Сладких снов

Расхаживать перед дверью комнаты Ришелье было не самым интересным занятием, однако именно этим я и занималась уже минут пять, не решаясь постучаться. С одной стороны ему бы не помешало спуститься к обеду, раз уж он пропустил завтрак, но с другой, он вероятнее всего сейчас отдыхал, учитывая что за всё это время за дверью не раздалось ни звука. Ну, а в таком случае, было бы крайне неэтично прерывать его возможный сон, ведь я слишком хорошо помнила каким измождённым он выглядел утром. Правда, его сильные объятия и пылкие поцелуи я помнила намного лучше, и пришлось принять тот факт, что я не решалась с ним встретиться лишь просто потому что боялась это сделать. Утренний инцидент вызвал во мне чувства, которые я ещё пару месяцев назад не смогла бы представить даже в своих самых диких снах. И, к моему стыду, среди этих чувств было и чувство триумфа, которое я испытала, лишь стоило мне узреть как кардинал пал перед своим желанием, передо мной, и где-то в глубине души я ликовала от мысли, что я была так желанна для Ришелье, человека, известного своей избыточной строгостью в вопросах веры. Я понимала, что у меня не должно быть подобных мыслей, что они постыдны и грешны, но они поддерживали во мне надежду на то, что он не бросит и не оставит меня. Он спас меня, когда родственники моего почившего мужа попытались избавиться от меня, и укрыл в этом доме, обеспечив всем необходимым для комфортной жизни. Подобное отношение со стороны кардинала, который сохранился в обрывках моей памяти как человек, что редко удостаивал меня даже взгляда (не говоря уже об обычном приветствии) было крайне подозрительным и тревожным. Настолько тревожным, что у меня в начале даже возникала мысль сбежать, пока Ришелье находился в столице, но травма головы, оставшаяся от ночи покушения, время от времени напоминала о себе жуткими болями, и побег приходилось откладывать. Однако после полного восстановления мне пришлось взглянуть правде в глаза и признаться самой себе, что я не сбежала не потому что не могла, а потому что подобная затея была крайне бессмысленной. Мне некуда было возвращаться, ведь и поместье маркиза, и отчий дом сулили стать моей могилой. Учитывая, что родственники моего бывшего мужа не жалели ни сил, ни времени на мои поиски, надеясь завершить начатое, я бы просто сделала бы им одолжение, вернувшись в поместье. Ну, а в родном доме я была не более чем товаром, и меня бы наверняка с огромной радостью продали бы любому, кто предложит кругленькую сумму. Вполне вероятно что, даже отдали бы моим горе-убийцам за щедрое вознаграждение. Так что компания кардинала, который неожиданно изменил своё отношение ко мне, казалась не таким уж и плохим вариантом, тем более что все мои подозрения в итоге так и не оправдались. И понемногу из незнакомца он превратился в мою опору и надежду, и, вопреки здравому смыслу, я стала видеть в нём мужчину, а не священнослужителя, и даже его сутана теперь воспринималась лишь как обычное чёрное облачение, а не доказательством его «брака» с церковью. Но несмотря на то, что воспоминания о случившемся утром вызывали в душе трепет, где-то в глубине скрывалось и чувство страха. У меня было достаточно времени обдумать произошедшее, и если сначала мне казалось, что он просто смутился своей «реакции», то теперь я больше склонялась к мысли, что то было не смущение, а скорее… отвращение. По крайне мере, его растерянный, испуганный взгляд и отчужденный вид говорили именно об этом. К тому же, трудно было не заметить, что поведение Ришелье очень сильно изменилось за последний месяц: он стал не только реже приезжать сюда, но ещё и начал избегать меня во время своего пребывания. Страсть в его глазах не оставляла места для сомнений в его чувствах ко мне, но вполне вероятно, что именно они и послужили причиной этих изменений. В конечном итоге, сделав глубокий вдох, я встала перед дверью и уже поднесла руку, чтобы постучаться, когда та неожиданно открылась и на пороге появился Ришелье. Он тут же замер, чуть было не сбив меня с ног, и в этой неловкой близости в голову опять начали лезть утренние воспоминания. - Как... Как вы себя чувствуете? - спросила я, напомнив себе зачем именно я