***
Когда Мо Жань стянул со своего лица черное парчовое тряпье, то мог заметить, что прохода в комнату Чу Ваньнина больше не было. — Да еб вашу мать! — в сердцах высказался молодой человек, откидывая царственную мантию в сторону. Тц. Он попал в прошлое. А этот придурок-император с подозрительно похожим на него лицом переместился в его время. И… прямо сейчас он в одной комнате с Чу Ваньнином. Ох, ну и достанется же этому злобному придурку. Жаль его. Мо Жань не волновался о безопасности учителя. Он искренне считал, что поостеречься стоит именно гостю из прошлого, а не его профессору. А вот ему, Мо Жаню, действительно не повезло. — Угораздило же меня… Мо Жань от нечего делать прошелся по пустынному тронному залу. Понимая, что тот самый испугавшийся евнух-старичок, составляющий «компанию» хозяину древнего дворца, очень скоро вернется со стражей, парень начал лихорадочно обдумывать свое положение. Под ногами лежала мантия человека, что исчез в пространственно-временном разломе, а в том месте, где еще пару минут назад была стена, Мо Жань заметил странный головной убор с бусинами, который император потерял во время борьбы. — Ваше величество!!! Ваше величество!!! Старик-евнух запыхался, пока бежал в тронный зал. Его сопровождала охрана — четверо бравых молодых стражников. Мо Жань не знал, как именно ведут себя царственные персоны, поэтому решил импровизировать. Раскусят ли его маскарад подданные истинного императора? Те и вправду застыли, едва увидели человека в черной царственной мантии на троне дракона. Затем стража преклонила колени, продолжая играть роль тупых болванчиков, носящих оружие, а вот евнух, кажется, почуял неладное… — Ваше… Ваше императорское величество… Тасянь-Цзюнь? — пролепетал старик, аккуратно, но настойчиво подкрадываясь все ближе и ближе к трону. Мо Жань успел заметить вздорный характер человека, которому собирался подражать до того времени, пока Чу Ваньнин не откроет новый временной проход, потому злобно зарычал на подданного: — Ты, что, ослеп?! Смеешь сомневаться в личности этого… достопочтенного?! Для пущего эффекта Мо Жань сорвал плохо привязанный мяньгуань со своей макушки — все равно он грозился упасть в любую минуту — и кинул предмет царственного гардероба в лицо евнуху. — Может, сам желаешь усадить свою… свою… старую задницу на это место?! Ему, конечно, не хотелось обижать старика. Но лучше он оскорбит его задницу, чем будет смертельно рисковать своей. Плюс ко всему, его актерское мастерство принесло свои плоды — евнух подобострастно упал наземь. — Этот ничтожный слуга заслуживает смерти!!! Этот слуга помутился рассудком, поэтому ему показалось, что в тронный зал проникли демоны и навредили Вашему величеству!!! Что ж, притворяться императором не так уж сложно, подумалось Мо Жаню. — Хм! Встань. Если ты осознал свои ошибки — этот достопочтенный на этот раз не станет тебя наказывать. — Благодарю, Ваше величество!.. — Чтобы не гневить этого достопочтенного — ты должен впредь работать усерднее! — Этот слуга понял! — все еще распластавшись на полу, молвил испуганный евнух. — Этот слуга сейчас же прикажет устроит пир, и пригласит Вашу императрицу!!! Мо Жань скривился. Поесть он, в принципе, не против. Но… кому нужна эта ваша императрица?! У него же есть Чу Ваньнин! Интересно, как он там сейчас? Жив ли Тасянь-Цзюнь?***
