Цитадель
Высокие каменные стены, украшенные гобеленами, большие витражные окна и длинные коридоры, разносящие эхо от цокота каблуков — казалось, впечатляюще, но не для Марии. Каждая царапина на стенах, каждая мелкая трещинка на потолке уже ей знакомы. И не один раз. Каждый день будто день сурка. Темноволосая девушка просыпается в одно и тоже время, рано утром. Принимает душ, надевает очередное белоснежно платье под цвет крыльям. Делает незамысловатую прическу и выбегает на завтрак. На выходе из комнаты ее встречают горничные. Они приветливо улыбаются. Девушка уже наизусть выучила, кто как это делает. Старшая горничная всегда здоровается первой, скромно улыбаясь, а две другие, стоя за ней, искусно скалятся. Им лишь бы угодить, хотя их глаза не скрывают своей ядовитой зависти. «Не понимаю чему тут завидовать» Пройдя покои других высших ангелов, она спустилась по лестнице в главный холл. Как всегда на выходе из жилого крыла ее поприветствовала стража — два архангела. Каждый из них кратко кивнул головой в сторону ангела. Сдержанно и, кажется, вымученно. Они здороваются не потому что хотят, а потому что обязаны. Ведь эта девушка — дочь серафимов. Она словно принцесса в этом дворце и, ей обязаны выражать свое почтение все служащие, хотя сама она никогда того не требовала. Но брюнетка не смутилась такому холодному отношению и в ответ мило улыбнулась: — Доброе утро. Стража раздражительно взглянула ей вслед. Для того места, где ни один бессмертный не найдёт повода для веселья, девушка одна была всегда в приподнятом настроении. И сегодня, как всегда, легкой походкой спешила на завтрак, где ее уже ждала семья. В коридоре стоял приятный запах выпечки. Слуги слонялись по коридорам, приступая к своим обязанностям. На их лицах ещё оставались следы недавнего сна. Было раннее утро, и всем крылатым хотелось только вернуться в постель и поспать хотя бы на пару минут подольше. Одна Мария, не теряя осанки, уверенно и бодро шла вперёд, чем вызывала раздражение большей части прислуги. И только возле входа в обеденный зал девушка потеряла уверенность, ощущая нервное покалывание в пальцах. Шаги становились все короче, пока ангел и вовсе не замерла на месте. Волнение дрожью забегало по коже, ведь сегодня ей предстоял очередной нелегкий разговор с родителями. И тема разговора была очень болезненной для всей семьи, но так и не оставляла в покое девушку. Она не раз прокручивала в голове свою заготовленную речь, но именно в этот момент, как назло, слова напрочь вылетели из головы. Мысленно подбодрив себя, ангел шагнула в дверной проем. В просторном зале с высокими позолоченными колонами и расписным плафоном за большим дубовым столом, накрытым шелковой скатертью, сидели два серафима, мужчина и женщина. При виде девушки они сдержанно улыбнулись. — Доброе утро, Мария. — обратилась к ней светловолосая женщина с золотыми крыльями, сидящая по центру стола. По правую руку от нее сидел темноволосый мужчина, отец девушки, в белом костюме с золотыми вставками на лацканах и манжетах под цвет его крыльям. Ангел по очереди поцеловала в щеку каждого из родителей и присела за стол напротив отца. В этот момент, как по щелчку пальцев, зал заполонили слуги и принялись в спешке сервировать стол. Один за другим они расставляли перед серафимами горячие блюда. Перед Марией опустили золотое блюдце с горячей кашей. Девушка с нетерпением принялась за завтрак, но съев пару ложек, вдруг остановилась. Вместо голода к горлу подкатило волнение. Заготовленная речь была давно забыта. Теперь она собиралась с силами, чтобы только начать разговор. «Сейчас или никогда» — Я хотела поговорить с вами, — она невольно запнулась, как только поймала на себе две пары заинтересованных глаз. — Вы же знаете, я вас редко о чем-то прошу, но… Может хоть на один день вы позволите… Глаза женщины в момент вспыхнули недобрыми огнём. Она тут же перебила ее, уже зная о чем попросит дочь: — Нет. Девушка поежилась от такого грубого тона матери. Ложка так и замерла в каше, есть уже не хотелось. Мария сглотнула вставший в горле ком. Слово «нет» из уст матери она слышала уже бесчисленное количество раз, но все равно постоянно вздрагивала.***
