Горько-сладкое

Егор проснулся от осторожного прикосновения к руке. Открыл глаза, кругом мягкая уютная полутьма. Рядом он различил тёмный силуэт Миши и услышал, как тот повернул голову в его сторону и слегка придвинулся. Не спит. — Прости… я… нечаянно уснул, — прошептал Егор, сделав попытку встать, но Миша в ответ лишь сильнее сцепил их пальцы. Егор чувствовал тепло его тела, и от этой близости у него пробегают мурашки по спине, внизу живота будто завязывается тугой узел. Его член, кажется, вообще проснулся гораздо раньше него самого. — Не уходи, — прошептал Миша. Егор придвинулся ближе, поднёс их переплетённые пальцы к своим губам и начал покрывать лёгкими поцелуями. Судорожный выдох Миши подстегнул его, он придвинулся ещё ближе, ощутив, что брюки в районе ширинки становятся всё теснее. Миша невесомо прикоснулся своими тёплыми губами к его щеке. Чёрт, как это наивно, мило и волнующе. От его лёгких касаний просто срывало крышу. Егор, уже ничего не соображая, отчаянно ищет его губы, находит и жадно целует, не в силах оторваться. Эти неумелые неопытные движения, осторожные неуверенные касания — как это возбуждало! Он старался не спугнуть Мишу своим напором, но остановиться было невозможно. Руки скользили по тёплому желанному телу, прижимая к себе. Язык проник в рот и с безумством наслаждался сладостью Мишиного поцелуя. Миша в его руках дрожал, да Егор и сам дрожал от едва сдерживаемого желания. Когда твёрдый член упёрся в его бедро и тут же отстранился, Егор с удовлетворением отметил, что желание его более чем взаимно. Миша оторвался от его губ, и Егор с волнением посмотрел на него затуманенным взглядом, тяжело дыша. Если он попросит остановиться, Егор должен выполнить просьбу. Он должен. Хоть это и трудно. Но он ведь не попросит? Он ведь сам хочет. В его движениях было что-то нервное. Егор молчал, лишь терпеливо ждал последующей реакции Миши. Тот пронзительно посмотрел на Егора своими распахнутыми зелёными глазами, затем спрятал своё лицо у него на груди, утыкаясь в рубашку. — Миш? — шёпотом позвал он парня, тот напряжённо вжался в него ещё сильнее. Он боится. Не нужно напирать на него, ему страшно. Он должен поддержать его, заверить, что не будет ничего делать без его согласия. И он уже открыл было рот, чтобы сказать об этом, как до ушей донёсся его тихий голос. — Я… не умею… не хочу всё испортить… «Так вот, что останавливало его», — промелькнуло в мыслях. Егор провёл рукой по его волосам, затем пальцем огладил щёку и губы, отстраняясь: — Просто будь собой и доверься мне. Он вновь подхватил его губы, и на этот раз они ответили ему со всей жадностью, на которую были способны. Немного насытившись его губами, он приник к шее. Эта шея и бугорок кадыка просто сводят его с ума! Он наслаждался теплом его кожи, утопал в его запахе, с наслаждением слушал хрипловатые стоны, доносящиеся из его горла. Миша прильнул к нему, вцепившись в его рубашку. Егор оттянул резинку пижамных штанов, и рука крепко ухватилась за твёрдый член. Судорожный стон стал настоящей музыкой для его ушей. Миша вздрогнул и выгнулся ему навстречу. Сколько же всего в этом рыжике! Сколько эмоций! Какой он отзывчивый, как бурно реагирует на каждое движение руки Егора! Это заводит, сводит с ума, заставляет забыть обо всём. Хотелось доставить ему больше удовольствия, больше наслаждения, хотелось полностью окружить этими чувствами. Он не сразу почувствовал, как ловкие пальчики нетерпеливо расстёгивают его рубашку, затем горячие губы приникают к груди, к шее. Ладонь мягко коснулась его твёрдого члена сквозь ткань, и Егор, вздрогнув от нетерпения, почувствовал, как рука уже пробралась в брюки и аккуратно сжала его. — Я… всё правильно… делаю? — срывающимся голосом шепчет Миша. Но Егор не может ответить, вместо ответа судорожный вдох. Пока не почувствовал его руку на себе, не понимал, насколько сильно ему этого хотелось. Это сносит крышу окончательно, и он непроизвольно толкается в сжимающую его ладонь. Понимает, что его надолго не хватит. Он шепчет что-то ему на ухо и одновременно покрывает его лицо и шею горячими поцелуями. Он