Невыносимый

Дориан не знал, что ответить на рассказ Максвелла… Он никогда ещё с таким не сталкивался… С тяжёлыми разрывами отношений, скандалами, взаимными оскорблениями — да. Но вот со смертью — нет. Максвелл, уперев локти в колени, смотрел в песок и молчал. Его волосы полумокрыми сосульками спадали на лицо, скрывая глаза. Но даже не видя его взгляда, Дориан знал, что увидел бы в нём горькую печаль и бессмысленную тоску… Если бы Том был жив, Павус бы точно приревновал, ведь Максвелл помнит об этом парне спустя столько лет! Но собственнические порывы будут явно не уместны. К тому же, факт чьей-то смерти оставлял неприятный осадок на сердце и очень смущал… — Ты винишь себя в том, что случилось? — это самый ожидаемый вопрос, который только можно было придумать, но Дориану показалось, что нужно задать именно его. Максвелл встал с бревна, прошёлся пару раз из стороны в сторону и задумчиво обвел взглядом шумные волны, в мыслях отметив, что море под вечер стало беспокойнее. — Наверное… да? — неуверенно ответил Тревельян, но тут же спохватился и жёстко добавил: — Я тебе всё рассказал не для того, чтобы ты меня жалел. — И в мыслях не было! — оскорбленно воскликнул Дориан, вставая позади него так, что его грудь упёрлась в чужую спину. Максвелла смягчил такой ответ. Его плечи расслабились и, повернувшись, он бережно взял Дориана за руку. Заглянув Павусу в глаза, он медленно поднёс его ладонь к губам и оставил на костяшках пальцев долгий, горячий поцелуй. Дориан почувствовал, как от руки жар побежал на спину, оставив после себя толпу мурашек, и осел внизу живота, превращаясь в приятные покалывания. — Прошлое такое, какое есть — его не изменить, — печально усмехнулся Максвелл. — А вот будущее… Его я могу сделать таким, каким хочу. Сейчас или никогда. Настал переломный момент в их с Дорианом отношениях. Либо они начнут встречаться, либо поймут, что ничего у них не выйдет. В любом случае, как прежде уже не может быть. Максвелл и так долго тянул, а лучшей возможности для признания, чем сейчас, нельзя и представить: берег моря, шум волн, алый закат и лёгкая усталость после целого дня веселья и отдыха. — Дориан… — чуть сильнее сжав чужую ладонь, Максвелл на одном дыхании произнёс: — Ты хочешь начать серьёзные отношения со мной? Из-за рассказа Максвелла у Дориана скопилось внутреннее напряжение, но после этого вопроса оно резко ослабло. И не удивительно! Негодование распирало грудь Павуса, ведь после всего, что было Максвелл считал, что он может отказать?! — Ты реально сомневаться в моём ответе? — свободной рукой Дориан шутливо толкнул в плечо Тревельяна, но тут же схватил за шею и притянул к себе, не позволяя что-то возразить. Когда мягкие и горячие губы Дориана коснулись сухих и бледных от волнения губ Максвелла, произошло что-то… невероятное! Это было трудно описать одним словом, хотя и сотни было бы ничтожно мало. Сердца юношей одновременно бросились вскачь и почувствовали они это потому что горячими телами прижались очень близко друг к другу. Дориан был чуть напористее, он более решительно целовал столь желанные губы, невольно делая Максвелла ведомым. Но тот, кажется, не возражал и охотно принимал грубоватые ласки. Дориан чувствовал, как его тело начинала бить резкая и частая дрожь. И он не знал, то ли это от вечерней прохлады, то ли от жара крепких рук Тревельяна, что по-хозяйски гладили его упругие бёдра, а потом уверенно скользили вверх по смуглым бокам и спине, заставляя прогибаться в пояснице едва ли не до хруста в позвонках. Неожиданно разомкнув поцелуй, Дориан чуть отстранился. Его грудь резко и часто вздымалась, взгляд плыл и не мог сфокусироваться на одной точке. Но, приложив