пришла к нему, и вопреки моим тревогам, Ришелье выглядел гораздо лучше, чем утром. По его слегка растерянному виду можно было даже предположить что он проснулся совсем недавно. - Мне уже лучше, благодарю, - с минуты Ришелье изучающее вглядывался в моё лицо, словно что-то обдумывая, а затем отошёл в сторону, приглашая меня войти. - Проходи. - Может вам лучше сначала поесть? Внизу уже накрывают обед, - он явно хотел поговорить со мной наедине, однако после всех недавних размышлений, я боялась содержания предстоящего разговора. Что если моё предчувствие было верным и он действительно собирался ограничить эти абсурдные отношения? - Не волнуйся, это не займёт много времени, - не найдя больше причин для отказа, я смиренно вошла в его комнату и он тут же закрыл за мной дверь. Комната Ришелье была под стать своему владельцу: окна были задёрнуты тяжёлыми шторами, пропуская в полутьму комнату лишь редкие лучи солнца, и главным источником света являлись парочка настенных канделябров. Мебель выглядела дотошно чисто и просто, и если бы не парочка книг на тумбочке, можно было бы даже подумать, что комнатой никто не пользуется. Ришелье жестом указал мне сесть в кресло и, пытаясь устроиться как можно удобнее, я заметила, что даже качество мебели в его комнате было другим. К примеру даже это кресло, которое люди обычно используют для отдыха, было настолько неудобным и жёстким, что я едва ли могла поверить, что он спокойно может на нём сидеть. Мой взгляд невольно зацепился за кровать и пока я размышляла такая же ли она неудобная, Ришелье, к моему огромному удивлению, опустился передо мной на колени. - В-ваше преосвященство! - я тут же попыталась встать, но Ришелье опустил меня обратно в кресло, крепко потянув за руки. - Не вставай, - сказал он властно, после того как я снова предприняла попытку подняться, и под его тяжёлым взглядом мне пришлось повиноваться. С минуты он держал мои руки на подлокотниках, а затем, убедившись в том, что я успокоилась, чуть ослабил хватку, но его руки так и остались лежать поверх моих. Ришелье прикрыл глаза, словно собирался с мыслями, и на какое-то время в комнате повисло молчание. - Кардинал Ришелье, с вами правда всё хорошо? - собрав всю свою храбрость, я потянулась к его лицу и, к моей радости, он не отпрянул как утром. Даже наоборот, он прижал мою ладонь к своей щеке, и поднял на меня взгляд, полный странной смеси различных эмоций. Почему-то, было крайне неприятно осознавать, что впервые за столько месяцев я не могла понять о чём он думает. - Я должен покаяться, - заявил он серьёзным тоном и так сильно меня удивил, что я даже засомневалась в том, что правильно его расслышала. - Я согрешил перед тобой. Какое-то время я смущенно смотрела на него, прокручивая в голове всё то время, что мы провели вместе и пытаясь понять где именно он мог согрешить. Да только ничего ужасного не вспомнилось и мне пришлось уточнить что именно он имеет ввиду. - Я солгал тебе, когда сказал, что связь между нами была... куда глубже, чем у друзей, - было видно, что признание даётся ему с трудом, а я, что странно, оказалась совершенно не удивлена его словам. Наверное, где-то в глубине сознания я уже давно догадывалась о том, что раньше наши отношения не были настолько интимными, поэтому, вопреки собственным ожиданиям, я не почувствовала злости. Быть может была капелька раздражения из-за того, что он так долго это скрывал, но сверх этого - ничего. Ришелье смотрел прямо мне в глаза, ожидая моей реакции, и теперь мне стало ясно, что стоя на коленях он выражал своё раскаяние. - И всё же, мы были с вами близки, учитывая сколько всего я рассказывала вам о себе, - естественно, я бы не стала верить его словам, если бы у меня не было на это причин. А эти самые причины заключались в том, что Ришелье знал обо мне слишком много всего: будь то тривиальные вещи, как предпочтения в еде, в книгах или в нарядах, или же более личные, как например шрамы на моей шее, которые я всячески скрывала украшениями и причёсками. - Это не отменяет моей лжи, - чуть сжав мою ладонь, которая всё это время покоилась на его щеке, он мягко отвёл её от своего лица, а затем взял мои руки в свои. - Мне казалось, что я смогу