director park

сладко потянувшись в кровати, хисын бросает взгляд на прикроватный столик, чувствуя странное, нарастающее беспокойство в груди. зажмурив глаза, он несколько раз моргает и медленно опускает свой взгляд на часы. «только не это, черт подери», – выругался ли, чуть не зарычав от скопившейся злости из-за своей безответственности, и соскакивает с кровати. он бежит в ванную, спотыкаясь и ударяясь обо все углы, шипя от боли. хисын должен был проходить собеседование на работу, которая могла бы круто поменять его жизнь. опаздывать ли никогда не любил и старался быть всегда даже заранее. с этим проблем не было. этот день явно идет уже через одно место. еще и от отца попадет, если хисын опоздает, а остаться с закрытыми счетами не хочется от слова «совсем». он взглянул в зеркало и, упершись руками в раковину, покачал головой. вид у него был жуткий, сказывались последствия вчерашней ночи. не рассчитав время, парень долго работал над своим проектом. из зеркала на хисына смотрел довольно привлекательный парень, но явно не выспавшийся, с огромными мешками под глазами. он постарался пригладить свои покрашенные в красный волосы рукой, но прическа оставляла желать лучшего, а до собеседования оставалось всего сорок минут. наложив на скорую руку макияж, ли надевает костюм, который приготовил заранее. хоть тут он не облажался. оглядев быстрым взглядом квартиру, ли выбегает из дома, по пути сразу ловя такси. забежав в здание через главный вход, он взгляд опускает на наручные часы. до собеседования десять минут. он успел. — здравствуйте, ли хисын? — голос девушки подается позади, привлекая внимание парня. ли лишь слабо кивает, подтверждая догадки. — пройдемте за мной. офис настолько большой, хисын отмечает это где-то у себя в голове, что придется долго еще запоминать что и где находится, если его вдруг примут на работу. девушка, как и обещала ранее, проводит до самой двери, желает удачи и исчезает, словно ее и не было. он тяжко сглатывает, подправляет свой галстук, последний раз делает глубокий вдох, следом выдох и стучит легонько в дверь. с той стороны тут же слышится шорох и негромкое: «входите». что хисын тут же и делает. открыв дверь, ему открывается невероятный вид на город с панорамного окна. от мыслей его отвлекает достаточно молодой мужчина. невероятной красоты мужчина. это директор, с которым у хисына будет проходить собеседование? он серьезно такой молодой и уже управляет компанией? — вы, должно быть, ли хисын? — «какой же чарующий у него голос» - не контролирует свои мысли хи, почему-то хочется слушать его до потери пульса, до дрожи в ногах. что на хисына вообще нашло? — д-да. все верно. простите, сильно волнуюсь, — эта честность ложится шелком в сознании пака. далеко не каждый в таком юном возрасте придет устраиваться на такую ответственную должность. — пак чонсон, приятно познакомиться. — джей указывает на место напротив. — присаживайтесь, мне кажется, мы с вами поладим. первая рабочая неделя хисына проходит настолько незаметно, что ему даже не верится: и в то, что все-таки смог и теперь эта компания — его работа; и в то, какой же его директор нереальный и кажется, наверное, только кажется, этот директор в нем заинтересован. хотя скорее ли бредит. хисын ни во что уже не верит. он только ночами представляет каким же чонсон может быть в... как он вообще может допускать подобное? в голове каша, но хисын же и с этим справится?