максимум силы воли, Дориан заставил себя подробно разглядеть лицо Максвелла, потому что каждая деталь этого момента должна навеки отпечататься в памяти: Тревельян тоже тяжело дышал, но не слишком шумно; его глаза нездорово блестели, а зрачки практически перекрыли малахитовую радужку; его кожа… она стала настолько горячей, что Дориану на секунду показалось, будто он нежится под лучами родного тевинтерского солнца. Но самое прекрасное в этой ситуации то, что она реальна! Это не влажный сон, чьё наваждение под утро ускользнёт от Дориана, оставив после себя горький осадок на сердце, жгучие слёзы в глазах и нестерпимый жар возбуждения. И это не постыдная фантазия, навеянная наблюдением за Максвеллом на очередной тренировке, а точнее, бесстыдным разглядыванием его крепкой спины, обтянутой формой груди и открытых мускулистых рук. Это реальность! Всё происходит на самом деле, но это определённо лучше всех эротических снов и самых смелых фантазий. Увлёкшись созерцанием прекрасного, Дориан не заметил, как они простояли так уже несколько минут. Максвелл тоже смотрел на него, но скорее выжидающе наблюдал, ожидая чего-то. — Это значит «да»? — почти шёпотом Тревельян задал мучающий его вопрос. Дориан нервно прыснул и уткнулся лоб в лоб с Максвеллом, чуть надавливая, будто пытаясь передать ему свои мысли, что роем жужжали в голове. — Ты самый невыносимый парень из всех, кого я знаю… — вздохнул Павус, сетуя, что Максвелл снова никак не может его понять. — Дориан… — это прозвучало почти умоляюще. — Скажи это вслух, прошу тебя. Мне… важно услышать твой ответ. Дориан удивлённо отпрянул, пытаясь заглянуть Максвеллу в глаза, но тот пристыженно опустил взгляд, будто его просьба была верхом наглости и неприличия. Но раз важно, то как можно отказать? — Да, — Дориан вновь чуть придвинулся и сказал это почти Тревельяну в губы. — Я хочу с тобой отношений, Макс. Это был первый раз, когда Павус назвал его так. Обычно сокращать имя Максвелла могли только самые близкие друзья, к которым Дориан себя нарочито не причислял. Но теперь-то он может и не так обзывать своего парня. Интересно, он согласиться на какие-то милые прозвища по типу «котик», «малыш», «зайчик»? Они обязательно обсудят это, но позже. Услышав то, что он так хотел, Максвелл резко вздернул голову и в миг засиял ярче всех вселенских звёзд: он улыбался так широко, что казалось кончики губ достанут до ушей. В голове Дориана мелькнуло, что он готов говорить это хоть каждый день по тысячу раз, лишь бы видеть такое счастье на лице любимого. Бережно, будто боясь навредить, Максвелл коснулся щеки Дориана, невольно щекоча нежную кожу большим пальцем. Уведя руку на затылок, он взъерошил коротко стриженные волоски и сам притянул Павуса для поцелуя. На этот раз вёл Максвелл. И он выбрал неспешный темп, с наслаждением изучая губы и рот Дориана. Его мозолистые ладони медленно и уверенно огладили смуглые плечи Павуса, его грудь, подтянутый живот и, оказавшись в опасной близости с резинкой плавок, быстро скользнули на поясницу. Дориан крупно вздрогнул от этих прикосновений, чувствуя, как жар внизу живота становится почти невыносимым, а член набухает и начинает оттягивать ткань плавок. От Максвелла это оживление не укрылось: самодовольно ухмыльнувшись в губы Павуса, он дразняще потёрся своим полувставшим членом о его. Удовольствие на удивление сильной волной окатило Дориана, заставив вновь задрожать и опасно покачнуться на ослабевших ногах. Но сильные руки Тревельяна, конечно же, удержали его на месте. Наконец, разорвав поцелуй, Максвелл усадил Дориана обратно на бревно. Это вовсе не лучшее место для их первого секса, но заранее никто о большем не