***
В здании Сышэн, как всегда, было шумно. Среди потока весёлых и беззаботных студентов затерялся тонкий силуэт несчастного профессора Чу. Мужчина выглядел этим утром крайне прискорбно. По обыкновению, он шёл прямо, заведя руку за спину, но вот его холодный взгляд сегодня куда-то исчез. Ему на смену пришла пара растерянных глаз, что с опаской взирала на каждого проходящего мимо студента. Из толпы Чу Ваньнина вычерпнула чья-то рука и, крепко удерживая его за локоть, потащила за собой. Опомнился мужчина уже в кабинете декана, стоя напротив своего старого друга Сюэ Чжэнъюна. Тот осмотрел его внимательным взглядом и отчего-то нахмурился: — Выглядишь совсем неважно. Чу Ваньнин свёл брови и разгладил на себе складки костюма. — Чу Ваньнин, мне правда жаль, что в последнее время на тебя столько свалилось. В этот момент до профессора Чу дошло, что слухи о его постыдных увлечениях ещё не достигли начальства, а значит можно было немного расслабиться. — Всё в порядке, в порядке. Это не твоя вина. Никто не виноват, что наш университет не хотят финансировать. — А ещё никто не виноват, что наш ректор Наньгун Лю снова купил новую машину. Чу Ваньнин знал о любви своего друга к сплетням, поэтому тут же прервал разговор: — Я не считаю чужие деньги, — отмахнувшись рукой, он продолжил. — Думаю, мне пора, не люблю опаздывать. Увидимся на обеде. Чу Ваньнин уже приготовился выйти, но деликатное покашливание, заставило его остановиться. — Да, кстати, я для чего тебя сюда вытащил. Пары по аналитике, что ты провёл были великолепны, так что думаю они навсегда закрепятся за тобой. Профессор равнодушно кивнул: — Ясно. — И ещё. Как ты относишься к основам математики? Взгляд Чу Ваньнина совсем потерял блеск и, понимая к чему этот разговор идёт, он ответил: — Я к ним не отношусь. — Теперь относишься! Нужно отдать должное способности профессора Чу держать лицо при любых обстоятельствах. Всё также равнодушно он ответил: — Ясно. Сюэ Чжэнъюн оптимистично похлопал его по плечу и виновато улыбнулся: — Продержись эту сессию, а дальше я выбью для тебя отпуск. Чу Ваньнин не то чтобы нуждался в отпуске. Однако он понимал, что никакой отпуск ему не светит, а эти слова были сказаны лишь для поддержки. Поэтому он благодарственно кивнул и поспешил на занятие. Пять пар пролетели незаметно. Если с утра Чу Ваньнин ещё был немного растерян и ждал какого-то подвоха от студентов, то к вечеру все его переживания сошли на нет. Вернув себе свой холодный и отчуждённый облик, он готовился к проведению последнего занятия на сегодня. В класс начали входить студенты и Чу Ваньнин внезапно вспомнил, что сегодняшнюю лекцию по аналитике он читает группе, в которой были его дипломники. На своё попечительство два года назад он взял трёх магистрантов, и по злой иронии судьбы, одним из них был никто иной как Мо Жань. Студенты побросали свои вещи на лекционные скамьи, после чего окружили Мо Жаня. Тот увлечённо говорил, используя руки для большей выразительности. Чу Ваньнин понимал, что поводов для разговора у молодёжи может быть предостаточно, но предательское сердце забилось в страхе сильнее. До начала занятия было ещё полчаса. По-хорошему стоило воспользоваться этим перерывом чтобы отдохнуть, но вместо этого Чу Ваньнин постучал костяшками по доске привлекая к себе внимание. Дождавшись, когда все замолчат и уставятся на него, мужчина прочистил горло и произнёс: — Уже поздно. Как насчёт того, чтобы начать занятие сейчас и освободиться раньше? Большинство студентов ответили согласием и Чу Ваньнин начал лекцию. — Таким образом, областью применения для предикативной аналитики служат маркетинг, образование, системы принятия решений в медицине… — тут мужчина отвлёкся, столкнувшись с внимательным взглядом Мо Жаня. Растерявшись, он перевёл взгляд на доску и, пробежавшись глазами по ней, продолжил, — в общем, как вы поняли, область применения действительно весьма обширна. Что ж, на сегодня закончим. Завершив занятие на целый час раньше положенного времени, студенты радостно вскочили со своих мест и поспешили к выходу. Проходя мимо преподавательского стола, они роняли скомканное «до свидания, профессор Чу» и исчезали за дверью. Когда подошла очередь пройти мимо Мо Жаню, Чу Ваньнин набрался смелости и на одном дыхании произнёс: — Мо Жань, я попрошу Вас задержаться ненадолго. Ши Мэй и Сюэ Мэн мельком взглянули на друга. В глазах первого читалось сочувствие, а