Тайна крови

— Давай спокойно поговорим, — выдыхаю. — А не получится! — злющий, как собака, — почему такие вещи, — выделяет интонацией, — я узнаю от папы? — Открою страшную тайну, ты вообще не должен быть знать этого. Но, твой папаша проболтался. У меня вопрос, зачем Джонатану зубы, если он не может держать за ними язык?! — Да что ты говоришь? — выпал от удивления, — Эсми, у меня слова пропали. — Здорово, — сажусь на кровать, — раз уж пошла такая пьянка, то расскажу подробнее. Нас из дворян превратили в гонимых псов, заставили скрываться, жить в избушке, питаться хлебом и водой. Причина? Мой отец был человеком честным, сильным и независимым, из-за чего в нем увидели угрозу, поэтому избавились. Эгмонт Окделл пытался уговорить отца пойти за собой, но он сказал, что поможет, чем сможет, а на поле боя не выйдет. Мне было шестнадцать, когда в нашу деревню заявились люди, которые разорвали папу на наших с мамой глазах. Эстебан не верил своим ушам. — Матушка спасла меня, — ком в горле, — ценой своей жизни и умерла у меня на руках, чем дала шанс на побег. В тот день, убили всю мою семью, даже тех, кто сбежал в Дриксен. Просто уничтожили династию Кольтов, в том числе и маминых родителей, — провела рукой по коленке, — все думали, что выживших нет. Спустя два года моих странствий, судьба свела меня с графом Савиньяком, — улыбнулась, вспоминая этого добряка, — во дворце, как и в целом, меня заставляют скрывать фамилию. — А чем ты держишь кардинала? — Мой отец был Хранителем, поэтому знал очень много. Информация стала моим наследством. — Получается, Александр Кольт разрабатывал планы ведения боя, для людей Чести? — Папа помогал не только Окделлу, но и твоей семье, Эстебан. — Мы не имеем дел с предателями. — Он не предатель! — прорычала, — предали нас, превратив в посмешище и позорище. Ты вырос при дворе, в тепле и уюте, а я нет. Вместо этого, наша семья скиталась и мы работали на полях круглыми сутками. Ты не представляешь, через что мне пришлось пройти, ради возвращения во дворец. — А может, я лишь часть твоего какого-то плана мести? Ты же слышала, что сказал отец про планы Сильвестра! — навис сверху. — Что? — опешила, — нет! — По-моему, очень удобно. Влюблённый мальчишка, готовый абсолютно на всё. — Эстебан! — толкнула в грудь, — прекрати говорить такие вещи! Мои чувства к тебе — правда. — Слабо верится, — отходит. Стало больно. — Теперь, — усмехнулся, — я понял, почему вы с Окделлом так сдружились и почему ты его защищаешь. — Хочешь сказать, мы заодно? — Он явно что-то задумал и перетянет тебя, ведь вы оба… — Дети предателей, — продолжила, — думай, как хочешь. Я не стану оправдываться или что-то доказывать. — Мне, — выдохнул, — надо все обдумать. — Хорошо, — встаю и направляюсь к выходу из комнаты. — Ты куда? — возмутился. Проигнорировав вопрос Эстебана, хлопнула дверью и ушла. Из покоев раздался звук битья посуды.