Чу Ваньнин часто имел дело с проблемными молодыми людьми — недаром являлся профессором в университете. Взять того же Мо Жаня! С ним было очень сложно, но мужчина кое-как справлялся. Но этот пришелец из прошлого… немного отличался от других трудных подростков. Хотя бы по той самой причине, что, едва дверь за Сюэ Мэном захлопнулась, как Тасянь-Цзюнь тотчас повалил профессора на кровать, угрожая «перевоспитать свою Чу Фэй» прямо сейчас. — Я не Чу Фэй! Разве ты не видишь, идиот?! — крикнул в самое ухо мужчине Чу Ваньнин, лежа на спине прямо под ним. Пока незнакомец обдумывал это, бойкому профессору удалось вмазать агрессору коленом аккурат между ног. — Мое имя — Чу Ваньнин, я профессор в университете, и никогда не видел тебя раньше! — продолжал свои попытки достучаться до императора хозяин квартиры, пока тот извивался на постели от боли в паху и несправедливости. — Ты! Как смеешь бить своего мужа?! Еще и в это место… Мф… непокорная наложница!.. — Твоя наложница осталась в том времени, откуда ты явился! Вот! — с этими словами он показал на израненную Бугуем машину времени. — С помощью этого устройства я создал временной разлом — через него ты прошел в этот мир! Наконец до Тасянь-Цзюня стало немного доходить. — …Это и вправду не мой мир? А ты... довольно сильный заклинатель? — все еще безмерно раздраженный, но уже отчасти пришедший в себя, спросил Тасянь-Цзюнь, усевшись на чужой постели. — Я ученый. — Но ты носишь лицо Чу Фэй! — Разве это доказывает, что я — это она?! Какой ты глупый!.. — …Даже ругаешься, как Чу Фэй, — продолжал сомневаться мужчина. Тасянь-Цзюнь хотел бы проверить, каковы у этого «ученого» губы на вкус, дабы сравнить ощущения. Но он не желал изменять своей любимой наложнице с другим мужчиной… Поэтому решил повременить с этим. — Пока я здесь, в этом времени… Кто остался там, в зале Даньсинь? — спросил он будто самого себя. — Мой ученик. Мо Жань. — Мо Жань? Тасянь-Цзюнь носил такое же имя до коронации. Ох и странная же эта магия ученого! — А что если… — тотчас с трудом успокоившуюся ярость в сердце раздули с новой силой. — Если моя Чу Фэй примет того ублюдка за меня?! Что тогда?! Ведь помимо имени тот человек мало чем от него отличался! Небольшой загар, да рост в пару цуней повыше... Чу Ваньнин тоже застопорился. Он… вроде как не имел с Мо Жанем никаких отношений. Кроме рабочих. Но слова императора-незнакомца ударили прямо в сердце. — Мо Жань — хороший человек, он не станет соблазнять твою наложницу, — довольно уверенно сказал Чу Ваньнин, принявшись торопливо суетиться возле сломанной машины. — «Хороший»? Это… Это же еще хуже!!! — взвыл коронованный тиран, принявшись метаться, подобно льву в клетке. Хороший! Да как он смеет?! Его Чу Фэй имеет право лишь на то, чтобы получать благосклонность своего императора!!! Никаких «хороших» Мо Жаней ей не нужно!.. — Чини свою дурацкую машину!!! Чини быстрее!!! А не то будешь исполнять обязанности Чу Фэй за нее!!!***
Ну и пир. Самый… ужасный корпоратив из всех, на которых Мо Жань успел побывать за двадцать два года жизни. Вельможи, слуги, гости — все старались услужить императору и вели себя крайне назойливо. Мо Жаню даже не приходилось притворяться, изображая гнев при общении с ними. Но самой раздражающей была… Сун Цютун, так называемая императрица. Мо Жань ничего не имел против женщин, но вот конкретно эту хотелось зажарить в масле. Живьем. — Ваше величество, ваша слуга счастлива видеть Вас в добром здравии, — она улыбалась так «пластмассово», что, казалось, еще чуть-чуть — и ее маска добродетельности и безупречности вот-вот лопнет с громким