быть с тобой духовно, что мне будет достаточно просто видеть и слышать тебя, но мои плотские желания становились сильнее с каждым днём... Одна лишь мысль о тебе вызывала сладострастие, что было страшнее самых мучительных пыток, и я ощущал как моя душа медленно гниёт под натиском распутных образов. Вместо того, чтобы последовать Писанию и взять на себя роль твоего покровителя, я внемлил гласу демона и поддался искушению, и... это не может больше продолжаться. Я молча слушала его, чувствуя как с каждым словом внутри меня всё сжималось тугим узлом: мои опасения начали сбываться и эти отношения, я сама, стали для него непосильной ношей. - Пред ликом Господа наша связь будет грехом, достойного самого ужасного наказания, а я не могу обречь твою душу на подобную участь, - всё это время он неотрывно смотрел мне прямо в глаза, нежно держа меня за руки. - Поэтому завтра на рассвете я уеду. - Но вы вернётесь, не так ли?.. - мой голос дрогнул из-за чего попытка изобразить подобие улыбки и обернуть всё шуткой сразу же провалилась. - Я не вернусь, - Ришелье покачал головой. Пока я продолжала отрицать реальность происходящего, он, отличие от меня, вёл себя совершенно спокойно. - О доме не волнуйся, ты сможешь оставаться здесь столько, сколько пожелаешь, и в будущем, когда тебя перестанут искать, ты сможешь начать новую жизнь. Быть может, даже разделишь свою судьбу с кем-нибудь другим... с кем-то более подходящим. Всё это время Ришелье изучающе смотрел на меня, словно ожидая какой-то определённой реакции, но все мои мысли спутались, не позволяя мне ясно мыслить. Была ли это проверка? Или быть может всего лишь злая шутка? Но нет, он не был из таких людей. - Полагаю, мои желания не учитываются? - я пыталась говорить как можно спокойнее, но в голосе всё-равно проскользнула обида и я опустила взгляд. Он прав. Я знаю, что он прав. Знаю, что подобные отношения грешны и должны быть только между мужем и женой. И всё же… и всё же я хотела продолжать эти отношения. Продолжать делать вид, что всё хорошо и напрочь забыть о своей семье и об родственниках маркиза, как о кошмарном сне. В ответ Ришелье лишь вздохнул и поднялся на ноги, потянув меня за собой. Даже понимая, что я веду себя как дитя, я не могла заставить себя взглянуть на него, и показывала своё несогласие с его решением только сильнее сжимая его руки. Всю свою жизнь я мечтала быть любимой, надеялась хоть раз ощутить что во мне нуждаются, что меня ценят, и вот, когда я, наконец-то, могла получить всё это... - Шули, - его чуть настойчивый голос прозвучал прямо над ухом, словно прося отпустить его, и, с трудом преодолев своё упрямство, я разжала руки. Несколько секунд спустя его холодные губы коснулись моего лба, оставляя на нём лёгкий поцелуй, а затем Ришелье направился к двери, напомнив про уже забытой мною обед... Обычно наши совместные трапезы проходили в куда более оживлённой атмосфере, но сейчас за столом стояла неловкая тишина, которую нарушали лишь звуки столовых приборов. Мои мысли занимало столько различных тревог, что даже не хотелось дотрагиваться до еды, и я просто снова и снова перемешивала суп в своей тарелке. Время от времени я бросала взгляд на Ришелье, который сидел напротив меня, однако тот довольно спокойно ел свою похлёбку, явно не терзаемый никакими переживаниями. Его равнодушие к происходящему болью отзывалось в моём сердце и мне пришлось прикусить губу, чтобы хоть как-то сдерживать подступающие слёзы. Пока я со злостью сжимала несчастную ложку, Ришелье уже закончил со своей трапезой, состоявшей из одной похлёбки, и встал из-за стола. - Я пойду первым, нужно кое с чем разобраться, - бросив на меня один единственный взгляд, он в обычной спокойной манере направился к выходу из столовой комнаты, даже не дождавшись моего ответа. Проводив взглядом его отдаляющуюся фигуру, я дала жест служанкам унести блюда, прекрасно понимая, что уже ничего не буду доедать. - Миледи, сегодняшний обед пришёлся вам не по вкусу? - осторожно спросила одна из служанок, заметив, что я почти не притронулась к еде. - Вовсе нет, просто сегодня у меня нет аппетита, - я поспешила успокоить служанок, заметив какими беспокойными стали их лица после вопроса