Почему так поздно приехали? Макс поморщился и скосился на дверь. - Что - боишься, что любовничек застукает тебя в моей комнате? - Язвительно усмехнулся Самойлов. К его удивлению парень шутку не оценил. - Типа того, - нехотя ответил он, а потом решительно повернулся к Киру и сказал. - Коган сегодня приезжал в "Бездну". Внутри Кира все в миг рухнуло. Дыхание перехватило, он остолбенел. Невский, глядя на него, тихо продолжил: - Надрался, как черт. Разгромил бар опять. И... увез с собой двух из алфавита. - Очень рад за него, - процедил Кир сквозь зубы. Он боролся с собой, чтобы не выставить парня за дверь. Макс невесело хмыкнул. - Радоваться нечему. Он скинул их с яхты. - Что? - Самойлову показалось, что он ослышался. - Ага. На дворе февраль. И две бляди искупались в ледяной воде, - мрачно подтвердил Невский, устало потирая виски. - Конечно, их тут же выловили. Но сам понимаешь, это не просто веселая выходка. Вадим ездил разбираться. Привез этих мокрых и замёрзших куриц. Я спросил, что случилось? Может что-то спровоцировало его. В один голос вопят, что ничего не делали. Все было хорошо, а потом он просто выкинул их в воду. Естественно, Коган заплатил и все дела, но... Эта пауза взбесила Кира. Он с запозданием понял, что слушал певца не дыша, собирая крохи о Когане. - Что "но"? - Недовольно переспросил он. - Но это уже не в первый раз, - закончил Макс на выдохе и снова посмотрел на друга. - Коган приезжает постоянно. Самойлов молчал, тупо уставившись на Невского. Он тяжело дышал и знал, что не хочет всего этого слышать. Не хочет, не может, не должен! Нет! - Рассказывай, - потребовал он сухо. Макс будто этого ждал. - Он приезжает раз в неделю. Напивается до потери памяти. Раньше просто чудил и вел себя экстравагантно. Сейчас он стал опасным. Забирает мальчика, но потом может высадить его посреди леса и уехать. Кого-то заставлял ползать в грязи на своей конюшне и есть эту грязь. На все просьбы Вадима он отвечает - "какое тебе дело? Они бляди и я плачу за это". Кир, он будто сходит с ума. Невский тяжело вздохнул, облизнул пересохшие губы и продолжил. - Вадим запретил мне говорить тебе об этом. Сказал, чтобы я к тебе не лез, что чем меньше ты знаешь, тем быстрее очухаешься. Но... Кажется, ситуация выходит из-под контроля. Я боюсь не за себя или Вадима. Я вижу тебя и вижу его. И происходящее не выглядит нормально. Ты уже был один раз откровенен со мной. Знаешь, что я не подведу. Я обещал помочь тебе. Позволь мне сделать это. - Да что ты можешь сделать? - Усмехнулся Кир, падая обратно на подушку и устремляясь пустым взглядом в потолок. - Я хочу понять, почему вас так разрывает на части. Что вы сделали друг с другом. - Не мы, - глухо отозвался Самойлов, выпуская свою боль наружу. - Не мы. Это сделал я... я порвал с ним. Он глубоко вдохнул, набирая в легкие воздуха, и начал рассказывать. Про жену и сына Адама, про их одинаковые имена, про шантаж журналистов, про мальчика, который растет без отца. И главное - про то, что он сделал. Несколько минут после того, как Кир закончил, Макс молчал. Потом все-таки нерешительно, но серьезно заговорил. - Ты понимаешь, что принял решение за него? И что додумал за него? - Это не имеет значения, - отрезал Кир. - Имеет. Не имеют значения такие вещи, когда ты один. Но ты был с ним, у вас были отношения и ты решил за него. Разве это честно? - Отношения? Не было никаких отношений, Макс! Это был договор! Мы трахались и он платил мне за это! - Психанул Самойлов, вылезая из кровати. - Хорошо, пусть так, - послушно согласился Невский. - Но потом он ведь предложил тебе остаться. - И что? Что с того? - Кир обернулся в дверях ванной, злобно сверкая глазами. - Я не смогу так поступить с ребёнком. Только не после того, что