Я собираюсь спать в твоей постели.
Оставим болтовню. Я буду краток:
Я на тебе женюсь добром иль силой.
Клянусь тем светом, что позволил мне
Узреть и полюбить твою красу, —
Ни за кого другого ты не выйдешь.
Рожден я, чтобы укротить тебя
И сделать кошку дикую — котенком,
Обычной милою домашней киской.
На пике Сышэн опять было неспокойно. И ладно бы какой-то демон проскочил через разлом. Случилось кое-что похуже… Лорд пика, Сюэ Чжэнъюн, снова взялся за идею женить старейшину Юйхэна, и, конечно, безуспешно. Все женщины, которых тщательнейшим образом подбирал уважаемый глава ордена, были самым грубым образом выставлены вон, сундуки с приданым — опрокинуты со склона. Некоторые путники и сейчас могли найти золото и драгоценности у подножия горы или на одной из трёх тысяч семисот девяноста девяти ступенях. — Юйхэн! Ты разбиваешь сердце своему старому другу! — причитал Лорд Сюэ, со слезами на глазах наблюдая за тем, как старейшина Бэйдоу, Чу Ваньнин, разносит свой павильон Алого Лотоса в неприкрытой ярости. — Я разобью не только это! Где те древние вазы, которыми вас подкупил глава ордена, что расположился по соседству?! — неистовал бессмертный Бэйдоу, уничтожая всплеском духовной силы все шелка, подаренные еще какой-то претенденткой на его недоступное сердце. — Ну-ну, не надо так реагировать на невест! Юйхэн, ты так никогда не сможешь обрести семью… — все еще пытался убедить его Сюэ Чжэнъюн, в уме уже прикидывая, кому еще послать портрет Чу Ваньнина и приглашение явиться в орден на «смотрины». Кого он обманывает… Может, бессмертный Бэйдоу и красив, как нежный лепесток хайтана, но кто полюбит эту вспыльчивость и горделивость? Кто способен укротить это упрямство? Лишь тот человек, у кого этого упрямства вдвое больше, а таких, увы, не существует. Внезапно в павильон влетел старейшина Таньлан. — Что? — смерил его ядовитым взглядом Чу Ваньнин, как прутики ломая преподнесенные в дар от семьи очередной потенциальной жены нефритовые заколки необычайной красоты пальцами одной лишь руки. — Еще одна невеста? Скольким людям было послано приглашение принять участие в «смотринах»?! — Нет, это не невеста, — уж было успокоил заклинателя старейшина Таньлан. — Жених, — с усмешкой поправил себя мужчина, искренне наслаждаясь выражениями лица хозяина павильона и Лорда пика. — Жених?.. Но… — Гоните прочь ублюдка!!! — разъярился не на шутку Чу Ваньнин, перебивая Сюэ Чжэнъюна. Он был так зол, что вдруг решил: просто выгнать наглеца — будет недостаточно, надо проучить его. Ишь чего удумал! — Лучше я сам скажу ему все, что думаю об идиоте, что посмел позорить имя Чу Ваньнина. Бессмертный Бэйдоу спешно покинул павильон и решительно направился в зал Даньсинь, а недоумевающий глава пика и иронично улыбающийся старейшина Таньлан последовали за ним. В ладони бессмертного Бэйдоу вспыхнуло золотистое свечение, и в тот же миг толпа, которая собралась в главном зале, мгновенно расступилась перед грозным заклинателем, создавая достаточно просторный коридор к креслу, что принадлежало главе. Однако сейчас на нем восседал мужчина, по каким-то причинам возомнивший, что его положение позволяет ему занять самое почетное место. — Ты! — брезгливо бросил Чу Ваньнин в сторону вальяжно развалившегося на постаменте чужака. — Как смеешь заявляться и требовать меня в мужья?! Еще и вести себя при этом так надменно! Сейчас же убирайся!.. Тот, к кому он обращался, сперва лениво и почти без интереса перевел на Чу Ваньнина взгляд. Но… как только на его красивом мужественном лице промелькнуло подобие удивления, сейчас же приподнялся, дабы рассмотреть свою избранницу получше. — …Должен признаться, вживую ты еще прекрасней, милая невеста, — нагло улыбнулся незнакомец после нескольких мгновений тишины. Сказать по правде, это был совсем не тот ответ, который ждал бессмертный Бэйдоу. Оскалившись в непримиримой злобе к наглому мужчине, Чу Ваньнин взмахнул Тяньвэнью, целясь тому прямо промеж ног. — Ты выбрал не того человека для своих насмешек! — процедил Юйхэн. Однако незнакомец, которого, казалось, золотая лоза уже раскроила надвое, все-таки успел призвать свое божественное оружие — известное в миру как Бугуй, и с легкостью отразил атаку. — О? — картинно приподнял он бровь, отвечая на реплику Ваньнина. — А я думаю, что как раз того самого! В тот же миг бессмертный Бэйдоу потерял незнакомца из виду. А осознал, куда он делся, лишь тогда, когда две сильные горячие ладони обхватили его за талию сзади и резко притянули на себя, заставив его белоснежное одеяние изящно взметнуться. — Ты не уйдешь отсюда целым!.. — не знал, что еще сказать Чу Ванньнин. Он растерялся, принявшись барахтаться и злиться от бессилия еще сильней, чем очень веселил своего мучителя. — Нет-нет, золотце, я обычно сверху, ты не станешь исключением. Поэтому выйти целым не получится именно тебе, — шепнул в самое ухо своей «невесте» мужчина. Ваньнин был в таком потрясении, что какое-то мгновение просто замер. Затем призвал Хуайша. — Давай, попробуй ударь, — с улыбкой отскочил от него жених, когда острие чужого оружия срезало пару бусин на его короне-мяньгуане. — Но предупреждаю, я дам сдачи. Не посмотрю на то, что муж тебе. — Хах, «муж»!.. Да хоть сам Император! Думаешь, и вправду стану делать то, что ты прикажешь? — взметнул мечом второй раз Чу Ваньнин, и снова угроза не достигла цели. — Император, наступающий на бессмертных, — вкрадчиво поправил его мужчина. — Ты можешь называть Тасянь-Цзюнем своего господина. — …На кого ты наступать собрался? Только сейчас Ваньнин заметил, что у незнакомца необычные темно-лиловые глаза. Возможно ли, что он был безумцем? Зачем тогда тратить свое время на то, чтоб вразумить его?! Тем