***

— интересно, а у нашего директора есть девушка? — во время обеда хисын совсем случайно подслушивает чужие сплетни. все начальство что и делает, так это говорит об их новом директоре. — как у такого молодого и красивого не может ее не быть? только если он не... — господи, да что ты несешь, какой бред. — хисын насторожился. ведь отчасти они правы. чонсон молодой и уже на такой высокой должности. кто-то у него точно должен быть. хисына этот факт совсем немного задевает... — как он вообще в таком возрасте справляется со всеми делами в компании? его отец не рано ли отдал ему место? хотя, если подумать, пак чонсон все делает что и должен, причем идеально, — продолжают свой диалог девушки, а хисын продолжает слушать, подмечая все новые и новые детали. — да-да-да, — соглашается та, — правда, совсем поздно уходит, или даже ночевать остается, бедняга. — может тогда у него никого и нет? — будто камень с души, ли доволен, что все пришли к такому выводу. как наивно. вместо того, чтобы опустить свои непонятно откуда взявшиеся фантазии, хисын изо всех сил старается привлечь на себя внимание. глупо? конечно глупо, хисын сам себя не понимает, но как же хочется... пятница тянется медленно, голова уже плавится от количества информации и все, что джею сейчас необходимо — как минимум десятичасовой сон дома, а не как обычно на диване или кресле в собственном кабинете. но это все нужно заслужить, не просто же так ему дали такую высокую должность. поэтому пак собирает все свои остатки сил и с головой уходит в работу. поздний вечер наступает так же незаметно, как и ли хисын, стоящий напротив и нежно похлопывая по плечу в попытках разбудить. этот парень чертовски странный, джей в этом уверен. — уже около одиннадцати часов и все уже разошлись, но вы так сладко спали, не хотел тревожить ваш сон. а сейчас правда пора уже... — почти шепотом, чего-то будто остерегаясь сообщает ли, а чонсон тем временем выпрямляется, до конца просыпаясь. — как долго я спал? — чонсону в принципе эта информация ничего не даст, сейчас бы поскорее уже домой и доспать там. но будет правильным вести хоть какой-то диалог. — я заходил в восемь, и вы уже спали. — ли опускает голову, подошвой ботинка вычерчивает незамысловатые узоры на мягком ковре. — спасибо, хисын, а... — мысль вертится несказанной на языке, потому что пак не знает, правильно ли это? а ли поднимает голову, смотря своими оленьими глазками так, что душа в пятки уходит. — ...если подождешь меня еще минут пятнадцать, можем вместе сходить поужинать. если ты не ужинал еще, конечно. — ведь ничего в этом такого нет. всего лишь ужин. хисыну требуется время уложить в своей голове сказанные слова, побледнеть и покраснеть раза два, чтобы ответить на предложение. — конечно, — улыбается. предчувствие, что что-то произойдет не дает хисыну расслабиться, потому что ну не может все быть настолько идеально. хисын ждет джея, как и обещал, и оба заходят в лифт, чтобы поскорее выбраться на свежий воздух из этого душного помещения. чонсон в предвкушении свободы, а хисын весь на иголках. а тем временем лифт трогается с места, и ничего не предвещает беды, ли уже начинает думать, что зря так нервничает, но эти мысли улетучиваются тут же. кабина резко останавливается и свет в ней тухнет, оставляя двоих парней в страхе и непонимании. — бля, мы походу застряли, — делает вывод джей, облокачиваясь у одной из стен, когда свет снова загорается, но ничего больше не происходит. — как застряли?.. — до хисына не доходит. — обычно, хисын, как все люди застревают в лифте. сейчас позвоню в диспетчерскую службу. — набирает номер. — а я ведь так хотел домой... дозвониться удалось далеко не с первого раза, связи нет вообще, и все-таки дозвонившись, парням было сказано, что придется потерпеть и ни в коем случае не волноваться. джей ночевал в разных местах, но в лифте, пока что не приходилось. прям джек-пот какой-то. — что будем делать? — сидеть тут как минимум часа два, если не больше, телефоны у обоих почти разряжены, так еще и сети нет, так что хисыну действительно интересно, что делать все это время. а джей понятия не имеет. никогда в таких ситуациях не оказывался, да и хисын наверняка тоже, судя по его испуганному лицу. такой милашка. сидеть без единого звука было просто невыносимо. тишина давит на барабанные перепонки, лишние мысли лезут в голову и вот еще чуть-чуть и ли точно лопнет как воздушный шарик. джей стоит все так же облокотившись о