Тайна крови

Эстебан замер в шоке, глядя на окружающих подавленным взглядом. — В чем проблема? — прорычал Арамона, вытирая рот рукавом рубахи. Унар молча перевернул свою кружку на стол. — Пусто, — вздохнул, — я все выпил. — И вкус не показался вам странным?! — яростно прошипела. — Кисло было. Подбежав к Колиньяру, обхватила лицо и принялась осматривать его. — Что вы делаете? — фыркнул. — Оцениваю ваше состояние, — заглядываю в омут глаз, — и пытаюсь спасти вашу жизнь. Голова кружится? — Слегка. — Взгляд не расплывчатый? Четкий? — Вас, — улыбается, — вижу очень хорошо. — Всех в лазарет! — скомандовала, рванув в комнату. Забежав в покои, кинулась к своему чемодану, в котором были засушенные растения, цветы и другие полезные вещества. Имелись даже лечебные эликсиры. — Этого не хватит, — в панике повторяю, — мало! Мало! Мало! Эсмилир, что с тобой такое? Почему ты так запаниковала? Хотя, ответ тебе известен. — Если хоть кто-то умрёт, — запускаю руку в волосы, — меня точно повесят или четвертуют. — Госпожа, — в дверях появилась голова отца Германа, — проблема возникла. — Какая? — чуть ли не взвыла. — В подвале обнаружился труп кухарки. — Что?! — глаза округлились. — Можете взглянуть. — Позже, — закрываю чемодан, — она уже мертва, а нам надо спасти унар. Немного успокоившись, я взяла себя в руки и отправилась в лазарет. Герман само спокойствие. Большинство из молодых людей все же успели отпить из кружек. — Может, — подошел Ричард, — я могу вам помочь? — Да, — киваю, — вскипятите воды, как можно больше, только не берите её из бочек. Вы не пили? — Я пью после того, как закончу есть, — выдыхает. — Хорошо. — Мадам Всезнайка, — недовольно закатил глаза капитан, — ответьте, почему я чувствую себя прекрасно? — Вашей кровью можно обрабатывать раны, — даже не оборачиваюсь в его сторону, — вы проспиртованы. — Чего? — Так, — профессор положил руку на плечо Арамоны, — довольно. Выясните отношения позже. В основном, состояние унаров было стабильно паршивым: температура, тошнота, обильное потоотделение и головная боль. — Йоханн, подайте мне, — пытаюсь вспомнить слово, — пожалуйста, чистое полотенце. — Да, — оторвался от кровати больного брата. — Благодарю. Смочив ткань в ледяной воде, хорошенько выжала её и положила на горячий лоб Арно. — Пить хочется, — вздохнул. — Отвар остыл. — Водички бы… — Давай, — Ричард приподнял унара и напоил водой. — Спасибо, друг. Я благодарно кивнула, глядя на Окделла. Действительно человек чести. Хороший парень. В лазарете происходила настоящая суматоха. Было очень жарко, но окна открывать нельзя, иначе ещё и простынут. — Как он? — присаживаюсь на край кровати Эстебана. Колиньяр был в сознании, но не мог говорить и открыть глаза, лишь что-то невнятное бурчал себе под нос. Капли пота стекали по лицу, он тяжело дышал. Эстебану досталось больше остальных. — Жар не спадает, — прикасаюсь ко лбу, — ему становится хуже, — с мольбой смотрю на Германа, — помогите. — Знал бы, — прикрыл глаза, — чем помочь. — Я уголь искрошил, — Окделл принес целый мешок, — профессор сказал, что это должно вывести отраву из организма. — Точно, — улыбнулась, — забыла. Приготовив ещё несколько литров отвара из ромашки, шиповника, тысячелистника и зверобоя, мы вновь напоили этим отравленных унаров. Кому-то становилось лучше и сон