временем «император» уже выбил из рук Юйхэна Хуайша и… связал?! Это было очень странно, но алые путы не поддавались силе бессмертного Бэйдоу, как бы он не пытался высвобождать ее! Что это? Еще одно божественное оружие?.. Очевидно, что незнакомец и вправду представлял для всех обитателей пика Сышэн большую опасность. Особенно для Чу Ваньнина. — Эта невеста вполне подходит этому достопочтенному, — сказал наступающий на бессмертных Император, погружая связанного Чу Ваньнина в свои руки. — Я, Тасянь-Цзюнь, прямо сейчас забираю ее, чтобы жениться. Ваньнин, услыхав это, так разъярился, что вдруг укусил своего новоиспеченного женишка в ладонь, когда тот попытался заботливо смахнуть с лица благородного заклинателя выбившуюся из высокого хвоста прядь волос. Тасянь-Цзюнь на это только посмеялся. — Кошечка. Ты зла не в меру, — сказал он с улыбкой, которая была почти что нежной. Божественное оружие исполнило приказ, сдавило ребра Чу Ваннина, на какое-то мгновение дезориентировав. Впервые кто-то смел так обращаться с бессмертным Бэйдоу! Любой, кто был свидетелем его гнева, тотчас падал на колени и просил прощения, какого черта этот идиот-император так беспечен и самоуверен?! Почему он столь решительно желает присвоить себе этого старейшину?.. — С кем можно сторговаться по приданному? — тем временем поинтересовался Тасянь-Цзюнь, глазами отыскав фигуру главы ордена. — Ты, слушай, что говорит этот достопочтенный. Мне по нраву это своенравное создание, за него я предлагаю ваши жизни. Которые не стану отнимать. Если всех устраивает — я сейчас же возвращаюсь со своей женой обратно.***
— Пусти меня! Пусти сейчас же!.. Ваньнина так и не развязали. Заклинатель злился, бился, словно выброшенная плотва на берег. Но никак не мог заставить Тасянь-Цзюня перестать щупать его округлый зад, пока тот пытался заставить свою женушку встать на зависший в воздухе Бугуй нормально. — Отныне ты моя супруга, Чу Фэй. Разве это не чудесно? — не без восторга констатировал мужчина забираясь на меч следом. — Не смей меня так звать! — Но разве тебя зовут как-то иначе?.. — притворно озадачился мужчина, обнимая милую супругу. Не хватало еще, чтобы его драгоценность упала вниз во время их полета, пока будет продолжать беситься. — Мое имя — Чу Ваньнин! Конечно же ты слышал это имя!.. Тот самый заклинатель, который уничтожил больше нечисти, чем звезд на небе! И который надерет твой зад, если сейчас же не отпустишь!!! — М?.. Я не знаю Чу Ваньнина. Но много слышал о Чу Фэй. Прекрасна, добродетельна, нежна — отрада глаз и сердца. И теперь она — моя жена. Чу Ваньнин ой как еще поспорил бы. Но Бугуй вдруг взметнулся в воздух и… напомнил о застарелом страхе гордого и безупречного Юйхэна. Зажмурившись в непритворном ужасе от скорости, с которой они оба удалялись от поверхности земли, Чу Ваньнин подрастерял свой пыл для спора. — Что с тобой, мое сокровище? — немного удивился Тасянь-Цзюнь внезапному смирению. — Неужто ты… — Посмей сказать! Тоже мне — Император приехал за невестой! Где твой свадебный паланкин?.. — больше бессмертный Бэйдоу не смог сказать ни слова. Всем телом ощущая слабость от того, как страх объял душу и заставил затрястись колени, мужчина совершенно не заметил, как вжался в императора, дрожа всем телом. Тасянь-Цзюнь от этой перемены стал еще счастливей. Будто в руках своих и впрямь держал самый лучший для него подарок. — Этому достопочтенному говорили, что Чу Фэй — строптива и надменна. Теперь я вижу, как были эти лживые слухи кстати — теперь никто не сможет обладать тобой, кроме меня. — Иди к черту!.. — Ты — нежный, ласковый… С тобой весьма приятно, — продолжал перечислять как ни в чем не бывало Тасянь-Цзюнь, поднимаясь все выше к облакам, потираясь щекой о шелковистые волосы на макушке Чу Ваньнина. — Слепой болван! — От твоей красоты действительно ослепнуть можно. Но, нет, Чу Фэй. Этот достопочтенный слишком ясно видит, какое сокровище ему досталось, — он вскинул руку, заставляя «женушку» зарыться в теплой мантии своего несносного мужа. Ваньнин слегка согрелся и спрятался от ужасающей бездны под ногами. Но ветер продолжал звенеть в ушах, как и слова: «с тобой приятно», «ты очень красивый»… Неужто это правду про него? Теперь заклинатель злился не только на Тасянь-Цзюня, но и на себя. Как можно было так смутиться от тех глупостей, что извергал похабный рот высокого красивого незнакомца?! Как можно было… вспомнить о том, что это в первый раз. Никто и никогда не думал обратить внимание на злого и холодного мужчину. А этот… «Император»! Да как он смеет?! — Куда ты меня тащишь? — уже куда спокойнее спросил его Ваньнин. Мужчина, который продолжал обнимать его и кутать в теплую черную мантию не отозвался, тогда пришлось ущипнуть его, дабы обратить на себя внимание. — Ты слышал, что я спросил?! — Моей жене так не терпится завершить наш брак? — посмеялся Тасянь-Цзюнь. — Не волнуйся, до моего дворца осталось совсем немного. «Завершить брак»? Он ведь не имеет в виду… Ваньнин совсем перестал думать о чем-либо еще. Он даже не решился уточнить, какой еще дворец? Он никогда не слышал об «Императоре, наступающем на бессмертных», и, тем более, он не слыхал о его дворце. Как оказалось, поместье Императора представляло собой полуразрушенный орден Жуфэн, что некогда являлся властителем Верхнего Царства. Теперь же — полностью низложенный и захваченный темным заклинателем. — Так ты… тот самый! Тот, который… — вздрогнул Чу Ваньнин, взирая на остатки нескольких строений великого заклинательского братства с высоты. — Ты думаешь, что можешь просто объявить о том, что ты — Император, и вправду тотчас станешь им?! Ты думаешь, что можешь просто уничтожить и присвоить себе