***
— Ты уверен, Майки? — спросил Изана. — Это… — Я уверен, — сказал альфа. — Мы должны уйти. — Но Такемитчи, — начал Чифую, — мы не можем оставить его, он наш друг… — Был нашим другом, — сказал Майки, а остальные закусили губы. — И, как сказал Ни-сан, он счастлив здесь, — он сглотнул комок в горле. — Без нас. — Я не пойду, — заявил Баджи. Майки посмотрел на него. — Вы, ребята, можете отказаться от Такемичи, но я не стану этого делать. — Речь идет не о том, чтобы оставить его позади Баджи, — сказал Доракен. — Шиничиро был прав, мы должны отпустить его. — Мы с тобой оба знаем, что не можем отпустить его, — сказал черноволосый, глядя на более высокого мужчину. — Так почему… — Мы должны отпустить его, — перебил Майки. — Это единственное, что мы можем сделать. — Это не правда! — Баджи хлопнул по столу. — Баджи-сан, — Чифую подошёл к нему. — Почему все так обернулось? — он стиснул зубы. — Почему мы были так слепы до сих пор? — Баджи мы… — Эм, ребята, возможно… о, что-то серьезное происходит? Все посмотрели на дверь и увидели Хину, стоящую там. — Мы закрыты, — сказал Ран. Хина посмотрела на вывеску: — Ну, это было что-то вроде чрезвычайной ситуации. Такемичи простудился и… — Что?! Хина вздрогнула, она почувствовала, как ее сердцебиение остановилось, когда она услышала их крик. — Он в порядке? — Мицуя выступил вперед. — Его немного лихорадит, — Хина вцепилась в дверь. Она бы солгала, если бы сказала, что не боится или что-то в этом роде. — Мы должны что-то сделать, прежде чем у него начнет болеть горло, — сказал Какучо. — Гм… Все посмотрели на омегу: — У него уже болит горло, — Хина могла видеть, как их глаза вылезли из глазниц. — Вы дали ему что-нибудь? — спросил Риндо. — Имбирный чай. — Но ему это не нравится… — Хаккай нахмурился. — Ты добавила туда мёд? Хина кивнула. — Тогда он должен быть в состоянии по крайней мере выпить это. — Надо сварить ему суп, — предположил Санзу. — Ему очень понравился куриный суп, который мы дали ему, когда он простудился в прошлом году. — Ага, — Доракен задумался над чем-то, — он также любил чай с лимоном, верно? Помнишь, он кричал, что мы должны были дать ему чай с лимоном в самом начале. — Как я могу забыть это? — Санзу усмехнулся. — Ну, тогда мы должны сварить куриный суп, — сказал Нахоя, уходя на кухню. — Есть ли у вас дома бумажные салфетки? — спросил Майки. — У него очень сильный насморк во время простуды. Хина была очень смущена тем, как они разговаривали. Как будто они очень хорошо знали Такемичи. — Я как раз собирался пойти и купить. — сказала Хина. — Тогда возьми с собой Чифую, — предложил Майки. — Он знает, какие салфетки больше подходит для Такемичи. — И купи сироп от кашля со вкусом лимона, — сказал Инуи. — На самом деле он очень любит лимоны, это сделает его счастливым. — Но у него нет кашля, — Хина сказала, что у Такемичи только что заболело горло и немного поднялась температура. — Возможно, скоро, — предположил Казутора. — Каждую зиму я видел, как он простужается. — Но в последний раз он простудился летом, — вспомнил Соя. — Это было весело. — Ах, это, — кажется, все альфы помнят эти воспоминания. — Подожди, подожди, подожди, — Хина была сбита с толку, — что ты имеешь в виду в прошлом году и все такое? Я думала, что вы, ребята, никогда не встречали его после школы. Эти слова заставили их открыть рот, закрыть его, а затем их губы сложились в тонкую линию. Хина подозрительно посмотрела на них: — Что вы, ребята, скрываете?***