произошло со мной. У пацана должен быть нормальный отец. Я не могу отнимать у Адама сына. Макс закусил губу, а потом медленно произнёс: - Но ты мог сказать ему об этом. Вы решили бы вместе, как быть. Это было бы честно по отношению к Когану... - Честно было бы во все это вообще не ввязываться. Не слушать тебя и твоего гребаного психолога, - с ненавистью произнес Кир и отмахнулся. - Все, проваливай. Мне не нужна твоя жалость. - Кир... - Тема закрыта, - угрожающе произнес Самойлов, щуря глаза. Невский выдохнул и пошел к двери. - И не смей трепаться своему папику, - напоследок сказал Кир и скрылся в ванной. Выйдя из комнаты, Макс сразу пошёл в библиотеку. Вадим оглянулся на него, как только он закрыл за собой дверь. Пытливый взгляд молча спрашивал. - Сработало, как ты и говорил, - кивнул Невский и подошел к мужчине ближе. - Я сказал, что ты типа запретил ему говорить об этом. И про заскоки Когана рассказал. Потом просто попросил и он все рассказал. - Мы пошли от противного, - Вадим удовлетворенно улыбнулся. - На прямые вопросы он не велся, а вот как только услышал, что Когану тоже больно, его и понесло. Ну, плюс твое врождённое доброе сердце поспособствовало. В общем рассказывай. Пора все это разгребать...***
Кир был в ярости после разговора с Максом. Он злился на себя за то, что проболтался, злился на него за то, что рассказал о Когане и вновь окунул парня в ад. Но сказанного не воротишь. Самойлов отмахнулся от всего и поехал на работу. К вечеру понял - он не справляется. Мысли то и дело возвращались к словам Невского. Он обдумывал их с раздражением. Этот месяц он смог прожить только потому, что лишил собственный мир всех красок - потому что заставлял себя забыть Адама. Но мужчина снова ворвался в его жизнь и навел смуту. Пусть через кого-то, но все же. Плохо. Так у него ничего не выйдет. Решение пришло в голову быстро. Он не уберет Адама из своей головы до тех пор, пока вокруг есть напоминания о нем. Значит пора уходить. Кир не испытывал сожалений. В прошлом он был один так долго, что для него это не станет испытанием или трудностью. Оглянувшись, Самойлов окинул взглядом зал клуба, запоминая его. Потом отложил в сторону поднос и вышел в подсобное помещение. Вечер субботы всегда славился суетой. Поэтому никто не заметил, как Кир забрал из гримёрки куртку и вышел через чёрный вход. В конце концов он просто мог выйти покурить. Когда его хватятся, он будет уже далеко. Кир знал, что Макса и Вадима дома не будет. Оба живут в клубе каждую свободную минуту. Поэтому он быстро заберет вещи и свалит. На шмотки ему было плевать, но в сумке лежало то, с чем он точно расстаться не сможет - память об Адаме. Дома, собрав вещи и закинув сумку на плечо, Самойлов вышел из комнаты, не оглядываясь. Он исчезнет и больше не вернётся сюда. Никогда. Уже на выходе в коридоре Кир остановился и положил на тумбочку карточку с деньгами. Посмотрел на нее и усмехнулся. У него были заработанные за месяц в клубе деньги. Хватит на первое время. Там разберется, не в первой. А карточку Макс и сам поймет, кому вернуть. Ему не нужно это все - не нужен весь мир без Когана. Он открыл дверь, намереваясь выйти, и на миг ослеп. Перед домом стояла машина с включёнными фарами и слепила его. Кир, поморщился, заслоняясь рукой от яркого света и пытался сообразить, как он прослушал подъезжающую тачку. Неужели просто не услышал? Или был так глубоко в своих мыслях? Щурясь, Самойлов силился разглядеть того, кто слепил его. Послышался щелчок пальцев, и фары погасли. Перед машиной стоял Адам Коган собственной персоной. Кир чуть не подавился воздухом на вдохе. Он смотрел на мужчину и не мог понять, кажется ему все это или нет. Слишком часто видел этот образ во сне. - Куда-то собрался? - Спросил