Азарт и нежность

В своей комнате Риндо, утыкаясь лицом в свои ладони, едва, но всё же слышал посторонние звуки из ванной, шум воды заглушал не всё. Раньше Ран не позволила бы себе подобного, пока младший дома. Раньше Ран вообще старалась быть образцовой старшей сестрой, не считая припадков и желания ребячиться. Рин с тяжёлым вздохом протопал до кухни, единственной комнаты, из которой мало чего можно было услышать из ванной или спален. Решив заказать им всем поесть пока старшие развлекаются, Риндо взял в руки телефон. Вообще-то он тоже хотел принять душ, надо было первым занимать ванную, а не строить из себя неженку, ушедшую в комнату обижаться. Услышав крик сестры и в очередной раз вздохнув, парень залил воду в электрический чайник и поставил кипятиться с надеждой, что мозги Ран не до конца вышибло и она выйдет скорее. *** Руки Харучиё ощущались везде, словно у него их было десять. Они гладили бока, ласкали грудь и соски, сжимали шею и успевали массировать клитор. Ран задыхалась в его руках без возможности открыть глаза из-за бьющей в лицо воды из душа. Санзу специально встал так и удерживал её в подобном положении, потому что с закрытыми глазами все прикосновения ощущаются острее. Подняв стройную ногу, парень уместил её на своём локте. Ран пришлось балансировать на цыпочках, благо за спиной стена, да и Харучиё держит крепко. — Быстрее, — прошептала она, царапая крепкое запястье на своей шее, и сама потёрлась бёдрами. Санзу ухмыльнулся и начал очень медленно входить, мучая девушку своими неторопливыми действиями. Хайтани была на грани и потому не сдержала скулёж, мотая головой. Руки стали слабо колотить Санзу по плечам. Парень отпустил тонкую шею, удерживая бёдра Ран, чтобы она сама не насадилась на него. — Сука, — прижимаясь лицом к его шее, Ран принялась мстительно, но не сильно кусать красивые ключицы и плечи, на что Харучиё лишь издал смешок и резко толкнулся до конца. Ран вскрикнула, закрывая рот ладонью. Память о том, что в квартире они не одни, не улетучилась совсем, удерживая девушку в осознанном состоянии. — Потише, Рин может услышать, — сказал Санзу и приник к мягким губам в грубом и напористом поцелуе, начиная постепенно двигаться. Ноги задрожали, поэтому пришлось мёртвой хваткой вцепиться в плечи Харучиё и с дикой страстью отвечать на поцелуй. Сдерживать голос было сложно, но девушка стойко держалась и не издавала ничего кроме вздохов и тихих писков, ласкающих слух Санзу. — Какая ты милая, — услышала она обжигающий шёпот, крупно вздрагивая от его дыхания возле уха. Ран под кайфом и Ран обычная так сильно отличались, словно два разных человека. Под кайфом она резкая, грубая и агрессивная, любящая кусаться до крови и причинять боль. Обычная Ран до ошеломления нежная и отзывчивая, откликающаяся на каждое прикосновение и боящаяся причинить боль. Исцарапанная спина с той ночи до сих пор не зажила, что слишком контрастировало с нынешней ситуацией. Укусы были слабыми, следы сойдут уже через пол часа, удары и царапины были совсем смехотворными, словно от ребёнка. Руки обнимали так нежно и мягко, губы податливо размыкались и впускали чужой язык в рот. Харучиё нравится понимание того, что он узнаёт её с разных сторон, что он видел её другую, настоящую. Осознание, что Ран не позволила бы кому-то видеть себя такой, какая она сейчас пьянил не хуже наркоты и дорогого алкоголя. — Давай в меня, — прошептала она словно в бреду и тыкалась губами куда попадётся, оставляя влажные поцелуи на плечах, грудной клетке и шее. Куда дотянулась, туда и целовала, изредка кусая и оставляя засосы. У парня в глазах помутилось от её слов, из-за чего он принялся вдалбливаться в неё быстрее. Пришлось самому закрыть ей рот рукой, потому что сама она уже была не в силах сдерживать крики и стоны. Вода смывала с её лица крупинки слёз, не давая и шанса скопиться в уголках зажмуренных глаз. Сжав в ладонях упругий зад, Санзу прижался как можно ближе и кончил внутрь и, слушая сбитое дыхание, поцеловал, тем самым лишив Ран итак не хватающего кислорода. Когда девушка стала мычать и упираться руками в грудь, он отстранился, облизываясь. «Прекрасна» — пронеслось у него в