— Это… — чихнул Такемичи, — хуже. — Мы должны пойти и посетить больницу, — сказал Аккун, кладя мокрую тряпку на лоб омеги. — Мое тело болит, — голос Такемичи изменился. Всего минуту назад он был в порядке, но теперь он не может даже пошевелить руками и туловищем, — меня тошнит. — Ты уже выглядишь больным, — Аккун посмотрел на свой телефон и приподнял бровь. — Похоже, твои школьные друзья принесли тебе что-то. — Что? — спросил Такемичи, и он сожалеет об этом, потому что у него разболелось горло. — Я здесь, чтобы проведать Такемитчи. Бета и омега посмотрели на дверь и увидели там Майки. — Привет, Майки-кун, — поздоровался Такемичи, — ты не должен приходить сюда, я болен. — Не волнуйся, я надену маску, — Майки надел маску и вошёл. — Хина-чан сказала мне прийти сюда. Она сказала, что хочет поговорить с тобой, — он посмотрел на Аккуна. — Может быть, что-то связанное с работой, — он пробормотал. — Тогда я проверю тебя позже, — Аккун посмотрел на Такемичи, который попытался кивнуть. Когда Аккун ушел, Майки подошел и сел в кресло рядом с кроватью. — Я сожалею, что доставил вам неприятности, -Такемичи сказал, и Майки хотел возразить, что извиняться не за что. Он хотел сказать ему, что то, через что прошел Омега, не имеет ничего общего с тем, что делает он. Не было никакого сравнения. — Не говори так, — Майки посмотрел на свои руки, слова его брата все ещё занималие его мысли, — тебе не о чём сожалеть, — альфа грустно улыбнулся. — Все в порядке. По крайней мере, я могу это сделать. Такемичи нахмурил брови. Затем его взгляд остановился на влажных ресницах Майки. Эти глаза, они выглядели очень грустными. — Что-то случилось? — Такемичи попытался спросить. Этот вопрос застал Майки врасплох. Альфа закусил губу, благодарный за маску, и покачал головой. — Это ничто, — его голос прозвучал негромко, и Такемити подумал, что это, должно быть, из-за маски. — Эй, ты можешь мне сказать, — омега попытался улыбнуться своей самой широкой улыбкой. — Я никому не скажу. Майки посмотрел на него. Ему хотелось плакать. — Мы уходим, — сказал он, ком в горле мешал нормально говорить. — Куда? — Прочь от сюда, — Майки крепко сжал руки. — Я сделал очень плохо человеку, которого люблю. Он счастлив сам по себе, поэтому мы решили позволить ему быть счастливым. Он попытался улыбнуться, но не смог изогнуть кончики губ вверх. — Плохие поступки? — Такемичи нахмурился, лихорадка заставила его думать менее эффективно. — Например? — Моя стая и я обращались с ним, как будто он был просто горничной, — Майки начал, и Такемичи внимательно его выслушал. — Мы всегда воспринимали его как должное. Мы никогда не ценили то, что он делал для нас, его усилия. А когда он ушел, мы поняли, что без него мы ничто. — Это довольно серьезно. — сказал Такемичи, и Майки сухо усмехнулся. — Но теперь он счастлив. Мы не хотим снова портить ему жизнь. — Ого, — сказал Такемичи, — это довольно тяжелый случай. — Что ты имеешь в виду? — Любит ли вас всех ваш друг? — омега посмотрел прямо в глаза альфе, и Майки не мог не посмотреть в ответ. — Я не знаю, — Такемичи все еще любит их? Кто бы их любил после всех этих ужасных дней. — Я думаю, что больше нет. — Откуда ты это знаешь? — спросил омега. — Он сказал это? Может быть, он просто злится на тебя. Ты извинялся? Извинится. Майки хотел, чтобы у него хотя бы было время для этого, но прежде чем он успел даже попросить прощения, бог дал им большее наказание. Такемичи забыл о них. — Нет, — альфа покачал головой. — Но он нас бросил. Разве это не значит, что он нас ненавидит? Такемичи усмехнулся: — Как долго вы все знали свою пару? — Двенадцать лет. — И как долго вы вместе? — Десять лет. — Видишь! — Такемичи кашлянул, и Майки огляделся в поисках воды. Он заметил стакан на маленьком столике. Такемичи сел с помощью Майки, и альфа почувствовал, как его желудок перевернулся, когда Такемичи коснулся его руки для поддержки. — Спасибо, — омега выпил воду. — я же говорил, твоя стая и твоя пара любят друг друга уже десять лет. Думаешь, твоя пара возненавидела бы вас всех только за это? — Дело не только в этом, — Майки вспомнил, что он сказал Такемичи той ночью. — Я совершал довольно ужасные поступки. Я обвинил его в измене. В ту ночь мы были в борделе. Сотни омег были проданы, и многие были изнасилованы ежедневно. Мы пытались помочь им, и нам удалось помочь им всем, но в одной комнате был только один омега, который… — Майки глубоко вздохнул, все его смешанные эмоции — гнев, печаль, вина текли в его груди, но он контролировал их, он не хочет причинять вред Такемичи и его ребенку своими феромонами. — В процессе