все, что хочешь?! — Да, например, тебя, мое сокровище, — невозмутимо ответил Тасянь-Цзюнь, своей рукой разворачивая личико Ваньнина на себя. Зачем его прелестному котенку оскорблять свой взор картиной, что раскинулась прямо под ногами? Сожженные дома еще не перестроили в соответствии со вкусом темного монарха… Пусть лучше Чу Фэй полюбуется на мужа своего. — Поцелуй меня, — не стал ходить вокруг да около Тасянь-Цзюнь. Чу Ваньнин оскалился, недолго думая со всей силы врезав по пухлым соблазнительным губам своего супруга лбом. Император не ожидал такого «поцелуя», и удар был достаточно болезненный. Настолько, что в божественное оружие, на котором оба они все еще стояли, перестали вливаться заклинательские силы, и Бугуй качнулся. Ваньнин тотчас сорвался вниз. — Попроси прощения у этого достопочтенного, скажи, как тебе жаль и сколько сил приложишь ты, Чу Фэй, чтобы загладить свою вину, и Император пощадит тебя, — крикнул Тасянь-Цзюнь мужчине, что стремительно падал вниз. — …Иди к черту!.. — пусть Чу Ваньнин и вправду был на грани потери сознания от страха — не собирался следовать условиям. Разобьется — ну и пусть! Тасянь-Цзюнь, видя это непреклонное упрямство вперемешку с ужасом, только недовольно цокнул. На Чу Ваньнине все еще была обмотана лоза его Цзянгуя, а значит, он бы так или иначе не позволил дорогой жене разбиться. Но в качестве науки все равно не стал его спасать, буквально в паре метров над землей использовав свои силы для смягчения удара. Чу Ваньнин так испугался, что и вправду потерял сознание. Очнулся только в тот момент, когда почувствовал, что с его телом что-то происходит. — Уйди прочь!!! — вскочил он, не собираясь дать себе минутку, чтоб прийти в себя окончательно. И опять ударил человека, что над ним склонился, своей макушкой. К сожалению, это бы не Император. — Госпожа! Прошу, умерьте злобу!.. Этот слуга лишится головы, если не успеет подготовить Чу Фэй к бракосочетанию!.. Прямо перед Ваньнином пал ниц пожилой мужчина в облачении придворного евнуха. Сколько же времени бессмертный Бэйдоу провел в отключке, что его даже успели переодеть в алое ханьфу с золотистыми завитками крыльев феникса на рукавах?.. — Прошу, благодетельная Госпожа! — продолжал умолять другой слуга, стоя на коленях. — Наш Император дал приказ вас подготовить… Пощадите этого недостойного прислужника и позвольте собрать волосы в корону… Чу Ваньнину сама мысль о том, что его и вправду собираются нарядить для бракосочетания, взбесила просто несусветно. Но и смерти этим невиновным людям он совершенно не хотел. Поумерив ненависть и непринятие, он решил приберечь все самые злобные эмоции для самопровозглашенного государя. — Вы переодели меня без разрешения! — сказал он более сдержанно. — Теперь еще пытаетесь касаться моего лица и волос?! В своем ли вы уме? Внезапно двери его комнаты открылись от нетерпеливого удара монаршьей ноги. — Моя Чу Фэй такая скромная и праведная! — послышался уже до боли знакомый низкий голос с хрипотцой и смешинкой. — Конечно, никто не должен касаться этого сокровища кроме Императора, ты рассудила правильно, Чу Фэй. — !!! Чу Ваньнин не знал, как влиять на этого мужчину. Как только он видел это самоуверенное лицо с озорными ямочкам на щеках — терял самообладание. От ненависти, конечно!.. Прийти в себя не помогли откинутые в сторону Тасянь-Цзюня шкатулки с украшениями, зеркало и даже столик. Император нежно посмеялся на такой «теплый прием» и щелкнул пальцами. Мгновенно Чу Ваньнина пронзила резкая, неумолимая боль. Он не мог пошевелиться и вздохнуть, как будто… Как будто тело его все еще было опутано Цзянгуем. — Чу Фэй, твой муж подумал, что будет правильно всегда держать рядом с тобой его божественное оружие, — пояснил Тасянь-Цзюнь, бережно поднимая корчившегося от боли Чу Ваньнина на руки. — Цзянгуй защитит тебя при случае, — а также научит говорить со своим господином более почтительно — добавил Император про себя. — Теперь идем. Все готово для нашей церемонии.***
У Чу Ваньнина не осталось сил. Несчастный, так боролся во время заключения ненавистного брака, что теперь, за праздничным столом, не мог сидеть и даже злиться, когда его новоявленный супруг совершенно бесстыдно усадил свое «сокровище» на колени. — Чу Фэй так оголодала, что даже без поддержки не в состоянии сидеть, — покачал головой Тасянь-Цзюнь, не замечая грозно сведенных бровей своей любимой. — Давайте посмотрим, чем этому достопочтенному ее покормить. По правде говоря, Чу Ваньнин был сильно голоден к этому моменту. Очень долго они добирались до «дворца» монарха, потом он потерял сознание от страха и неизвестно сколько времени пробыл в небытие. Потом и свадьба — растянутая до предела! Казалось, это не закончится никогда. Но даже вкусная еда была ему противна в компании этого засранца-императора! Внизу сидели гости, не поднимая взгляда. Никто даже не ойкнул, когда Тасянь-Цзюнь поднес ложку с супом своей любимой в заботливых объятиях. — Ну же, Чу Фэй, попробуй. Лучший повар в Верхнем Царстве приготовил это угощение специально для тебя. Да, Чу Ваньнин очень хотел есть. Но все же не настолько, чтобы вкушать с руки ублюдка, что пленил его! Измучил обернувшимся вокруг его пояса божественным оружием, и задушил своим присутствием и запахом. — Не хочешь есть?.. — изумился Тасянь-Цзюнь, когда его Чу Фэй в презрении отвернулась от предложенного яства. — Все ясно. От этой фразы, сказанной в конце, невольно пробежались мурашки у всех присутствующих. Даже у бессмертного Бэйдоу. Что-то подсказало ему, что это было лишь затишье перед бурей, и, оказалось, так оно и было. — Как вы, несчастные тупицы, посмели приготовить блюда, от которых мою драгоценную супругу воротит