этой девушки. Учитывая, что Ришелье питается чуть ли не святым духом, лишь изредка позволяя себя поесть что-то кроме похлёбки, повара, по сути, готовили для меня одной. И если я вдруг окажусь недовольна их работой, то за недовольством вполне может последовать и увольнение, поэтому их переживания были понятны. - Миледи, вас подготовить к выходу? - спросила меня главная горничная, подойдя ко мне со светлой накидкой в руках. Я удивлённо взглянула на неё, не понимая зачем мне выходить, и лишь спустя пару мгновений вспомнила, что сегодня был один из тех дней, когда я сопровождала её в город. Обычно я ждала эти дни с огромным воодушевлением, но сегодняшний день был слишком богат на события и поездка в город как-то совершенно вылетела из головы. - Я... - на минуту я задумалась стоит ли мне туда ехать, ведь учитывая, что Ришелье уедет уже завтра утром, мне хотелось побыть с ним немного подольше. - Пожалуй, мне сначала стоит спросить у Его Преосвященства... - Можешь ехать, - вдруг раздался голос со стороны двери, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. Ришелье, который вышел из комнаты всего лишь несколько минут назад, теперь стоял в дверном проёме и, кажется, тоже готовился к выходу. - Мне тоже нужно в городскую церковь. - А, хорошо, - я медленно кивнула, ощущая как обида снова встаёт комом в горле от осознания, что он даже не собирался провести со мной то немногое время, что у нас осталось. - Значит, мы поедем вместе? - Боюсь, мне уже пора выходить, - тон его голоса застал меня врасплох: он звучал настолько отстранённо, что казался почти равнодушным. В голову невольно закралась мысль, что он уже давно решил прекратить наши отношения, а утренний инцидент просто помог ему быстрее с этим разобраться. По крайне мере, я не видела другого объяснения тому, что Ришелье так резко переменил своё отношение ко мне. - Миледи, вам тоже нужно подготовиться к выходу, - главная горничная мягко позвала меня, выводя из потока мыслей, и я поняла, что уже какое-то время смотрела на пустой дверной проём. В ответ я слегка кивнула и позволила служанкам повести меня наверх, чтобы подготовить к поездке в город. К счастью, мой гардероб для прогулок состоял из лёгких нарядов, так что подготовка не заняла много времени и где-то через час мы уже прибыли в город. Главная горничная отправилась за покупками взяв с собой двух слуг, а я, как обычно, решила немного прогуляться по местности в компании одной из горничных. Со стороны мы с ней были похожи на двух обычных городских девушек и даже накидки у нас были одинаковые, не считая того, что мой капюшон закрывал почти половину лица. Даже если с моей "пропажи" прошло уже полгода, мои поиски до сих пор продолжались, и в городе часто можно было услышать о девушке с розовыми волосами и зелёными глазами, поэтому мне приходилось вести себя крайне осторожно на людях. - Миледи, вам нездоровится? - обеспокоенно спросила Хелен, когда я уже в третий раз подряд врезалась в человека. Я покачала головой, но в мыслях словно был туман и я совершенно не обращала внимание на фигуры перед собой, пытаясь найти взглядом городскую церковь. Я даже не обращала внимание на яркие витрины магазинов, чем сильно сильно напугала Хелен и, видимо не в силах вынести моего отрешённого состояния, она повела меня в тихий переулок, подальше от городской суеты. - Миледи, простите мою грубость, но вам действительно нужно отдохнуть, - заявила Хелен, указывая на ступеньки с которых она только что предварительно вытерла пыль. Я начала упираться, но та даже не стала слушать и насильно усадила меня. Подобное поведение со стороны горничной начало немного раздражать меня, но оно прошло также быстро как и появилось, когда я поняла что и правда еле держалась на ногах. Тело казалось ужасно тяжёлым и, не смотря на летную жару, я вся покрылась гусиной кожей. - Пожалуйста, пождите здесь, пока я быстро схожу за каретой, - сказала Хелен и, ещё раз осмотревшись по сторонам и убедившись, что рядом никого нет, со всех ног побежала к главной улице. После того как она скрылась из виду, я какое-то время неподвижно сидела на месте, пытаясь успокоиться и привести мысли в порядок, но я никак не могла обуздать чувство