Пациент из столицы.

В сельской больничке было как обычно пыльно, жарко и пахло сухой хлоркой, старушка следившая за порядком в здании до сих пор не вышла на работу, так что поправить положение было не кому. Ибо ветеринар по совместительству фельдшер широкого профиля, считал выше своего достоинства мыть полы. Местные за глаза звали его «быком», а в глаза херр Шильд. Это был здоровенный мужчина, служивший когда-то ефрейтером, перешагнувший за третий десяток и доживавший «молодость» на Родине, среди долов и ферм. В коридорах как обычно было пусто, за стойкой регистратора зевал недоучившийся студент меда, в перевязочной пил спирт младший фельдшер, в общем всё было как обычно. Больных людей и животных особо не наблюдалось, так что весь медперсонал откровенно скучал, хотя утром ветеринар ездил на край городка принимать роды сперва у коровы, а потом уж у переволновавшейся от счастья хозяйки скотины. В душе Шильд радовался ибо бывали дни, когда по деревянному полу в коридорах отстукивали марши по три сотни человек за день, особенно если в соседних деревнях были свадьбы или другие дракоопасные мероприятия, или начинала мереть скотина, рожать коровы, женщины и ведь в разном порядке и в одно время! Взглянув на загаженный портрет императора, ветеринар начал в душе решать очистить солнцеликого или оставить так. Портрет Каспера «Миротворца» как его называли местные, чистили только перед проверками. «Нам бы в коллектив женщину!» — грустно подумал Шильд, с умилением вспоминая старушку, о молодой медсестре в такой глуши мечтать и не приходилось. Когда ветеринар уже собирался прекратить грызть перьевые ручки и идти поспать в палате, вдруг хлопнула дверь в больницу и по коридорам пронёсся аромат нового человека. На фоне сухой хлорки и пыли запах шнапса и колбасы оживил медперсонал, подарил надежду. Ветеринар быстро привёл себя в порядок и стал поджидать пациента в кабинете, молясь чтобы студент-регистратор в пику за запрет курить не перенаправил пахучего к фельдшеру. — Где у вас главный? — послышался неприятный, но очень властный голос с акцентом, выдававшим с потрохами жителя столицы. — В третьем кабинете, — пролепетал регистратор и дрожа, как осина поинтересовался: — Как мне доложить о вас? — Я привык представлять себя сам! — грубо рявкнул пациент. Шильд, быстро содрав со стены портрет императора, сдул все мушиные дары самодержцу. Говоривший за стеной в коридоре явно был большой шишкой. Голос умолк и в тишине жары коридора послышались короткие семенящие шажки. Через минуту в дверь нежно постучали. Ветеринар, приосанившись выпрямился и, выпятив грудь, интеллигентно заметил: — Войдите пожалуйста! В комнату, как зефир проник круглый человек в очень дорогом костюме с портфелем в руке, на вид ему было лет двадцать пять, максимум тридцать, по пухлым влажным губам гуляла виноватая улыбка. Ветеринар выдохнул, пациент явно робел перед врачами, проблема была лишь в том что и сам Шильд оробел, увидев на кепи, которая венчала макушку гостя дворянскую кокарду. Они обменялись приветствиями и повисло неловкое молчание длинной в минуту. — По какому вопросу? — строго спросил ветеринар, притворяясь что изучает бланки, на которых недавно расписывал перо. — Я на приём, — пролепетал дворянин. Шильда подгоняло спросить — какого чёрта этот толстяк припёрся лечиться к нему, а не в другую больницу? Но он, сдержавшись, спросил: — Вы больны? Кто вас ко мне направил? Коллеги из санатория? Дворянин, заулыбавшись, кивнул и пояснил: — Никто меня не направлял, я сам пришёл… — Ну и что вас беспокоит? — заботливо поинтересовался ветеринар, пытаясь играть в детектива. То что мужчина был не местный было очевидно, но вот откуда он такой нарисовался, было загадкой, ни билетов торчавших из карманов, ни бирок на портфеле не было. — Понимаете, — мужчина замялся и выпалил: — У меня послеродовая депрессия! Глаза у ветеринара вылезли на лоб и, проведя марафон обратно к переносице, часто заморгали. Но пациент не оговорился, а ждал реакции. — Может просто депрессия? — вкрадчиво поинтересовался доктор, благодаря Бога что в городке в библиотеке справочник болезней покрывается пылью и простые фермеры и горожане предпочитают его диагнозы, а не свои. — Нет! Послеродовая! — уверенно заметил мужчина, прижимая портфель к груди. Ветеринар задумался, может это просто розыгрыш? Не похоже, да и кто в городе способен купить дворянина проездом. — Вы пробовали обращаться с этой проблемой к другим врачам? — спросил Шильд, надеясь на положительный ответ, тогда бы он чувствовал себя идиотом чуть меньше. — Нет, вы первый! — гордо заметил толстый мужчина. Ветеринар, пожалев что не присоединился к фельдшеру в утреннем истреблении запасов спирта, задумался. — А с чего вы это взяли? Кого, вы, извините родили? Без родов никакой послеродовой депрессии быть не может, — начал разъяснять врач. Ответ сразил наповал. — Я книгу родил! У ветеринара случилась маленькая истерика, в его практике были трудные роды у лошадей и коров, страшные роды у женщин, когда нужно было поворачивать малыша в утробе, в конце концов Шильд потом отслеживал жизненный путь тех кому помог появится на свет. Но чтобы мужчина родил книгу, это было что-то из разряда научной фантастики. *** — Вы не поняли! Я — писатель! Я написал книгу, она между прочим бестселлер в столице! Родил так сказать, а теперь ничего не пишется! — объяснял ржущему как лошадь ветеринару обиженный дворянин. — Так разъяснялись бы понятнее! — насмеявшись, заметил врач и грубо оборвал: — Не наш профиль, я психологией на занимаюсь, моё дело людей лечить! От прошлой вежливости не осталось и следа, истерический смех и идиотизм ситуации, стёр все границы для Шильда, в душе он всё ещё был ефрейтером. — И что мне делать? — растерянно спросил автор бестселлера. — Вы зачем в нашу глушь приехали? — подмигнул ветеринар добавляя: — Чует моё сердце вы уже и выпили и закусили, поэтому вот вам мой рецепт: пейте шнапс по стопке три раза в день, заедайте колбасой и так пока не придёт вдохновение! — Я приехал на природу! Отдыхать! А ваши предложения считаю неприличными! — обиделся гость из столицы. — Вот на природе и выпьете, отдохнёте душой и телом, увы не печенью; и да, это не предложение, а рецепт! Могу и документ с печатями дать! — расхохотался Шильд, быстро записывая в бланк рецепт больше похожий на список продуктов. Дрожащими от негодования руками дворянин-писатель принял документ и, оскорблённо сверкая глазами, скрылся в коридоре. — Печати у стойки не забудьте поставить! — весело кричал ему в след Шильд.