озаботился, а сейчас им уже было всё равно, откровенно говоря. Тяжело опустившись на жёсткое дерево, Дориан жадно потянул Максвелла сесть рядом, однако он почему-то упёрся. Павус не успел возмутиться, потому как Тревельян развёл его ноги в стороны и опустился между ними на колени. Осознание того, что задумал Максвелл, парализовало Дориана. Хотя идея минета на диком пляже вызвала внизу живота болезненный предвкушающий спазм возбуждения, что-то в груди Павуса воспротивилось этому. Ведь не совсем этого он хотел на самом деле… — Подожди… — прохрипел Дориан, упираясь в мускулистые плечи. — Что-то не так? — с искренней тревогой и непониманием отозвался Максвелл, хотя его пальцы уже отодвинули резинку чужих трусов, а взгляд жадно впился в нежно-розовую головку показавшегося оттуда смуглого члена. Тревельян ждал ответа и с нетерпением то облизывая, то прикусывая пухлые губы. И эта картина едва не выбила из головы Дориана остатки рассудка, ведь вид Максвелла говорил, что он хотел его. Хотел Дориана… Но, собрав мысли в кучку, Павус героически выдавил из себя: — В первый наш раз… я хочу видеть твоё лицо и… тоже ласкать тебя, — его дыхание было тяжёлым, из-за чего он говорил прерывисто. Максвелл вздернул голову, удивлённо уставившись на Дориана. Секунда раздумий, и он согласно кивнул, не желая возражать любимому. Ещё пару мгновений Тревельян оглядел бревно, понимая, что на нём они удобно не уместятся, и решительно сел на тёплый песок. Уверенно Максвелл потянул Дориана к себе, усаживая так, что колени оказались по обе стороны от его бёдер. Не слишком удобная поза в нынешних условиях: спина Тревельяна неприятно уперлась в жёсткую древесину, а в нежную кожу колен Павуса впились песчинки песка и мелкие камушки. — Больше не будем заниматься сексом на природе, — горячо выдохнул Максвелл в изгиб шеи Дориана и слегка прикусил смуглую кожу, но тут же сладко зацеловал это место. — Согласен… — томный вздох сорвался с губ, ведь каждый поцелуй распалял Дориана только сильнее. Неосознанно он начал тереться членом о бедро Тревельяна, желая хоть немного ослабить его напряжение. — Это тот опыт… который не хочется повторять… Задорно хмыкнув, Максвелл так сильно сжал ягодицы Дориана, что тот возмущенно охнул и в отместку впился в его плечо зубами. Но Тревельяну, кажется, это только понравилось: он с долгим стоном наслаждения наклонил голову вбок, прикусил губу и даже закатил глаза. — Ниже и сильнее… — глухо выдохнул Максвелл, уже не замечая, как неудобно было спине. Дориан, будто загипнотизированный, послушно оставил ещё укус чуть ниже правой ключицы. На этот раз он сделал это медленно, наслаждаясь солоноватым послевкусием чужой кожи на языке. После ещё нескольких более сильных укусов благодарные стоны стали наградой и самой сладкой музыкой для ушей Дориана, потому он самодеятельно спустился к соскам. Один из них Дориан чуть сжал между пальцев, а второй неторопливо обвёл языком и, прислушиваясь к реакции, чуть прикусил. Тревельян дернулся, будто от электрического разряда, и громко, часто задышал. Дориан понятия не имел, что Максвелл может быть таким отзывчивым к ласкам. Но это было определённо приятное открытие, потому он мог дразнить его часами напролёт, позабыв о своём ноющем перевозбуждённом члене. Вот только… Глаза Максвелла были закрыты, а голова чуть запрокинута назад. И это не устроило Дориана. — Посмотри на меня, — жёстче, чем стоило сказал он. Отстранившись, Павус выжидающе замер, не собираясь ничего делать, пока его просьба не будет выполнена. Осознав чужие слова, Максвелл медленно опустил голову и распахнул влажные глаза. Его взгляд блуждал из стороны в сторону, а покрасневшие от поцелуев и покусываний