мужчина. Ровно, безучастно. - Тебе какое дело? - Нагло ответил Самойлов, нацепив на себя усмешку. Адам медленно пошёл к нему. Кир видел, как он приближается и не мог пошевелиться. Прикованный взглядом к мужчине, к собственной боли внутри себя. Коган не остановился перед ним, как парень предполагал. Вместо этого он толкнул его рукой в грудь, заставляя отступить обратно в дом. Кир по инерции сделал несколько шагов назад, а затем уперся пятками в пол, готовясь к новому напору. Но Адам закрыл за собой дверь и скучающе осмотрелся. Самойлов ждал. Мужчина не стал ничего спрашивать и, стягивая перчатки с рук, прошел в сторону гостиной. Парень, злясь, скинул сумку и пошёл следом. Адам не обладал скромностью. Он везде чувствовал себя хозяином. Расстегнул пальто и пиджак и сел на диван, раскидывая руки. "Не снял" - на автомате отметил Кир про себя. Сам он остался стоять в дверях, скрестив руки на груди, и испытывая дежавю. - Куда собрался бежать в этот раз? - Спросил Адам, воззрившись на него тусклым взглядом. Будто ему плевать. - Я почти на сто процентов уверен, что не твоего ума это дело, - улыбаясь, ответил Кир. Грубо, отвратительно. Но так было нужно. Он не сдастся мужчине. Он принял решение и от того, что политик сюда приехал, оно вряд ли изменится. Коган задумчиво рассматривал его с головы до ног. Как товар на рынке. Как что-то занимательное, но не более. Кира это невольно начало раздражать. - Ты че приперся-то? Проводить? - Нагло спросил Самойлов, барабаня пальцами по плечу. Адам пренебрежительно махнул рукой, мол, да. - Молодец, проводил. Я оценил твой широкий жест. Теперь проваливай, - парень мотнул головой в сторону двери. - А ты, значит, говорил с моей жёнушкой? - Внезапно равнодушно спросил Адам, все так же скучающе глядя на него. Кир на секунду замер, а потом широко улыбнулся. - Ах ты ж, Макс, вот же предатель, - смеясь, сам себе сказал Кир. - Глянь какой смелый. Все донёс, видать. Все подробности, а? - Абсолютно все, - спокойно подтвердил Коган. Самойлов сделал вид, что задумался. - Что ж, перед отъездом я, пожалуй, заскочу к нему в гости. Где-то у меня завалялся нож и он прям просится в руки сегодня. - Перед тем, как поедешь устраивать резню, будь добр, поясни, каким образом вышло, что ты у меня под носом тайком общался с Надей и никто, включая всю мою бесполезную охрану, этого не узнал? Кир задохнулся возмущением, позабыв роль, которую собирался играть. - Я тебя не предавал. - Я этого и не говорил. - Тогда спроси у нее сам, - огрызнулся парень, глядя ему в глаза. Слишком спокойные. - Спрашивал, - Коган потер пальцем подбородок. Говорил равнодушно. - Она клянется, что ты сам ее нашел. Говорит, что шантажировал. Требовал денег. Оказывается, у тебя есть видео, где мы трахаемся. И если она не даст тебе то, что ты просишь, то ты сольешь это в сеть. Кира будто ударили по голове чем-то тяжёлым. Он смотрел в холодные глаза мужчины и понимал, что ярость застилает глаза. Она вывернула все. Она опорочила самое святое, что было в его душе. - Таааак, где мой нож? - Задумчиво протянул он, похлопывая себя по карманам. Потом вспомнил, что тот в сумке и уже собирается выйти, когда Коган резко остановил его. - Потом. Мне нужна твоя версия. - Мою версию, блядь, ты уже знаешь, - огрызнулся Кир, оборачиваясь. Он был в ярости. - Собаки твои верные донесли. Хочешь знать, как мы с ней мило поболтали? Я был у Макса, охрану отпустил. Она сама меня нашла. Как - не знаю. Еще вопросы будут? - Почему не сказал мне? - Голос стал чуть более напряжённым. - Зачем? - Затем, что я могу решить любую проблему. Включая ту, которую ты сам себе создаёшь. - Я не создаю себе проблем! - Конечно же нет. Тебе просто нравится мазохизм. Кир удивлённо моргнул. В тоне Адама