стену, иногда оттягивая и подправляя свой галстук дабы хоть немного дать себе кислорода, не придавая этому какое-то значение. а хисын в такие моменты забывает, что вообще можно дышать. чонсон невыносимый, будто специально издевается. ли мысленно его проклинает и обещает, что тот еще попляшет. неизвестно сколько времени они так и стоят, телефон хисына уже успел разрядиться, неловкое молчание успело надоесть настолько, что парень, кажется, начинает сходить с ума. — я… я где-то читал, — чонсон отрывается от телефона и с заинтересованностью смотрит на начавшего говорить хисына. — что, если побить кулаками по кабине, можно… нас могут поскорее вытащить. — джей на это усмехается, снимает очки, потирая от усталости глаза. — и где-ж ты это прочитал, хисын-а? будто это как-то влияет на наше спасение, хочешь поговорить со мной и не нашел других тем, кроме этой? прямо в точку. черт, этот пак чонсон слишком хорош для этого мира, но кто такой хисын, чтобы быть пойманным с поличным? — да нет же. я просто вспомнил и посчитал нужным поделиться. — пак смотрит пару секунд на ли, переваривая полученную информацию. — а от меня-то ты чего хочешь? — м-м-м... проверить? пак забивает на свой дорогущий дизайнерский костюм и сползает по стене, обреченно закрывая лицо ладонями. как же он хочет домой. в мягкую постель. тело ломит так, будто он работал сутки в огороде, а тут еще ему говорят стучать и кричать в надежде на быстрое спасение. как же это глупо, чонсон уверен на миллион процентов, что эта идея самая дебильная и у них вообще ничего не получится, а потом еще и свой позор на камерах смотреть. хорошо, что хоть должность позволяет все скрыть и не обнародовать. что, собственно, и подливает смелости. — ну давай попробуем, — встает джей, разминая затекшие ноги. хисын согласно кивает и первый ударяет кулаком пару раз, проверяя. происходит ровно ничего и джей решает повторить за парнем его же действия. снова ничего не происходит. — так и знал, что бред собачий. — да мы толком ничего не делали. — а что ты предлагаешь делать, м? – парирует пак. — может мы еще поскачем в лифте, чтобы в итоге сорвался трос, и мы разбились в шахте? — с вашим графиком работы, вам и шахты не нужно, чтобы откинуться, - невнятно отвечает хисын, отворачиваясь. — я ведь просто пытался разбавить обстановку, — тихонько бурчит он, обращаясь скорее к себе, нежели к директору. чонсон устало вздыхает, снова облокачиваясь спиной о стену и окончательно ослабляет тугой галстук, следом расстегивая пару верхних пуговиц на рубашке. казалось, температура в душной кабинке лифта медленно поднимается, спирая весь воздух из легких. хисын на расстоянии вытянутой руки стоит к нему спиной, его плечи опущены и несколько выдвинуты вперед; эстетически красивую худобу не в силах скрыть офисная одежда, джей взглядом медленно скользит от лопаток ниже, дольше позволенного рассматривая чужой силуэт. ли будто чувствует изучающий взгляд, поворачивает голову к директору и моментально краснеет кончиками ушек, резко встречаясь с открыто изучающим взглядом темных глаз. — хисын-а, — внезапно обращается тот, — я знаю способ получше… для разбавления обстановки. ли непонимающе моргает, оборачиваясь к мужчине всем телом. в его голове шестеренки начинают крутиться быстрее, пуская мысленные процессы и он взглядом натыкается на чужие приоткрытые губы, которые такие красивые, аккуратные и притягательные. хисын не знает, что руководит им, когда он решается подойти ближе и тем более не знает, зачем позволяет директору обнимать себя за талию так собственнически, будто между ними есть что-то еще, кроме застрявшего лифта. они смотрят друг другу в глаза, впервые так близко рассматривая чужое лицо. ли громко сглатывает вязкую слюну, неуверенно перемещая вспотевшие ладони на предплечья мужчины, а пак теряет здравый рассудок то ли из-за вечной работы и дефицита чужих прикосновений, то ли из-за ли хисына, который смотрит своими привычными оленьими глазками, в то время, как малиновый румянец аккуратно касается его щек. чонсон уверенно перехватывает руки хисына, заводя их за спину тяжело задышавшего парня, меняя позицию тел в пространстве, зажимая ли между собой и стеной, не отпуская его задрожавшие кисти из своего захвата. лица молодых людей оказываются непозволительно близко друг к другу — настолько, что одного быстрого движения хисына вперед оказалось достаточно для ответного согласия. хи прижался своей грудью к груди директора, чувствуя, как