треском. — Гхм. — Если Ваше величество не против — эта недостойная может сделать Вам массаж, — продолжала докучать «императору» женщина. Тут-то Мо Жань и не выдержал. Брезгливо скинул руки «супруги» с себя, приказав всем катиться вон и оставить его в одиночестве, наконец. Толпа потихоньку рассеивалась, и даже Сун Цютун безропотно поклонилась и ушла. Но старый евнух отказался сдаваться. — Если Вашему величеству не досуг общаться с императрицей, то… этот слуга может пригласить наложницу Чу Фэй? — Этот достопочтенный желает побыть один!!! Хватит приводить ко мне всех подряд!.. — Что ты опять раскричался? Это не было сказано евнухом. Мо Жань слегка опешил и повернул голову в сторону выхода — там стоял лишь один человек. Его… Его учитель?.. — Чу… — Ваше величество, по правде говоря этот недостойный слуга уже позвал Вашу наложницу… Этот слуга думал, что так будет лучше и Вы… — Можешь идти, — прервал евнуха Мо Жань, как завороженный не отрываясь от человека, лицо которого принадлежало его профессору, Чу Ваньнину. Едва они остались одни, Мо Жань торопливо подошел к мужчине, которого только что назвали его «наложницей». От этих резких действий Чу Фэй немного затравлено согнула плечи и отступила на пару шагов назад. «Боится?» — проскочило в голове молодого человека. В тот же миг ему вспомнилась одна из реплик Тасянь-Цзюня, обронённая в сторону Чу Ваньнина, его профессора: «Этот достопочтенный наказал тебя за неповиновение недостаточно сильно вчера?!» Выходит… выходит этот сумасшедший агрессор… истязает этого человека? Своего же наложника? Не понятно, что именно Мо Жань почувствовал в данный момент. Оттого ли, что у Чу Фэй было лицо профессора Чу, или сам вид мужчины, шея и кисти рук которого были покрыты синяками, а губа еще не зажила от достаточно сильного удара, но Мо Жань испытал искреннюю жалость и даже необъяснимое чувство вины перед ним. Он был так растерян — даже не знал, что сказать. — Ты… Кхм… Хочешь есть? — Нет, спасибо, — ледяным голосом ответил человек, все еще упорно изображающий непоколебимость, несмотря на явно плохое состояние своего тела. — Может, присядешь? Ты… выглядишь немного болезненно, — обеспокоенно произнес Мо Жань, не замечая удивленный взгляд фениксовых глаз исподлобья. — Вот, здесь чисто и мягко, — указал он ладонями на скамью за общим столом, покрытую пушистой шкурой. — Прошу, садись. Чу Фэй неторопливо исполнила «приказ». По правде сказать, ему стало интересно, что это с императором такое, поэтому, вопреки своим страхам, он решил понаблюдать. — Я могу предложить тебе чай? — продолжал свои попытки услужить мужчине Мо Жань, стоя на определенном расстоянии, дабы наложница чувствовала себя хотя бы в относительной безопасности. — …Императору не пристало. Его голос исказился не то в упреке, не то в насмешке. Но на настроении Мо Жаня это не отразилось. — Я лишь стараюсь быть хорошим… мужем, — придумал оправдание поддельный император, наливая наложнице чай. Какое-то время они сидели молча, тайно наблюдая друг за другом. Так и не притронувшись к чашке, Чу Фэй поднялась, дабы уйти. — Вынужден покинуть Ваше величество. — Хорошо. Я позову кого-нибудь, чтобы проводить тебя, — засуетился Мо Жань. — Или… если не возражаешь — я могу сам тебя проводить? Ловя на себе недоуменный взгляд, Мо Жань осознал, что рискует выдать себя с потрохами. Но этот человек выглядел в точности как Чу Ваньнин, а поэтому Мо Жань не смог бы вести себя с ним скверно! Даже если