губы соблазнительно приоткрылись. Сглотнув вязкий ком в горле, Дориан остался доволен увиденным и с охотой прильнул ко второму соску. Раз за разом лаская нежные горошинки языком и пальцами, он заметил, как спина Максвелла напряглась и выпрямилась, а затем грудь чуть подалась вперёд. Мученически простонав, Тревельян потянулся к своим плавкам и сдвинул резинку вниз, чтобы упругая ткань не давила на член. Но ладонь он не убрал, а неуверенно, будто его могли осудить, провел по стволу вверх-вниз и облегчённо выдохнул. Оторвавшись от груди, Павус глянул вниз и обнаружил, что у Максвелла теперь крепко стояло, а на головке его члена уже выступила пара капель предэакулята. От осознания, что именно Дориан довёл его до такой степени возбуждения, тело пробила трепетная дрожь, а грудь распирало от прилива радости и гордости. Павус перехватил ладонь Максвелла, которой он себе надрачивал, и заменил её своей рукой. Нарочито медленно Дориан пару раз провёл по всей длине, сдвинул крайнюю плоть и большим пальцем помассировал уздечку, постепенно чуть усиливая нажатие. — Не так сильно… — зашипел Максвелл, когда ощущения перевалили за черту лёгкого дискомфорта и стали болезненными. Облизнув губы, Дориан в размеренном, даже ленивом темпе начал водить рукой по всей длине. В голове одна за одной вспыхивали идеи, как ещё можно подразнить Тревельяна, но он никак не мог определиться. Хищный азарт разгорелся в груди Дориана, ему остро хотелось попробовать всё и сразу. Однако внезапно ладонь Максвелла вновь пробралась в его плавки, заставив вздрогнуть и позабыть все мысли. Крепкие мозолистые пальцы плавным, но быстрым движением скользнули вниз по члену к мошонке. Дориан едва не задохнулся восторженным вздохом, когда раскрытой ладонью Максвелл поглаживал яички, а затем чуть сжал, оттягивая. Пульсация в члене усилилась, заставив Павуса сладко застонать и вновь бёдрами податься вперёд. Из-за этого головка приятно потёрлась о рельефный живот Максвелла, размазывая предэакулят между кубиками пресса. Закончив ласкать мошонку, Тревельян сконцентрировал всё внимание на стволе. Рваными движениями он водил по всей длине, не сбавляя темп. — Кажется, ты хотел, чтобы мы делали это одновременно… — пожурил партнёра Максвелл. Он приблизился к лицу Дориана так, что кончики их носов могли друг с другом столкнуться. — Хочешь обвинить меня в халтуре? — игриво усмехнулся Павус, вспоминая, что всё ещё держит в руке чужой член. И, судя по упругости органа, Максвелл не заскучал от заминки. Но на вопрос он уже не сумел ответить. Когда Дориан возобновил движения, остатки крови из головы стремительно утекли к головке, потому Тревельяну пришлось потрудиться, чтобы не утратить контроль над собственной рукой. Слишком быстро, уже через минуту или полторы, парни неосознанно ускорили темп. Возбуждение подкатывало волнами, кои стремительно увеличивали свою мощь и силу. Они чувствовали, как всё ближе подводили друг друга к черте страсти и блаженства. Однако в головах обоих крутилась на удивление одинаковая мысль: непременно доставить удовольствие партнёру, а своё собственное отложить на второй план. Возможно, именно из-за этого желания они оба за считанные минуты готовы были достигнуть пика. Но первым кончил Максвелл с долгим, глухим стоном, больше похожим на рык. Уткнувшись в шею Дориана, он чувствовал, как каждую мышцу в теле сводит от удовольствия и напряжения, как бёдра бесконтрольно пытаются дёрнуться вверх, как по животу стекают обжигающе горячие капли собственного семени. Максвелл перестал осознавать пространство вокруг. Даже собственное тело ощущалось странно. Казалось, что он утратил над ним всякую власть… Однако ладонь на