так возбуждающе прекрасен, какие эмоции! В их яркости и красках можно утонуть, что Егор и делает, с головой кидаясь в пучину. Тёплые пальцы сильнее сжали его, ещё неистовей водят по всей длине. Он на мгновение замер, забыв, как дышать, и блаженство накрыло его оглушительной волной. Прижавшись губами к его шее, он со стоном излился в Мишину ладонь. А когда пришёл в себя, понял, что член Миши до сих пор в его руке и он до сих пор твёрдый. Нужно исправлять ситуацию. Он аккуратно вытер его ладонь краешком простыни, затем прильнул к Мишиному телу губами. Покрывая поцелуями его грудь и живот, он опустился ниже и аккуратно взял его член в рот. Миша испуганно попытался оттолкнуть его за плечи. — Т-с-с-с. Расслабься, — хрипло прошептал Егор. Он стягивает с него штаны вместе с бельём, приникает к стоящему члену губами и… Он понятия не имеет, как делать минет. Но должен, чёрт возьми, должен научиться! Ему неудержимо хочется слышать своё имя, срывающееся с этих губ, доставить Мише такое удовольствие, какое только что испытал сам. Поэтому губы беззастенчиво касаются головки, и реакция не заставляет себя долго ждать. Миша вздрогнув, судорожно втянул воздух сквозь сжатые зубы, пальцы обеих рук с силой смяли ткань простыни. Егор ловил каждый Мишин вздох, каждый стон, каждый произнесённый звук. Как же кайфово утопать в обилии этих эмоций! Егор то опускается ниже, то вновь возвращается к головке. Миша под ним прерывисто дышит и стонет, уже ничего не соображая. Он всё так же сжимает ткань простыни в ладонях, и, напряжённо замерев, резко отстраняет Егора, ухватившись за плечи. Егор слегка отдалился не в силах оторвать взгляда от раскрасневшегося лица Миши, его крепко зажмуренных глаз и приоткрытого рта. До ушей доносится громкий стон, в котором он улавливает своё имя. Да, это чертовски приятно! Он опускается рядом с тяжело дышащим парнем и наслаждается его затуманенным взором. Мишу до сих пор бьёт дрожь, но уже меньше. Егор заключает его в объятия, укрывает одеялом, шепчет ему что-то на ухо, и Миша окончательно успокаивается и затихает в его руках.

***

Егор проснулся от того, что в глаза нещадно светил яркий свет. Разлепив веки, увидел освещённую солнцем знакомую комнатку с обоями в ромбик и люстрой-цветочком. Внутри легко и хорошо, ему даже дышится легче. Приподнявшись с кровати, обнаружил, что соседнее место пустует, Миши рядом не было. То, что произошло между ними вчера, до сих пор оставалось в его мыслях, очень красочно и отчётливо напоминая ему каждое мгновение их близости. Этой ночью он, как какой-нибудь подросток со спермотоксикозом, кончил так быстро и бурно, что ощущения до сих пор приятно отдавались во всём теле. Он обнаружил Мишу на кухне, привычно стоящего у плиты и медленно помешивающего кофе. Стоило Егору показаться в дверях, как Миша обернулся, окинув его смущённым взглядом, и вновь отвёл глаза, уставившись в турку. Он заметил, как стремительно покраснели щёки парня, как в смятении он закусил нижнюю губу. Чтобы прогнать все признаки неловкости, Егор подошёл к нему со спины и обнял за талию, уткнувшись лицом в рыжую макушку. — Доброе утро, — пробормотал, водя губами по волосам. — Вернее будет сказать — добрый день, — хрипло усмехнулся Миша, — ты на время смотрел? — Плевать, сегодня выходной и мне не хочется думать ни о чём и ни о ком, кроме тебя. Миша шумно выдохнул и сглотнул. Это заставило бугорок кадыка на шее резко дёрнуться вверх-вниз. Егор заметил это движение и, не сдержавшись, приник губами к шее, нежно скользя языком по коже. У него точно какой-то фетиш на Мишину шею и этот чертовски соблазнительный бугорок! От одного вида с ума сходит. Егор продолжает целовать шею, предплечья, оттягивая ворот футболки, затем мочки ушей и с удовлетворением слышит непроизвольно вырывающееся шумное дыхание. Он кружил горячим языком по нежной коже, пока не послышалось характерное шипение — кофе «убежал» и встретился с огнём. Миша охнул, моментально открывая глаза, и выключил конфорку. Егор нетерпеливо повернул его к себе лицом и, накрыв приоткрытые губы, жадно поцеловал. Миша отвечал сначала