Зеркальные миры. Становление

      Огонь ластился к ладони как неокрепший птенец. Данна́р прикрыл глаза, наблюдая за оранжевыми языками пламени сквозь ресницы. Тепло наконец-то. Снаружи, за каменными стенами поместья, бушевал ветер. Толкал старое строение, словно собирался скинуть то с обрыва, погребая под обломками вековые сады. Переворачивал повозки и уносил навесы. Рвал с веток недозрелые плоды.       Никакого уважения к чужому труду, как и всегда.       Тяжело вздохнув, Даннар поднялся с колен, борясь с желанием заночевать прямо в камине. В последнее время холод преследовал его повсюду, что было опасным предвестником. Похоже, скоро снова придётся приковывать себя в спальне. Данн прижал ладони, ещё хранящие жар пламени, к щекам. Совсем некстати вспомнилось, что два сдерживающих кольца из шести в прошлый раз были выдраны с кусками пола. Около десяти дней после этого стёрлись из памяти. И даже найти обратную дорогу к дому оказалось той ещё задачкой.       Нужно их починить. И как можно скорее.       Кутаясь в тяжёлую меховую накидку, Данн стремительно пересёк гостиную и двинулся к лестнице. В лицо тут же ткнулся до противности холодный воздух. Взгляд с недовольством мазнул по камню стен, расчерченному повторяющимися согревающими чарами. Бездна бы забрала всё это жульё, стабильно приходящее раз в полгода обновлять магическую вязь! За те деньги, что они требовали, в поместье давно уже должно было стать жарче, чем в самом сердце вулкана. Но Данн всё равно вынужден был кутаться в несколько слоёв одежды и засыпать только под горой одеял.       Со свистом втянув воздух, он спрятал нос в меху. Самого себя обманывать больше не получалось. Он прекрасно знал, что гости давно уже не заходили в поместье, предпочитая все дела оговаривать на крыльце или в экипаже. Работники же пытались поскорее управиться с обязанностями именно из-за нестерпимой для любого демона жары, царящей здесь. Для любого, кроме разумной стихии. Или полукровки вроде него.       Громкий стук застал врасплох. Данн мгновенно повернул голову в сторону входных дверей. Прислушался. Нога застыла над очередной ступенью, так и не опустившись на неё. Послышалось? Глухой удар, словно кто-то пнул со злостью дверь или привалился к ней, разрушил сомнения. Данн проворно спустился вниз и остановился лишь в паре шагов от выхода.       Помедлив пару мгновений, толкнул от себя створку, вычерчивая знак открывания. Тот вспыхнул алыми искрами и истаял. Что могло угрожать высшему демону в собственном доме? Разве что пепел, оставшийся после тех, кто замыслил недоброе, наметёт...       В поместье рванул ледяной ветер, распахивая накидку, и умчался дальше по коридору. Даннар подавился заготовленным вопросом. Чернильное пламя, овившее руку, исчезло, стоило увидеть полуночного гостя.       Тлеющий под порывами ветра уголёк. Прекрасная девушка смотрела на него пустыми глазницами, в которых едва теплился огонь. Даннар рефлекторно подался вперёд, намереваясь поддержать ослабевшую от долгого путешествия ифритку. В голове промелькнула не до конца оформившаяся мысль.       Девушка разомкнула губы. Кожа её была темна, словно остывшая лава, которую лишь кое-где расчерчивали красноватые прожилки. На фоне неё белые волосы, что нещадно трепались ветром, казались ещё ярче и неестественнее. Она улыбнулась, протягивая ему нечто, закутанное в плотную ткань. Данн даже подумать не успел, как ощутил на руках тяжесть. И тепло.       — Кто ты?       Он не был уверен, что голос его различался за рёвом ветра. Незнакомка покачала головой и вдруг, вздохнув облегчённо, застыла. Огонь её угас окончательно. Тело ещё несколько секунд удерживало привычную форму, а затем осыпалось мелким углём вперемешку с пеплом. Данн отшатнулся от взметнувшегося облака.       Захлопнулись двери, повинуясь воле хозяина.       