как от тухлой требухи?! — откинул в сторону свою жену разъярившийся монарх и подскочил на ноги, одним движением переворачивая содержимое поверхности стола на пол. — Молчите? Очень хорошо… Скоро никто из вас сказать не сможет более ни слова! Отрезать всем гостям их трусливые языки! Сейчас же обезглавить повара и сварить на праздничный обед собакам!!! Тем, кто подал мне этот чертов ужин — отрубить конечности, что было неповадно!.. Гости и слуги пали ниц, умоляя о пощаде, а Чу Ваньнину, который посчитал себя причиною этого внезапного безумия, от шока снова пришлось зашевелился. — Постой! Не надо! Я все съем, не нужно никого убивать!.. — подполз к супругу заклинатель, подобострастно потянув на себя подол его алого халата. Увидев, что Тасянь-Цзюнь перестал сыпать проклятиями, Чу Фэй ничего не оставалось, кроме как продолжить. — Они ведь не нарочно! Перестань! Я могу просто выпить чая!.. Пока наступающий на бессмертных Император с неким одобрением сверлил глазами свою милую женушку, расторопные придворные убрали сломанный столик и перевернутые блюда, заменили все на нефритовую подставку с чаем. — И то верно! — вдруг как ни в чем не бывало улыбнулся Тасянь-Цзюнь, присаживаясь рядом. — Перед брачной ночью лучше не нагружать желудок. От этой реплики душу Чу Ваньнина сковало льдом. «Перед брачной ночью»… Что именно этот мерзавец собрался с ним делать?! Ответ стал ясен уже буквально через пять минут, когда Император, игнорируя сопротивление, тащил его в опочивальню. — Оставь меня в покое!.. — извивался в его хватке Чу Ваньнин. — Я тебя убью!.. Ты!.. Тасянь-Цзюнь смерил его умиленным взглядом, буквально разорвал на нем верхнюю одежду и очень грубо швырнул на брачную постель. — Что ты делаешь?.. — спросил бессмертный Бэйдоу, и, откровенно говоря, вопрос был несколько не к месту. Прямо сейчас, стоя напротив, его супруг медленно избавлялся от своего облачения. Когда кроме нижних штанов ничего на нем не осталось, Император попробовал лечь в постель к забившейся в самый угол жертве, но в широкую сильную грудь монарха влетела парочка подушек, и тот чуть замедлил наступление. — Не приближайся… — Разве ты не говорил, что собираешься уничтожить этого достопочтенного? — удивленно приподнял брови Тасянь-Цзюнь. — Если я не подойду вплотную, как ты сможешь это сделать? Уже передумал? Тогда… я сам хотел бы испить твоей крови, — вдоволь насладившись выражением лица бессмертного Бэйдоу, темный заклинатель продолжил: — Взамен могу предложить тебе испить этого достопочтенного… Конечности Ваньнина разом перестали что-либо чувствовать от слабости, когда его супруг справился с завязкой на своих штанах и вытащил наружу массивный, толстый член… — Будешь послушной кошечкой — твой господин тебя похвалит. А теперь… оближи своего мужа. — Нет, — насилу отвернулся Чу от красной головки, с которой уже стекала смазка. — Нет?.. — притворно расстроился Тасянь-Цзюнь. — Что ж. Моя милая Чу Фэй расстроена тем фактом, что пришлось так рано уйти с праздника, я понимаю… Ну, ничего. Этот достопочтенный прямо сейчас притащит свою супругу за волосы прямо в центр зала для приемов — при таких обстоятельствах трахнуть тебя в рот будет приятней нам обоим. В подтверждение своих слов, Тасянь-Цзюнь схватил бессмертного Бэйдоу за волосы и больно потянул к себе навстречу. — Нет, не надо! Хватит!.. — коготки Чу Ваньнина больно впились в кожу на запястье супруга. Но тот даже не поморщился от боли. — Решила быть послушной? Хорошо… за это тебе будет поощрение, — с одобрением кивнул Тасянь-Цзюнь, без спроса приникая к нежным розовым губам. Он искренне попытался быть осторожным, хотя бы первые мгновения. Но аромат тела Чу Фэй, дрожь тела, слезинки, что застыли в глазах феникса, совсем лишили здравого рассудка. С нетерпеливым рыком Тасянь-Цзюнь подмял под себя вяло сопротивляющееся тело и искусал все, что оказалось более-менее оголено. Губы Ваньнина были испачканы в их уже общей крови, шею покрывали следы зубов, а грудь и плечи Императора в отместку беспощадно расцарапали. — Если поцелуешь один раз сам, — вдруг серьезно молвил Тасянь-Цзюнь, ладонями развернув к себе лицо заклинателя и игнорируя его попытку отвернуться, — то я не стану делать больше ничего, что ты не захотел бы… Чу Ваньнин… Впервые этот человек назвал его по имени, нормально. Уже это простое обстоятельство заставило Ваньнина испытать обманчивое чувство облегчения. Быть может он и впрямь отпустит? Если… — Хорошо, — прошептали губы бессмертного Бэйдоу, а через секунду почувствовали легкое прикосновение Императора. В этот раз Тасянь-Цзюнь не торопился. Не пытался съесть его живьем, буквально трахнуть своим наглым, мокрым и горячим языком. Он ждал, когда Чу Фэй выполнит свою часть «сделки». А Ваньнин подался навстречу Императору и просто приоткрыл свой рот без сопротивления, и темному заклинателю опять сорвало крышу. Теперь он и вправду истерзал уста Юйхэна так, что в челюсти обоим отдавало тупой болью. — …Теперь отпусти меня! — приказал Чу Ваньнин, и голос его вопреки желанию, звучал слишком жалко и слабо. Он не смог бы убедить Императора сделать, как он хочет таким «приказом». — То, что ты позволил целовать себя — не то же самое что целовать в ответ… — недовольно покачал головой Тасянь-Цзюнь, всем своим видом говоря о том, что сделка отменяется. — Ты обещал!.. Ты говорил, что отпустишь, — для Чу Ваньнина, человека слова, такое грубое нарушение договоренности было просто самым низким поступком. Даже хуже, чем если бы Император просто грубо взял его, ничего не обещая… — Разве я обещал отпустить тебя? Я сказал, что не стану делать ничего, что ты не захотел бы. Ваньнин нахмурился. Да, так и было, но разве это не то же