***
Пока они ехали, Миша то и дело нетерпеливо ёрзал на сиденье, в отличие от своего кота. Апельсин преспокойно спал в переноске. Егор вспомнил, как долго они пытались поймать его и запихнуть туда. Казалось, кот не хотел уезжать из квартиры. Егор по-быстрому рассчитался с работниками, пока Миша ушёл в другую комнату. Он вернулся, когда парень уже закрывал за ними дверь, убирая бумажник в нагрудный карман. — Я… сколько я тебе должен? — слабым голосом спросил Миша, отводя взгляд в сторону. — Ты ничего не должен, Миш… Он протестующе воскликнул: — Конечно, должен! Просто сейчас у меня… м-м-м… небольшие затруднения, но отдам тебе, когда выполню заказ. Я… не люблю быть зависимым от посторонних людей. Так сколько? Егор поморщился, слово «посторонний» резануло по ушам, и он раздражённо запустил руку в волосы, сквозь зубы процедил: — Пятьсот. — Издеваешься, да? — зелёные глаза смотрели с явным недоверием. — Правда, можешь догнать этих мужиков и спросить у них. Они взяли только за материалы, их работу оплачивает управляющая компания. Судя по взгляду, Миша поверил лжи. Егор мог гордиться собой, он всегда умел убедительно лгать. Можно сказать, что у него талант ко лжи. Егор замер у двери, не зная, что делать дальше. Ему не хотелось уходить, но он не знал, как парень отнесётся к его присутствию. Нужно придумать какой-нибудь предлог? Но какой? Егор, не обращая внимания на Апельсина, тёршегося о его ноги, молча смотрел на то, как Миша небрежно убирает рыжую прядь, упавшую на лоб, пытаясь сдуть её. — Хочешь чаю? — предложил он. Егор посмотрел в его глаза, пытаясь понять, действительно ли тот хочет пригласить его или же это просто дань любезности. Но так ничего и не смог высмотреть. — Предлагаешь мне чаю, потому что я одолжил тебе пятьсот рублей? «Молодец, Егорка! Отличное начало для того, чтобы подружиться!» — корил он себя. Ну что за мерзкий у него характер! Миша удивлённо вскинул на него взгляд, затем нахмурился и, иронично закатив глаза, ядовито пробормотал: — Да, ведь если бы ты одолжил мне шестьсот рублей, то я бы предложил не просто чай, а чай с сахаром. — Я ведь тебе уже говорил, что со мной бесполезно шутить, — проговорил Егор. — Нет, не бесполезно. Ведь, по крайней мере, сейчас ты понял, где именно была шутка, — он кивнул на Апельсина, до сих пор вившегося у ног Егора, — на самом деле, я приглашаю тебя остаться из-за одного рыжего негодника. Он, видимо, слишком привык к тебе, вон как ластится.***
Уходя в тот вечер из квартиры Миши, Егор задержался у двери, затем обернулся к парню и проговорил: — Миш, я… приду завтра? Тот замер от изумления, видимо, не ожидал подобного вопроса, затем уверенно кивнул: — Конечно. Егор сомневался, что Миша правильно понял то, что он хотел ему сказать, поэтому, замявшись на секунду, твёрдо проговорил: — Я хочу, чтобы мы стали друзьями. «Потому что я чёртов эгоист и хочу пожить ещё немного, не испытывая давящей гнетущей пустоты, а у тебя получается её отогнать», — метались мысли в голове Егора, хотя он стыдливо задвигал их подальше и старался не думать об этом. «А я не хочу» — больше всего он боялся именно этих слов и напряжённо смотрел на парня, ожидая ответа. — Я… — Миша отвёл взгляд, щёки покрылись румянцем, он сбивчиво продолжил, — у меня, вообще-то, не так много друзей было, поэтому я не знаю… я… Что я должен делать, как твой друг? — Возможности приходить к тебе вполне хватит, — в замешательстве проговорил Егор, потирая шею. Он действительно впервые видит человека, который задаёт подобные вопросы на полном серьёзе. Так