За все время жизни во дворце Цитадели, Марии так ни разу и не разрешили выйти за его пределы. Она никогда не видела жизни за стенами дворца. В нем она родилась, росла и училась. Но так и не видела жизни вне. Только смотрела из окна. Смотрела как проводили детство ее сверстники. Почти все из них, наверняка, поступили в школу ангелов и демонов, которая находилась недалеко от столицы. Смотрела на ежегодные карнавалы и ярмарки, которые проводили в городе. Столько ярких красок вдалеке плясали перед глазами в завораживающем танце. Они будто манили, заставляли тянуться к ним. С самого детства, едва только она научилась говорить, Мария просилась у родителей выйти в город. Но в ответ на ее просьбы всегда звучал один отказ. И если раньше родителей пытались мягко переубедить ее в надобности выходить из дворца, то сейчас отказы были уже более жесткими. На вопрос «Почему?» они всегда отмалчивались. Никто во дворце не мог рассказать ей, почему она не может покинуть этих стен. Все вокруг считали, что ей не нужно было знать правды. У всех была одна версия, крутившаяся на слуху, — ты особенная. Так твердили все в этом дворце. Мария никогда не понимала, что в ней особенно, за исключением ее статуса. За всю жизнь она не смогла обнаружить в себе особый дар. Даже не уроках по раскрытию таланта она не смогла проявить свои способности.***
Разумеется, Мария не была послушным ребёнком. Да и кто бы на ее месте согласился добровольно сидеть взаперти. Она пыталась выбраться из дворца тайком, когда была глубокая ночь. И даже когда ей удавалось прокрасться через стражу, она не могла выйти. Двери и окна были защищены магическим щитом, не пропускающим ее энергию. Его возвели ее родители, так как предвидели возможность побега. За это она злилась на них ещё больше. Не ненавидела, нет. Она просто не умела испытывать чувство ненависти. Но барьер раз за разом показывал ей что она совсем беспомощна. И отчаяние вынуждало ее сопротивляться еще сильнее. Но несмотря на ее положение, Мария не была узницей, как всем казалось. Даже в четырех стенах она ни один день не была обделена вниманием. Родители обеспечили девушке достойное образование и досуг. Ее постоянно посещали лучшие учителя. Девушка убивала свое время за уроками живописи, истории, литературы. Она была умна, много читала, знала обо всем что твориться в их мире. Знала о магических существах, знала о жизни смертных в этом мире и что многие из ангелов и демонов — это бывшие Непризнанные. Она знала обо всем, но, к сожалению, только со слов других. Даже демонов девушке удавалось видеть только во время аудиенций серафимов с представителями самого Сатаны. Мария неоднократно прокладывалась в зал Совета, но ее выставляли сразу как чувствовали ее энергию. Пылающие глаза демонов в секунду находили ее фигуру, скрытую за плотными портьерами. И Мария очень хорошо запомнила как демоны на неё смотрели. С какой-то животной дикостью, жадностью. Будто они вот-вот набросятся и вгрызутся зубами в ее горло. Этот взгляд, пронзающий насквозь, она никогда не забудет. Но даже страх перед чернокрылыми не заставил потерять к ним интерес. Тогда впервые ее поразили безумная мысль и желание побывать в Аду. В своем же положении она могла общаться только с высшими ангелами. Большая честь для любого бессмертного, но для неё это было обыденным и до безумия скучным. Серафимы, возглавляющие Совет, были высокомерны и заносчивы. Один только их взгляд вызывал дрожь по телу будто от порывов ледяного ветра. Она никогда не видела на их лицах искренних улыбок. В их голосе никогда не звучали нотки сочувствия или переживания. Только добрые глаза отца заставляли ее верить в доброту и искренность за этими холодными масками. «Все ли ангелы такие?» Этим вопросом она задавалась всегда до встречи с одной девушкой. В общении с ангелами ей не хватало