Пару дней спустя

Савиньяк снял мне швы. Шрам аккуратный. — Ты чего такая грустная у меня? — присаживается рядом. — Не спрашивай, — махнула рукой, — своих забот хватает. — Эсмилир, — положил подбородок на плечо, — рассказывай. — Лио… — Я внимательно слушаю. — Герцог Колиньяр рассказал Эстебану о том, кто мой отец, — выпалила. — У-у-у… — Вот тебе и «у-у-у»… — Дело — дрянь. И что теперь? — Угадай, как воспринял эту информацию Эстебан, у которого в крови течет преданность к Олларам? — Эмоционально. Понятно, почему он на тренировках ведёт себя как разъярённый медведь. Представляешь, манекен сломал. — А на мои уроки он не ходит. — Да? — удивился, — давно? — С понедельника. Мне кажется, что если бы Эстебан узнал о том, что у меня здоровый член между ног, то так бы не отреагировал! — Это неправда… Я же… — Замолчи, — ткнула пальцем в щёку. — Не переживай, Колиньяр перебесится, успокоится и всё будет хорошо. — Нет. — Да. — Нет. — Да. — Нет. — Да. — Нет. — Кольт! — закатил глаза, — у парнишки просто сдали нервы. — Я так не думаю, — встаю с кушетки, — пойду, у меня урок с ними. — Главное — без нервов. — Как получится… Захватив из учительской книги, зашла в кабинет и удивилась. Колиньяр сидел рядом с Окделлом. Ричард был горд собой, что привёл упрямца на занятие. — Здравствуйте, — подхожу к столу. — Добрый день, госпожа Эсмилир! — хором. — Итак, сегодня у нас по плану небольшая проверочная работа. Социализация человека в обществе. Напомню, кто забыл, это процесс усвоения индивидом социальных норм, культурных ценностей и образцов поведения общества, к которому он принадлежит, называется социализацией. Он включает в себя передачу и овладение знаниями, умениями, навыками, формирование ценностей, идеалов, норм и правил социального поведения. Данный термин мы подробно с вами изучили на прошлых уроках. — А что, — скривился Эстебан, — если меня не было на тех занятиях? — Это сугубо ваша проблема. — Я не буду писать контрольную. — Потом не удивляйтесь оценкам, — подхожу к доске. — Как скажете, — поднимается и выходит из аудитории. — Эстебан! — крикнул Ричард. — Пусть идёт. Начнём? Эти несколько дней, я вообще не видела Эстебана. Как назло появилась огромная куча работы: обучение более юных дворян, оранжерея, подготовка материала и болезнь Катарины. Закончив заполнять журналы, проверять работы учеников, задула свечи и отправилась в покои Её Величества. — Как ты себя чувствуешь? — разбавляю отвар. — Ужасно, — вытирает пот, — ощущение, что вот-вот умру. — Сплюнь, дура, — усмехнулась. — Понимаешь, я хочу есть, но меня ужасно тошнит. — Может, ты беременна? С Октавием была похожая ситуация. — Нет, — махнула рукой, — это исключено. Мы поругались. — Помиритесь. — Если вернётся. Рокэ Алва и Катарина Оллар были давнишними любовниками, ещё до того, как Ката стала королевой. Первый маршал Талига является отцом Октавия. Конечно же, об этом знали только мы с Катари, так как именно я принимала роды, выгнав всех акушерок и слуг. Мальчик унаследовал синие глаза рода Алва, что выдавало происхождение, но быстро сообразив, списали это на то, что Октавий взял это от своей бабушки — графини Ариго. Забеременеть от короля — задача сложная или как говорит королева: — Если стрелка часов будет хотя бы на четырёх, а не на шести, то слава Всевышнему! У Фердинанда были проблемы с эрекцией, настолько серьёзные, что даже тот отвар, который был приготовлен мной для Арамоны, не помогал. Поэтому, подстроить всё так, будто Катари носит наследника трона — крайне проблематично. В случае наступления незапланированной беременности, приходили к крайним мерам: тяжелые физические нагрузки, горячие ванны с особыми микстурами, отвары трав, голод. — Меньше года прошло с того раза, Катари. Это может быть опасно для твоего здоровья и не факт, что всё получится. — Знаю, — вздохнула, — давай назовём это пищевым отравлением. С Олларом у них была особенная любовь. Больше друзья, чем муж и жена. Они ценили друг друга, понимали с полуслова и взгляда. Фердинанд отличный собеседник и добрый человек, с ним есть о чём поговорить. У него отменное чувство юмора. — Ваше