голове. Образ нахальной девушки улетел в далёкие страны, сейчас перед ним живой человек без той маски идеального. Покрасневшие щёки, блестящие глаза, припухшие от поцелуев губы и, что самое главное, подрагивающее тело, переставшее слушаться хозяйку. Даже в ту ночь она не была такой и утром тоже. Ран всё так же была нахальной и дерзкой, но сейчас она дрожала, иногда дёргаясь словно в конвульсиях и всё не могла восстановить дыхание. И это его, Харучиё, заслуга. Это льстило. — Давай мыться, — сказал он, отпуская её ногу. Ран упёрлась спиной в стену, чтобы не упасть, потеряв поддержку парня, потянувшегося за шампунем. Она упёрлась лбом в бицепс Санзу, дрожащей рукой хватаясь за его локоть. Хватка была такая себе, что даже не представлялось как сильно она может этой самой рукой ударить до пляшущих звёзд в глазах. Парень скосил на неё взгляд и, повернув душ в другую сторону, полил немного шампуня на макушку. Ран подняла голову, когда парень взял её за руки и завёл себе за шею. Поняв, что от неё хотят, Хайтани обняла его, позволяя мылить свои волосы. Узнай об этом моменте Риндо, точно повесил бы Харучиё, потому что только ему было позволено мыть голову сестре. — Изверг, — тихий шёпот сорвался с губ, когда Санзу, не щадя, направил душ Ран в лицо. — Я же вижу, что ты засыпаешь уже, — ответил он, принимаясь уже за тело, что немного напрягло девушку. Любое прикосновение пускало в пляс тех самых бабочек в животе, посылая разряды приятного тока по всему телу. — Прекрати, я сейчас свихнусь, — попросила Ран, сдерживая позорный для неё скулёж от нежных прикосновений, распределяющих гель по её телу. — Стой молча, — недовольно шикнул тот в ответ, пальцами проникая в вагину, чтобы вытащить сколько будет возможно спермы из неё. Ран зашипела и начала извиваться, как змея, лишь бы Санзу прекратил, не заботясь уже о том, что может упасть и отбить себе нахрен всё о жёсткий кафель. Понимая, что терпение не резиновое, Санзу специально стал тереть нежные стенки, заставляя Ран всё же заскулить и слёзно просить перестать. — Вот будешь теперь знать, как дёргаться, — услышав его бурчание, Ран зарычала, дёргая розовые волосы, получилось даже вырвать пару волосков. — Жизнь тебя совсем ничему не учит, — прошептал он с ухмылкой, большим пальцем надавливая на припухший клитор и начиная массировать его. — Всё, ладно, прости… хватит… — Ран вся сжалась, голова закружилась и сознание готово было покинуть её, но, даже видя это, Санзу не прекращал «мстить». — Прекрати, пожалуйста, — продолжала она, не в силах терпеть эти сладкие муки, доводящие до исступления. Харучиё обнял её свободной рукой и прижался губами к виску, слизывая капельки влаги с кожи. Вода это или выступивший пот было не так важно, пока Ран изнывает от удовольствия в его руках. Чувствуя, что подходит к грани, Хайтани схватилась ослабевшими руками за его запястье и старалась убрать руку, зная, что это заведомо проигрышный «бой». Пальцы не желали слушаться и было совершенно невозможно крепко ухватиться за чужое запястье. В любой другой ситуации она бы не уступила Санзу, используя хитрые уловки, но сейчас в голове было марево, из-за которого невозможно думать ни о чём, кроме горячих пальцев внутри. — Хм? — Харучиё посмотрел вниз, почувствовав горячую влагу на своей руке. Это точно была не вода… — О, как мило, — усмехнулся он, осознав, что сейчас произошло. Он поднял её лицо за подбородок, крепко обхватив пальцами. — Как ощущения? Было уже подобное? — Рот зак… — начала отвечать Ран, но прервалась, открывая рот в немом крике. Она выгнулась, чуть не ударившись затылком о кафель позади себя, если бы не рука, удерживающая голову. — Забавно, — усмехнулся парень, не прекращая тереться пальцами внутри неё и надавливать на клитор. Потом он получит от обоих «пепельных», но жалеть о содеянном он точно не будет. Не каждый день можно лицезреть Хайтани Ран, которая не может вымолвить ничего членораздельного. Помыться они всё же смогли без очередных «казусов», потому что сил у девушки на брыкания и колкие фразы не было и причины мучать её дальше у Санзу отсутствовали. Когда пара, точнее парень с измученной Ран на руках, вышли из ванной