самое?! Тем временем Тасянь-Цзюнь продолжал говорить с ним, одной рукой удерживая кисти Чу Ваньнина над головой, предотвращая новое сопротивление, другой поглаживая его грудь, будто отвлекая. — Я разве не заботливый супруг? Разве я смогу позволить своей милой ласковой Чу Фэй страдать от действия афродизиака в одиночку? — Что?.. Когда… — Во время поцелуя ты совершенно не замечаешь что попадает тебе в рот, мое сокровище. В чем дело? Не смотри на меня, как на врага, будь повеселее, — прильнул к оголившимся соскам своим ртом император, но такое поведение уж точно не могло бы «повеселить» Чу Ваньнина. — Хочешь, чтобы я развеселился? Тогда накинь петлю из своего Цзяньгуя и сломай себе хребет! Тасянь-Цзюнь насилу отсмеялся, затем вдруг в одну секунду сделался серьезным. — Как бы то ни было… Тебе придется отсосать мне. Иначе я и вправду выволоку тебя к гостям. И отымею на глазах у всей толпы. Чу Ваньнину ничего не оставалось, кроме как сделать то, что требует этот безумец. Конечно, он не сомневался, что этот Тасянь-Цзюнь и вправду выполнит угрозу. Талию заклинателя и сейчас оплетало алое божественное оружие, и высасывало все его силы. — Давай же… — торопил его наступающий на бессмертных император, когда тонкие дрожащие пальцы обхватили истекающий смазкой, пульсирующий член. — Я твой муж, в этом нет ничего такого… Откуда Чу Ваньнину было знать, есть ли в этом «что-то такое», или нет, ведь он даже не целовался никогда! До сегодняшнего дня… Когда лиловые глаза опять опасно сверкнули, бессмертному Бэйдоу пришлось смириться. Усевшись между ног своего господина еще немного удобнее, Чу Ваньнин, умирая от смущения, попробовал взять в рот головку. — Возьми его… возьми в свой ротик полностью, — умолял его мужчина, дыхание которого сбилось, а голова в блаженстве опрокинулась на алые подушки. — Чу Ваньнин, я считаю до трех — и если ты не заглотишь его полностью — я за волосы отволоку тебя к гостям. Чу Ваньнин зажмурился, и попытался сделать как велит его «супруг», но как бы он не старался — ничего не получалось! Он истекал слюной, царапал зубами нежную чужую кожу, но в итоге так и не смог продвинуться хоть на сантиметр… За этой суетой он даже не подумал прислушаться к своим собственным ощущениям от происходящего. А когда волосы на его затылке грубо схватили чужие пальцы, Чу Ваньнин в ужасе раскрыл глаза, предполагая, что его сейчас и вправду потащат в зал приемов. Но то, что он увидел… Щеки Тасянь-Цзюня раскраснелись, глаза закрыла мутная пелена… Ему явно было хорошо! А Чу Ваньнин… По какой-то причине он и сам ощутил смутное удовольствие от этого. «Афродизиак начал действовать!» — решил Юйхэн. Иначе с чего бы ему завороженно наблюдать за удовольствием этого мерзавца? — Расслабься, открой рот пошире, — полушепотом попросил его Император, и Чу Ваньнин не решился спорить с членом в своем горле. Спустя мгновение головка органа продвинулась чуть глубже, и Тасянь-Цзюнь хрипло застонал. — Вот так. Ты уже весь мокрый. Плохая киска… Кто мокрый? Чу Ваньнин?.. Оказалось, что его мужское достоинство стоит как кол и истекает, но из-за шока заклинатель совершенно упустил это из виду. Он приказал себе не то что не касаться себя там, но и не думать о том, что ему хотелось бы получить немного удовольствия. Его насилуют — а при насилии невозможно наслаждение. Тасянь-Цзюнь не стал мучить его сверхдолго оральной лаской. Обхватив руками голову своей Чу Фэй, этот мужчина кончил уже после пары мощных нетерпеливых толчков внутрь. — Глотай. Если ты выплюнешь — проделаешь все снова, — пригрозил Император, и Чу Ваньнин, уже было собирающийся выплюнуть вязкое содержимое своего рта наружу, замер в растерянности. Тасянь-Цзюнь, видя его таким — обиженным, с полным ртом его семени, искренне рассмеялся. — Так и будешь держать ее во рту? Ты похож на маленького хомячка, Ваньнин. Обиженного хомячка, которого грубо трахнули в рот. Глотай! Бессмертный Бэйдоу приготовился к тому, что его вырвет, как только он проглотит. Но… — Вкусно? — хитро облизнувшись, спросил его супруг, не без интереса наблюдая за озадаченным лицом своей Чу Фэй. — Разве этот достопочтенный не говорил, что не сделает ничего, что тебе бы не понравилось? — Заткнись! — взорвался Чу Ваньнин, со всей силы врезав Тасянь-Цзюню по лицу. Он был сыт по горло его выходками — в прямом и переносном смысле, а потому молчать и ждать, что сделает этот мерзавец дальше не было больше никаких сил. Император из-за его внезапного удара упал на пол с их брачного ложа. Какое-то время он лежал там, в шоке от такого обращения, а Чу Ваньнин, оправив алое ханьфу, вздернул подбородок, явно намереваясь покинуть комнату. — Вижу, у тебя еще полно сил, раз есть желание бороться. Хорошо. Я просто обожаю объезжать строптивых жеребцов. Хотя… злая кошка в первый раз в моей постели. — Ты сильно пожалеешь!.. — Чу Ваньнин стиснул зубы, когда снова попытался высвободить поток внутренней энергии. Все тщетно… Цзянгуй сдавила ребра так, что от асфиксии заклинатель чуть не потерял сознание. — Возможно. Если продолжу тянуть время и не трахну тебя, наконец, то в самом деле сильно пожалею. А ну, иди сюда! Тасянь-Цзюнь искренне старался проявить терпение. Но его супруга уже давно перегнула палку своей притворной недоступностью, пора было заканчивать этот фарс. Почему притворной? Император сомневался, что, испытывая тошноту и отвращение от происходящего, член его любовника мог бы так уверенно стоять. Нацепив на себя выражение полнейшей невозмутимости, Тасянь-Цзюнь поднялся с пола и отряхнул одежду. На щеке его расцвел алый отпечаток ладони Чу Ваньнина, но его пленник этого не видел толком. Он все еще не оставлял попыток освободиться от алых пут. Лишь