слышалось раздражение. Он редко выходил из себя, редко позволял себе проявлять эмоции. - Почему ты ушел на самом деле? - Совладав с собой, спросил Адам холодно. - Потому что не хочу быть с тобой, - заставляя себя говорить, произнес парень. - Свое я получил: свободу и кучу бабла. - Надо же, - протянул мужчина в задумчивости. - И именно поэтому карточку не тронул ни разу? Поэтому она лежит на тумбочке, а ты уходишь, не взяв больше ничего? Поэтому все еще носишь мое кольцо? Кир непроизвольно сжал кулак, чувствуя, как впивается в кожу ободок кольца. Он не смог с ним расстаться. - Я ненавижу, когда ты врешь мне, - процедил Адам жестко. - Думаешь, вру? - Самойлов цеплялся за свою роль до последнего. Политик раздраженно повел рукой, будто отметая его незначительный протест. Потом твердо сказал: - Есть разница между "я не хочу быть с тобой" и "я не могу быть с тобой". - О чем ты? - В ту ночь, когда я первый раз предложил тебе остаться, ты сказал "не могу". Я не обратил тогда на это внимания, а стоило бы. Это твоя вина. Из-за тебя я стал слеп. Сердце болезненно сжалось, но парень заставил себя улыбнуться. - Я терпеть не могу жертвенность, - спокойно продолжил Коган, не отводя от Кира взгляда. - Когда я брал тебя летом, Вадим предупреждал, что ты чертов эгоист. Но смотри, как он ошибался. Ты пожертвовал собой ради моего сына, послушав первую встречную. Я же говорил тебе, какая она. Говорил, что ей нельзя верить. Но ты пошел на поводу у своих эмоций и разворошил осиное гнездо. Оно того стоило? Все, что сейчас с нами происходило, того стоило? Кир вскипел. Ему хотелось защищаться, цепляться за последнюю ниточку и не выдать себя. - А что с нами происходит? Что? Кажется, все прекрасно! Твоя жизнь не изменилась. Ты бухаешь, забираешь шалав. Нашел себе кого-нибудь? Новую игрушку? Коган помрачнел. Когда он заговорил, голос его был низким и угрожающим. - Игрушку? Игрушку, говоришь? Он встал с дивана и медленно пошел к парню. - Почему ты все еще считаешь себя моей игрушкой? - Спросил он. - А разве это не так? - С вызовом ответил Кир. - Так было до меня, так будет и после. Я не верю в сказки, Адам. Коган остановился в трёх шагах от него и с нарочитой скукой рассматривал. Потом медленно произнес. - Я вижусь с сыном каждый день. Самойлов вздрогнул. Улыбка сползла с его губ. Он смотрел в глаза мужчины, слушал и не верил. - Днем я забираю его со школы. Мы вместе обедаем. Иногда я беру его с собой на работу, иногда мы ходим в кино. Да, в новогодние праздники мы практически не виделись, в выходные тоже, но это не проблема. Такой график у нас наладился после нашего с тобой отпуска. Отношения с сыном натянутые, но все поправимо. Нужно время. Самойлов молчал. Не знал, что сказать. Адам сухо продолжил. - Надя соврала тебе. Слухами земля полнится. Она знала о моих любовниках, но когда проведала о том, что я привез тебя в свой дом, поняла, что все это серьезно. Испугалась за себя, решила избавиться от тебя. Наняла детектива. Тот кое-что нарыл. Она не дура. Придумала слезливую историю. Ты оказался такой легкой мишенью и поверил. В горле было сухо. Сердце сжималось от боли, ныло. До встречи с Коганом Кир не верил никому. Но окружённый хорошими людьми оттаял, размяк и вот итог. Он поверил первой попавшейся бабе и разломал сам все, что у него было. Видя, что Самойлов не собирается говорить, Коган смерил его ледяным взглядом. - Ты мог сказать мне и ничего бы этого не было. Кир облизнул пересохшие губы и усмехнулся. - А ты сам? Почему не оставил меня, если я был тебе нужен? Ты же всегда добиваешься того, чего хочешь. Парень насмешливо поддевал его. Напрямую спросить не мог, но жаждал признания. Пусть скажет. Что угодно. Взгляд Адама вдруг стал слишком пустым. Он помолчал