искренности, понимания и детской непосредственности. И только в одном ангеле она нашла это. В чьей компании Мария была по-настоящему счастлива — ее единственной подруги Лилу. Мария встретила этого ангела совсем недавно, когда та прибыла в Цитадель по поручению директора школы ангелов и демонов. Они по нелепости столкнулись в коридоре, что и положило начало их дружбы. Но даже светлый лучик, как Лилу, была неспособна удержать ее здесь. С каждым днём девушка чувствовала, что ей перестаёт хватать воздуха. Стены давили все сильнее, из-за чего та отчаянно пыталась выпросить у родителей хотя бы день снаружи. И она не хотела сдаваться сейчас.***
Мария жалостливо взглянула на мать: — Почему? Всего на один день. — Ты не выйдешь из дворца, я устала это повторять. Сейчас тяжелые времена для всех нас. Демоны хотят развязать войну. Я не могу так рисковать тобой. — Но другие же… — Они — не ты! Ты можешь не понимать этого, но ты представляешь куда большую ценность для нашего мира. Очень скоро ты встанешь вместе с нами во главе Цитадели. Если ты попадешь в руки демонам, даже боюсь представить, что нас всех может ждать. Вопреки всем ожиданиям девушки, мужчина возразил жене: — София, не будь с ней строга. Она совсем молода, ей хочется общаться со сверстниками. Одной подруги ей недостаточно. Она хочет увидеть мир. — Не сейчас. Ситуация, в которой мы находимся, небезопасна для всех нас. Кто знает, какой шаг предпримут демоны, чтобы захватить Цитадель. Она и шага не успеет сделать, как ее могут схватить. Мария в отчаянии воскликнула: — Но ты же можешь отправить со мной архангелов. Или вы сами… Серафим вновь прервала девушку, выставив перед ней ладонь: — Разговор окочен. Мария только смогла раскрыть рот в немом возражении. Она чувствовала что вот-вот перестанет дышать. Отказ матери был для неё сродни удару ножом прямо в сердце. Всего одна несчастная фраза и столько невыносимой боли. Мария с силой сжала рукой ткань платья, пытаясь удержать рвущиеся наружу слезы. — Папа? — она повернулась к мужчине, надеясь увидеть в нем поддержку. — Прости, дорогая. Для тебя так будет лучше. — отец только с сожалением посмотрел на дочь, но выполнить ее просьбу он все равно бы не смог. До конца завтрака наступила гробовая тишина. София с хладнокровным взглядом продолжила есть свой завтрак, а отец Марии молча наблюдать, как дочь, всхлипывая, ковырялась ложкой в тарелке. Он с болью на сердце смотрел, как подрагивали ее плечи, как тряслись руки от нахлынувшей истерики. Ему было бы спокойнее, если бы девочка с криком выбежала из зала и выместила злость на ком-нибудь из прислуги или на своей подушке. Но она продолжила гордо сидеть, из последних сил сдерживая эмоции в себе. Слёзы текли по щекам, щеки горели от злости и обиды, но она не могла позволить себе устроить истерику при родителях. Была слишком гордая и не хотела выглядеть в их глазах капризным ребёнком. Не только Рафаэлю было тяжело смотреть на ее мучения, но и матери, хоть та того и не показывала. Больше всего ей хотелось дарить любовь дочери каждый день. Но желание уберечь ее от всех бед заставило женщину подавить в себе нежность. Не будь она с ней так строга, Мария была бы куда настойчивей, зная что в один момент она сможет надавить на уязвимые места.***
Спальня Марии
Послышался тихий стук, и в комнату под звуки всхлипов впорхнула светловолосая девушка. Лилу. Мария почувствовала ее присутствие, но не стала оборачиваться к ней, пока досуха не вытерла щеки от слез. Она прорыдала в подушку до вечера — именно так заканчивался каждый ее день после неудавшегося разговора с серафимами. В который раз они показали свой дочери что только у них есть власть над ее жизнью. Только они решают, что ей делать и как поступать. — Не успел наступить вечер, а ты уже в слезах, — блондинка присела на край кровати рядом с подругой и погладила ее по спине. Она уже знала причину ее слез, Мария редко плакала по иному поводу. — Не разрешили? — Нет, — девушка приняла сидячее положение, но стоило ей взглянуть