Дрожащими пальцами Данн принялся распутывать свёрток. Кто-то ощутимо брыкнулся в нём. Все силы ушли на то, чтобы не отбросить нечто подальше, повинуясь смутным подозрениям. Бездна! Пусть только это окажется чьей-то дурной шуткой!       Первой на свет высунулась миниатюрная пятка. Вторым выскользнул из плотной ткани серый тонкий хвост. Данн осел на пол, бережно поддерживая свёрток. Младенец. Светлый и чистый. Белый пушок на голове стоял торчком; бесцветные, но такие длинные ресницы подрагивали во сне. Данн ошеломлённо рассматривал ребёнка. Молча, без единой мысли в голове. Даже леденящий душу холод, казалось, отступил в то мгновение.       Это ведь не мог быть...       Малыш запоздало поморщился на яркий свет, неловко пытаясь закрыть лицо ладошками. Хвост заметался из стороны в сторону, вторя хныканью. Повинуясь какому-то порыву, Даннар шикнул на него и закачал на руках. Кажется, видел, что так делали женщины.       Младенец вновь брыкнулся, распахивая ткань, и открыл глаза, мгновенно находя невольного няньку взглядом. Яркие, небесно-голубые. Почему-то Данн знал, что они такими будут. Такими, как и у него самого. Он тяжело выдохнул и помотал головой.       Нет, так не бывало. Он не мог верить какой-то низшей девице, подкинувшей ему своего — а, может, и краденого — ребёнка перед смертью. Данн вскочил на ноги, не выпуская младенца из рук. То, что у того был хвост — отличительная черта рода Хелей, и цвет их глаз ничего не доказывало. Некоторые безродные дворняжки тоже могли похвастать и тем, и другим... А он не из королевской семьи, чтобы принимать всяких проходимцев при одном лишь внешнем сходстве!       Но всё же... Всё же нечто настойчиво шептало внутри, что он понял подарок судьбы правильно. Не был же Данн, в самом деле, столь самонадеян и глуп, чтобы не осознавать, к чему могли привести его загулы в ифритских землях. К этому всё шло уже давно. Он скрипнул зубами и лишь в последний момент подавил рвущийся из глотки рык.       Нужно проверить. Его кровь против той, что текла в этом мальчишке. Даннар вновь окинул взглядом странно спокойного малыша, который сосредоточенно наматывал собственный хвост на ладошку, не обращая внимания ни на что больше. Если их родство подтвердится, то им придётся начинать новый путь, пробиваясь сквозь слухи и пересуды.       А ведь только-только имя Хелей перестало звучать на каждом углу! Данн невольно заскулил, представляя в красках масштаб катастрофы. Единственный оставшийся из рода — полукровка-ифрит — обзаводится подкидышем в одну ночь. Неужели это наказание за то, что он не ходил в храмы Магии и не пускал на порог её жрецов?       Или же... Это проклятие, тянущееся от его собственного отца?       Что ж, дурная репутация, шагавшая перед ним семимильными шагами, уже была привычна. Но кем он нарисуется в глазах этого ребёнка, если введёт того официально в проклятый, едва дышащий род, как когда-то сделали с ним самим? Данн ведь поклялся, что никогда не заведёт дитя. Позволит Хелям уйти в забвение, унеся с собой в могилу позор отца.       Их было восемнадцать. Наследников с разной кровью, которые должны были вознести род на пьедестал славы, как грезил отец, ни разу за всю жизнь не женившийся пред взором Магии. Судьбу переиграть не удалось даже подобной плодовитостью.       Все сгинули.       Даннар остался последним. Тот, кто хотел уйти из рода, едва научившись ходить, вынужден был представлять его в гордом одиночестве. И, кажется, это была совсем не последняя шутка миров.              Запечатанные магией письма исчезли в связных кругах той же ночью. Даннар так и не уснул, едва ли не каждую минуту порываясь то проверить младенца, то справиться об ответе. Естественно, друзья его радовать не спешили. Первое письмо — скомканная записка — появилось на пару часов позже рассвета. Второй же товарищ пришёл в поместье лично, видно, не пожелав тратить время на лишние заклятия.       