страха. Умом я понимала, что лучше положить конец нашим отношениям с Ришелье, пока мы не переступили черту, однако сердце упрямо отказывалось принимать такой исход. Я боялась снова остаться одна, боялась, что тогда мои недоброжелатели точно найдут меня и попытаются закончить начатое и от одной мысли об этом всё моё тело цепенело от страха. Я так привыкла находиться под защитой Ришелье, что теперь уже не могла представить свою дальнейшую жизнь без него. И даже сейчас, оставшись одна в отдалённом тёмном переулке, я изнывала от желания броситься на его поиски... Конечно, я не собиралась подходить к Ришелье на людях, но моё сердце было объято непонятным страхом и мне было необходимо хотя бы мельком увидеть его... Понаблюдать за ним из далека... - Да, я не стану ему мешать, просто постою поблизости... - пробормотала я и поднялась, пытаясь игнорировать слабость в ногах. Я припоминала, что как-то раз мы с Хелен проходили мимо церкви и, довершись своей интуиции, я пошла вперёд по аллее, стараясь избегать шума главной улицы, от которого голова болела лишь сильнее. Шаг за шагом я медленно шла вперёд, одной рукой придерживаясь за каменные стены и надеясь вскоре разглядеть хотя бы маленькую деталь церкви. Но когда тёплый бриз начал сменяться холодным ветром, а тень опустилась на всю аллею, я осознала, что поступила ужасно опрометчиво: прямая дорога превратилась в развилки и незнакомая улица теперь казалась целым лабиринтом с высокими стенами и многочисленными углами. И вот, оказавшись в самом центре лабиринта улиц, я даже не могла разглядеть дорогу обратно и, как назло, рядом не было людей. Нет, впереди, конечно, шли несколько мужчин, но я бы ни за что не осмелилась спросить у них дорогу. По их поведению и спутанной речи было ясно, что они пьяны, а мой отец на собственном примере показал мне насколько опасными могут быть пьяные люди. Поэтому я решила продолжить путь вдоль высокой стены, за которой слышался шум рынка, в надежде дойти до прохода на главную улицу. Держась почти в плотную к стене и пытаясь не привлекать к себе внимания, я уже почти прошла мимо тех мужчин, когда внезапно раздался звук разбитого стекла, заставив меня тут же приподнять голову. Кто-то из мужчин, видимо случайно, разбил бутылку и им понадобилось некоторое время, чтобы осознать произошедшее. И пока один из них удивлённо переводил взгляд с разбитой бутылки на свою руку и обратно, другой сразу же накинулся на него и со всего размаху впечатал в стену прямо перед моим носом. От неожиданности я резко отскочила назад, однако не смогла удержаться на ногах и свалилась на землю, сильно ударившись головой об стену. Мужчины передо мной начали толкать друг друга и, кажется, даже что-то выкрикивали, но в моей голове раздавался такой противный звон, что их слова просто не доходили до меня. Я закрыла глаза и уши, молясь, чтобы этот шум ушёл, но когда я снова открыла глаза к звону в ушах добивалось и лёгкое головокружение. А тем временем ссора двух мужчин разгоралась всё сильнее: они перешли от словесных оскорблений к ударом кулаков, и вот после одного из таких ударов мужчина, который уронил бутылку, с ужасным грохотом свалился на землю. Третий мужчина, который всё это время пытался вклиниться между ними, наконец-то сумел остановить зачинщика, который явно собирался добить упавшего. - ...ди! Миледи!.. - звон в ушах пропал и лишь тогда я заметила, что рядом со мной сидел какой-то юноша и, кажется, всё это время пытался докричаться до меня. Головокружение до сих пор не проходило, однако его лицо начало приобретать знакомые черты, а когда мой взгляд упал на крест, висевший на его груди, я сразу же признала в нём одного из слуг Ришелье. - Миледи, вы не поранились? Я открыла рот, пытаясь сказать, что со мной всё в порядке, но слова никак не выходили и я лишь покачала головой. Мой ответ немного успокоил его и, облегчённо выдохнув, он помог мне подняться, крепко схватив меня за талию. - Миледи, обопритесь на меня. Вон та дорога выведет нас на главную улицу, - юноша указал куда-то вперёд и робко улыбнулся, словно пытаясь меня приободрить. Я кивнула и слегка улыбнулась ему в ответ, ощущая себя совершенно измученной, однако мы успели