в чём мать родила, Риндо был готов устроить кровавую баню. Сильно видных следов на их телах, как в их первый секс не было, но парочка криков Ран дошла до ушей младшего. Он не божий одуванчик и далеко не монашка, но это дико смущало. Рин, если и проводил ночи с девушками, иногда и парнями, то уходил в отель, чтобы не доставлять неудобств сестре. Так же и Ран, если хотела потрахаться, уходила в клуб наебениться, цепляла кого-нибудь и уже оттуда перемещалась в комнату отеля или же мотеля. В общем, что первое попадётся. Только вот после таких вылазок всегда в новостной сводке было упоминание застреленного мужчины. Старшая Хайтани занималась таким настолько редко, что назвать это «серийным маньяком» было невозможно. Впрочем, тут заслуга Такеоми, который всегда, если замечал участие в этом кого-то из верхушки, сразу же принимал необходимые меры. — Санзу Харучиё, — возгораясь праведным братским гневом и негодованием, Риндо еле сдерживался от мордобития, так как сестра спокойненько и необычайно флегматично лежала в сильных руках. — Давай ты помоешься сперва, а то воняешь тут стоишь, — Санзу с ухмылкой скрылся в комнате девушки, чтобы одеть её в домашнее. В коридоре послышались тяжёлые шаги разгневанного младшего Хайтани, громко хлопнувшего дверью ванной. — Ран, ты как? — Санзу заправил волосы девушке за уши , чтобы мокрые пряди не лезли в лицо. Она проморгалась и посмотрела на парня, чуть хмурясь. — Отдохну и будет норм, — ответила она и повалилась на кровать, тут же обнимая своё мягкое одеяло. — Что тебе достать? — спросил Харучиё, открывая шкаф с вещами, в котором обнаружил парочку стареньких слегка оцарапанных телескопокок. «Почему я не удивлён?» — пронеслось у него в голове. — Там есть серая футболка и шорты, — послышалось невнятное мычание в ответ со стороны кровати. Ран блаженно улыбалась, удобно устроившись на мягком ложе. Не мудрено соскучиться по своей кроватке, учитывая, что последние дни они ночевали в офисе. Парень достал нужные шмотки и вернулся к кровати, щипая девушку за локоть. — Не спи пока, нужно поесть, — сказал он, когда Хайтани открыла глаза, рассматривая изголовье кровати. — Подними меня, — со вздохом она протянула к парню руки, чтобы тот потянул её и помог сесть, что Санзу и сделал. — Теперь уж точно «Хару, заебал», да? — усмехнулся тот, напяливая на хмурую Ран одежду. — Снизу сама оденешься или уже не стесняешься? — Захлопнись, — буркнула девушка, поднимаясь с соблазняющей её постели. Было бы чего стесняться после всего, что произошло. Парень, убедившись, что Ран не упадёт из-за подкашивающихся ног, ушёл за оставленной ему одеждой в гостиной. Хайтани вышла из комнаты и прошла на кухню, замечая на столе парочку коробок пиццы. Похоже Рин сам позаботился о ужине. «Надо будет извиниться…» — подумала она, доставая кружки из шкафа, чтобы заварить кофе. Пить его на ночь не стоило бы, но у неё в планах отыграться, поэтому заряд бодрости не помешает. Младший Хайтани вышел очень быстро, ему не нужно было много времени, чтобы смыть с себя пот и грязь. Вместе с тем получилось и немного успокоиться. На кухне он обнаружил лишь сестру, тут же обнимая её. — Прости, — Ран повернулась к нему и потянула за щёки, виновато улыбаясь. Такой опыт у них в жизни был впервые и потому ощущалась некая неловкость. — Ничего. — Хару, топай сюда, — крикнула девушка, чтобы быть услышанной. Санзу протопал к ним и уселся за стол, наблюдая за Хайтани. — Всё, Рин, отваливай, садись за стол, — девушка пихнула брата к столу и поставила перед парнями кружки с ароматной горьковатой жидкостью. Санзу скептически посмотрел на кофе и поднял вопросительный взгляд, на что Ран хмыкнула, усаживаясь рядом с братом. Поев, троица переместилась в гостиную с целью посмотреть что-нибудь перед сном, но у старшей были свои планы на этот промежуток времени. Удалившись в свою комнату, она вернулась с небольшой коробкой, которую опустила на журнальный столик и принялась рыться в ней. Риндо, знакомый со всем этим «барахлом», вздохнул, но не сказал ничего против, потому что потом сестра будет капать на мозги. Против масочек он и не против, но вот депиляция была не очень приятным