Тасянь-Цзюнь позволял себе это. — Как пожелает Ваше величество... — прозвучал ответ Чу Фэй. Мо Жань воодушевился и последовал за мужчиной с победоносной улыбкой на лице. Чу Фэй поняла, что супруг идет за ней, поэтому замедлила шаг, дабы император прошел вперед. Но тот тоже замедлился… «Чу Фэй еле идет, я должен помочь ей добраться до ее покоев, пока она не рухнула от недостатка сил», — подумал про себя Мо Жань, аккуратно подхватывая наложницу на руки. Тот, кого подняли, окоченел от ужаса. Со стороны казалось, что Чу Фэй милостиво принимает благосклонность своего мужа, но на деле этот мужчина пребывал в таком сильном шоке, что конечности его отказались двигаться. В то же самое время Мо Жань столкнулся с еще одной проблемой. Он не знал, в какой стороне находится Павильон алого лотоса. В таком случае он решил отнести Чу Фэй в свои покои, с которыми уже успел познакомиться, пока переодевался к банкету. В итоге его наложница позволила отнести себя прямиком в кровать. Мо Жань, который не собирался создавать какой-то неопределенности между ним и несчастной Чу Фэй: — … Между мужчинами снова повисло молчание. Мо Жань не знал, чем объяснить свои действия, а Чу Фэй негодовала о том, что император снова схитрил, дабы заманить ее в свои покои. — Тебе лучше прилечь, — наконец, нарушил молчание «император». — Решил сегодня заниматься «этим» по-человечески? Лежа, еще и в кровати… — пробурчал себе под нос мужчина. — Нет-нет! — … — Я… имел в виду, что не собирался спать с тобой. Ты неважно выглядишь, поэтому я хотел пригласить лекаря, чтобы он осмотрел тебя, — бессвязно объяснил молодой человек, запутав Чу Фэй окончательно. Чего этот мерзавец добивается на этот раз? — …Мо Жань. Просто признайся, что ты на этот раз натворил, — голос мужчины потяжелел. — А?.. Очевидно, его наложница подумала о том, что он, точно нашкодивший пес, не может быть милым и хорошим, если ничего не делал, так? — Я ничего не натворил. — Предупреждаю, в этот раз тебе не удастся опоить меня «любовным зельем», даже не пытайся. — Что ты, я и не думал об этом! — сложил Мо Жань ладони в примирительном жесте, но это не помогло. Мужчина, сидящий напротив, с подозрением уставился на «императора», очень долгое время не говоря ни слова. — Что… с тобой такое? — Чу Фэй отвернулась, совершенно сбитая с толку. Тасянь-Цзюнь никогда так с ним себя не вел. Что происходит? Разве только… — Ты не Тасянь-Цзюнь? — несмело спросил мужчина, на самом деле даже не подозревая, насколько же верна его догадка. Мо Жань понимал, если у него сейчас хватит сил накричать на свою наложницу — то ее сомнения будут развеяны. Но как он мог позволить себе грубость по отношению к этой версии Чу Ваньнина из далекого прошлого? — Я… Я — Мо Жань. Выражение лица мужчины напротив стало сложным. Мо Жань не успел осознать, к какому выводу его собеседник мог прийти, как вдруг наложница Чу несмело придвинулась к нему и попыталась обвить шею руками!!! — Постой! — схватил слабые кисти мужчины Мо Жань. Близость с чужим наложником совершенно не входила в его планы! Он просто хотел быть хорошим и милым с этим человеком, и только! — Я… я не могу так! Наложница Чу, которая с трудом переступила через свою гордость, чтобы сделать первый шаг: — … — Я люблю другого человека, — выпалил Мо Жань в свое оправдание. — …Сун Цютун? — спросил поникший мужчина убирая ладони из хватки «императора». — Что?.. Нет! Да что вообще кроме раздражения можно к ней испытывать?! — Ты любишь