сделать лишь несколько шагов перед тем как юноша снова замер. - Миледи, прошу, не смотрите туда, - тихо прошептал он и его лицо исказилось от смеси страха и отвращения. Его странная просьба озадачила меня, но я решила последовать его словам и устремила взгляд прямо вперёд, стараясь несильно оглядываться по сторонам. Вот только в следующую секунду под ногами раздался хруст стекла, и когда я невольно взглянула вниз, я зажала рот рукой в попытке подавить крик. Мужчина, который уронил бутылку, теперь неподвижно лежал на земле... в луже собственной крови. Уверена, если бы Ханс не придерживал меня, я бы точно свалилась на землю от вида огромного осколка разбитой бутылки, пронзившего голову несчастного. Я ощутила как к горлу подступает тошнота и отвернулась, не в силах вынести этой ужасной картины. - Миледи, пойдёмте, ему уже не помочь, - Ханс настойчиво потянул меня вперёд, но меня начало лихорадить так сильно, что я едва ли могла пошевелиться. Я со всех сил зажмурила глаза, пытаясь забыть только что увиденное, однако труп мужчины снова и снова всплывал в моём сознании. Ах, нет, это бездыханное тело... образ, что всплывает в сознании, принадлежит не темноволосому мужчине, а юноше со светлыми волосами... Волосами, что отливали золотом на солнце, и... Не могу вспомнить... Нет, нет, я не хочу вспоминать!.. - М-мне... к кардиналу... - при попытке заговорить мне удалось выудить из себя едва различимые слова и я поняла, что захлёбываюсь слезами. Каждый вдох давался с великим трудом, заставляя меня лишь сильнее расплакаться. Всё тело била дрожь, голова разрывалась от невыносимой боли и в этом отвратительном состоянии мне хотелось увидеть Ришелье. Он единственный кто сможет меня защитить, сможет успокоить... - Д-да, миледи, мы сейчас же вернёмся домой, - голос Хелен словно раздался откуда-то издалека, однако я ощущала как её руки нежно обнимали меня. Я знала, что меня вели куда-то, но из-за слёз я даже не могла ничего разглядеть и мир вокруг казался мне разноцветным размытым пятном. В этом безумии исчезло даже ощущение времени и я пришла в себя лишь когда мы уже выехали из города. Моя голова покоилась на коленях Хелен, которая осторожно гладила меня по волосам, приговаривая что всё будет хорошо и мы скоро вернёмся домой. К счастью, мысль о доме действительно успокаивала и, наблюдая как меняется пейзаж за окном кареты, мои тяжёлые веки медленно опустились. Пелена сна начала спадать когда кто-то поднял меня на руки и носа коснулся знакомый аромат ладана. До слуха доходили взволнованные голоса слуг, которые о чём-то просили кардинала, но мой разум находился в таком измождённом состоянии, что я сильнее прильнула к Ришелье, не желая больше вслушиваться в их разговоры. - Нет, я сам о ней позабочусь, - прозвучал сверху спокойный голос Ришелье и, перед тем как снова провалиться в сон, я ощутила как его хватка стала немного сильнее. После этого я ещё пару раз приходила в себя и так же быстро теряла сознание, пока служанки переодевали меня, и по-настоящему я проснулась лишь когда за окном уже поднялась луна. Я лежала на кровати в тёмной комнате, молча наблюдая за белым диском на звёздном небе и совершенно не желая думать о сегодняшних событиях. - Тебе уже лучше? - послышался вдруг голос Ришелье прямо рядом с кроватью, вот только я была так увлечена наблюдением за небесным светилом, что не могла понять находился ли он всё это время в комнате или только что зашёл. Когда я кивнула, он сел на край кровати и начал проводить рукой по моему лицу, словно пытаясь лично проверить моё состояние, и от подобного внимания на глаза снова навернулись слёзы. - Вы правда... уедете на рассвете? - мой голос прозвучал так несчастно, что стало стыдно от себя самой, но я ничего не могла поделать со своими чувствами. - ...