неторопливый шорох со стороны своего мучителя заставил бессмертного Бэйдоу отвлечься. Тот снимал штаны… Вскоре на императоре не осталось ничего, даже корона оказалась небрежно откинута в сторону, распуская густые волнистые локоны монарха, что сделали выражение лица этого мужчины чуть мягче. Но его действия сильно отличались от милосердных. Не собираясь более упрашивать, Тасянь-Цзюнь перевернул Ваньнина на живот, желая придать его телу коленно-локтевую позу. Но ничего не получилось, заклинатель явно не собирался поддаваться воле своего мужа до последнего. — Упрямец! Все еще считаешь, что имеешь права на сопротивление?.. — вздернул его кверху Тасянь-Цзюнь, прижав спиной к своему торсу. — Хочешь или нет — сегодня все случится. Нет, уже случилось. С этими словами он направил измучившийся в томлении член к нетронутому входу Чу Ваньнина, но пусть тот уже был совершенно обессилен борьбой, а вялые попытки вырваться тотчас пресекались, — войти у Императора не вышло. — Расслабься, — приказал мужчина, но Чу Ваньнин на это сжался лишь сильнее. — Чу Фэй! Как ни пытался Тасянь-Цзюнь — не получилось погрузить даже головку… — И как этот достопочтенный не подумал… Конечно, к моему золотку нужен другой подход, — вместо всплеска ярости вдруг улыбнулся темный заклинатель. — Я совсем забыл — чтобы взять что-то, сперва нужно отдать. Конечно, сейчас очередь Императора подарить своей дорогой супруге наслаждение. — Что ты собрался делать? — нахмурился изможденный Чу Ваньнин. Он думал, что был готов к чему угодно, но никак не ожидал, что Цзянгуй вдруг исчезнет с его торса и груди. Внезапная свобода не успела удивить бессмертного Бэйдоу. Лоза перебралась на его кисти, неудобно задирая руки кверху, другим концом закрутившись через балку — теперь несчастный заклинатель оказался в подвешенном состоянии. Его грудь стала совершенно беззащитна, впрочем… как и другие части дела. — Нет! Не трогай!.. Император продолжал настойчиво ласкать его порозовевшие соски кончиками пальцев, сидя позади вплотную. — А когда этот достопочтенный просит о чем-нибудь — ты делаешь? — Не надо!.. Прекрати!.. Эмоции от происходящего у Чу Ваньнина были очень смешанными. С одной стороны, он испытывал кошмарное унижение. Особенно когда одна рука Императора осталась на его груди, а другая переместилась в область паха… Но все же это было потрясающе приятно. Особенно для такого неискушенного, не избалованного лаской человека, каким был бессмертный Бэйдоу. Даже губы Императора не бездействовали, стараясь доставить своей Чу Фэй как можно больше удовольствия. Обнаружив, что родинка за ушком оказалась крайне чувствительна к его поцелуям и касаниям языка — Тасянь-Цзюнь терзал это местечко так же старательно, как его правая ладонь надрачивала чужой член. В итоге Чу Ваньнин просто повис на алой плети, даже не в силах ровно держать спину. Ему казалось, что его уносит по течению, только куда? Даже когда левая ладонь мужчины исчезла с его раскрасневшихся сосков и незаметно переместилась к заднему проходу, он не всполошился. Довольный результатом, Тасянь-Цзюнь легонько надавил фалангой на тугую хризантему. Стон Чу Ваньнина заставил член Императора заныть еще сильнее. — Видишь, как это приятно? — начал уговаривать супругу Тасянь-Цзюнь. Впрочем, глядя на отсутствующее выражение лица Ваньнина, он не был уверен, что тот понимает его речь. — Просто подумай, что от тебя все равно ничего не зависит. Это афродизиак, не ты. Не ты желаешь этого достопочтенного, не ты истекаешь от мысли, как хорошо было бы, получи ты больше. Не ты сходишь с ума от ласки моих пальцев с двух сторон… «Это не я… — продолжал повторять про себя Чу Ваньнин, уже ощущая, что некая горячая волна постепенно поднимается снизу вверх, захватывая его тело. — Это не я…!» Спермы оказалось очень много. Тасянь-Цзюнь удовлетворенно хмыкнул, заглянув из-за плеча своего восхитительного пленника, и отозвал цзянгуй. Но только для того, чтобы озадачить божественное оружие новым своим приказом. — Цзянгуй, теперь свяжи нашей драгоценной Чу Фэй лодыжки и запястья вместе. В тот же миг алая лоза оплела тело Чу Ваньнина согласно воле Императора-супруга. Подобно кровавым шнурам, это божественное оружие стянуло предплечья, икры, ступни… Тасянь-Цзюнь со знанием дела лишь помог своей связанной жене выгнуться как следует, и вдавил грудь Чу Фэй в шелковую простынь, тем самым заставляя его похабно отклячить зад кверху. Тот все еще был в плену оргазма и не имел достаточных сил чтобы хотя бы попытаться вырваться из хищных лап. — Идеально, — окинул взглядом "произведение искусства", опутанное алой лозой, Тасянь-Цзюнь. — Теперь ты ощущаешь, что твое тело стало куда более чувствительным, Чу Фэй? Пытаясь доказать свои слова, Император ласково погладил гладкие бедра молочного оттенка, и остановился в области промежности, чувствуя под своими пальцами дрожь ответного желания. Его правая ладонь все еще была в сперме Чу Ваньнина. От мысли, что их семя вскоре перемешается, в груди монарха разлился опасный жар нетерпения. Пока его жена расслаблена оргазмом, у него есть прекрасная возможность овладеть им окончательно. — Нет… — слабо проскулил бессмертный Бэйдоу, но его поза, его слабость не позволили в этот раз воспротивиться проникновению. Головка обжигающего органа уже погрузилась внутрь него, вызывая явный дискомфорт. — Да… — бездумно ответил на его сопротивление Тасянь-Цзюнь, плавно проникая глубже. — Такой горячий и податливый… Ваньнин… мое сокровище, впусти меня до самого конца… Как будто бы его супруг имел возможность что-либо решать в данных обстоятельствах. Чу Ваньнин был изможден, темный заклинатель категорически его измучил. В него вбивались, жадно