окутал их, а кого-то охватил озноб. Прислуга и преподавательский состав помогали в заботе об унарах, протирая их тела ледяной водой, меняя мокрые тряпки на лбах и заставляя пить мерзкий напиток. На мое удивление, Валентину понравился отвар. Он его пил с огромным удовольствием. — Может, — вытираю руки, — посмотрим? — Да, — Герман кивнул, опуская рукава. Выйдя из лазарета, мы спустились в тёмный и холодный подвал дворца. — Вот, — передает в руки канделябр. Присев рядом с трупом кухарки, чьи глаза уже закрыты, а тело стало ледяным, повернула голову и увидела тот же символ, что и на шее убитого слуги. — Что он значит? — Знак, запирающий демона внутри сосуда, — поднимаю взгляд на священника. Отец Герман начал молиться и несколько раз перекрестился. — Вот вам и кошмар наяву, — прикусила губу, — вы раньше встречали подобное? — Нет, — часто заморгал, — никогда. Конечно, я видел одержимых людей, но… — Поняла, — киваю. — Господь, упокой душу этой невинной женщины. — Герман, вам известно гораздо больше, чем мне. Кто мог сделать такое? Кому это выгодно? — Я не знаю, — прошептал, — не знаю. — Подумайте, прошу, — встаю на ноги, — это второй труп с таким символом. Первый — слуга, напавший на Окделла и Колиньяра. — Вы знали?! Почему не сказали мне? — Хотела разобраться, а уже потом делиться этим, — замялась, — ужасом. — Разберёмся вместе, — голос стал тверже звучать, — ответьте, вам же известно, чем отравили унар? — Белена черная, — отвожу взгляд, — она растёт лишь в теплых краях с тропическим климатом. Вырастить такое — задача крайне сложная. Растение очень прихотливое, вредное и тяжело уживается. Настой белены — чистейший яд, способный свалить любого, даже самого здорового жеребца. — Но, её же для чего-то выращивают? — В сочетании с другими травами это, — выдыхаю, — сильнодействующее обезболивающее, которое дают в редких случаях, когда человек вот-вот умрёт. Облегчают страдания. — Эстебан выпил достаточно, чтобы… — Почти, — руки трясутся. — Госпожа Эсмилир! — раздался голос Ричарда. — Отец Герман! — Йоханн. — Будьте добры, спрячьте это, — указываю на труп. — Куда? — Сожгите, — задумалась, — или, давайте утром проведем вскрытие? — Давайте. Отличный завтрак. — Что случилось? — выходим из подвала. — Эстебан, — Окделл, — ему совсем плохо. — Насколько? — Бред говорить. Кровь идти, - Катершванец вздохнул. Поднявшись обратно, незамедлительно подошла к Колиньяру. Взяв полотенце, вытерла капли пота и крови, бегущей из носа. — Мам… Мама… — Не тратьте силы на разговоры. Еле как подняв руку, он обхватил мое предплечье. Его ладонь была настолько горячей, что обожгла мою кожу. Как же больно! — Вы такая, — прошептал, — холодная. Набрав в кружку отвар, попыталась напоить Эстебана. — Он гадкий, — поморщился, — не хочу. — Надо, — прикоснулась к мокрой шее, — немножко. — Нет, — дёрнул головой. — Пожалуйста, — мягко произнесла, — совсем капельку. — Потом. Какой же он упрямый! Выпью сама, хоть и знаю, что отвар ужасен на вкус. — Ну? — подошёл капитан. — Жар всё ещё не спадает, — выжимаю полотенце, — кажется, начинается горячка. — Варианты? — нервничает. — Молиться, — вновь обтираю его. Арамона застыл в ужасе, а после склонился к моему уху и прошептал: — Вас казнят, если Эстебан умрёт. — Я знаю. Спасибо, что напомнили. — Обращайтесь, — фыркнул.