Ши Мэя, — продолжала перебирать наложница, настроение которой становилось все хуже и хуже. Мо Жань в бессилии рухнул спиной на поверхность кровати, не зная, как комментировать происходящее. Чем он вообще тут занимается?.. А чем занимается Тасянь-Цзюнь, имея помимо Чу Фэй столько «любимых»?! Заставляет ревновать такого потрясающего человека, подумать только! — Я о тебе только и думаю, — сказал Мо Жань, вспомнив негодование Тасянь-Цзюня, когда он решил что его любимая наложница задумала вдруг сбежать. — А мое поведение — это… От недостатка ума, понимаешь? — …Ты и вправду идиот, — согласился с ним наложник, вторя императору улегшись на постели лицом к верху. — А я, кажется, заразился от тебя тупостью, ни черта не понимаю. «Чу Ваньнин неисправим. Даже в древности…» — пронеслось в голове молодого человека. — Чу Фэй, хочешь научу тебя одной… хитрости? — опершись о кисть, спросил Мо Жань, когда перевернулся на бок лицом к собеседнику. — … — В следующий раз когда я буду неистовствовать, просто скажи, что любишь меня — и я в миг стану шелковым. — …А не пойти бы тебе к черту? Мо Жань весело посмеялся, укрывая непокорную наложницу расшитым золотом одеялом. Ему оставалось лишь надеется на изобретательность и методы воспитания профессора Чу там, в настоящем.***
— И после всего этого ты удивляешься, что твоя наложница не проявляет к тебе благосклонности? — приподнял бровь Чу Ваньнин, продолжая методично паять провода в своей машине. Мужчина, который завел с ним откровенный разговор, уже чуть ли не плакал, одновременно с рассказом помогая чем мог. Сперва, конечно, вытащил Бугуй из чужого изобретения. — А что не так сделал этот достопочтенный?! — Будь я твоей наложницей — я бы тоже не любил тебя. — Будь ты моей наложницей — я бы… повесился… — чуть слышно пробормотал Тасянь-Цзюнь, подавая инструменты профессору. — В первую очередь тебе нужно проявить свою заботу о нем, — советовал Чу Ваньнин. — Угощать всякими вкусными вещами. Следить, чтобы любимый не простужался. Говорить комплименты. Это было чертовски странно, но только что Чу Ваньнин рассказал то, что обычно делал для него Мо Жань… — Я и так все это делаю, — насупился император. — Ах, да, — вспомнил профессор Чу. — Ты не должен принуждать его! — Что?! — Он сам должен тебя захотеть! Тасянь-Цзюнь, судя по его лицу, был с этим совершенно не согласен. — Да мне в таком случае вообще до конца дней ни разу не обломится! Ты не знаешь, какой он строптивый и высокомерный! Чу Ваньнин про себя понадеялся, что сам он не такой. Но… судя по тому, что Мо Жань уже два года безрезультатно за ним ухаживал — очень даже такой… «Все это время Мо Жань так старался, практически из кожи вон лез… А я…» — ругал себя профессор. Он даже в ответ подрочить Мо Жаню не нашел сил. — Ну? Что еще? — нетерпеливо оторвал его от самобичевания Тасянь-Цзюнь. — Уважать, почитать… Не трогать против воли. Что еще? — Вообще-то… Небольшую настойчивость проявить все же можно, — в итоге решил Чу Ваньнин, заливаясь краской. Ясно же, что в их разладе с Мо Жанем тот сам и виноват! Был бы понапористее — уже давно бы смог его «съесть»! — Но без насилия, — в конце-концов добавил Чу Ваньнин. — Начни с поцелуев, например… — …Ладно, я попробую быть мягче, — нехотя сдался Тасянь-Цзюнь. Наконец, Чу Ваньнин сумел допаять последние разорванные кабели. Слава богам, меч этого засранца разрубил только несколько проводов, а дорогостоящее оборудование лишь несерьезно повредилось. На еще один запуск машины мощности хватит.***
