Я не думал, что бывает такое, Это как будто видеть стёртое. Ты не то, что задеваешь за живое, Ты оживляешь во мне мёртвое… (В. Хмелевцев)
С того дня рутинные будни Егора изменились кардинально. Он писал Мише в мессенджере каждое утро, просыпаясь. Он звонил ему, когда на работе выдавалась свободная минутка. А о вечерних встречах они договаривались заранее. В такие дни парень на всех парах мчался к Мишиному дому. Непременно брал с собой какое-нибудь угощение, узнав, что Миша ещё тот сладкоежка. В основном забегал в ту кофейню, где они впервые встретились, и покупал целую коробку разнообразной выпечки и сладостей. — Что больше всего любит Миша? — спросил он у Майи, когда впервые заглянул в кофейню в поиске сладостей. Её глаза подозрительно сощурились: — А тебе зачем это знать? — Хочу принести к чаю то, что он любит. — К чаю? То есть ты хочешь сказать, что ты регулярно ходишь к нему на чай? — Не только на чай, но и на кофе. — Я бы, такого как ты, даже на порог не пустила, — пробормотала женщина. — Потому что я выгляжу как наркоман? — усмехнувшись, спросил Егор. — Я бы сказала, что ты выглядишь как мудак, но дело не в этом. — Какова ещё причина такого недоверия? — парню на самом деле было плевать, что Майя думает о нём. Дело было в Мише. Он, судя по всему, ей доверял, поэтому Егор должен произвести на неё положительное впечатление. — У тебя довольно поганая репутация. Вот здесь равнодушный настрой Егора пропал: — Откуда же вам стало известно о моей репутации? — холодно спросил он. — Трудно не заметить, когда это творится прямо у меня под носом, — она неодобрительно кивнула на дверь кофейни. Егор мгновенно понял, о каком случае речь. О неожиданной для него встрече у дверей этой самой кофейни. Встрече с его не очень приятным прошлым. Егор наткнулся на своего старого знакомого, выходя на улицу. — Бурый… — сквозь зубы процедил Егор. — Давно не виделись, Егор! — Чё ты здесь делаешь? — Просто с парнями проходили мимо, увидели тебя. Думаем, давайте-ка поздороваемся со старым другом. В тот день Егор и сам не ожидал, что встретит Бурого с дружками. Как и не знал того, случайная эта встреча или спланированная. В любом случае, Миша ничего не должен узнать об этих элементах его неоднозначного прошлого. Что было нужно Бурому? Егор и без бесед мог угадать с первого раза. Естественно, уговаривал его вернуться, мол, без него стало совсем тяжко. Он игнорил все его звонки, сообщения, тот, видимо, решил действовать более напористо. Пришлось категорично и в грубой форме намекнуть, что завязал. — Я… не имею с этими людьми ничего общего… — проговорил Егор, отгоняя от себя неприятные воспоминания. — Да мне плевать! Делай что хочешь, лишь бы это не навредило Мише. Понятия не имею, почему он связался с тобой, — проворчала Майя. — Он… вообще никогда ни с кем не сближался настолько, чтобы приглашать к себе в квартиру. Не передать, насколько Егору приятно было такое слышать. — Надеюсь, ты знаешь о его… недуге? — чуть помявшись, спросила Майя. Егор озадаченно посмотрел на неё, раздумывая, что именно она имеет в виду: страх Миши перед чужими прикосновениями или периодически возникающие панические атаки? Они ещё ни разу не говорили об этом с Мишей. Егор никогда не спрашивал, справедливо полагая, что это относится к тому, о чём тот вряд ли будет откровенничать. — Да… я знаю, — кратко кивнул Егор. Майя лишь удовлетворённо кивнула и указала пальцем на меню: — Вот это овсяное печенье он берёт чаще всего, хотя я подозреваю только потому, что оно дешевле всех. Вот этот зефир – его любимое лакомство и, пожалуй, вот эта мандариновая тарталетка с орехами. — Заверните мне с собой каждого штук по десять, — проговорил Егор.***