под белой рубахой взволнованно колотится сердце. чонсон стал тем самым сладким запретным плодом оленеглазого юноши, вкус которого хотелось ощутить больше всего на свете. не выпуская кисти из цепкой хватки, чонсон, склонившись навстречу хисыну, осторожно, словно боясь спугнуть, накрывает его приоткрытые губы своими, получая в ответ моментальный стон согласия, отчего кровь мужчины построила маршрут в паховую область. губы джея сухие, но мягкие, податливо раскрываются, впуская чужой язык в свой рот. чонсон принимается исследовать столь долгожданную зону, проводя своим языком по кромкам зубов, по увлажнившимся от поцелуя губам, по юркому языку, который беззастенчиво толкался навстречу. хисын нетерпеливо ерзает в руках джея, пытаясь освободить свои руки и прикоснуться к подтянутому телу, от которого несколько недель сходит с ума, но в ответ получает лишь укус в нижнюю губу и извинительное зализывание образовавшейся маленькой ранки; от этого еще больше сносит крышу, а все чувства обостряются до предела.   — директор пак, пожалуйста, хочу прикоснуться к вам.        — неугомонный, — разорвав горячий поцелуй лишь для принятия очередного запаса воздуха, чонсон отпускает кисти хисына, приземляя свои руки на толкавшиеся навстречу бедра; уже каменный стояк ли сквозь плотную ткань несколько раз проходится по паху его директора. два стона в унисон разрезают разгоряченный воздух вокруг. облегченно выдохнув, хисын запускает освободившиеся руки под пиджак чонсона, обнимая стройную талию, комкая в руках ненавистную белую рубашку, которая сейчас так мешает получить полный доступ к телу. руки автоматом тянутся к синему галстуку, который всегда привлекал внимание, соблазняя желанием притянуть директора к себе: хисын, чувствуя бешеный восторг от происходящего, быстро наматывает галстук на свой кулак и тянет рывком на себя, заставляя пака резко податься вперед, врезаясь поцелуем в губы напротив, улавливая хитрую улыбку. лениво разорвав поцелуй с влажным звуком и отпустив галстук, ли приглашающе запрокидывает голову назад, опираясь на стенку лифта и подставляя смуглую кожу под губы пака, который тут же припадает к обнаженной зоне. джей целует искуссно, кусает и тут же зализывает в извинениях, снова кусает, оставляя на шее метки. они будут сходить еще не одну неделю. чонсон оторвался от задыхающегося парня, потянув на себя край его черной рубашки, на что хисын без капли сомнения, одним умелым движением стягивает с себя ненужные тряпочки и отбрасывает их в другой угол. горящему взору предстает подтянутый торс с несколькими рядами кубиков и высоко вздымающаяся грудь с невероятно притягательными выпирающими ключицами. бегло осмотрев представшую перед глазами картину, чонсон почувствовал, как начинает захлебываться от восторга. его руки сами потянулись к твердым мышцам, а пальцы в нежном жесте поверхностно пробежались по горячей коже. – идеальный. самодовольно усмехнувшись, ли схватился за рубашку директора, приготовившись снять этот мешавший сейчас элемент гардероба, но джей одним жестом остановил действия хисына, который уже приготовился протестовать и, положив свои широкие ладони ему на бедра, вовлек в новый поцелуй, отвлекая старшего от того, как длинные пальцы умело расстегивали ремень на джинсах парня. звук пряжки ремня прозвенел тихим эхом в замкнутом помещении, и нехотя разорвав затянувшийся поцелуй, парень опустил взгляд вниз, где в ожидающем жесте над ремнем замерли пальцы партнера. сконцентрировать свое внимание на чем-то одном – невозможно. хисын мечется между тем, чтобы покорно отдаться в чужие крепкие руки и тем, чтобы все-таки попытаться взять инициативу в свои, чтобы показать директору на что способен его язык не только во время поцелуя. но джей действует быстрее, чем ли удается запустить давно поплывший мозг, и его ловкие пальцы с легкостью пробираются под кромку чужих боксеров. кольцо из пальцев рвано ведет вверх-вниз, оглаживая каждую вздутую венку на хисыновом члене, а большой палец ощутимей давит на алую головку, ноготком аккуратно царапает чувствительное место и размазывает естественную смазку по всему стволу для более комфортного трения. хисын задыхается в стонах, все-таки стягивает раздражающую рубашку и бросает ее на грязный пол, не заботясь о ее будущем состоянии. он с последних сил старается не отставать от чонсона: целует влажными губами все доступные участки кожи, языком слизывает испарину на чужой длинной шее и