—Эй. — … — Эй, придурок! Если бы не факт того, что и Чу Фэй, и Мо Жань были одеты и спали довольно далеко друг от друга на царской постели — Тасянь-Цзюнь и не подумал бы быть с лже-императором таким милым. Едва тот разлепил глаза — его просто столкнули с постели на пол и заняли теплое, нагретое местечко рядом с Чу Фэй. — Если поторопишься к разлому — может, еще успеешь вернуться домой, — буркнул Тасянь-Цзюнь, нежно обнимая наложницу и притягивая к себе. Мо Жань, услышав императора, взволнованно подскочил на ноги. Уже на выходе из покоев, он вдруг развернулся назад и шепнул императору едва слышно: — Я твоего не трогал. — Хм. Я твоего — тоже, — ответил Тасянь-Цзюнь. На этом они, наконец, попрощались. Едва Мо Жань испарился — глаза приоткрыла сонная наложница Чу. Увидев себя в объятиях императора, мужчина смутился и захотел отодвинуться, но Тасянь-Цзюнь не позволил. Сперва грубо притянул назад, затем, вспомнив разговор с Чу Ваньнином из будущего, ослабил хватку. — Спокойнее. Я... не собираюсь обижать тебя, — непривычно ласково произнес правитель. Чу Фэй в его руках немного расслабилась. «Это и вправду работает!» — воодушевился Тасянь-Цзюнь, решив продвигаться в таком духе и дальше. — Чу Фэй, ты скучала по этому достопочтенному? — понимая, что для его наложницы императора все это время заменял другой человек, Тасянь-Цзюнь немного исправился: — Кхм. Твой муж немного тосковал по тебе, пока путешествовал в мире снов. — Что за ерунда, — покраснев, пролепетал мужчина. Несмотря на свои слова, он не отодвинулся, и Тасянь-Цзюнь продолжил нежное заигрывание. — Повернись. Позволь этому достопочтенному рассказать тебе, что он видел во сне… Не дожидаясь отказа или согласия, Тасянь-Цзюнь мягко развернул лицо возлюбленного за подбородок и коснулся розовой мочки кончиком языка. Не удержавшись от слабого стона, мужчина в его руках расслабился окончательно. Мо Жань до этого сумел развеять его настороженность, а Тасянь-Цзюнь закончил начатое. В эту ночь наложница Чу попросила лишь об одном — занавесить полог.***
Мо Жань прибыл обратно как раз к возвращению Сюэ Мэна. На это раз двоюродный брат оказался довольно проворен — он и господин Сюэ, его отец, стояли на пороге, решительно готовясь отразить атаку пришельца из прошлого. А Чу Ваньнину и Мо Жаню не терпелось решить уже свои личные проблемы, поэтому присутствие чужих очень мешало. Эти двое, как оказалось, неплохо умеют сочинять истории. — Что? Так никакого императора не было? — переспросил ошарашенный Сюэ Чжэнъюн. Он тоже не очень-то поверил в россказни сына, но смеяться над ним не стал. — Эта машина при работе выпускает немного ядовитого газа, — терпеливо разглагольствовал Чу Ваньнин, пока Мо Жань подметал ошметки проводов и стекла. — Если надышаться им — могут начаться галлюцинации… — Но… но, учитель! Мы ведь все видели его! Он воткнул свой меч прямо сюда! — к сожалению в том месте, что указал Сюэ Мэн, уже все было запаяно… — Ай, Мэнмэн! — снисходительно потрепал сына за загривок господин Сюэ. — Давай лучше заглянем в больницу, а Жань-эр и один тут справится! — … Мо Жань тоже очень на это надеялся. Едва они с Чу Ваньнином остались наедине и все прибрали (точнее, когда Мо Жань сам все прибрал), наступил момент икс. — М… Учитель… Чу Ваньнин нервно сглотнул, мысленно собираясь с духом. Когда он развернулся на своего лаборанта, то даже смог нацепить непринужденное выражение лица. — Да? — Я