на сочувствующую подругу, как слёзы вновь полились из глаз. — Я не понимаю, почему они так категоричны. Только и слышу «Нет, нет и нет». Это единственная моя просьба. Ты же свободно гуляешь где только захочешь. Ходишь в школу, общаешься с друзьями. Почему мне нельзя? Лилу в растерянности сжала губы. Она никогда не могла найти слов утешения для подруги. Ее свобода была ограничена лишь стенами замка, и любая попытка выбраться заканчивалась плачевно. Смирись? Это она могла ей сказать? Лилу знала Марию как облупленную. Она была уверенна, что этими словами только разозлит ее. Девушка была не из тех, кто сдаётся. Она слишком упёрта, и какие бы доводы не приводили все вокруг — Мария не хотела отступать. — Дорогая, я понимаю тебя. Но обстановка вокруг, правда, не совсем спокойная. В школе постоянно происходят стычки демонов с ангелами. Сатана внушил, что мы пытаемся получить абсолютную власть над Адом. Демоны обезумели от одной только мысли, что ангелы заставят их подчиниться, поэтому они становятся все агрессивнее к нам. Родители просто бояться за тебя. Мария, услышав это, с раздражением скинула ее руку с плеча: — Я это слышу уже много лет! Что в детстве, что сейчас — вы все говорите одно и тоже! Голос девушки срывался то на крик, то на плач. И при виде ее слез сердце Лилу сжималось от боли. Она злилась на себя за собственную нерешимость, ведь она уже давно мечтала помочь Марии. Но страх перед серафимами всегда вынуждал ее лишь пытаться донести о необходимости ее безопасности во дворце. А сейчас…только сейчас девушка видит, что подруге как никогда нужна была поддержка. Лилу склонилась к ее уху и тихо прошептала: — Я знаю что это запрещено, но… Думаю, я могу помочь тебе. Мария сначала нахмурилась, не поверив словам подруги. Она недоверчиво взглянула в глаза ангелу: — Что? Правда? Лилу коротко кивнула. — Я знаю что у одно из наших учителей, ангела Фенцио, есть амулет, скрывающий энергию. Мне по секрету рассказал его сын. О нем никто не знает, даже серафимы. Если барьеры держат тебя здесь только из-за твоей энергии, то амулет позволит тебе выйти отсюда. Лилу нервно затеребила подол платья, уже сожалея о своем решение, но увидев как начинают блестеть от счастья глаза Марии, не смогла сдержать улыбки. — О, Шепфа! Ты моя спасительница! — девушка бросилась обнимать подругу. — А ты сможешь его достать? — Я постараюсь. Рано благодаришь. Даже если все получится, мы не сможем уйти надолго. Мы должны вернуться к утру, иначе твои родители почувствуют что тебя нет. — Мне больше и не надо. Спасибо тебе за помощь.***
Следующее утро Мария была как на иголках. Мысль о возможном побеге крутилась в голове будто бешеное торнадо. Ей было и страшно и волнительно. Она может впервые оказаться за пределами Цитадели, и эта мысль неимоверно подпитывала ее воображение. Девушка уже пыталась представить, как ветер подхватит ее крылья, и она, как птица, облетит весь мир, рассматривая его яркие краски, которые она видела лишь на картинках. Пролетит над горами, вдыхая свежий горный воздух, прогуляется в лесу или окунётся в озере. Столько фантазий, Мария не могла остановиться только на одной. Оставалось лишь надеется, что Лилу сможет добыть тот самый амулет. За завтраком девушка была тише воды. Сидела уткнувшись носом в тарелку, даже не притронувшись к еде. И на удивление, никто ее не трогал и ни о чем не расспрашивал. Родители по-прежнему думали, что дочь злиться на них, поэтому завтрак, как и вчера, прошел в тишине. На занятиях Мария тоже не могла сосредоточиться и слушала учителей вполуха. Она думала лишь о том, куда они с Лилу отправятся сначала: в город или на природу, подальше от суеты. И никакой даже самый строгий учитель не смог оторвать ее от этих мыслей. Под конец вечера, когда весь дворец уже готовился ко сну, Мария едва ли смогла найти в себе силы спокойно сесть на кровать и почитать книгу в ожидании подруги. Она даже не пыталась уловить сюжет рассказа, только и делала что поднимала взгляд к входной двери после каждого