Да, - тихо ответил он, убирая руку с моего лица, но я вцепилась в неё изо всех сил и прижала к себе. На секунду на его лице проскользнуло удивление, но вскоре он вздохнул и попытался высвободить свою руку. - Шули, не надо. - Не оставляйте меня, - взмолилась я и, осознав, что моя хватка начинает слабеть, я приподнялась и уткнулась ему в плечо, теперь уже полностью обхватив его руку. От недавнего спокойствия не осталось и следа, и с каждой секундой становилось всё труднее сдерживать рыдания, готовые вот-вот вырваться из груди. Та ужасная картина снова предстала перед глазами, вызывая тошноту и головокружение, однако вместо мужчины, которого я видела сегодня, в луже крови теперь лежало тело светловолосого юноши. Знакомого юноши... Того, кого я должна была... Я вскрикнула от резкой боли и схватилась за голову, уже не пытаясь сдерживать слёзы. - Шули? - Ришелье быстро обхватил моё лицо руками и приподнял его, пытаясь понять что со мной случилось и, увидев его обеспокоенный взгляд, я стыдливо отвернулась. Нет, нет, я не достойна чужой заботы... Я не имею права быть счастливой, после того как я... я... - ...Я подвела его... Это всё моя вина, - задыхаясь прошептала я. В памяти всплывали обрывки воспоминаний, но сознание пыталось их подавить и до меня доходили лишь остаточные чувства стыда и вины. - Ты ни в чём не виновата, - Ришелье снова притянул меня к себе и крепко обнял, пытаясь успокоить, но от его заботы мне стало только хуже. Разве я имею права наслаждаться жизнью, после того как я... - Я... не смогла их защитить, - я не знала о ком говорила, но я была уверена в том, что совершила страшный грех, что я подвела того, кто возложил на меня все свои надежды. - Он ведь хотел, чтобы я... защитила... Защитила кого?.. - Шули, ты выйдешь за меня? - вопрос Ришелье прозвучал так отчётливо и ясно, что даже мой плач не смог его заглушить, но мне всё-равно понадобилось немного времени, чтобы услышать его слова. - Ч-что?.. - я подняла на него удивлённый взгляд, уверенная в том, что мне просто померещилось, и даже перестала рыдать, лишь икала, пока слёзы скатывались по щекам. - Ты выйдешь за меня? - снова спросил Ришелье и, обрамив моё лицо руками, начал тщательно вытирать мои слёзы большими пальцами. Несмотря на абсурдность ситуации, он вёл себя как ни в чём не бывало, словно просил составить ему компанию во время прогулки по саду, и полностью сосредоточился на моём лице. - Я хочу, чтобы ты стала моей супругой. - Но вы ведь... кардинал, а священнослужители не могут вступать в брак, - казалось ужасно странным напоминать об этом Ришелье, учитывая что он намного лучше знал догматы религии, и мне оставалось лишь тихо смотреть на него, в ожидании ответов. - Да, сейчас не могут, однако множество древних записей свидетельствуют о том, что даже сами апостолы имели жён и детей, а практика целибата была введена намного позже, - закончив вытирать мои слёзы, он приподнял мой подбородок, заставив смотреть прямо в его тёмные глаза на дне которых теперь горел странный огонь. - К тому же, обет безбрачия призван сделать так, чтобы священнослужители целиком и полностью отдавали себя служении религии. Быть может, во мне сейчас говорит гордыня, однако я уверен, что смогу исполнять свои обязательства, даже если ты станешь моей женой. Полностью успокоившись, я внимала каждому слову Ришелье, чувствуя как его низкий голос закрадывается в самые дальние уголки моего сердца и вселяет в меня надежду. - Д... Да, - я чуть запнулась под его пристальным взглядом, но быстро исправила свою ошибку, хотя до сих пор с трудом верила что всё это происходит на самом деле. Услышав мой ответ, Ришелье слегка улыбнулся и, притянув меня поближе, коснулся губами сначала моего лба, затем щеки, а в конце одарил нежным, но коротким поцелуем мои губы. Боль и головокружение пропали само собой и даже мне самой с трудом верилось, что ещё пару минут назад я ощущала себя на грани смерти. - На сегодня отдыхай, - он встал с кровати и, взяв с тумбочки какую-то чашку, протянул её мне. Из-за полутьмы я не могла ясно увидеть содержимое чашки, однако по аромату угадывался травяной чай. Кажется, из ромашки. Я без колебаний поднесла чашку к губам и начала отпивать маленькими глотками, лишь сейчас заметив насколько у меня пересохло во рту. И либо отвар оказался слишком действенным, либо же сказывалась усталость, накопившаяся за весь день, но мне хватило и пары глотков, чтобы ощутить как телом овладевает сонливость и я снова легла на кровать. И, перед тем как провалиться в сон, я успела лишь заметить, что улыбка Ришелье выглядела немного зловеще в свете луны...