Утро

Всю ночь мы боролись с этой напастью, выкладываясь на максимум. Унаров, которым стало получше, отправили в свои комнаты, назначив обильное питьё воды. В лазарете остались только Валентин и Эстебан. Счастливчики. Колиньяр бредил, произнося какие-то невнятные фразы и звуки. Температура держалась, но жар немного спал. Мои молитвы были услышаны. Валентин просто спал, иногда просыпался из-за сильной жажды. — Эсмилир, — зевая, зашёл Ричард, — ещё помощь нужна? — Нет, — поднимаюсь с места, — давайте выйдем. Тихонько прикрыв двери, я улыбнулась и выдохнула. — Хочу выразить свою огромную благодарность за оказанную помощь сегодня. Она бесценна. — Бросьте, — засмущался, — я делал то, что должен был. Просто помогал в трудную минуту. — Вы помогли друзьям, — поправляю волосы, — и даже врагу. Это о многом говорит. — О чём же? — О том, что вы хороший человек и друг. Вы добры к тем, кто в открытую вас ненавидит. Ваша душа, она, — пытаюсь подобрать слова, — полна чистой энергии. Редкость в наше время. — Вы меня смущаете. — А вы меня восхищаете. В знак признательности, решила обнять Ричарда. — Ваш отец гордился бы таким сыном. — Мне важно, — положил руку на спину, — было услышать это. — Идите отдыхать. Ближайшие пару дней уроков не будет. Ричард посмотрел на меня восхищёнными глазами, цвет которых напоминал летнее безоблачное небо. Окделл хотел что-то сказать, но услышав топот каблуков где-то слева, мы разорвали объятия и попрощались друг с другом. — Госпожа Эсмилир, — отец Герман вытирал руки полотенцем, — я не стал вас тревожить, поэтому сам провел вскрытие усопшей. — Неожиданно. Что оно показало? — Думаю, вам стоит это увидеть. Проверив, что молодые люди спят, мы вновь спустились в подвал. Открыв дверь, в нос моментально ударил резкий запах гнили. — Кошмар, — закрываюсь. — Это ещё не всё. На огромном подносе находилась какая-то черно-серая жижа, напоминающая внутренние органы. Меня тошнит. — Закройте это, — отворачиваюсь, — прошу, — мурашки пошли по коже. — Все внутренности похожи на какой-то кисель, — поморщился, убирая поднос, — плюсом ещё специфичный запах. — Впервые вижу подобное, — слёзы проступили от тошноты, — а вы? — Тоже. Святой отец подошел к столу, на котором лежало тело кухарки, накрытое простынёй. — Видите? — приоткрыл. Вены на шее женщины приобрели чёрный оттенок, а кожа покрылась волдырями. — К сожалению, — борюсь с приступом, — да. — Я постараюсь разузнать что это такое, — закрывает, — надо бы сжечь всё, — оглянулся, — это. — Соглашусь, — выдыхаю, — запах вот-вот почувствуют другие. — Займусь этим, — кивнул, — не смею больше отвлекать. — Спасибо. Выскочив из подвала, полной грудью вдохнула свежий и морозный воздух. Никогда не забуду этот запах. Худшее, что мне удалось почувствовать. Набрав в кружку воды из источника, немного успокоила приступ тошноты. Водичка холодная, вкусная и не отравленная. — Валентин, — захожу в лазарет, — вы куда? — Ужасно хочу в туалет, — усмехнулся, накидывая рубаху. — Как вы себя чувствуете? — Голова кружится, но, — выходит, — нужда сильнее. Это юноша сейчас так говорит, а когда отвар перестанет действовать и начнутся отходняки, посмотрим, как он запоёт. Эстебан не спал все это время, пребывая в непонятном состоянии. — Пить хотите? — Да, — кивает. Приподняв его голову, аккуратно напоила свежей водой. Он довольно облизнул пересохшие губы. — Благодарю. — Кажется, самое худшее позади и вам стало немного легче? — Тело ломит, — прошептал, приоткрывая глаза, — мне холодно. Очень холодно. — У вас все еще высокая температура. — Пожалуйста, — простонал, — укройте меня чем-нибудь. Оглядевшись, на соседней койке заметила одеяло. — Так лучше? — поправляю. — Намного. Поджав под себя ноги, Эстебан скрутился в позу эмбриона и задал неловкий вопрос: — Почему вы так добры ко мне? — А почему должно быть наоборот? — улыбаюсь. — Нельзя отвечать вопросом на вопрос. — Даже в таком состоянии, вы не изменяете своим принципам, унар Эстебан. Вы чуть было не умерли этой ночью. — Ну, — сглотнул, — не умер же. Действительно. — Ответьте. — Каждый достоин хорошего отношения к себе. — Даже я? — Даже вы, — приподнимаюсь, — попробуйте уснуть. — Подождите! — повернул голову, — посидите со мной ещё немного. От вас пахнет лесом, это напоминает мне мать. Несмотря на сложный, порой невыносимый характер Эстебана, в нем крылось что-то очень нежное и ласковое. Возможно, образ эгоиста — лишь маска, созданная с целью того, чтобы не лезли в душу. В моменты слабости люди раскрываются с удивительных сторон. Убрав темно-русые пряди со лба молодого человека, я дождалась пока он от бессилия уснёт, закрыла все шторки, приоткрыв одно из окон и тихо вышла из лазарета. По пути в свои покои, решила заглянуть в комнату Валентина. — Обманщик, — усмехнулась, глядя на то, как Придд довольно развалился на кровати. Теперь, когда все относительно живы, можно и мне отдохнуть, на время выбросив из головы мысль об увиденном в подвале. Ужасно хочу спать…