робко, затем всё смелее, пока, наконец, его язык не проник в рот и не начал вытворять такие вещи, что Егору пришлось отстраниться и немного вдохнуть воздуха, чтобы прийти в себя. Они, тяжело дыша, смотрели друг другу в глаза, затем Миша хрипло прошептал: — Хочешь кофе? — Хочу. — Тогда садись за стол, — Миша выдохнул и начал наливать кофе по кружкам. Егор расслабленно опёрся о стену позади и не сводил глаз с Миши и его ловких движений, когда он процеживал кофейную жидкость, доставал из буфета сладости. Он не сомневался в том, что рано или поздно Миша ответит ему взаимностью, главное, терпение, но не думал, что будет испытывать ни с чем не сравнимый кайф от осознания того, что Миша теперь с ним. Перед ним появилась кружка с дымящимся напитком. Миша опустился на табуретку и поднёс свой кофе к губам, подул, чтобы не обжечься. — Егор? — М? — Мы… больше не друзья, да? — его голос звучит так взволнованно. Егор вскидывает взгляд на него и не может удержаться от мягкой улыбки. — Ну, скажем так, мы больше, чем просто друзья. — Что это значит? — Это значит, что мы гораздо ближе, чем друзья и что теперь ты мой парень. Только мой. — Хм… постой-ка! — усмехнулся Миша. — Я думал, для этого хотя бы спрашивают согласия… Егор притворно удивился: — Ты так считаешь? А мне кажется, что даже согласия одной стороны хватит, если желание достаточно сильное. — Тебе кажется, — уверенно ответил Миша, снова усмехаясь. Егор понимал, что разговор шутливый, но, тем не менее, страх, что Миша откажет ему, сидел где-то внутри. После того как он уже полностью напоен надеждой, вряд ли сможет принять этот факт достойно. — Ну, ты ведь на самом деле согласен, да? — Даже и не знаю… — Миша демонстративно приложил руку к подбородку, делая вид, что обдумывает нечто важное, хотя в глазах горели весёлые искорки, — мне нужно подумать. На кухне воцарилось молчание на несколько секунд, затем Миша, не удержавшись, прыснул от смеха: — Егор, ну ты же понял, что я шучу, да? — Понял, — серьёзно проговорил Егор, затем пронзительно посмотрел прямо в зелёные глаза и вкрадчиво проговорил, — Миш, ты очень дорог мне, хочу быть рядом с тобой. Ты позволишь? Улыбка на лице Миши из насмешливой превратилась в мягкую: — Да. Ты… мне тоже очень дорог. Егора топит внутри тёплое и приятное чувство, заполняет все клеточки тела, он накрыл своей ладонью руку Миши, лежащую на столе. — Осталось подумать над самым важным вопросом, — видя вопросительный взгляд рыжика, усмехается, — как мне записать твой контакт в смартфоне. Хм?.. Может, лисёнок? — Что ещё за лисёнок?! — возмущённо запротестовал Миша. — Никакого зоопарка! — Ну, ты и правда напоминаешь лисёнка своей остренькой мордашкой. — Ах, так! Значит, я тебя запишу, как медвежонок! — Нет, Миш. Медвежонок у нас тоже ты. Даже твоё имя об этом говорит. — Не хочешь быть медвежонком, будешь оленем! — категорично заявил Миша. — Как тебе будет угодно. Мне плевать, кем быть, лишь бы рядом с тобой. В тёмно-карих глазах вновь лишь пронзительность без тени усмешки. Миша замер, нервно сглотнув, щёки покрылись румянцем: — Не смотри на меня так! — Как? — Вот так… как будто это несбыточный сон, и я сейчас проснусь. Егор поднялся с табуретки, подошёл к Мише и, усевшись перед ним, обхватил руками его талию, опустив свою голову к нему на колени. А Миша, тем временем, запустив руки в чёрные волосы, сбивчиво и едва слышно поведал ему свой ночной кошмар, где тёмно-карие глаза смотрели на него и не узнавали. — Какими только невероятными странностями не забита твоя рыжая головушка, Миш! — удивлённо произнёс Егор, когда парень закончил рассказывать. Тем воскресным утром они оба поняли, что откровенность между ними позволила им сблизиться ещё сильнее. Оба впервые за долгое время чувствовали себя спокойно и умиротворённо. Сжимая податливое тело в объятиях и смотря в доверчивые зелёные глаза, Егор как никогда чётко осознал, что не было смысла пытаться изгнать из себя пустоту. Оказывается, нужно было просто наполнить её и сразу становится легче дышать. Егор наполнил её Мишей и теперь, когда он рядом, ощущал, что, наконец, дома.