Величество, — смеюсь, — прекратите, живот уже болит от смеха. — Только начал, — отпивает морс, — однажды… Несмотря на слабый характер, он имел силу, правда, показывать её не хотел. — Знаешь, — приподнялась, — я тут вспомнила, как ты стала моей фрейлиной. — Твоя матушка заставила, — сажусь на кровать. — Ради твоего спасения. Помню, когда мы думали, что вы все мертвы. Мама долго скорбела по Анне. — Они были лучшими подругами, — протягиваю кружку, — пей. — Как и мы, — улыбнулась, — мне всё ещё не верится, что ты рядом. Стоит тебя поблагодарить за брак с Фердинандом. — Брось, просто подслушала, что король в восторге от оленят. — И поэтому, я пригласила его на оленью ферму, где он и предложил пожениться, — скривилась, — гадость. Кстати, ты могла сама воспользоваться этим, почему не стала? — Зачем? — Была бы королевой. — Это твоё предназначение, Ката, — мотнула головой, — мне и так хорошо. — Не будешь же всю жизнь рядом со мной, Кольт. — Прогоняешь? — Я не это имела ввиду, — удивилась, — наоборот, просто, — замялась, — ты как будто не на своём месте. — Здесь спокойно. — Ты какая-то поникшая. — Устала сегодня, — пытаюсь улыбнуться, — не беспокойся. — Если тебя что-то гложет, то я готова выслушать. Поможешь мне помыться? Слабость сильная… — Конечно. Возвращаясь от Катари, почувствовала странный запах в холле дворца. — Чем это пахнет? Почему вы позволяете себе здесь курить, Эстебан? — А я не курил, — развалился на диване, — вам бредится. — Ваше поведение возмутительно. Прекратите отнекиваться и срывать мои уроки. — Благородный человек предъявляет требования к себе, а слабый — к другим. — К чему вы клоните? — Простите, — улыбнулся. Он пьян? — Во-первых, — разозлилась, — встаньте, когда с вами разговаривают. — Хорошо, — поднялся с места. — Во-вторых, ещё раз подобное повторится и вы отправитесь на отработку. Я привыкла, когда меня слушают. — Я слушаю, но не запоминаю. Вижу и не понимаю… — Хватит паясничать. Надеюсь, вы меня услышали? — Переводя вашу пламенную речь на более доступный язык, выходит следующее: построить нормальные отношения с бабами, — облизнул губы, — практически невозможно. Оказываешь знаки внимания — они начинают борзеть, а пошлёшь куда подальше, где им самое место — начинают мстить. Звук пощёчины раздался эхом по помещению. Я сразу же пожалела об этом и сжала ладонь в кулак. — За что? — удивился. — За всё хорошее, — поднимаюсь по лестнице. — Эсми! — рванул за мной, — подожди. — Слушай, — оборачиваюсь, — тебе жену нашли? Благословляю. Вперёд и с песней! — Значит, — шумно выдохнул, — так? — Да. — Госпожа Эсмилир, — появился слуга, — господин Колиньяр, — поклон, — кардинал Сильвестр собирает всех в общем зале. У него есть новости. — Спасибо, Андриан, — улыбаюсь, — мы подойдём. Пропустив мимо ушей все попытки Эстебана заговорить со мной, залетела в зал и заняла своё место. Катарина еле как сидела. — Прошу простить за то, — начал мужчина, — что потревожил вас в столь поздний час, но оно того стоит. Граф Савиньяк, — смотрит на него, — прошу. — Около часа назад мне пришло письмо, — улыбается, — в династии Савияньков пополнение. У меня родился сын! Аплодисменты. Новость действительно хорошая. — Александр Габриэль Савиньяк, — подмигнул мне, — будущий наследник. Лионель называл сына в честь моего отца? — По традиции, я приглашаю всех в мое родовое поместье для того, чтобы отметить это замечательное событие! — Поздравляю вас, — улыбнулся король, — к сожалению, мы с супругой присутствовать не сможем, но с вами отправятся приближенные люди. — Благодарю, — кивнул и встал рядом со мной. — Александр? — шепнула. — Почему бы и нет? Тем более, ты будешь крёстной. — Лио… Я даже не знаю. — Это не обсуждается. Всё решено. Утром отправляемся. — А Алва? — Он уже там, — не может скрыть радости, — слушай, может мне с собой Ричарда и Эстебана прихватить? Увидятся с Арно. — Так и скажи, что хочешь моей смерти. — Наоборот, душа моя, — смеется, — наоборот. После того, как внеочередное собрание закончилось, я наконец-то вернулась в комнату. Ура. — Где же ты? — ищу упавшую серёжку, — так, — смотрю на невидимку, — вот сука. Вместо серёжки, мне