немного, но затем ответил: - Ты захотел уйти, я решил отпустить. Не мог, не собирался, но заставил себя. Потому что в прошлый раз все закончилось плохо. Тот, кого я жаждал, умер. Тебя я жаждал еще сильнее. И из-за этой жажды не увидел твоего вранья. Волна жара поднялась от живота к голове. Это было что-то мучительное, сводящее с ума. Кир понял, что задыхается. Но слушал ровные слова мужчины. - Все эти полгода я учил тебя просить для себя, уметь понимать, чего ты хочешь сам. Игра в желания на самом деле была условием не для меня, а для тебя, как оказалось. Поэтому выбор за тобой. Теперь мы все выяснили. Если хочешь, можешь уходить. Он еще раз посмотрел на него. В его тёмных глазах плескался сумасшедший ад. Но мгновение прошло, Коган отвел взгляд и вышел из комнаты. Самойлов остался стоять на месте, как статуя. Он хаотично соображал, не понимая, что надо делать. Он ждал другого. Силы, власти, привычного принуждения. Но мужчина не тронул его. Он снова показал ему, что они равны и парень волен делать, что пожелает. Время таяло. Еще несколько секунд и все будет потеряно навсегда. Кир развернулся и выскочил в коридор. - Адам! Мужчина остановился у двери и медленно обернулся. Он был холодным, слишком спокойным, почти безразличным. - Я не хочу, - твердо сказал Самойлов, глядя на него. - Чего ты не хочешь? - Не хочу уходить. Коган был неподвижен и спросил только: - В таком случае, чего ты хочешь? Кир сглотнул волнение, решаясь. - Я хочу остаться с тобой. Но Адаму этого было мало. - Почему? - Какая разница? - парень раздражённо всплеснул руками. - Никакой, - отрезал Коган лаконично и взялся за дверную ручку. Кир остатками разума понимал, что это манипуляция, понимал, что нельзя вестись и Адам делал это специально, чтобы он был честен прежде всего сам с собой. Последний урок. Он и так слишком долго все отрицал. Для себя, для Адама. А потому, набрав в грудь воздуха, зло и громко выкрикнул: - Да потому что я люблю тебя, сука! Крикнул и сам испугался. Себя, своих слов, того, что не ответят. Сделал шаг назад, прижимаясь к стене, ища опору. Он сдался, он вот-вот сломается. Адам остался непроницаем. Рука соскользнула с дверной ручки. Он сделал несколько медленных, тихих шагов. Подошел вплотную. Одна рука легла на талию парня, вторая нежно прошлась по щеке. Коган мягко коснулся его губ, и Кир поддался навстречу. Поцелуй был горьким и болезненным, но быстро сменился облегчением. Они вместе, они снова вместе. Когда Коган прервал поцелуй, то держа опустошенного Кира за подбородок, еще некоторое время рассматривал его. Взгляд был мягким, обещающим. Он тихо прошептал ему в губы: - Ты - самое ценное, что есть в моей жизни. Ты и есть моя жизнь. Это больше, чем просто любовь, ясно? Не в силах ответить, Кир просто кивнул. И Адам поцеловал его по-настоящему. С силой, властно до боли. Обуздывая дикий нрав, уничтожая все сомнения - уничтожая все, что их ограждало друг от друга. Когда спустя пятнадцать минут они смогли немного отдышаться, прижимаясь лбом друг к другу, Кир хрипло спросил: - Сержа не уволил? Адам фыркнул. - Нет. Ты же меня со свету сжил, если бы узнал. Кир усмехнулся и снова поцеловал мужчину. Он хотел быть ближе настолько, насколько это вообще было возможно, хотел никогда больше не отпускать его. - Поехали домой, - сказал Коган и взял его за руку. На пороге он вдруг стащил с тумбочки карточку, обернулся и, прижав Кира к себе, засунул ее в задний карман его джинсов. Внимательный. - Не заставляй меня читать тебе лекцию о вреде жертвенности, - иронично сказал он и шлёпнул парня по заднице. Самойлов нагло усмехнулся, но возражать не стал. Он подобрал сумку с пола, Коган открыл дверь. На улице призывно зарычала машина, ожидая хозяев. Они ехали домой.