члене Дориана продолжала двигаться. Наверное, эти движения были слишком быстрыми, рваными и слабыми. Но через несколько секунд страстный вскрик возлюбленного раздался над ухом Максвелла, а на руку и немного живот плеснуло чем-то вязким и горячим. Шумное, тяжёлое и частое дыхание парней затмевало даже шум волн. Впервые за много месяцев им обоим было безмерно хорошо и бесконечно спокойно. А всё потому что теперь они обрели уверенность друг в друге и общем совместном будущем. Но прекрасное и безмятежное чувство не продлилось долго. Первым начал приходить в себя Максвелл, привыкший к частым физическим нагрузкам, пусть и… иного характера. Он начал ощущать, что голому и влажному от пота телу стало совсем холодно, даже песок более не согревал. Начал замечать, что солнце оставило после себя только красную полосу на горизонте, а небо уже покрылось первыми точечками звёзд. И, наконец… как же кора впилась в спину! Тревельяну начало казаться, что он прирос к коряге и, когда встанет, оторвет от неё солидный кусок. — Дориан… — Максвелл мягко погладил по плечам притихшего возлюбленного. Расслабившись после секса и пригревшись в жарких объятиях, Павус чуть задремал, но на зов выдал аж целое «м-м?». — Нужно идти, пока нас не начали искать. Рассеянно покивав, Дориан не без труда отлип от Максвелла и неторопливо встал. Ноги его чуть подгибались и дрожали от долгого пребывания в неудобном положении, а голова неожиданно закружилась. Возможно, это из-за того, что не вся кровь успела в неё вернуться. Оглядев себя с ног до головы, Дориан подметил, что выглядит не самым лучшим образом: голени, колени и даже немного бедра были облеплены песком; на животе и руке засыхали белёсые пятна и своей, и Максвелла спермы; про состояние лица и головы оставалось только догадываться, но совершенно точно от модной укладки не осталось и следа. — В таком виде я никуда не пойду! — категорично заявил Дориан. — Лучше уж буду ночевать под кустом, чем дам наши языкастым друзьям лишний под посудачить о нас! — В любом случае судачить будут, — так же неторопливо поднялся Максвелл, с облегченным выдохом разминая плечи. — Мы ведь расскажем о… «нас»? Он сказал это с опаской и понизив голос, будто боялся, что вопрос может вызвать у Дориана гнев. — Естественно расскажем! — воскликнул Павус, чётко давая понять, что иного и быть не могло. — Но я бы предпочёл говорить словами, а по нашему виду всё ясно и без них. Мельком глянув на себя, Максвелл подметил, что Дориан совершенно прав. Выход из ситуации был только один и нашёлся сам собой: искупаться в море. Как удачно, что они с друзьями решили поехать именно на пляж, а не в горы, например. — Идём, — Максвелл, придерживая Дориана под локоть, повёл его к тёмно-синим волнам, ставшим темнее под ночным небом. — А не холодновато-то ли для купания? — Павус быстро смекнул, что задумал Тревельян, и настороженно косился то на него, то на море, будто оно могло вдруг накинуться и утащить одного из них на дно. — Во-первых, вода остывает медленно, потому она ещё достаточно тёплая, — со знанием дела начал защищать Максвелл свою идею. — А во-вторых, какие у нас есть варианты? Кроме как спать под кустом. — Весомо, — хмыкнул Дориан. Однако, если бы не усталость и насыщенный событиями день, он бы непременно посетовал на полную антисанитарию и капризно покривился. А потом всё равно бы пошёл плескаться с Максвеллом, ведь ни за что упустил бы возможность… помочь ему смыть всю грязь, конечно же! Тревельян уверенно вошёл в воду, даже не вздрогнув. А вот Дориан, будучи не слишком большим любителем моря, зябко поежился, стоило тёплой волне накрыть его ступни. — Стой-стой, не так быстро! — заголосил он, когда