удалось найти невидимку с желтым камнем. Пазлы сложились. Схватив со стены один парный кинжал, коллекционный, между прочим, побежала в гостиную, где обычно сидела Гизер. Сплетницы расположились у камина, попивали вино и о чем-то увлечённо разговаривали. — Госпожа? — дама смотрит на оружие в моих руках. — Пошли вон, — поорала, — все! — Что вы себе позволяете? — возмутилась Гизер. — Рот закрыла, — размахиваю кинжалом, — оглохли?! Женщины быстро покинули гостиную, оставляя Глорию мне на растерзание. — Знакомая вещица? — тычу в лицо невидимкой. — Ой, а где вы её нашли? — У себя в покоях, — прорычала, — кто отдал приказ? — Не понимаю, о чём речь, — улыбается. — Не буди во мне зверя, — прижимаю к стене, — кто? — Объясните в чём проблема?! — заорала. — Заткнись, — приставила нож к горлу, — около недели назад, на меня было совершено покушение, в тот же день, что и ты приехала. Имя. — Я не знаю… — Сейчас выпотрошу тебя как свинью, — слегка надавила, — кто тебя нанял? — Савиньяк! — зажмурилась. — Кто из? — отпорола кружево от платья. — Эмиль! — Брат Лионеля? — отпускаю. — Да! — А он сказал, — в шоке, — зачем? — Нет, — рухнула на пол, — заплатил хорошую сумму и всё. — Чтобы утром тебя во дворце не было. Останешься — пожалеешь. — И что ты сделаешь? — Расскажу кардиналу, что соблазняешь учеников, — усмехнулась, — а после, займусь твоим сыном. — В тебе нет ничего святого! Душа прогнила до основания. — У меня её и не было, — выхожу из гостиной. Не хочется расстраивать Лионеля, но разобраться с этим надо. — Хочешь новость? — врываюсь в комнату, — ого, — отвернулась. Савиньяк стоял голышом посреди комнаты. — Стучаться не учили?! — прикрывает детородный орган полотенцем. — Не стесняйся, — смеясь, плюхаюсь на диван, — что я там не видела? — Прекрати, — ушёл за ширму, — что случилось? И почему в твоих руках кинжал? — Я узнала, кто напал на меня той ночью. — И? — Гизер. — Да ладно?! — выглядывает. — А знаешь, кто её нанял? — Удиви. — Эмиль. С его лица моментально пропал весь азарт и интерес. — Бред какой-то, — завязывает штаны. — Поверь, она бы врать не стала. Я ей чуть не перерезала глотку. Савиньяк аж замер. — Что? — Может, Глория ошиблась? — присел на корточки передо мной. — Исключено. Зачем твоему брату моя смерть? — Не знаю, — потёр глаза, — мы давненько не виделись, поэтому… — Подумай, Лионель, — обхватываю лицо, — это касается и тебя тоже. Так получилось, что с Эмилем у нас были напряжённые отношения. Как-то сразу не сложилось. В отличие от серьезного и сдержанного Лионеля обладает буйным и веселым характером, отъявленный дуэлянт и женолюб. Та ещё пьяница. — Ты же его отшила несколько лет назад. — Это причина для убийства? — удивлюсь, — Лио, зная твоего братца, он об этом забыл на утро, как протрезвел. — А я думаю, почему почерк знакомым показался. У Гизер он корявый, а у Эмиля… — Думаешь, он где-то рядом? — Нет, — вздыхает, — мы чувствуем друг друга. — Эмиль в поместье? — На окраинах Дриксена, кажется, — положил голову мне на колени, — за что всё это? — Без понятия. В этот раз удалось отделаться малой кровью, но если это повторится… — Не повторится, — пробубнил, — всё решу. — Думаю, — мягко улыбаясь, глажу по пшеничным волосам, — справлюсь. — Я поклялся отцу защищать тебя, — обнял мои ноги, — ты мне очень дорога, Эсмилир. Поэтому и хочу, чтобы ты была матерью моего сына. — Крёстной. — Да. Ты собрала вещи? — Нет. Закончив разговор с Лионелем, из последних сил доползла до комнаты, но и там меня ждал сюрприз. Пьяный Колиньяр залетел подобно вихрю и упал на колени, обхватывая меня руками. — Прости меня, — уткнулся, — умоляю. — Всевышний помоги, — закрываю двери, — что ты пил? — Всё. — С кем ты так нажрался? — С Шабли и Окделлом. Мы пили какую-то настойку. Профессор начал спаивать малолеток? Удивительно. — Вставай! — Я без тебя жить не смогу, — целует в живот, — давай сбежим в Агарис? — поднимает пьяные глаза, — заведём овечек. Я буду выходить утром и здороваться с ними, а они мне такие «ме-е-е», — спародировал овцу. — Эстебан, — пытаюсь поднять, — заканчивай представление. — Не встану, пока не простишь меня. — Прекрати. — Я