покрывая кожу на спине и плечах укусами, сжимали бедра пальцами так сильно, что, не было сомнений, уже завтра на нем будет месиво из лилово-желтых синяков. Но самое ужасное было отнюдь не это. А то, что член бессмертного Бэйдоу опять восстал! — Какая ненасытная супруга! — с издевкой заявил Тасянь-Цзюнь, не прекращая яростных толчков, приникнув к уху Чу. — Если бы Чу Фэй попросила этого достопочтенного о помощи, то… — Иди к черту!.. — Ну как знаешь, — облизнулся Император, приняв решение довести Ваньнина до оргазма по-другому. Благо, у него было достаточно опыта для этого, а мужчина в его руках оказался на редкость чувствительным и отзывчивым, что бы он там не говорил. Ваньнин только-только начал привыкать к этому ужасному распирающему чувству. Как вдруг его мучитель больно потянул за волосы, схватив их на затылке. Накрыл исстрадавшегося заклинателя своим горячим, истекающим потом торсом, и жадно впился в шею. Эти ощущения против воли говорили Чу о том, что он на грани. Как бы он не сопротивлялся, но Тасянь-Цзюнь так или иначе заставил его наслаждаться тем, что происходит. Впускать в себя скользкий, пульсирующий член, который раз за разом наскакивал на точку удовольствия внутри бессмертного Бэйдоу. До крови кусать свои губы в тщетной попытке удержать пошлые стоны, прислушиваться к вульгарным хлюпающим звукам… «Как это может быть правдой?..» — сам себя спрашивал Чу Ваньнин и не понимал. Ему казалось, что даже самый сильный афродизиак не был бы способен довести его до подобного состояния. Как бы он объяснил себе желание вжаться носом в основание шеи этого безумца, чтобы отчетливее ощутить его тяжелый, яркий запах? Почти инстинктивную тягу к поцелуям?.. Нет… — Нет!.. — Снова нет? — потерся вспотевшим лбом о ушко Чу Ваньнина Тасянь-Цзюнь. — А если так? Этот мерзавец и впрямь оказался беспощадным зверем. Император вжался в хрупкое, податливое тело и чуть было не переломил его на две части. Лодыжки и кисти рук Ваньнина все еще были связаны, поэтому та поза, которую придал ему супруг, позволила проникнуть так глубоко внутрь него, что, кажется, головка члена достала до самого сердца… — Какая умница, Чу Фэй, — облизал родинку в знак поощрения Тасянь-Цзюнь, все еще изливаясь внутрь Ваньнина. — Закончил даже без помощи рук. Вот это мастерство. Получится ли еще раз так же? Чу Ваньнин рассеянно опустил голову, понимая, что снова опозорился… Он снова кончил. И даже не заметил, как накрыл его оргазм! Этот мужчина даже не попытался предотвратить свое полное падение!.. Теперь он и вправду был лишен любого желания хотя бы пошевелиться. Было очень… хорошо! Пусть в голове взрывалось: плохо, плохо, плохо! Но… Но его тело это отрицало. — Этот достопочтенный освободит Чу Фэй, если она усвоила урок и будет хорошо себя вести, — уложив супругу на спину, пообещал Тасянь-Цзюнь, отзывая свою божественную лозу. Чу Ваньнин никак не отреагировал. Он так устал, и очень хотел потерять сознание, отключиться. Но не получалось. Сбежать в таком вот состоянии было той еще несбыточной мечтой, а потому бессмертный Бэйдоу просто лежал и сверлил усталым взглядом черный потолок. Пока над ним не нависло расслабленное, мило улыбающееся ямочками лицо. — Ты стал таким послушным. Видишь, как меняют строптивость два подряд оргазма? Ваньнин не отвечал. Нахмурился, но не успел ударить самоуверенного идиота. Тот устроился между его ног и принялся лениво целоваться. Он так же попытался забросить руки Чу к себе на плечи. Но те устало падали обратно. Тогда… — Цзянгуй, у нашей женушки совсем нет сил — свяжи-ка её кисти. Затем он перебросил их себе за голову и посему выходило, что даже видимость объятий создать Императору, наступающему на бессмертных, не составляет большого труда. — Ты будешь ласковой с этим достопочтенным, — промурлыкал Император, потираясь носом о своего супруга. — Будешь просить о том, чтобы почувствовать его внутри себя. Спорим, уже после следующего раунда моя Чу Фэй напрочь забудет о своем высокомерии? Ваньнин вяло запротестовал, но из-за их возни вперемешку с влажными поцелуями член Тасянь-Цзюня снова встал. Они же оба кончили два раза! Почему этот безумный заклинатель не думает оставить Чу в покое?.. Пусть в этот раз они занимались любовью лицом к лицу, совсем как настоящие влюбленные супруги, а от боли остались лишь неясные отголоски, даже после этого Тасянь-Цзюню оказалось мало. Теперь он мало разговаривал, с головой погрузившись в пучину похоти и удовольствия. Его ненасытность поразила бессмертного Бэйдоу настолько, что тот в итоге все же потерял сознание. Было ли что после этого — он не мог предположить. Однако утром все тело так болело, что складывалось ощущение — даже без сознания Чу Ваньнин еще какое-то время служил своему Императору в постели… Бессмертный Бэйдоу едва ли смог сесть сам. — Ублюдок… — прошептал Ваньнин, рассеянно ища глазами хоть что-то, чтобы можно было спрятать помеченное алыми метками тело. — И тебе доброе утро, мое сокровище, — тотчас материализовался возле него Тасянь-Цзюнь. Выглядел он бодро и свежо, чего совсем не скажешь о его «супруге». Но изможденный вид Ваньнина не вызывал жалости монарха. Наоборот, он был горд и удовлетворен тем, что видел. — Разве этот достопочтенный — не самый лучший в мире муж? — попытался обнять бессмертного Бэйдоу темный заклинатель. — Самый гнусный мерзавец!.. — прошипел в ответ Чу Ваньнин, натянув испачканное одеяло чуть ли не до ушей. У него не было времени прийти в себя и все обдумать. Он полагал, что расплачется, как только все это закончится, но… В целом, его душевное состояние было весьма спокойным. Куда лучше, чем физическое. Однако удовольствия этот Тасянь-Цзюнь причинил Ваньнину