стоял уже по колено в воде, а Максвелл всё ещё тянул его дальше. — Ты боишься? — бровь Тревельяна дёрнулась вверх. А потом он вспомнил, что за весь день это первый раз, когда Дориан ступил в море. Внезапная догадка заставила его несдержанно воскликнуть: — Ты не умеешь плавать?! — А что такого? — перешёл в «нападение» Дориан и отстранился от Максвелла, подходя к берегу на, как ему казалось, безопасную близость. — Но ты же из жаркой страны, где много моря, пляжей, курортов и… — недоумевал Тревельян, перечисляя прекрасно известные Дориану достоинства Тевинтера. — И что с того?! — оскорбленно он сложил руки на груди, будто защищаясь. — Не все тевинтерцы пловцы Высшей Лиги, знаешь ли! — Как скажешь, милый, — отступил Максвелл, понимая, что мыслил слишком стереотипно. — Если хочешь, идём со мной, но если нет, я не настаиваю. Дориан задумчиво скосил всё ещё обиженный взгляд на Максвелла, а затем на тёмное море. Энтузиазмом он, конечно, не горел, но тот факт, что ему дают выбор, а не принуждают или уговаривают, был очень приятен. И тут в спину Дориана ударил порыв ночного ветра, который на воде показался ледяным. Крупно вздрогнув, он сжался сильнее прежнего, пытаясь сохранить крохи тепла. Но вышло у него скверно: тело бросило в дрожь, а кожа покрылась мурашками. А ведь в сильных и горячих руках Максвелла он не замечал даже холода… — На глубину заходить не будем, — пусть у Дориана уже зуб на зуб не попадал, но свои условия он всё равно выдвинул. — Не будем, — согласно кивнул Максвелл, с улыбкой протягивая Павусу чистую ладонь. — И будешь крепко меня держать! — только усилием воли Дориан заставил себя стоять на месте, а не броситься в его объятия. — Буду, — снова кивнул Тревельян, терпеливо дожидаясь, когда нерешительность Павуса пройдёт. Обозначив всё, что хотел, довольный собой Дориан взял Максвелла за руку и позволил увести себя чуть дальше от берега. И Тревельян своё слово сдержал: когда вода стала доставать до груди, они остановились. Перво-наперво парни смыли с рук сперму. Пусть она немного и застыла, но всё же быстро смылась с кожи. После Максвелл встал лицом к лицу с Дорианом и неторопливо, будто стараясь запомнить каждую деталь, провёл по его плечам и шее мокрыми ладонями. Тонкие тёплые струи воды стекали по груди и спине, смывая пот с песком. Дориан не хотел стоять столбом, потому начал делать аналогичные движения. Разве что он не упускал возможности сжать крепкие бицепсы или излишне долго задержаться на крепкой груди. Максвелл не сразу, но заметил, что Дориан вероломно пользуется положением, чтобы облапать все его самые подтянутые и накаченные места. Не то, чтобы Тревельян был против, однако прикосновения Дориана постепенно начали разжигать поутихшее пламя возбуждения. А ему упорно казалось, что на этот вечер сексуальных приключений достаточно, потому он перехватил ладони Павуса, отстраняя от себя. — Дальше я сам, ты не против? — Максвелл неловко улыбнулся, боясь, что его тон может показаться грубым. — Как скажешь, аматус, — согласно кивнул Дориан, но продолжил жадно наблюдать, как вода очерчивает изгибы тела Тревельяна. Максвелл подметил, что Павус обратился к нему каким-то новым словом, однако сейчас виду не подал, чтобы не задерживаться в воде дольше необходимого. Долго мыться он не стал. Как только почувствовал, что возбуждение сошло на нет, сразу же повёл Дориана к берегу. — Что за слово ты сказал, когда ответил мне? — будто невзначай поинтересовался Максвелл, когда они уже шли вдоль моря по влажному песку. Он притянул Дориана, обнимая за плечи, ведь заметил, как тот дрожит и стучит зубами. — Слово? — Павус удивлённо вздёрнул бровь и на пару секунд задумался. — Ах, да! Я понял о чём ты. В дословном переводе с тевене это значит «любимый». Максвелл резко затормозил, с недоверием косясь на Дориана. — Ты так спокойно это сказал… — неуверенно пробормотал Тревельян, словно не веря в услышанное. — А что такого? — пожал плечами Дориан, нежно скользнув ладонью по груди Максвелла. — Или ты против разного рода прозвищ? — Нет… Вовсе нет, — энергичнее чем следовало бы он замотал головой.