Те несколько вечерних часов, что он проводил с Мишей в его крохотной квартирке, были самыми приятными, именно их он ждал весь день. Сначала они пили чай или кофе, приготовленный Мишей. Довольно часто эти чае- и кофепития затягивались надолго. Они много болтали обо всём и ни о чём одновременно, пока напитки в кружках не остынут настолько, что их невозможно пить. Иногда их разговоры за столом прерывались настойчивыми телефонными звонками. Егору приходилось решать рабочие вопросы, недовольно и односложно отвечая, отвернувшись к окну, затем раздражённо нажимал на кнопку сброса. А когда он вновь оборачивался к Мише, замечал у того довольно смущённый вид. — В чём дело? — спрашивал Егор. — Ни в чём. Просто чувствую себя… виноватым. — Это ещё почему? — Я отнимаю у тебя уйму времени… — По-моему, совсем чуточку. К тому же… я ведь сам приезжаю… Если тебе это надоест, просто скажи. — Мне не надоест, — быстро сказал Миша, щёки при этом покрылись румянцем, и он отвёл взгляд, уставившись в кружку. После они включали какой-нибудь фильм и спорили друг с другом, обсуждая персонажей и сюжет. Иногда Егор просто молча сидел рядом, пока Миша что-то быстро печатал на клавиатуре ноутбука. Каждый раз, когда звук клавиш прерывался, Егор поднимал глаза и украдкой смотрел на то, как парень задумчиво прижимал указательный палец к нижней губе или наклонял голову вниз, так что рыжие прядки выбивались и падали на лицо. В таких случаях Миша пытался сдуть волосы со лба своим дыханием, затем вновь принимался брякать пальцами по клавиатуре. Это были их вечера. Только их. Егор не прикасался к Мише с того памятного вечера, когда тот сам дал согласие на «рукопожатие». Но это не значит, что ему не хотелось. Ещё как хотелось! Но он решил не потакать своим странным желаниям, всё-таки только-только начал завоёвывать доверие рыжика, и ему не хотелось бы его потерять. Но однажды Миша сам прикоснулся к нему. Получилось это совершено случайно и при довольно банальной ситуации. Они смотрели какой-то проходной ужастик. Егор откровенно скучал, то и дело отвлекался от экрана и кидал взгляды на сидящего рядом Мишу. Тот, кажется, был впечатлён и вздрагивал при каждом шорохе. На моменте с очередным скримером, Миша, вскрикнув, отвернулся и схватился за лежащую на диване руку Егора. Тот моментально напрягся, кидая на Мишу изумлённый взгляд. Прежде чем он осознал, что сделал и осторожно высвободил свою ладонь, Егор успел слегка обхватить его прохладные пальцы. — Ты… ты ведь тоже не ожидал, да? — взволнованно спросил у него Миша, — Ты ведь тоже не ждал появления чокнутого с ножом прямо за её спиной? Ну, признайся, что ты тоже испугался?! — Да, — хрипло пробормотал Егор, не сводя взгляда с лица парня. — Ну, хоть не я один испугался… — в голосе слышалось облегчение. Егор некоторое время смотрел на Мишин профиль, затем решился на вопрос: — Миш, ты?.. Почему… боишься чужих прикосновений? У тебя… фобия, да? Или как это называется?.. Миша удивлённо посмотрел на него, затем смущённо опустил взгляд вниз, его тонкие пальцы вновь легли на грудь, нащупывая что-то под футболкой. Похоже, он делает это, не осознавая, просто по привычке. — Ну… у меня нечто вроде… я не знаю, как объяснить, — пронзительные крики героини, убегающей от чокнутого маньяка, отвлекли его, и он умолк. — Если не хочешь, не рассказывай, я… — Егор решил не давить на парня. — Нет, я... расскажу, — проговорил Миша и, немного задумавшись, продолжил. — Гаптофобия. Так называется боязнь прикосновений, но у меня нечто вроде пограничного состояния. То есть вроде как не полноценная фобия, но и не граница нормы, а что-то среднее. Егор не удержался от ещё одного вопроса, что тревожил его уже давно: — А… откуда это у тебя... почему возникло? — Я не знаю, — пожал плечами Миша, похоже, он правда не знал. — Ты… сейчас прикоснулся ко мне и… — Прости, — пробормотал он, его щёки опять стали пунцовыми, это было заметно даже при свете экрана телевизора. — Не нужно извиняться! – возразил Егор. — Я просто хотел узнать, как ты себя чувствуешь, когда… к тебе другие прикасаются. Миша замер, обдумывая вопрос, затем сказал: — Ну… мне просто… неприятно... Меня раздражают только чужие прикосновения. Например, когда ко мне прикасалась мама, я вообще не чувствовал никакого дискомфорта… — он осёкся, как если бы осознал, что сказал лишнее. — А… я?.. — тихо спросил Егор. Он видел, как Миша напрягся, затем сказал: — Тоже, — он вдруг взглянул прямо в его глаза и продолжил, — ты ведь не чужой. Егор почувствовал, как внутри разлилось приятное щемящее чувство. Он взволнованно выдохнул, хотя старался скрыть это. Егор не чужой. Казалось бы, обычные слова, но, чёрт возьми, как много они значат для него! В комнате раздалось громкое мяуканье, и внимание обоих парней