также метит красивыми бордовыми пятнами, которые так и будут кричать о том, что пак чонсон занят. джей чувствует, как сильно дрожит хисыново тело в его руках и не может сдержать самовлюбленной улыбки, которая ли одновременно и гипнотизирует, и раздражает. стереть ее хочется так сильно, что губы покалывают. но пак неожиданно прикасается своими пальцами к губам старшего, взглядом призывая действовать. хисын послушно приоткрывает уста, позволяет указательному и среднему пальцу проникнуть внутрь. на языке сразу ощущается солоновато-кислый привкус его же семени. – я не ношу с собой смазку, – объясняет директор. у хисына же даже в мыслях не было возмущаться. длинные пальцы с легкостью проникают все глубже, давят на язык и собирают на себя побольше слюны. – приспусти свои штаны. ли снова же повинуется, неловко стягивая штаны вместе с нижним бельем, при этом не выпуская чонсоновых пальцев изо рта. – ты не будешь против, если я поверну тебя к себе задом? старший отрицательно качает головой и с хлюпающим звуком выпускает чужие пальцы. чонсон долго не церемонясь, за талию резким движением поворачивает парня к себе спиной и следом прижимается ближе, грудью впечатываясь в его спину. протолкнув колено меж худых ног, младший влажными пальцами аккуратно раздвинул округлые половинки, а затем размазал остатки слюны по сфинктеру. хисын на это ответил только тихим всхлипом и невнятным «быстрее». – потерпи, будет немножко больно. указательный палец медленно проникает внутрь, встречая сопротивление. – расслабься, пожалуйста, – на грани слышимости просит директор, нежными поцелуями-бабочками обдаривая хисынову шею в попытке отвлечь от неприятных ощущений. ли снова всхлипывает и пальцами мертвой хваткой цепляется за чонсонову вторую руку, которая в это время придерживала его за талию. зажмурив глаза и попытавшись сконцентрироваться только на чужих поцелуях, старший неуверенно кивнул головой, чтобы тот продолжал. спустя некоторое время указательный палец уже по само основание вошел в горячее нутро парня, осторожно оглаживал мягкие эластичные стеночки в попытке немного растянуть их. растяжка занимает приличное количество времени, ведь пак боялся навредить и сделать больно, а хи был безгранично благодарен директору за целую задницу. от лифтера все еще не было ничего слышно и парням это, очевидно, играло на руку. презерватива тоже не оказалось ни у кого из них, поверив друг другу на слово на счет чистоты, джей невнимательно сплюнул себе на ладонь, размазывая вязкую слюну по своему члену, который жаждал уже даже мимолетного трения. пока одна рука направляла член, помогая проникнуть в более-менее разработанный вход, вторая большая ладонь нашла себе место на хисыновой шее, которая горела красивыми багровыми метками. гортанный стон тут же разрезал образовавшуюся тишину, а член вошел до упора одним резким движением. джей сам был не в силах сдержать удовлетворенный стон. казалось, что он вот-вот треснет по швам от невероятно приятной тесноты. эластичные стеночки сразу же обволокли его член, согревая и сжимая. пак был готов поклясться, что лучшей задницы, чем эта, в его жизни еще не было. неспешные, плавные фрикции в совокупности с сильной хваткой чонсоновой руки на шее – сущий пиздец для ли хисына, который уже потерял связь с реальностью и с головой окунулся в омут под названием пак чонсон, где нескончаемое искристое удовольствие проникает под кожу. запрокинув голову на чонсоново плечо, старший пытается дотянуться до его губ, чтобы поцеловать еще раз и еще несколько раз подряд. его бедра двигаются в такт чужим, руки в попытке приземлиться держаться за железный поручень. а джей наклоняется ближе, чтобы своими губами впечататься в чужие, утянуть в крышесносный поцелуй, остаточно выбив почву из-под ног хисына. они теряют счет времени, пока целуются, руками гладят друг друга во всех доступных местах, тянутся ближе друг к другу, чтобы не просто разделить один воздух на двоих, но и стать одним целым. и каждый из этих двух смело может сказать, что не жалеет о происходящем, разве что… – эй! меня кто-нибудь слышит? – как гром среди ясного неба звучит голос лифтера. разочарованный стон одновременно слетает с их уст. не мог что ли этот дед прийти хотя бы на пять минут позже? – продолжим у меня в кабинете, – звучит скорее, как утверждение, а не вопрос. но хисын не возражает. только тянется за еще одним сладким поцелуем и шепчет в приоткрытые чонсоновы уста «с радостью».