прочитанного вслух предложения. И вот спустя несколько минут девушка ощутила знакомую энергию ангела, приближающегося к ней. Дверь с тихим скрипом открылась и за ней показалась светлая голова Лилу. — Принесла? — брюнетка подорвалась с кровати, отбросив книгу, и побежала навстречу подруге. — Да. Вот, — Лилу закрыла за собой дверь и вынула из кармана небольшой драгоценный камень с переливающимся сине-фиолетовым оттенком. Она вложила амулет в ладони Марии, крепко сжав его в них. — Спрячь его в карман. — Ясно-ясно. Можем идти? — Мария была в нетерпении. Камень был крепко сжат в ее руке, и девушке ужасно хотелось его испытать, но Лилу тут же осадила подругу. — Нет, стой. Пока Мария с интересом изучала новую диковинную вещь, Лилу с задумчивым видом осматривала комнату, будто что-то искала. И тут, зацепившись взглядом за камин, она воскликнула: — Расправь крылья. — Зачем? — Мария удивленно вскинула брови. Она с недоумением проследила за тем, как подруга, подбежав к камину, принялась пачкать руки в саже. Мария рассмеялась ее выходке, не представляя что было на уме у белокурой девицы. И только потом она поняла ее затею, когда Лилу, подойдя к девушке, начала тщательно красить ее крылья руками. Белоснежные перья становились темно-серыми, и крылья Марии вскоре стали очень похожи на крылья Непризнанных. — Энергия ангелов и демонов очень яркая — ее можно почувствовать на расстоянии. А энергию дочери серафимов… — Лилу на мгновение растерялась, ощутив укол совести прямо в сердце. Она не должна была идти против воли высших ангелов, ведь не один раз ее предупреждали о ценности Марии для Цитадели и как было опасно ей покидать стены дворца. И только вид счастья в глазах лучшей подруги не позволил ей остановиться. Она продолжила втирать сажу в крылья ангела, пока та ей помогала. — Если ты с кем-то столкнешься, то могут заподозрить неладное. А у Непризнанных, особенно новеньких, энергия совсем слабая. Ее можно ощутить от прикосновения, но не более. Поэтому не давай никому касаться себя. И не показывай амулет. — Я поняла. — И не трогай крылья руками, а то сотрешь все. И не лезь в воду. Мария рассмеялась от такой чрезмерной заботе Лилу. — Ха-ха, я все поняла. Буду очень осторожна. Но мы же летим ночью. Не думаю, что много бессмертных разгуливаются в это время. — Я беспокоюсь о тебе. Твои родители ясно дали понять что со мной будет, если я не услежу за тобой. Поэтому будь серьёзнее. Мария стыдливо опустила глаза. Лилу была права — она сильно рискует, помогая подруге. И та не может подвести ее. Как бы ей не хотелось на всей скорости лететь куда глаза глядят, она должна быть очень осторожной, ведь она впервые окажется во внешнем мире. — Прости. Для начала проверим — сработает ли. Когда с крыльями было покончено, Мария спрятала амулет в кармане платья и с замиранием сердца подошла к окну спальни вместе с Лилу. Волнение и страх накрыли ее с головой. Рука едва заметно дрожала, когда Мария протянула ее вперед, к оконному проему. Она уже делала это не раз. И всегда ее рука сталкивалась с холодной прозрачной стеной, не позволяющей выйти. Девушку окутывала злость после каждой неудавшейся попытки и порой переходила в ярость, когда все предметы, которые она кидала к окно, свободно проходили сквозь барьер. Как это было иронично, потому что даже неодушевленные предметы имеют больше свободы, чем она. Девушка боялась, что все будет напрасно, когда потянулась рукой вперёд. Кончики пальцев потряхивало от нарастающего страха. Секунда. Две. Сердце замерло от волнения. «Получилось?» Всего мгновение и чувство страха сменило счастье, когда она не почувствовала рукой магического щита. Тонкие пальцы нежно огладили пространство впереди, ощущая приятные ласки ветра на них. Девушка не сдержала улыбки, как и ее подруга. Их крылья затрепетали в ожидании. Лилу подала раскрытую ладонь Марии и спросила: — Готова? Улыбка девушки стала еще шире. Этого момента она ждала большую часть жизни. И она с уверенность взяла Лилу за руку. — Как никогда.