тут подумал… Я… Мо Жань решительно отбросил веник в сторону, затем опять поднял и принялся мести идеально чистый пол заново. — …О чем ты подумал? — не выдержал смущенный профессор. — Знаете, там, во дворце Тасянь-Цзюня жила наложница. Чу Фэй. Так ее звали, — спустя немного времени взволнованный молодой человек продолжил. — Этот мужчина очень походил на вас. — О… — едва заметно нахмурился Чу Ваньнин. — Он… Этот человек тебе… он тебе понравился? — Он принял меня за императора. И… даже попытался обнять меня. — Понятно. Чу Ваньнин почти выдавил из себя это жалкое слово — так сильно у него скрипели зубы от ревности. — Я сказал ему, что уже люблю кое-кого, — едва Мо Жань сказал это, как все его грехи были в один миг прощены. Ненатурально откашлявшись, Чу Ваньнин будто от нечего делать начал допытываться: — И кто же этот «счастливчик»? Молодой человек будто бы только и ждал этого вопроса. — О, это самый лучший, самый красивый и самый добрый человек на свете, — просиял Мо Жань, медленно приближаясь к своему учителю. — Он… всегда присматривал за мной и обучал. Я бы все сделал, чтобы… — в этот самый миг расстояние между их лицами стало в половину чи, — чтобы его осчастливить. — …Так сделай, — едва слышно молвил завороженный Чу Ваньнин, пока глаза его беспорядочно метались от прекрасных глубоких глаз на пухлые чуть влажные губы и обратно. — Чего болтаешь без толку? М!.. Нельзя сказать, что это было очень уж неожиданно, но внезапный поцелуй всколыхнул все чувства закостенелого профессора. Сейчас он и вправду почувствовал себя самым счастливым человеком… А Мо Жань, не получивший отказ за своевольные действия, притянул к себе учителя более настойчиво. Им с Тасянь-Цзюнем было полезно поучиться друг друга! Слишком грубый — плохо, слишком вежливый — тоже плохо. Молодой человек был полон решимости более не допускать ошибок. — Чу Ваньнин, я собираюсь взять тебя. — ...Опять болтаешь! — успел высказать свое недовольство профессор, пока его рот снова не заткнули. В этот раз Мо Жань не сдерживал свою страсть — и его напор чуть не уничтожил остатки рассудка Чу Ваньнина. — Не порви… Не порви халат, — шептал возбужденный мужчина, пока ученик порывисто раздевал его по пути в спальню. — Учитель… — Ты закрыл дверь?.. — Да, — буквально выдохнул Мо Жань в ухо наставнику. — Я не принял душ, постой, — попытался вырваться из объятий взволнованный Чу Ваньнин, но, конечно же, ему этого не позволили — рывком подняли на руки, дабы поскорее доставить к месту назначения. К кровати. — Потом. Сперва Мо Жань действовал одними лишь руками. Он хотел довести Чу Ваньнина до того состояния, когда отказаться и пойти на попятную не будет никаких сил. Но он переживал напрасно — его профессор основательно решил не сбегать сегодня и ответить, наконец, на чувства. Произошедшее днем с машиной времени убедило его в своих намерениях окончательно! Поэтому он даже пытался проявить некое подобие инициативы. Например, обнять Мо Жаня за шею во время продолжительного поцелуя, или выгнуться всем телом навстречу. Этого оказалось достаточно, чтобы заставить молодого человека слететь с катушек. — А… смазка откуда? — ненадолго пришел в себя Чу Ваньнин, заметив в руках юноши тюбик. — Да это… — Мо Жань растерялся. Он не мог признаться учителю, что всегда носил с собой смазку с того момента, как устроился к Чу Ваньнину на работу. — Взял на случай, если придется… подшипник смазать, например. Чу Ваньнин, опьяненный близостью, решил