открыто и наивно смотрит ему в глаза. — И это всё? — удивлённо спрашивает он. — А с моей стороны… — А с твоей стороны — не отказываться от моей помощи, — закончил за него Егор. — Но… — очевидно, парень сомневался, — Разве я не должен… — Ты ничего не должен, Миш! — твёрдо проговорил Егор, смотря прямо в зелёные глаза. — Дружить — это значит хотеть этого, а не мыслить понятиями «должен — не должен». Дружба — это не обязательства перед начальником и не взаимовыгодная сделка… Егор осёкся, поняв, что лукавит. Для чего он на самом деле вцепился в Мишу? Только для своего собственного благополучия. И это он-то смеет говорить этому наивному рыжику о дружбе?! Он попытался оправдать себя: — Ты так много книг читаешь, неужели не знаешь, что значит дружить? — В этом всё и дело, знаю только по книгам, а настоящая жизнь — она ведь… другая, отличается… — он задумался и продолжил, — получается, у меня было много теории, но не было практики. — Окей, я твой куратор, ты мой практикант. Согласен? — Ну вот, видишь, ты сам стал шутить. — Это вышло случайно. — Лучшие шутки всегда получаются случайно, — затем он задумался и воскликнул. — Но ты тоже не должен отказываться от моей помощи! Просто… я иногда могу не понять, что нужна помощь. «Ты уже помогаешь мне, просто находясь рядом», — подумалось Егору. — Хорошо, — Егор подал руку Мише, затем, вспомнив, тут же её отдёрнул, всплеснул руками, — О! Прости! Я… забыл, что… — Нет, всё в порядке, — проговорил Миша, неуверенно протягивая ему свою руку, — я… я думаю, что смогу… В общем, друг — это ведь не чужой человек. К тому же я уже касался тебя, когда тащил до кровати. Правда, тогда на мне были перчатки, но… это не важно… Давай попробуем… Миша уже увереннее протянул бледную худенькую руку, и Егор осторожно коснулся её, затем мягко заключил её в свою большую ладонь. Маленькая ладонь слегка вздрогнула, но не отстранилась. Это не было похоже на рукопожатие, больше похоже на то, будто Егор пытается отогреть Мишину руку. Пальцы действительно были прохладными, и ему хотелось заключить в свои ладони и вторую руку, согреть их своим дыханием, но Миша вряд ли сочтёт это за дружеский жест. Егор поднял взгляд на него, тот напряжённо смотрел на их сплетённые руки: — Друзья? — тихо спросил Егор. — Друзья, — согласно кивнул Миша и слабо улыбнулся.***
Той ночью Егор вновь не мог уснуть. Один. В этой грёбаной квартире, в этой холодной постели. Он лежал, закинув руки за голову, и думал о Мише. Вспоминал их «рукопожатие», слабо произнесённое «друзья» и ответную улыбку. Теперь они друзья и Егор может сколько угодно приходить к нему в гости и не нужно искать предлогов, чтобы находиться рядом с ним. Этот разговор о дружбе… Егору неловко вспоминать об этом. Почему? Он испытывал что-то мерзкое, склизкое, скользкое внутри, оно будто пожирало его, а потом он понял, что это совесть. Ого! Даже не знал раньше, что она у него есть. Выползла всё-таки из своего угла и начала шипеть, зараза. Ему и в самом деле было немного стыдно, он ведь использует парнишку. Егор лишь усмирял свою совесть тем, что Мише ничего плохого с этого не будет. Не будет же? Он будет давать всё, что ему понадобится. Деньги? Новый свитер? Тёплую куртку? Новый смартфон? Да всё что угодно! Он ведь немногого требует взамен — всего лишь возможность находиться рядом. Видеть его лицо. Наслаждаться обилием эмоций, что выдавал Миша. Эти его зелёные глаза, они такие… живые, искренние. Егор давно не ощущал подобного, поэтому с упоением и жадностью пил Мишины эмоции, заполняя свою пустоту.