— Просто я не ожидал, что… То есть… Максвелл смущённо опустил глаза, не зная, какие бы подобрать слова. В мыслях он был рад наступившему сумраку, из-за которого было не видно его заалевших скул. — У тебя был какой-то неприятный опыт с прозвищами? — мрачно спросил Дориан, пальцами очертив линию челюсти Максвелла и приподняв его лицо за подбородок. — С чего ты взял? — с искренним непониманием в голосе уточнил Тревельян. — Наоборот, меня ещё никто не назвал… так. — Я бы удивился, если бы в пределах Орлея и тем более Ферелдена с Волной Маркой звучал бы наш язык, — беззлобно фыркнул Дориан. — Я не об этом, — Максвелл тяжело вздохнул и запустил руку в волосы, спутывая длинные пряди. — Меня ещё не называли «любимым»… — Я понял, — кивнул Дориан, хотя про себя негодовал от того, что прошлый партнёр Максвелла не позаботился о такой мелочи, как милое прозвище. — А из тебя вместе со спермой вышело и всё чувство юмора, раз ты не видишь прозрачной шутки. — Похоже на то… — нервно прыснул Тревельян и повёл Дориана дальше, чтобы не мёрзнуть попусту. — Прости, но иногда я совершенно не понимаю очевидных вещей. — Я заметил, — криво усмехнулся Дориан, припоминая, как месяцы назад Максвелл воспринял его внимание и флирт, как несерьёзное баловство. — Не извиняйся за это. Ты такой, какой есть. И именно этим мне нравишься. Хотя стоило бы… Слова Дориана вызвали в сердце Максвелл одновременно прилив смущения и нежности. И чтобы как-то выразить чувства, он сильнее притянул Павуса к себе и звонко поцеловал в щеку. — Эй, я вообще-то не договорил! — возмутился Дориан на то, что его прервали, пусть и приятным способом. — В прочем, не важно… — Пошли быстрее к остальным! — окрыленный чувствами Максвелл вдруг сорвался на бег и, схватив Павуса за ладонь, потянул следом. — К чему так торопиться?! — Дориан протестующе потянулся назад, когда перестал поспевать за выносливым Тревельяном. — А ты разве не замёрз? — хитро усмехнулся Максвелл, но чуть притормозил. — Да! Именно! — словно опомнился Дориан и капризно надул губу. — Но не обязательно меня загонять. Лучше согреешь в крепких объятиях, когда вернёмся. — Отличная идея, — Тревельян пригляделся к кустам, которые мелькали мимо и заметил алые тени огня, что причудливо скакали по деревьям. Похоже, друзья разожгли костёр, и Максвелл мысленно похвалил их за находчивость, ведь это то, что нужно прохладной ночью. — И уже сейчас у меня появится эта возможность. Но сперва я кое-что сделаю… — Что именно? — насторожился Дориан, услышав подозрительно-заговорческий тон Максвелла. Хитро глянув на возлюбленного, Тревельян не ответил и уверенным шагом победителя вышел на поляну к друзьям. Не менее пяти пар сонных глаз уставилось на парней с красноречивым ожиданием. Понимая, что ничьё внимание привлекать не нужно, Максвелл широко улыбнулся и воскликнул: — Мы с Дорианом решили встречаться! — глаза его блестели радостью, граничащей с эйфорией. Всё глаза на поляне удивлённо округлились, а Сэра с последним, самым громким храпом резко вскочила с колен Мерриль и грозно уточнила: — Мне это «ща» не приснилось?! — её язык заплетался после сна, а веки забавно норовили опуститься. Но даже в таком состоянии от Сэры веяло скрытой угрозой. — Приснилось-приснилось! — Дориан с