мы уловили запах омеги. Мы не знали. Мы были слишком возмущены тем, что случилось с этим омегой, — он схватился за бедра. — Гнев заставил меня говорить гадости своему парню. Я никогда не имел в виду ничего из того, что говорил ему. Майки понял, что только что высказал свое сердце перед Такемичи. Он запаниковал и… — Ты сожалеешь? — спросил Такемичи. После паузы Майки кивнул и признался: — Очень. — Тогда ты должен извиниться перед своей парой. Я знаю, что ему будет очень больно, но я не думаю, что он захочет держаться подальше от людей, с которыми он провел десять лет своей жизни, — улыбка на лице Такемичи была такой теплой, что сжавшаяся грудь Майки расслабилась. — Если ты искренне сожалеешь, то он обязательно простит тебя. В сердце Майки было мало надежды, но потом он кое-что вспомнил. То, что заставляло его чувствовать ревность и печаль одновременно. — Но что, если в его жизни уже есть кто-то другой? — спросил он. — Тот, кто обращается с ним так, как с ним следует обращаться, намного лучше, чем я, чем любой из нас. В дверь постучали. Они оглянулись и увидели Нахойю с подносом. — Я принес суп, — он вошел. — Суп? — Такемичи огляделся и удовлетворенно закрыл глаза. — Он так приятно пахнет. Нахоя широко улыбнулся: — Я налью тебе немного, — он дал Такемичи миску с супом. Когда омега сделал первый глоток из ложки, его глаза расширились от изумления. — Это так вкусно, — Такемичи взял еще одну ложку. — Я теряю дар речи. Нахоя-кун, я готов поцеловать твои руки. Это действительно вкусно. Нахоя покраснел от последнего заявления: — Я рад, что тебе понравилось. — Я люблю это! Двое альф усмехнулись. Нахоя бросил короткий взгляд на Майки, прежде чем уйти. — Скажи Майки-кун — Такемичи начал, — какая твоя любимая еда, та, которую ты ел дольше всего. — Дораяки, — когда Майки сказал, Такемичи немного рассмеялся. — Что? У Дораяки потрясающий вкус, — но немного оскорбил смех. — Нет, это не то, — Такемичи улыбнулся. — Если бы я спросил тебя, какая твоя любимая еда сейчас, что ты ответишь? — Всё ещё дораяки, — сказал Майки с каменным лицом. — А если бы ты по каким-то причинам рассердился на дораяки? — Я никогда не смогу разозлиться на дораяки. — Просто ответь на этот чертов вопрос как обычно! — рявкнул Такемичи, и Майки вздрогнул. — Я понимаю, ты любишь дораяки, но что, если дораяки, которые тебе нравились, доставили тебе неприятности? Ты будешь злиться на них, верно, но перестанешь ли ты их любить? Майки не понимал, как дораяки может вызвать проблемы, но он уловил суть того, что пытался сказать Такемичи. — Моти, — ответил Майки, — В последнее время я люблю моти. У Такемити потекли слюнки: — Моти… — он покачал головой, — значит, если ты сейчас любишь моти, ты ненавидишь дораяки? Майки покачал головой. — То же самое касается и вашего партнёра! — омега доел суп из своей тарелки. — Я не думаю, что ваш приятель ненавидит вас всех, но я бы сказал, что это довольно плохо — любить кого-то другого только потому, что вы злитесь на свою стаю., — Такемичи понял, что он сказал, и все его лицо покраснело. — Ну, я не хотел сказать ничего плохого о твоей паре, ты знаешь, я просто подумал, любя кого-то еще, когда у тебя есть пары, я думаю, что… ты понимаешь, что я пытаюсь сказать, верно? — он спрятал красное лицо в ладонях. — Прости. Майки рассмеялся. По прошествии стольких дней он увидел, что Такемичи взволнован. Это было мило. — В этом нет ничего плохого, — сказал Майки. — Мы можем увеличить нашу стаю, когда захотим, — он посмотрел на свои руки. — Просто хотел бы я знать, любит ли нас еще мой друг. Если нет, то мы его оставим. — Как я уже сказал, просто спроси об этом своего друга. — сказал Такемичи. — Сейчас не время, — Он даже не помнит нас. Майки хотел сказать это, но сдержался. — Тогда дождитесь этого времени, — Такемичи просто сказал. — Конечно, твой друг зол, так что подожди, пока он не будет готов ответить на твой вопрос. Майки уставился на омегу. На его лице появляется широкая улыбка. — Если ты так говоришь, — сказал он. — Мы подождем его.