Любить и плавать по-собачьи

Плавательный комплекс «Мяоинь» был излюбленным местечком для влажного (в любых смыслах) досуга молоденьких красавиц со всего Пекина. «Бассейнов — много, комплекс «Мяоинь» — один» — примерно так гласил их слоган, с которым достаточно трудно было не согласиться. Мало где можно было повариться в кипятке вместо совершенно обычных занятий в нормальной двадцати шести градусной воде. И все это — за двойную цену! Разве не звучит заманчиво? Только не для Мо Жаня, любителя открытых форточек в любое время года. Он уже минут тридцать дрейфовал от бортика к бортику, пытаясь понять каким образом здесь будет заниматься. Тело после погружения просто в наглую отказывалось что-либо делать, ощущая себя почти сваренной креветкой. — Дядя Сюэ… — уныло пробулькал нижней половиной лица Мо Жань, начиная разговаривать сам с собой от скуки. — Я, конечно, понимаю, что ты хотел подбодрить своего отвергнутого племянника, но почему именно абонемент в бассейн? Да, тут очень много девушек, но разве я не говорил, что Ши Мэй — это парень? Хотя… Я совсем не в настроении знакомиться сейчас, твои труды были напрасными… Будто контраргумент, возле лица юноши тотчас пролавировала крайне аппетитная задница в белых плавках, и Мо Жань так широко разинул рот, что вдоволь наглотался хлорированной воды на радостях от предоставленного зрелища — и даже не заметил этого. Человек, по вине которого Мо Жань чуть было не захлебнулся от восхищения, не обратил на него внимания — так же продолжил свой нелегкий путь брассом на противоположную от парнишки сторону. Но Мо Жань не собирался ждать, когда этот белокожий пловец с булочками небожителя равнодушно его покинет, нет. Впопыхах напялив водные очки — в ту же секунду он нырнул в пучину, позволяя себе почти что целый час наблюдать за незнакомцем. Да, это было очень грязно с его стороны, но, позвольте — его же на днях отшили! Почему несчастному парню нельзя побаловать себя чем-нибудь прекрасным? А эти стройные длинные ноги, плавно раздвигающиеся, будто приглашающие подплыть еще чуть ближе, а затем снова смыкающиеся, пряча две соблазнительные округлости, были самым потрясающим зрелищем для разочарованного, подавленного молодого человека на грани любовного срыва. Дядя Сюэ был прав, терапия бассейном — это отличное решение! Мо Жань «лечился» таким образом целый час, время от времени вспоминая о том, что надо выныривать на поверхность за глотком кислорода. В такие нелегкие мгновения он думал, почему же он не родился морской черепашкой, например, которой не надо каждую минуту подниматься за глупым воздухом! Или… О!.. Дельфином! Да-да, если бы он был морским обитателем — в любом случае стал бы именно дельфином. Диаметр члена дельфина — примерно восемь с половиной сантиметров, а длина составляет от двадцати пяти до тридцати трех сантиметров — так сказал ведущий на Энимал Плэнет. Эти животные одни из немногих, что занимаются сексом не столько ради размножения, сколько из-за удовольствия, и подобные параметры Мо Жань считал наиболее близкими к своим, человеческим, поэтому, да. Он решил. Лучше всего было бы стать именно дельфином, чтобы следовать за этим блядски красивым мужчиной целую вечность. В очередной такой неизбежный подъем Мо Жань не понял, что подплыл уже достаточно близко, но уткнуться в желанную манящую промежность своим лицом не успел: прямо по носу заехала розовая пятка незнакомца. Юноша не ожидал такого подлого удара от столь совершенного создания, но идти камнем ко дну вообще-то не спешил. Заметив, что мужчина, которого он так нагло преследовал почти что целый час, наконец обратил на него внимание и прекратил свой нескончаемый водный марафон дабы помочь ему — раскидал ноги и руки, милостиво позволяя спасать себя. И плевать, что незнакомцу было ой как нелегко. Мо Жань успел оценить, что телосложение этого мужчины выглядело сильным, но все же не атлетическим. Две белоснежные ладони на его горячем стальном теле ощущались мягкими похлопываниями крыльев бабочки, очень нежными и приятными. Как же сладостно было бы вжать его тонкие запястья своими сильными пальцами в матрас, проскочило в голове Мо Жаня, пусть он тотчас постарался отругать себя как следует. Плохой дельфин, плохой! Дельфины спасают утопающих, а сейчас этот юноша очень уверенно тянул неизвестного ему красавчика за собой на дно, не в силах запретить себе наслаждаться его вынужденными объятиями. Ну, хорошего понемножку. Пора бы и честь