вчера куда больше, чем боли и отвращения. С этим трудно было спорить. Поэтому убить своего «мужа» Чу Ваньнину хотелось сугубо по одной причине: за невыносимый стыд… — Ваньнин, я сделал что-нибудь не так? — почти невинно воззрел на свою Чу Фэй Император. — Не так, как тебе того хотелось? Давай попробуем сначала? — Не приближайся!.. — оскалился мужчина. — И не думай, что в этот раз я тебе позволю опоить меня афродизиаком! Тасянь-Цзюнь сперва расстроенно надулся, затем, как будто что-то вспомнив, возразил: — О, кстати об этом. Никакого афродизиака не было. — Что?.. Чу Ваньнин от шока даже прикусил себе язык. От этого его глаза немного заслезились, но, если честно, от осознания того, что этот идиот, видимо, и впрямь не шутит, действительно хотелось разрыдаться. Император, напротив, веселился. — Ха-ха-ха! А ты действительно поверил, что вытворял вчера все эти вещи под каким-то возбудителем? — от смеха он даже сполз с постели, и теперь держался на локтях. — Ох, видел бы ты сейчас свое лицо, учитель! Ваньнин насупился, все еще не понимая, как так вышло, как вдруг… — …Как ты меня сейчас назвал? От этого вопроса Тасянь-Цзюнь подавился, будто только что Чу Ваньнин не задал ему этот простой вопрос, а стукнул пыльным мешком по голове. — Я спросил тебя, как ты только что меня назвал! — требовал ответа заклинатель, заставляя Императора почти испуганно сжаться. Будто не он все это время делал все, что хотел… — Чу Фэй. Я назвал тебя Чу Фэй… — Лжешь, ты назвал меня учителем, — сел более ровно Чу Ваньнин. Теперь он не пытался отвести свой взгляд: жадно всматривался в человека, что сидел перед ним у края постели на полу, и все равно ничего не мог понять. — Кто ты такой? — Твой муж. Наступающий на бессмертных Император. — Кем ты был до того, как стал темным заклинателем? Отвечай же!.. Тасянь-Цзюнь нервно сглотнул, решая на какое-то время убраться. — Очевидно, что рассудок моей Чу Фэй немного помутился от счастья. Конечно, не каждый день выпадает возможность доставить удовольствие самому Императору. Этому достопочтенному следует дать ей время отдохнуть. — Нет, стой! — Чу Ваньнин и сам не верил, что настанет миг, когда он будет требовать у этого изверга остаться. Но Тасянь-Цзюнь все равно его не собирался слушать. Ушел, вместо себя отправив слуг, которые набрали Чу Фэй ванну и переодели. Сперва Ваньнин хотел сбежать, как только представится малейшая возможность. Но теперь… Теперь он просто не мог себе этого позволить. Этот безумец назвал его учителем, но почему? У бессмертного Бэйдоу было три ученика. Нет, четыре. Первый — Наньгун Сы, который был убит при свержении ордена Жуфэн. Чу Ваньнин не ведал, как он погиб и где его тело, просто знал об этих слухах. Но, пусть они не виделись давным-давно, все равно Юйхэн не мог поверить, что Императором все это время являлся этот парень. Хотя бы потому, что тот вырезал почти весь орден Жуфэн, это было бы просто необъяснимо. Вторым был Сюэ Мэн. Он несколько лет назад был отправлен своим отцом, Лордом Пика, во дворец Тасюэ на горе Куньлунь для дальнейшего своего обучения, но, конечно, лицо Императора, наступающего на бессмертных, не принадлежало молодому фениксу. Его третий ученик, Ши Мэй, погиб во время открытия демонического разлома, и пусть Ваньнин в то время был так сильно изранен, что не имел сил явиться на церемонию прощания, он был уверен, что Ши Мэй не смог бы к ним вернуться. И был еще один, которого Чу Ваньнин принял в ученики последним. Милый, добрый юноша, который хвостиком ходил за Чу Ваньнином. Который делал для него глупые подарки и так расстраивался, когда строгий учитель его наказывал. Смерть его шисюна, Ши Минцзина, сильно изменила юношу. Вскоре после трагедии он сбежал с пика, и найти его не удавалось вот уже семь лет. Кто же из них?.. Должно быть это… — Мо Жань?.. Чу Ваньнин не имел сил ходить вокруг да около. Как только этот самопровозглашенный Император вернулся к нему в комнату, поставив на колени своего «сокровища» поднос со свежеприготовленной едой, бессмертный Бэйдоу тотчас озвучил свою догадку. Тасянь-Цзюнь ничего ему на это не ответил, но выглядел как провинившаяся собака. У Чу Ваньнина не оставалось никаких сомнений. — Что с тобой случилось? — не собираясь начинать трапезу, продолжил допытываться Чу Ваньнин. — Почему ты стал… таким? — …Если Чу Фэй не желает есть то, что приготовил ей этот достопочтенный своими собственными руками — так тому и быть! Он все выбросит!.. Император потянулся к подносу на коленях Чу, но тот вцепился в ручки. — Нет, я съем! — заверил Чу Ваньнин. В конце-концов сейчас его целью не стояло разгневать этого безумца. Также он не ел уже второй день, и был ужасно голоден. Если заклинатель собирался докопаться до истины, то отведать угощение все же стоило. — Император приготовил это, как я могу позволить выбросить эту еду? — заставил себя произнести Ваньнин. — Не говори со мной, как с душевно больным, учитель… — отвернулся Тасянь-Цзюнь, так явно разрываясь на части от вопроса: как себя вести теперь? — Разве не ты просил о «послушании»? В довесок... ты выкрал меня с ордена, женил на себе и… делал все эти вещи ночью. Думаешь, после такого я могу относиться к тебе как к психически здоровому человеку? Мо Жань молчал какое-то время, не в силах посмотреть в лицо бессмертному Бэйдоу, но, вне всяких сомнений, голова его разрывалась от самых разных мыслей. Не выдержав, он крайне злобно рявкнул: — А как еще по-твоему я смог бы на тебе жениться?! От шока Чу Ваньнин ненароком подавился. — Что ты сказал? — Что слышал, — обиженно сложил руки на груди Император, наступающий на бессмертных. — …Хватит разговоров, доедай быстрее, этот достопочтенный желает обнять тебя…