Помоги убавить скорость

Пришлось возвращаться в общагу. Отбой был полчаса назад, а значит, нужно пролезть через окно второго этажа. Ну, это легче лёгкого. Уже через пятнадцать минут я лежал в постели и думал о случившемся сегодня. Все события подетально крутились в моей голове, и как часто это бывает, я разбирал их, тем самым не мог заснуть. Но вот веки тяжелеют. От усталости я прикрываю глаза, и абсолютная темнота предстаёт передо мной. Наконец-то смогу блаженно закрыть глаза и уснуть. Но не тут-то было. Дверь нашей комнаты резко открывается, и я слышу ропот и шаги нескольких человек. Послышался характерный звук выключателя, и свет резко ударил в глаза. Уже представляя и осознавая, что сейчас будет, я, не открывая глаз, встал с кровати, уже собираясь будить остальных пацанов. Я открываю глаза, а передо мной стоят не старшаки, как я думал в начале, а три моих одноклассника. Один из них, Серёга, заметил замешательство на моём лице и принялся объяснять: - В общем, Паша, - начал он. – Пойдёшь с нами против старших? Будем драться толпой на толпу. Понимая всё безрассудство и всю иррациональность ситуации и своего ответа, я с энтузиазмом сказал: - Предложение, от которого невозможно отказаться. Мы спустились в подвал, и там нас ждало примерно пятнадцать здоровых амбалов. У всех лица – серьёзные, взгляд – сосредоточенный, было видно невооружённым взглядом – настроены они крайне негативно. Нас было тринадцать, но это здесь не имело никакого значения. Как только железная дверь подвала хлопнула за последним человеком, они накинулись на нас, будто хищники на свою жертву. Это была битва и на жизнь, и насмерть. Это – не те школьные драки, которые больше похожи на петушиные бои. Удары сыпались безостановочно; некоторым не повезло, и железные дубинки прилетали им на головы; на особо больших ребят – наваливались кучкой. Продолжалось это минуты две, пока наш Серёга не повалил последнего. В то время я уже лежал на земле, скрючившись от боли в паховой зоне. Боль в висках была невыносимой, и я чувствовал, как кровь струится по распухшей щеке к разбитой губе. Запах немытых носков и китайской резиновой обуви вызывал рвотные порывы, но сил не было даже отхаркнуть слюну вперемешку с кровью. Кулаки были разбиты всмятку, и онемевшее правое плечо, в которое прилетела железная труба, ныло от боли. Последнее, что я слышу – это звук открывающейся железной двери и приближающихся шагов. * Не, ну… Я охуел сначала. Я не понял, как оказался в какой-то слабоосвещённой комнате. Керосиновая лампа горела на старой прикроватной тумбочке. Снаружи доносились звуки пения. «Не выходи из комнаты, не совершай ошибку», - шептало мне моё сознание. Но я не я, если последую совету внутреннего голоса. Медленно открыв дверь, я увидел маленькую кухню. Звуки стали слышны отчётливей, и я уловил в этом нотки мусульманской молитвы. Очень часто мне приходилось слышать и даже принимать участие в этом поклонений. Это было раньше. В прошлой жизни. Кухня была обустроена крайне скромно. Старая газ плита, рядом с ней маленькая полка, и кухонный стол на двоих: вот и всё, что было там. Пока складывался образ типичной холостяцкой квартирки. Я пошёл по звуку, и он вёл к двери в углу. Бесцеремонно открыв дверь и собираясь войти, я увидел, как стоящий спиной ко мне мужчина, держащий обе руки где-то в районе живота, тихо читал молитву. На мои звуки он не обернулся, и вообще никакой реакции не последовало. Я, как человек понимающий значимость религии в жизни некоторых людей, не стал прерывать этот обряд, и лишь тихо извинившись, вышел, закрыв за собой дверь. Я успел рассмотреть силуэт этого человека сзади. Высокий брюнет, крепко сложенный – это единственное, что я мог сказать о своём «спасителе». Я решил подождать его на кухне, и за неимением стульев или табуреток, я опустился на пол и, облокотившись спиной о стену, стал ждать. Ждать пришлось недолго. Через пять минут я слышу скрип двери, и резко поворачиваю голову в ту сторону. Какого было моё удивление, когда в проёме я заметил знакомое лицо Антона Замаевича. Он посмотрел на меня с некой отстраненностью, и сказал: - О, проснулся. - А-а, м-мм, Антон Замаевич… - пытался я собраться с мыслями. Первое, что я спросил, было: - Где остальные? Ии… это… Мне было совестно перед этим святым человеком за беспокойство. Я хотел озвучить эту мысль, но меня мягко прервали: - С ними всё в порядке, - улыбнулся учитель. Но тут же переменился в лице и с печальным видом продолжил: – Однако, к сожалению, Марк и Дмитрий по дороге в больницу скончались. К тому же, твой друг, Сергей, попал в реанимацию. Состояние тяжёлое, - грустно вздохнул он. Поток мыслей ураганом проносились в голове. Марк и Дима были старшаками, поэтому об этом я не сильно волновался. Вот Серёгу было жалко. Наш учитель химии продолжил: - Ты же понимаешь, что после того, что вы устроили ТАМ, вы вряд ли сможете рассчитывать на дальнейшее обучение в школе. Вам ещё повезло, что дело не стали рассматривать. - А как это, не стали рассматривать? – Мне была крайне непонятна эта ситуация. Отец Марка и Димы был далеко не последним человеком, и то, что за смерть двух сыновей он не расстрелял меня прямо на мосту возле Красной площади – было удивительным везением. – Это получа… - Меньше знаешь – крепче спишь. – Уже действительно серьёзным тоном сказал Антон Замаевич. На миг загорелся животный блеск в его глазах, которые сразу же потеплели. – И кстати, насчёт сна. На какое-то время вы, Павел, остаётесь у меня. - А.. можно у вас заранее спросить о чём-то? – Мне обязательно нужно было убедиться, что я не нахожусь на каком-то «шоу Трумана». После утвердительного кивка, я спросил: - А вы случайно не какой-то тайный агент КГБ в отставке, или, к примеру, завязавший мафиозник? Ну, как в фильмах, знаете? - Нет, до Джейсона Стэтэма мне ещё далеко, - усмехнулся мой учитель химии. – Опережая твой вопрос, я даже не прототип мистера Хайзенберга. Я всего лишь учитель. Никаких подводных камней к сожалению. Видимо ему было действительно жаль, судя по его опущенному взгляду. Но меня не обманешь, старикашка. Я же вижу, что у него есть какая-то грандиозная история в прошлом. Он даже выглядит опасно, как тот командир из «Атаки Титанов», похожий на Розембаума. Да и актёрская игра у него неплохая. Вкупе с иногда проступающей холодностью, я могу предполагать, что он работал в органах. Но это лишь догадки. - А что я буду делать? – Решился я задать очевидный вопрос. - Несколько недель будете сидеть в этой квартире, пока я налажу некоторые дела, связанные с той ситуацией. А потом, если хотите, будете помогать мне с некоторыми опытами. У вас огромный потенциал. Предложение было не из самых заманчивых, но что уж поделать. Вот так и началась моя новая жизнь.