знать, пощупал пару раз восхитительную задницу как будто невзначай — и хватит. Однако, столкнувшись на поверхности нос к носу с человеком, которого посмел так нагло сталкерить и лапать, Мо Жань размяк от страха и вновь пошел под воду. Прямо на него со всей присущей ему злостью и осуждением смотрел его профессор, Чу Ваньнин. — Мо Жань! Мо Жань, ты сошел с ума?! Работай руками!.. Тебе плохо?! «Кошмар! Он тоже меня узнал!.. — пуская последние воздушные пузырьки из раздутых в ужасе ноздрей, взвыл про себя юноша, желая утопиться. — Чу Ваньнин!.. Какого черта ты здесь делаешь, профессор Чу? Какого черта у тебя такая роскошная… филейная часть?..» — Простите, ногу… свело… — принялся на ходу сочинять испуганный Мо Жань, с удивлением наблюдая, как злость и недоверие в глазах наставника сменяется неподдельным беспокойством. — Свело ногу?.. Но тут же так тепло! Ладно… Я помогу добраться до бортика. Мо Жаню самую малость неловко лгать своему профессору, и еще чуточку — обхватить его плечо, так бесстыдно потираясь сильной грудью о чужую кожу. Когда она покрылась острыми мурашками, юношу уже было не остановить: — Профессор Чу, вам холодно? Вы ведь сами сказали, что здесь очень тепло. Почему вы весь в мурашках? — …Не болтай! — Я могу вам сделать растирание, чтобы согреться? Осторожный прищур Чу Ваньнина заставляет его, наконец, осечься. — Почему ты здесь, студент Мо? — разместив прилипчивого юношу у бортика, как будто невзначай интересуется покрывшийся алыми пятнами мужчина. — М? Пришел поплавать. Дядя Сюэ подарил мне абонемент. А вы? — Я… плаваю здесь каждый день. Не видел тебя раньше… — «Иначе бросил бы ходить», — добавляет он уже про себя, но версию про «дядю Сюэ» принимает. Чу Ваньнин сам имел неосторожность рассказать про этот плавательный комплекс своему коллеге-директору. — Вот как! — Мо Жань явно забывает сбавить обороты своей радости, чем пугает бедного наставника еще сильнее. — Каждый день в это время? — Какая тебе разница? — вспыхивает Чу Ваньнин, впервые сталкиваясь с таким нездоровым любопытством в свою сторону. Да, Мо Жань частенько вел себя с ним фамильярно, но явно лишь по причине близкого знакомства с его дядей. Племянник босса, что взять с этого наглеца?! — Все это время… это ты плавал за мной следом? — А? Я просто выбрал дорожку, свободную от девушек, — самым невинным своим голосом ответствует Мо Жань, не очень-то надеясь, что профессор ему поверит. — Не то подумают, что за ними охотится какой-то извращенец, а я ведь не такой! — Мгм, — чуть кашлянул в ладонь учитель, собираясь попрощаться. — Если ты уже в порядке — я пойду. То есть, я поплыву. Всего хорошего, Мо Жань. — И вам, профессор Чу! — очень дружелюбно машет ему ручкой юноша, явно не собираясь убраться с глаз долой. Уселся полуголый прямо на бортик, вынуждая всех присутствующих глазеть на это хорошо сложенное молодое тело, и продолжает не сводить бесстыжие глаза с Чу Ваньнина! В итоге уважаемому профессору это начинает сильно портить настроение. Не хватало теперь, чтобы из-за этого мальчишки — причины его постыдных мокрых снов по ночам — пришлось искать себе другое место для занятий! Только здесь вода такая теплая, что в ней не мучительно плавать целый час. Почему Мо Жань даже тут не может оставить его в покое?! Водные процедуры очень хорошо снимают стресс. Что насчет стояка? Пока эти и многие другие вопросы осаждали неспокойную голову Чу Ваньнина, Мо Жань как по волшебству исчез из поля зрения мужчины. Его молитвы были услышаны? Или, может, профессору вообще привиделся этот полуголый идол с загорелой кожей, своими цепкими глазами рассмотревший каждый миллиметр его ужасного чуваньнинского тела? Как бы то ни было, юноша больше не мозолил взгляд своего наставника и от этого стало еще паршивее, чем до этого. Вот так вот взял и ушел. Конечно, кому будет приятно плавать рядом с ним, особенно после того, как заехали пяткой аккурат в лицо? Решив покончить на сегодня с тренировкой, которая хоть так хоть эдак может считаться неудачной, Чу Ваньнин уныло плетется в сторону душевых. Он не боится, что столкнется с Мо Жанем в этом месте, потому что тот убрался более чем полчаса назад, и уж точно успел помыться перед тем как убежать навстречу своим веселым юношеским будням. А потому мужчина достаточно спокойно скидывает плавки, позволив телу окунуться в облако густого ароматного пара. Вода привычно звенит в ушах у входа в общую помывочную, но на вешалке — лишь одно единственное