переключилось на вошедшего в гостиную Апельсина. Кот забрался на диван и растянулся между ними. Миша вновь уставился в экран, а его рука машинально гладила мурчащего от удовольствия кота. Гладить котов — никогда не было любимым занятием Егора, но если существует любая возможность коснуться Миши, он ею непременно должен воспользоваться. Уходить всегда было очень трудно. Егор оттягивал момент ухода до конца, когда понимал, что у Миши уже глаза слипаются и ему нужно лечь в постель. Хотя сам хозяин квартиры ни за что не признается в этом. Миша следил за тем, как Егор надевал на себя чёрное пальто, сонно моргая, затем махал рукой на прощание и закрывал дверь за ним. Возвращаться в грёбаную пустую квартиру хотелось меньше всего. Егор забирался в салон своей «Ауди», ёжась от ночного холода, включал печку на полную мощность и, откинувшись на спинку сиденья, просто сидел в заведённой машине, не желая уезжать. Смотрел, как в заветном окне на двенадцатом этаже гаснет свет. Миша лёг спать. Иногда он засыпал прямо в салоне, а утром приходилось возвращаться домой, переодеваться и отправляться на работу. Иногда Егор задерживался на работе до позднего вечера, в таких случаях он высылал Мише сообщение в мессенджере, что не сможет прийти сегодня. Миша всегда отвечал, что ждёт его завтра. Егор и сам не заметил, как резко его мысли приобрели совершенно иной окрас. С продумывания плана своего ухода они перекинулись на продумывание плана, как привязать Мишу к себе, как сделать так, чтобы добиться его безоговорочного доверия. Как бы ни было низко обдумывать это, но Егор не мог с собой ничего поделать. Ему нужен был Миша, и больше всего он боялся, что Мише не нужен он. — Послушай, Фёдорыч, как сделать так, чтобы друг не отказывался от помощи? — с досадой спросил Егор, закончив телефонный разговор с Мишей на не совсем позитивной ноте. Егор в очередной раз предлагал заменить старый, треснутый в нескольких местах, смартфон парня на новый, но тот упрямо отказывался. — Если отказывается, значит это ему не нужно, — ответил Фёдорыч, пожав плечами. — Он всегда отказывается от моих подарков, а вот у соседки запросто берёт пакет с круассанами, — обиженно проговорил Егор, утыкаясь в тарелку с недоеденным лагманом. — Круассаны и новый смартфон немного неравноценные подарки… — Но ведь чем ближе друзья, тем дороже должны быть подарки! — возразил Егор. Фёдорыч подавился салатом и закашлялся. Затем ошеломлённо спросил: — Это что за новое правило?! Я о таком не слышал! Сам придумал? Егор недовольно поджал губы и промолчал. Не говорить же опять старику, что он хочет привязать Мишу к себе, а то опять про верёвку будет болтать. Если не с помощью подарков, то как иначе? — Подумай хорошенько, чего же ты всё-таки хочешь: купить себе друга или по-настоящему наладить между вами крепкую связь? — Фёдорыч посмотрел прямо в его глаза, — если первое, то, пожалуйста, продолжай покупать ему дорогие подарки. Хотя видя его реакцию, скажу, что у тебя ни черта не получится. Он, похоже, не из тех, кто покупается. — Что же тогда делать? — растерянно пробормотал Егор, вновь утыкаясь в тарелку. — Сделай так, чтобы ему было с тобой хорошо. С тобой, а не с твоими подарками! Поверь, дружба, которая держится только на чём-то постороннем, а не на привязанности к человеку, и не дружба вовсе, а так, взаимовыгодное сотрудничество. Откинь всё ненужное. «Это же бред!» — хотелось воскликнуть Егору. Если он откинет всё, чем прикрывается, то останется только он сам! Никто в здравом уме не станет дружить только с ним самим! Потому что он отвратителен, если покажет себя настоящего. Тогда любой сбежит от него, сверкая пятками, тем более такой наивный и добрый человек, как Миша. Без всего того, чем Егор привык прикрываться, он просто пустое место. — Я не уверен, что можно удержать человека без посторонней помощи… — Это только так и работает, — уверенно заявил Фёдорыч. — Если человек бескорыстен и хочет дружить с тобой, он останется, даже если у тебя за спиной нет и копейки. А все, кто уйдут, они и гроша ломаного не стоят. Эти слова старика не выходили у парня из головы и вызывали лишь раздражение. Егору только и оставалось, что дальше надеяться на то, что он пока не осточертел Мише.