злой человек, — прижимается, — я твой человек. Полностью. Делает он, а стыдно мне! — Ты так вкусно пахнешь мылом, — вздохнул, — выходи за меня замуж. Началось. — Та-а-ак, давай мы поговорим с тобой, когда ты будешь трезвым? — Не, — мотнул головой, — я ж собака гордая, трезвым такое не скажу. — Та ещё… — Ой, сама то. Вообще меня ударила. — Заслужил. — Да, — кивает, — я люблю тебя, и только тебя. Мне не нужны эти девки при дворе, и эта, — замялся, — которую папа выбрал… Даже имени её не знаю. — Эстебан, — вновь пытаюсь поднять, — вставай! — Нет! Я готов на всё ради тебя. Даже Окделлу сказал, что влюблён. Всем расскажу это! — Не надо! Видимо, не держать язык за зубами — семейное у Колиньяров. — Роди мне ребёнка, — прикрыл глаза, — сделай лучше меня. Сегодня что, вечер посвященный детям? — Я тебя прощу, если ты поднимешься. — Я поднимусь, если ты меня простишь. — Хорошо, — вздыхаю, — за что я должна тебя простить? — За мой поганый язык, — усмехнулся, — хотя, он на многое способен. Не поняла. А нет, поняла. — Колиньяр! — шлёпнула по плечу. — Кольт! — смотрит на меня, — или, тебя можно называть Колиньяр? А что? Герцогиня Эсмилир Колиньяр. Звучит, мать вашу. От его перегара у меня глаза слезятся. Помогите. — Рановато ещё о таком говорить, нет? — Разве? — удивился, — пф-ф, да хоть сейчас в церковь. Мне насрать, что такой брак не одобрят. Вот достигну своей цели и отменю эту ерунду. — Ты прощён, — тяну за жилет, — прощён. — Правда? Ты больше не злишься? — Нет. — Больше не будешь меня бить? И отправлять жениться? — Посмотрим. — Я остаюсь, — обнимает сильнее. Чертов манипулятор! — Не буду! — Ладно. Пошатнувшись, поднялся с колен и рухнул на диван. — Любишь меня, — улыбается, подобно довольному коту, — я же знаю. — Испытываю симпатию, — поправляю подол платья. — Ты посмотри на это, — проводит руками по телу, — страсть во плоти! — Кто тебе такое сказал? — Тем более, я девственно чист. Ты похитишь мою невинность, и даже сопротивляться не стану. Эстебан девственник? Серьёзно?! — Сдалась она мне. — Обманывай себя дальше, — развязал ворот рубахи, — знала бы ты, сколько девушек мечтают оказаться на твоём месте. — Ха, — захожу за ширму, — знал бы ты… — Обойдутся, — фыркнул, — не люблю делиться. — Я не твоя собственность. — Ты моя отдушина. — Иди к себе в комнату. — Нет, — вредничает, — буду ночевать здесь. — Как угодно, — закатила глаза и отправилась в ванную комнату. После водных процедур, вытирая волосы, вернулась и увидела спящего Колиньяра на моем диване. Вещи раскидал, ботфорты вообще по разным сторонам. — Чучело, — укрываю одеялом, усмехаясь с того, как он сопит. Прибравшись, открыла окно и запустила Кухта. — Только тихо, — указываю на Эстебана. Ворон не был рад незваному гостю, поэтому присел рядом с диваном на тумбу и злобно посмотрел на юношу, а затем на меня. — А что? — прошептала, — он сам пришёл! Кажется, вот-вот он ему в глаз клюнет. — В моем сердце только ты. Подлетев ко мне, Кутх уселся на стол и ткнул клювом в руку. — Я тебе клянусь, он действительно сам пришёл, — тру ладонь. — Кар! — Тихо, — прошипела, — Эстебан только уснул, ты не представляешь, какое шоу тут было! — Р-р-р, — прокряхтел. — Он упал на колени и клялся мне в вечной любви. Сам будешь его успокаивать. Птица начала ходить туда-сюда и громко топать лапками. — Как я могу тебя на кого-то променять? Кутх попал ко мне ещё маленьким птенцом. Однажды, мы с Лионелем прогуливались по парку и он заметил разрушенное гнездо, в котором лежал слабый и раненый воронёнок. Я подлечила его, откормила, будучи готовой к тому, что он улетит, но Кутх решил остаться. — Ты же мое золотце, — подхватываю и целую, — опять на кухне хлеб своровал? Довольный. Эстебан что-то промямлил и перевернулся на другой бок. Ворон бросил ревностный взгляд на Колиньяра. — Вот скажи, куда мне его деть? До комнаты не дотащить. Просто выставить за дверь? Пьяного и раздетого? «Да!» промелькнуло в его глазах. — Поедешь со мной в поместье Савиньяков? У Лионеля сын родился. Прижавшись ко мне, Кутх вздохнул. — Значит, поедешь. Только, не гоняй Себастьяна, пожалуйста. Он же толстенький, ему тяжело.