не расспрашивать больше. Возможно, Мо Жань только что назвал его хризантему подшипником, но лучше он уточнит чуть позже. Когда вся подготовка была позади, измучившемуся Мо Жаню, наконец, позволили войти. Чу Ваньнину показалось, что его «подшипник» вот-вот разорвется, ибо это было без преувеличения очень больно!.. — Баобэй, потерпи немного… Сейчас будет легче, обещаю… — умолял Мо Жань вперемежку с хриплыми стонами. Конечно, если он умрет прямо сейчас от разрыва задницы — ему и впрямь станет легче, подумалось Чу Ваньнину. Но на слова возлюбленного учитель лишь кивнул, стараясь терпеть. К его огромному удивлению вскоре боль и вправду притупилась, а его опавший член снова немного затвердел — и в тот же миг попал в лапы развратного Мо Жаня. Теперь его бессовестно терзали с двух сторон, и у несчастного профессора не осталось другого варианта, кроме как получить удовольствие. Вроде бы Мо Жань что-то спрашивал. Пока член этого молодого человека вонзался в него и подбрасывал к изголовью кровати, способность внимать у Чу Ваньнина сильно притупилась. Он только и мог, что бессвязно звать этого юношу по имени и умолять о чем-то. По ягодицам текла липкая жидкость, облегчая трение, и Мо Жань, пользуясь этим, продвигался все глубже в тело обессиленного учителя. Взяв его руку в свою ладонь, этот развратник прикоснулся к тому месту, где выпирал обычно впалый живот профессора: — Баобэй, ты чувствуешь? Я так глубоко внутри тебя… Глаза Чу Ваньнина закатились от удовольствия, голова запрокинулась, позволив его ученику беспрепятственно вылизать тонкую нежную шею. — О, Баобэй… Черт. Этот мальчишка и вправду слишком много болтал. Но как же приятно слышать его голос. Те вещи, что он говорит. Чу Ваньнин не смог сдерживаться слишком долго. Очень скоро он узнал, что способен кончать куда чаще и быстрее своего юного лаборанта…***
— Чу Фэй. Скажи этому достопочтенному еще раз. Наложница насупилась, демонстративно заворачиваясь в шелковистую ткань своего измятого ханьфу. — Чу Фэй… Ваньнин, — продолжал упрашивать Тасянь-Цзюнь, зацеловывая все, до чего мог дотянуться в положении лежа: бедро, тазовую косточку, низ соблазнительной поясницы. — Скажи… Наложница устало выдохнула. — Я тебя люблю, Мо Жань. — О, этот достопочтенный тоже любит свою Чу Фэй! — с сияющей улыбкой высказался император, снова опрокидывая возлюбленного на поверхность постели. — Что хочет моя наложница? Я дам все, что попросишь. «Оставайся таким всегда…»***
— Учитель, что будем делать с твоей машиной времени? Ей нужен кардинальный ремонт, — прокомментировал свои наблюдения Мо Жань, пока его дорогой профессор сонно потягивал полуостывший кофе, стоя в проеме комнаты. — Можно изменить настройки. Мо Жань, развернувшись на мужчину, заметил — тот не надел ничего, кроме его собственной рубашки, что вызывающе прикрывала стройные белоснежные бедра. И… в брюках снова стало тесно. — Кхм… Хочешь отправиться в будущее? Больше всего Чу Ваньнин желал бы задержаться в этом настоящем. А еще лучше — заморозить это счастливое время навсегда. — Я хочу заставить эту груду металлолома варить хороший кофе, — с улыбкой ответил профессор Чу. — …А я тебе на что? И как этому здоровенному малому всегда удавалось выглядеть таким милым, когда он обиженно надувал губки? — Есть одна идея, — загадочно проговорил профессор. — Иди за мной, я покажу. «Чу Ваньнин тоже умеет флиртовать?» — Мо Жань отстраненно думал об этом по пути в спальню, на ходу скидывая брюки.