***
Маленький годовалый мальчик тихо сидел на руках у пожилого волшебника с длинной седой бородой одетого в яркую голубую мантию с серебряными звездами. Он глазел по сторонам, осматривая незнакомое помещение. Это была небольшая детская с салатовыми обоями и пушистым белым ковриком на полу. На окнах висели легкие прозрачные шторки, а на комоде стояли движущиеся фотографии счастливой пары с маленьким ребенком. Рыжеволосая женщина счастливо улыбалась, махая рукой фотографу, а мужчина с растрепанными черными волосами показывал ребенку, держа его на руках, что нужно смотреть в камеру. Если бы мальчик был старше, он бы, непременно, знал, что час назад вместе с ужином выпил флакончик с зельем, которое сделало его один в один похожим на ребенка с фотографии, но, к сожалению, в силу возраста ему не было до этого дела. Пожилой волшебник подошел к красивой детской кроватке, вырезанной из темной древесины, и аккуратно положил в нее мальчика, который и не думал сопротивляться, капризничать или плакать. Он весело улыбнулся и захлопал в ладоши, заметив у себя над головой подвешенную погремушку. Старик посмотрел на ребенка, будто бы умиляясь, хотя, может, это и на самом деле было так, а затем наклонился над кроваткой. — Я понимаю, что ты не поймешь меня, но надеюсь, что там, куда ты попадешь.. — он на мгновение замолчал, потому что мальчик смотрел прямо ему в глаза, — ты будешь счастлив и когда-нибудь простишь меня. Пожилой волшебник подал ему упавшую погремушку и медленно отошел к двери, но у нее остановился и, оперевшись рукой на косяк, произнес: — Прости меня, Алан. Прости, если сможешь.***
Профессор Дамблдор подошел к двум аврорам, которые вызвались на выполнение опасного задания – охраны дома Поттеров. Молодая, с виду хрупкая девушка с длинными темными волосами, заплетенными в неровную косичку, мутно-зелеными глазами и тонким шрамом через правую скулу, как и хотел директор, переоделась в одежду Лили Поттер, которая была ей немного великовата, и терпеливо дожидалась объяснений. Вместе с ней стоял аврор средних лет, крепкого телосложения, почти наголо сбритыми светлыми волосами и протезом вместо кисти левой руки, он как раз натягивал один из свитеров Джеймса. — Сегодня вы будете охранять маленького Гарри Поттера. Лили и Джеймсу, как я уже говорил, надо отлучиться в Гринготтс. Ничего сложного или необычного, просто охрана. На дом наложена мощная защита, но родители не могут оставить ребенка без охраны, все-таки время сейчас не спокойное… Вот вам оборотное зелье, его должно хватить на пару часов, этого достаточно. Это необходимо, чтобы никто не придал значения тому, что Гарри охраняют авроры и не заинтересовался этим. — Профессор протянул девушке несколько флакончиков и замолчал. Он никогда не любил врать и старался не делать этого без крайней необходимости, а сейчас был именно такой случай. Директор попрощался, а, уже покидая дом, задумался. Правильно ли он поступает? Да, это все, что бы защитить Поттеров и настоящего Избранного, мальчика из пророчества, но для этого он обрекает на смерть двух хороших людей, выпускников Гриффиндора, храбрых и честных авроров, ведь Том их точно убьет, когда придет в этот дом сегодня ночью, а также маленького мальчика, пусть он и сын темных колдунов, который и пожить-то не успел. В конце концов, он решил, что защитить Избранного важнее и так поступить правильно, ведь сын Поттеров станет надеждой для всего магического мира, символом Света.***
Обойдя тела двух авроров, которые добросовестно защищали своего подопечного, отдали за него свои жизни и все еще выглядели, как чета Поттеров, директор Хогвартса прошел на второй этаж полуразрушенного дома. Он на мгновение остановился у двери детской, а затем легонько ее пихнул. То, что он там увидел, заставило его замереть на месте. Тот-кого-нельзя-называть, Лорд Волан-де-Морт, волшебник, чье имя боялись, да и до сих пор бояться произносить, был повержен. От его тела остался лишь внушительная кучка темно-серого пепла, рассыпавшаяся по белому ковру, с кусочками тлеющей плоти и обрывками черной мантии. В помещении стоял отвратительный запах сгоревшей кожи и человеческого мяса, от которого профессор непроизвольно сморщил нос. В кроватке посреди комнаты тихо спал младенец, его личико было выпачкано в засохшей крови, которая вытекла из яркого шрама на его лбу. Увидев зигзагообразный шрам в форме молнии, директор нахмурился. Такого он никак не ожидал. Мальчик, которому не повезло, должен был в эту ночь умереть, чтобы спасти настоящего Избранного, но похоже, судьба распорядилась иначе, судя по руне на его лбу, родители ребенка позаботились дать ему лучшую защиту. Темнейшая магия, сильнейший ритуал, способный отогнать саму смерть, Дамблдор никогда бы не решился его провести, так как тот, кто его выполняет, теряет душу. Это действует как поцелуй дементора. К тому же для него требуется несколько жертв, замученных до смерти. Чтобы дать такую защиту нужно устроить настоящую кровавую бойню посреди пентаграммы. Каким же чудовищем нужно быть, чтобы выполнять подобные ритуалы? Этот ребенок был выкупан в крови невинных мучеников с рождения, он проклят, но именно это спасло его от смерти в эту роковую ночь. Профессор Дамблдор аккуратно поднял мальчика, чтобы не разбудить и задумался о том, что же делать теперь. И спустя несколько минут он принял решение. Волан-де-Морт еще обязательно вернется, Тома даже отсутствие тела не остановит, все-таки Риддл всегда стремился к бессмертию и, кажется, нашел какой-то способ к нему приблизиться, и тогда Гарри снова будет в опасности, так почему бы не использовать про́клятого мальчишку? Раз уж на нем такая защита, почему бы ему не послужить на благо Света, пока Том окончательно не исчезнет и не сыграть роль Гарри Поттера, ребенка, который теперь станет мишенью для многих темных магов, до победного конца…