полотенце. Очевидно, какой-то мужчина засиделся в бассейне больше положенного срока. Предыдущая смена уже давно должна была покинуть это место. Только Ваньнин всегда оттягивал момент выхода из теплой воды бассейна до последнего. Но он не собирался переживать по поводу неизвестно человека там, внутри. Просто дойдет до своей любимой последней душевой сетки и забудется под струями обжигающе приятной воды, не собираясь обращать ни на кого внимание. Он — старый некрасивый мужчина, на таких как-раз-таки не смотрят, стыдливо отводят свой взгляд. Поэтому ему бояться точно нечего. Вот если бы с ним снова столкнулся тот же… Мо Жань?! Да какого хрена… Какого, спрашивается, хрена он снова здесь?! Стоит… весь в пене, намыливает волосы и его… О… к слову о «хрене». Это вообще законно иметь такой, мать его, размер?! Серьезно?.. Это член двадцатилетнего юноши?.. Конечно, читателю могло бы быть интересно, каким же образом Чу Ваньнин просто стоял напротив своего студента и внаглую рассматривал его незаурядное достоинство. Дело в том, что Мо Жань в тот момент совершенно ничего не видел из-за шампуня, что залил лицо и заставил жмуриться. Только характерный звук упавшего под ноги мыла заставил его отвлечься от надраивания своей шикарной шевелюры (на голове) и насвистывания бесячей песни из рекламы колбасы. Мыло-то упало из рук Чу Ваньнина. Но он всеми силами пытался отсрочить момент своего рассекречивания, что просто продолжал стоять, как громом пораженный, наблюдать за тем, как его студент красноречиво наклоняется, пытаясь наощупь отыскать потерянный кусок мыла. Нет… такие картины тридцатилетним девственникам просто по-человечески противопоказаны. Профессор очнулся лишь тогда, когда уже успел жалобно ахнуть и прилипнуть к стенке, желая просто раствориться во влажной дымке. Только тогда Мо Жань вдруг понял то, что не один. Поспешно смыл шампунь, чисто по-собачьи отряхнул капли воды с мокрых волос и уставился на Чу Ваньнина, лицо которого залило его брызгами. — О, нет, профессор! Вы весь мокрый из-за меня! Он был чертовски прав. Однако мокрым было не только лишь лицо несчастного Чу Ваньнина, которое какого-то черта принялся вытирать своими горячими ладонями его бессовестный студент. Но профессор был настолько ошарашен, что не в силах был хотя бы возразить. Или скинуть назойливые прикосновения — ведь тогда ему пришлось бы убрать руки со своего мужского естества, а этого он всяк хотел бы избежать больше всего остального. — Мда уж, я сделал только хуже, верно? — притворно виновато молвил негодяй, про себя возликовав, что все-таки сумел дождаться своего наставника здесь, в душе. Оно явно того стоило, пусть он успел помыть свою голову раз пять и весь его шампунь закончился. Плевать. У его профессора такое нежное лицо... Если он попытается «убрать капли» губами — ему пиздец? Лицезрея своего наставника таким, трогательным и незащищенным, он без дальнейших разговоров отбросил мысль о том, что делает это для того, чтобы поиздеваться над преподавателем, который год за годом ставил ему неуд. Для удовольствия. Он делает это для удовольствия, с явной попыткой добиться своим наглым поведением чего-то. Чего и сам не понимает толком. Не понимает, но все равно ужасно хочет! В ушах Мо Жаня пели ангелы. А биение сердца Чу Ваньнина имитировало тревожный набат. Вместе получалась неплохая мелодия любви — страстная, пугливая, очень возбуждающая. А на вопрос юноши, смущенный и в какой-то мере оскорбленный Чу Ваньнин сперва лишь коротко кивнул, затем, не в силах смириться с осознанием того, что этих нежных прикосновений с лихвой хватило для того, чтобы достоинство его настойчиво уперлось в собственную чуть дрожащую ладонь, с силой оттолкнул того от себя подальше. Таким образом пристыженный парень послушно отступил назад, практически полностью признавая свое поражение, а злосчастный кусок мыла, который пока никто из них так и не поднял с пола, оказался аккурат под его стопой. — Ох!.. — Мо Жань! Осторожно, береги голову!.. Говорят, в экстренных ситуациях человек перестает полагаться на разум, и действует больше на инстинктах. Вот так и Чу Ваньнин — едва нависла угроза того, что его любимый студент вот-вот ударится своей глупой башкой о кафель, — напрочь забыл о любом стеснении — удержал как смог потерявшего равновесие юношу, схватив за плечи так сильно, что, нет сомнений, остались красные полосы. И теперь смотрел на него, усевшегося прямо перед наставником на коленях, аки