Руки Данна тряслись, когда он спешно пересказывал события минувшей ночи. Ола́й ни слова не произнёс до тех пор, пока не увидел мирно спящего мальчишку.       — Какой-то слишком спокойный для младенца, — он растянул губы в оскале, подаваясь вперёд.       Данн дёрнулся, словно хотел оттолкнуть сварта от потенциального сына. Тот, подметив движение краем глаза, заулыбался ещё шире, ничуть не стесняясь заострённых зубов.       — Ну-ну, счастливый папочка. Уже и в роль вошёл?       — Было время обдумать, — Даннар, злясь на самого себя, отошёл к окну, но взглядом неотрывно продолжал следить за другом.       Олай мелко захихикал, присаживаясь прямо на каменный пол, и умилённо положил щёку на кровать. Тёмные кудри его растеклись по одеялу.       — И как назовёшь?       Повисло молчание. Данн со свистом втянул в себя воздух.       — Не говори так, будто всё уже решено. Я даже не знаю, мой он или нет.       Лицо Олая тут же сделалось до невозможности ироничным. Он протянул руку, поправляя одеяло у малыша. Рядом с его тёмной, сероватой кожей ребёнок казался чем-то нереальным.       — Брось, ты и сам, поди, уже чувствуешь.       — Чувствую что?       — Ты больше не мёрзнешь, — Олай кинул на него внимательный взгляд. — Или, скажешь, я не прав?       Даннар вздрогнул от внезапного осознания. Неверяще, словно в первый раз, посмотрел на собственные руки. Верно. Он целую ночь проходил в одних домашних штанах да лёгкой рубашке, не обращая внимания ни на потерявшуюся накидку, ни на тёплый халат, которым в какой-то момент укрыл ребёнка, пока искал одеяло.       — Говорил я тебе, что это так работает! Давно бы подселил ифритку какую к себе... Не даром ж группами живут! В одиночестве огонь или угасает, или сжигает вас.       — Ничего ты такого не говорил! — Данн скрипнул зубами. — А вот про то, что очаг якобы решит проблему...       — Так он решил! Ну, частично.       — Олай!       — Ладно-ладно! — тот примирительно поднял ладони. — Я справки навёл перед тем, как к тебе лететь. Случайно наткнулся на недостающий кусок... И где только раньше скрывался?       Даннар прикрыл глаза. Хотелось завыть от бессилия и вновь залезть целиком в камин. Треск пламени хотя бы успокаивал.       — Но очаг всё равно важен, — Олай окинул его прямым, твёрдым взглядом. — Мы ведь выяснили... И сам ты!       — Да понял я, — Данн скривился. — И давай не будем об этом.       На пару минут в покоях воцарилось молчание. Олай невесомо перебирал пальцами, перескакивая ими по складкам одеяла, и щурился на пробивающееся из-под тёмных штор солнце.       — Ты Сета звал?       Данн кивнул.       — И что?       — Не думаю, что придёт. Записку прислал... Вроде как занят очень.       Олай промычал что-то неопределённое.       — Он, похоже, задался целью поучаствовать в каждой войне во всех мирах. Смерть слишком сильно его пьянит.       — У каждого свои пристрастия... И зависимости.       — И только после твоих случаются подарки, — Олай снова захохотал, не обращая внимания на возмущённое шипение друга. — Так всё-таки, как назовёшь сынишку?       Даннар медленно выдохнул, до боли впиваясь в предплечье.       — Если подтвердим ваше родство, конечно, — Олай явно подметил его замешательство.       Малыш в тот же миг завозился, скидывая с себя одеяло. Нахмурился, словно не хотел просыпаться, и открыл глаза, находя склонившегося сварта — того, кто громким голосом потревожил его. Высвободил руку под одинаково напряжённые взгляды мужчин и медленно, чуть неловко коснулся крохотной ладошкой чужого лба. По тёмной коже от прикосновения разбежались серебристые искры, продолжающие узоры, которыми та была покрыта. Олай умилённо поджал губы, во все глаза уставившись на кроху, совершенно его не испугавшегося.       — Рин, — Данн нехотя отвернулся. — Я назову его Рина́р.