процессом, которому он иногда подвергался, когда Ран было скучно. — Идите умойтесь, — сказала она, достав маски, но укрыв от внимательно наблюдающего Санзу самое главное. Парни ушли в ванную, что дало ей возможность спокойненько подключить к сети нагреватель для дальнейших «пыток». Риндо вернулся первым и жалостливо посмотрел на девушку, но та покачала головой, мило улыбаясь. «Убью его» — подумал младший, понимая, что сестре хочется выпустить пар, выдирая им волосы. Видимо сегодня придётся терпеть боль на всех участках тела, где прорастает растительность. Когда вернулся Харучиё, Риндо уже был с маской на лице и ждал своей участи. Ран же сидела у брата в ногах и растирала по коже тальк. Девушка указала пальцем на место рядом с Рином и продолжила своё увлекательное занятие. — И что ты делаешь? — спросил Санзу, с интересом наблюдая за движениями рук старшей Хайтани. — Ой, точно, — Ран подорвалась и взяла в руки новую упаковку и раскрыла её, надавливая ногой Хару на грудь, чтобы тот откинулся на спинку дивана. — Ты нормальная, нет? — возмутился тот, ощутив холод от маски, которую положили ему на лицо, аж мурашки по коже пробежались. Ран сосредоточенно сделала своё дело и вернулась к ногам брата. Когда достаточно горячая субстанция легла на кожу, Риндо вздрогнул. Когда «бумажка» опустилась на это вот всё, Риндо закрыл глаза и стиснул зубы, готовясь к резкой боли. Когда нежная рука сестры пригладила всё это, Риндо сжал кулаки. Он еле сдержал крик, когда эту самую бумажку резко дёрнули. Те же махинации происходили пока ноги Риндо не лишились всех волос. — Давай сюда руки, — приказным тоном произнесла старшая, взяв в руки баночку с белым порошочком. Риндо надеялся до последнего, что ей не взбредёт в голову лезть к нему в трусы и насиловать и его лобок тоже. — Что ты так смотришь? — нахмурилась та. — Подмышки тоже показывай. — Да нет там волос, — возмутился младший Хайтани, которого она каким-то неведомым образом приучила выдирать там волосы самому. Ран недоверчиво оглядела его, но потом кивнула. В целом, у Риндо мало волос на теле, за что тот благодарил предков за унаследованную от них генетику. Закончив с руками брата, девушка повернулась к Харучиё, хватая его лапищу, и принялась наносить тальк. Всё та же процедура, те же махинации, но тому похоже было совершенно плевать. Больно, но Санзу даже не дёрнулся, с ухмылкой оглядывая нахмурившуюся Ран. Когда со всеми конечностями было покончено, она не придумала ничего лучше, чем заняться и лобком. — Снимай штаны, — сказала она, пока снимала с Риндо маску и размазывала остатки по коже, чтобы впиталось быстрее. Риндо в шоке уронил челюсть, но тут же успокоился, ведь слова были адресованы не ему. Санзу же без колебаний стянул с себя одежду и принялся нахально смотреть девушке прямо в глаза. Если он сдержится, то победит в этой негласной «войне». Всё так же, сосредоточенно действуя, Ран прилепила бумажку, поднимая какой-то виноватый взгляд. Санзу нахмурился, чувствуя какой-то подвох. — Чего задумала? — спросил он и прикусил язык от внезапной острой боли, скривившись. Ран подула в очистившееся от волос место и принялась за оставшиеся участки, затем протерев влажной салфеткой. Похоже череда мести никогда не закончится. Примерно такие мысли посетили голову обоих, когда белая материя окропилась алым. — Свободен, — хмыкнула она и сняла с него маску, бросая её в пакет, который заранее подготовила. — Ах ты, сучка, — прошипел он, пытаясь вернуть себе самообладание, готовое его покинуть. Риндо облегчённо вздохнул, расслабляясь. Ещё минимум пару недель можно пожить спокойно. Ран убрала весь мусор и отнесла коробку обратно, чувствуя удовлетворение от проделанной работы. «Месть» удалась. После бьюти-процедур девушка, сжалившись над парнями сама включила телевизор и села между ними, довольно улыбаясь. Радовалась только она, но Риндо по обыкновению не мог злиться на неё, поэтому уже заключил её в объятия до окончания вступительной сцены. Санзу сидел очень хмурым, внизу кожа горела, но он всё же натянул шмотки обратно под взглядом младшего Хайтани, которому не хотелось даже случайно или периферийным зрением увидеть его причиндал.