каявшийся грешник. Не известно, кто из них был более грешен… Чу Ваньнин нервно сглотнул, понимая, что его налитый, влажный член с сочащейся смазкой находится аккурат напротив лица Мо Жаня. Стоило убедить себя, что ситуация была действительно экстренной, чтобы его позор во имя одной любимой спасенной жизни не терзал его слишком уж сильно. — Учитель, м… Быть может… я могу вам помочь? — вдруг перевел свой пытливый взгляд с достоинства учителя в его покрасневшие от стыда и ужаса глаза. — Помочь?! Сошел с ума?.. Каким же образом?! — чуть было не рухнув рядом с парнем, завопил профессор, отшатнувшись к противоположной стенке. О, он не знал, как эта ситуация могла выглядеть еще хоть немного хуже. — Как? Ну, я мог бы потереть вам спинку? Как еще мужчины помогают друг другу в душевой? Учитель? Вы, что, плачете?.. Я вас расстроил! Я прошу прощения!.. Но подойти ему не дали и на шаг чуть ближе. — Стой там, где стоишь, бесстыдник! Я не плачу, просто пар слишком горячий! Мо Жань как будто с облегчением вздохнул, наконец, убирая потерявшееся мыло на полку. — И вовсе я не бесстыдник, профессор Чу. Мой член стоит, потому что… Ну, знаете, у молодых людей часто так бывает. Без причины. — …Конечно, знаю! Я и сам мужчина, ты забыл? — раздраженно бросил учитель, про себя не очень-то поверив в эту версию. Конечно, он все еще пытался найти оправдание своему стояку, но что если его член настолько маленький, что Мо Жань и не понял, что тот был в «приподнятом настроении»? Как же стыдно… Больше всего на свете Чу Ваньнин желал оказаться дома. В полнейшем одиночестве, забытый всеми в своей убогой маленькой квартирке. Но для этого сперва нужно было помыться и выйти из злосчастной душевой. — Вы не взяли мыло? — бросил взгляд в его сторону Мо Жань, продолжив как ни в чем не бывало приводить себя в порядок, орудуя мочалкой. «Ты сейчас им свой член начищаешь!» — в сердцах подумал Чу Ваньнин, искоса поглядывая на ученика из той секции, что он наконец занял. — Сейчас я поделюсь с вами. — Не надо! — Я дам вам запасное... Сейчас, одну секунду, — не ожидая одобрения, Мо Жань молнией выскочил наружу, позволив Чу Ваньнину судорожно выдохнуть в одиночестве ровно один раз. — Вот. Я его не распаковывал. С этими словами парень протянул маленькую туалетную принадлежность своему наставнику. «Аромат яблони и сливы» на упаковке немного удивил Чу Ваньнина, но поинтересоваться, почему именно его любимый запах предпочитает и Мо Жань, он не успел. — Вы знаете, я тут подумал — мы ведь не случайно встретились тут с вами, профессор Чу. — В…в… каком смысле? — Раз уж мы здесь столкнулись — позволите ответить ту тему, что я завалил на зачете? — Прямо тут? — А что такого? — Ты и вправду чокнутый. Домываются они в относительной тишине и первым решает удалиться Мо Жань, пусть он еще не один час мог бы наблюдать за обнаженным Чу Ваньнином, безбожно соблазнительным и смущенным. Но юноша был здесь и до его прихода, а потому ему уходить первым. Благодаря этому измученный профессор может себе позволить обтереться полотенцем и укутаться в него в долгожданном уединении. Наконец-то. Это так странно, но столь сильные переживания и настойчивые взгляды племянника господина Сюэ никак не повлияли на его стояк. Никогда такого не было и вот опять! То есть… Он дожил до тридцати и знать не знал, что такое спонтанная эрекция — классический ужас среднестатистического подростка! Он, что, отстает в развитии? Если и да — то только по вине этой бестолочи, Мо Жаня! Тупость заразна, это все знают! Один лишь взгляд этого мальчишки заставляет испуганно кусать губы, мимолетный запах с мускусными нотками отдает тяжелым томлением где-то там, внизу живота… Что со всем этим делать? На силу успокоив себя, Чу Ваньнин решает относиться к этому философски: не можешь изменить ситуацию — измени свое отношение к этой ситуации. А изменить ее он, увы, не в состоянии. Он спит и видит, как трахается со своим студентом, да! Пластмассовый мир победил, стояк оказался сильней. — Профессор! Я ждал, когда вы выйдете. Конечно же, этот юноша караулил его у выхода из помывочных. — Зачем… — Вы боитесь холода, поэтому я решил отдать вам свое запасное полотенце. Сердце Чу Ваньнина предательски дрогнуло, ибо эта забота, даже если она и была притворной, не могла оставить его равнодушным. Сдавшись, мужчина принял этот скромный дар, немного недовольно обращаясь вновь: — Хорошо. Уговорил. — А? — Приходи сегодня вечером. Я приму у тебя зачет.