садистским наслаждением издевался над сонной подругой, при этом обнял Максвелла со спины и ладонями провел по груди к торсу. В ответ Тревельян доверчиво прижался к его груди и опустил взгляд, пряча одновременно нежность и смущение в малахитовых глазах. Конечно же, Сэра всё это видела. И эта демонстрация была наглядное и убедительнее сотни слов. — Наконец-то! — Сэра вскочила на ноги и, словно заведенная, принялась скакать вокруг костра. — Сошлись! Они сошлись! Все слышали?! Это свершилось! Не прошло и чёртового года! Эмоции били из Сэры через край и выкрикивала она нечто подобное ещё пару минут, но на неё быстро перестали обращать внимание. — Поздравляю вас, это такое важное событие! — большие глазки Мерриль засияли по-детски искренней радостью. — Хорошо то, что хорошо кончается, — Варрик облегченно вздохнул. Он написал в блокноте последние строки и захлопнул его. Но было не ясно, говорил он про долгую неопределённость в отношениях друзей или про свои записи. Под шумок Варрик ускользнул из поля зрения, предположительно направляясь в сторону спрятанного среди деревьев фургона. Хоук даже не поленился встать, оставив Фенриса на нагретом месте. Дружелюбно похлопав Максвелла по плечам, он искренне сказал: — Мы рады за тебя, Макс, — Гаррет говорил ещё и от имени Фенриса, ведь он не признается, что не меньше других переживал и ждал, когда же всё наладится. — Точнее… за вас. — А я говорил! Они вовсе не безнадёжны, — подхватил Кусланд. Пусть было темно и огонь не давал нужного количества света, но ему удалось разглядеть подозрительные пятна на шее Максвелла. Понимающе хмыкнув, Роберт подмигнул парням: — И разговорами дело всё-таки не ограничилось… — Купания в море, разговоры под луной и жаркий секс на пляже, — задумчиво перечислил Зевран. — Роб, тебе это ничего не напоминает? Ты точно так же склеил меня! Признайся, вы с Максвеллом это планировали. — А вот и нет! — жарко выдохнул на ухо Зеврану Роберт. — Сначала был страстный секс, а уже потом всё остальное. При чём с перерывом в несколько суток… — Хватит вам о себе! — прервал поток интимных откровений вернувшейся Варрик. — Сегодня хвастать похождениями позволено только этим двоим, — он махнул на Максвелла и Дориана, при чём в руке сжимал… бутылку. И, судя по её вычурной форме и медному цвету содержимого, это было что-то алкогольное. — Что тут у нас?! — Роберт в миг выхватил у Тетраса бутылку.— Виски, два литра, восемь лет выдержки… А не плохо для простого студента! — У меня свои связи, — гордо вскинул подбородок Варрик. — Первыми пьют виновники торжества. И отказ не принимается! Роберт одним умелым движением вскрыл бутылку и протянул Максвеллу. Чуть подумав, он произнёс: — Спасибо за участие и тёплые слова, друзья, — отсалютовав виски, Тревельян сделал небольшой глоток. Едва не подавившись от жжения и горечи, он всучил бутыль Дориану. — Хоть не водка, уже хорошо, — придирчиво сморщил носик Павус, но виски пригубил. Он убедил себя, что этот жест принесёт капельку везения в их с Максвеллом отношения. И дальше бутылка пошла по рукам. Зазвучали пошлые тосты, новая волна поздравлений и счастливый смех. — Это очень не гигиенично, — подметила Мерриль, когда настала её очередь. Но звучало это как факт, нежели как осуждение. — Вы знали, что только от одного человека таким путём можно получить восемьдесят миллионов бактерий? Прилив истеричного смеха несколько минут разносился на мили вперёд, а Мерриль наивно хлопала ресницами, искренне не понимая причины бурного веселья остальных. Вскоре кто-то догадался включить энергичную музыку. Кто-то танцевал, кто-то подпевал, но никто из ребят так и не вспомнил, что вечером они планировали уже уезжать.