в глазах второго сквозило мысленное «Что ты опять натворил?». Мо Жань махнул им рукой, прося не ждать его. Прислонившись бедром к парте, студент ждал, когда все его сокурсники покинут кабинет. Через несколько минут они остались наедине. Чу Ваньнин всё ещё старательно держал себя в руках, хотя чувствовал, как по шее бегут предательские мурашки. Понимая, что от затянувшейся паузы ситуация становится ещё более неловкой, мужчина начал говорить: — Мо Жань, так вышло, что ты узнал кое-что лишнее обо мне. Ответь, как много человек теперь тоже об этом знают? Мо Жань расслабленно хмыкнул и качнул головой: — Ничего лишнего я о профессоре Чу не узнавал. О чём конкретно Вы говорите? В этот момент, вся решимость Чу Ваньнина рухнула вниз. Он был совсем не в том состоянии духа, чтобы принять эту игру и вынести подобные издевательства над собой. — Мо Жань, пойми. Я держусь за эту работу и за свою привычную жизнь. Я понимаю, тебя не будет интересовать судьба такого человека как я. Поэтому давай поговорим откровенно. Если ты ещё не успел рассказать всё своим друзьям, я готов купить твоё молчание. Мо Жань прекратил улыбаться и, оттолкнувшись от стола, медленно пошёл в сторону учителя. — И сколько Вы хотите предложить мне за молчание? Чу Ваньнин рвано выдохнул и ответил: — Семь тысяч юаней*.(Около восьмидесяти тысяч рублей)
Мо Жань остановился в нескольких шагах от мужчины и, вскинув бровь, переспросил: — Семь тысяч юаней за моё молчание? Профессор Чу стушевался. Учитывая, что стояло на кону, сумма действительно смехотворная. — Больше у меня нет. В кабинете повисло молчание. Под грузом тяжёлых дум, Чу Ваньнин опустил голову вниз. Он не заметил, когда Мо Жаню удалось подобраться к нему так близко. Студент подцепил его подбородок и поднял голову вверх, заставляя смотреть на себя. От такого непривычного фривольного жеста, Чу Ваньнин дёрнулся и попытался отвернуться, но крепкие пальцы его не отпустили. — Чу Ваньнин, зачем мне кому-то говорить подобное? Таким образом, разве я не выставлю и себя в невыгодном свете? Мужчина даже не заметил столь личного обращения к себе. — Существует разница между молодым студентом, ищущим себя, и старым учителем-извращенцем. Кабинет заполнился бархатным смехом. На щеках Мо Жаня снова появились очаровательные ямочки, однако взгляд его всё ещё был строгим. — Я всего лишь хотел провести с тобой сессию, но, кажется, мы друг друга неправильно поняли. — Я понял, что ты создал там профиль только ради этой глупой шутки. Мо Жань сделал шаг назад и мотнул головой: — Думаешь, я пять лет выжидал, когда там появишься ты, ради этой шутки? Тут Чу Ваньнин растерялся: — Какие пять лет? Мо Жань снова принял нравоучительный взгляд, словно объясняет ребёнку элементарные основы жизни: — Чу Ваньнин, ты отклонил мою заявку, даже не зайдя на мой профиль? Это так оскорбительно. В «Теме» я уже пять лет. И написал я тебе точно не ради глупой шутки. Профессор вспомнил, как с чужого фото на него смотрел холодный, властный взгляд истинного доминанта. Тогда он не обратил больше ни на что внимание, но сейчас вдруг осознал, что профиль был точно не пустым. В этот момент жар охватил всё его тело, а голова вдруг закружилась. Всё происходящее напоминало ему какой-то сюрреалистичный сон. — Какой… Какой толк тебе от меня? — Чу Ваньнин не нашёлся в том, что ещё на это сказать. Мо Жань прошёлся откровенным взглядом снизу-вверх по мужчине и хмыкнул: — Что удивительного в том, чтобы хотеть подчинить такого неприступного человека как ты? Наконец, Чу Ваньнин смог вернуть контроль над своими эмоциями и, приняв вновь холодный облик, он серьёзно произнёс: — Ты — мой студент, как бы там ни было, но на этом стоит подвести черту. Оставь своё фривольное обращение для кого-нибудь другого и иди домой. Давай просто сделаем вид, что этого эпизода в нашей жизни никогда не было. Мо Жань оскалился и сделав широкий шаг вперёд вцепился в пучок волос на голове профессора. Чу Ваньнин болезненно зашипел и уставился на подавляющий взгляд чёрных глаз. — Постой, профессор. Давай я покажу Вам бета-версию нашей сессии и, если после неё Вы всё ещё останетесь непреклонны в своём желании оставить наши отношения в рамках университета, я обещаю больше Вас не беспокоить, — на этих словах он сжал волосы сильнее. От сильного натяжения в уголках глаз Чу Ваньиня набежали слёзы. Дрожащей рукой он нащупал на столе ключ и протянул его студенту: — Кабинет следует закрыть. Лицо Мо Жаня скривилось в насмешке. Выхватив ключ, он подбросил его в руке и задумчиво перевёл взгляд на профессора. Придя к какому-то выводу, он подчёркнуто медленно двинулся к выходу. Закрыв дверь, Мо Жань сложил руки на груди и уставился с расстояния на мужчину. Чу Ваньнин смутился от такого взгляда, не понимая, что дальше делать и как себя вести. Он посмотрел на своего студента в ответ, пытаясь прочитать на его лице следующий шаг. Мо Жань вздохнул и, распустив руки, возвратился к профессору. Его одновременно смешил и очаровывал испуганный взгляд мужчины. Мо Жань зашёл ему за спину. Нащупав пуговицы на чужом пиджаке, он начал деликатно их расстёгивать одну за другой. Чу Ваньнин застыл, не мешая и не помогая студенту освобождать себя от верхнего элемента одежды. Когда белый пиджак был отброшен на стул, Мо Жань плотно прижался к профессору со спины и, сладко потеревшись об его тело, жарко зашептал на ухо: — Не думаю, что сегодня нам это пригодится, но всё же. Если захочешь остановиться, стукни три раза по столу, — не дождавшись никакой реакции, он с шумным вздохом потребовал. — Кивни, если понял. Чу Ваньнин тут же послушно кивнул. Впервые ощущая кого-то так близко, он был растерян и напуган. Поэтому его реакция была отчасти заторможена. Закончив с формальностями, Мо Жань грубо повернул его к себе и поймал в ладони узкое лицо. Одну руку он вернул на подбородок, а другую снова положил на волосы, на этот раз сжимая не так сильно. Зафиксировав в таком положении свою жертву, он опустил взгляд на тонкие губы и спросил: — Как давно ты ел? — Только утром. Удовлетворительно кивнув, Мо Жань отпустил его подбородок и надавил на плечо. Инстинктивно Чу Ваньнин попытался удержаться на ногах и тогда нажим на его плечо усилился. Пытаясь избавится от болезненного давления, профессор опускался всё ниже и ниже, в итоге рухнув на колени. Чувствуя дискомфорт и уязвимость в таком положении, Чу Ваньнин недовольно поднял глаза вверх. Мо Жань предупреждающе хлопнул его по щеке тыльной стороной ладони и высокомерно произнёс: — Не смей смотреть на этого достопочтенного так, будто тебе что-то не нравится. Хлопок был не сильный, но неожиданный, отчего Чу Ваньнин не сразу пришёл в себя. Снова подняв взгляд, на этот раз он смотрел на студента с настороженностью. Мо Жань положил большой палец на мягкие губы и грубо на них надавил. — Открой рот, профессор. Этот достопочтенный хочет понять, как глубоко ты способен его принять. Не дожидаясь, когда Чу Ваньнин смиренно выполнит его приказ, Мо Жань взял второй рукой того под горло и надавил на выступающие желваки. Пальцем он уже раздвинул губы, а от грубого нажатия на челюсть зубы Чу Ваньнина разошлись, таким образом Мо Жань смог полностью раскрыть чужой рот. Держа большой палец внутри, остальной частью ладони Мо Жань фиксировал всю нижнюю челюсть, не давая и малейшей возможности профессору сомкнуть зубы. Осторожно огладив кончик языка, Мо Жань начал медленно продвигать палец глубже, следя за реакцией на лице Чу Ваньнина. Достигнув средней борозды, он заметил, как профессор испуганно дёрнулся назад. Тогда он вернул руку ему на затылок и, успокаивающе начал массировать корни волос. Оказавшись замкнутым между двух рук, Чу Ваньнину ничего не оставалось, кроме как успокоиться и расслабиться. Тем временем палец внутри его рта уже достиг слепой зоны и начал медленно опускаться в горло. Стоило Мо Жаню надавить на корешок языка, как Чу Ваньнин тут же закашлялся. На глаза феникса набежали слёзы, а зубы вновь попытались сойтись. Мо Жань предвидел такую реакцию, поэтому сильнее сдавил его подбородок и волосы, не позволяя дёрнуться и уйти от неприятного процесса. Дождавшись, когда Чу Ваньнин вновь успокоиться, он начал погружать свой палец глубже. На этот раз, Чу Ваньнина скрутило в спазме, и он испуганно поднял руки, цепляясь за чужое предплечье и пытаясь высвободиться. Мо Жаню подобная вольность не понравилось, и он надавил на язык сильнее, дёргая при этом профессора за растрепанный пучок. Скатившаяся по щекам пара капель его нисколько не растрогала: — Положи ладони на бёдра, — дождавшись, когда Чу Ваньнин послушно выполнит приказ, он продолжил: — Дыши носом и расслабься, я почти закончил. После этого Мо Жань вернул палец на среднюю борозду языка и начал быстро водить по ней вперёд и назад. Во рту у Чу Ваньнина скопилась слюна и от этого трение пальца об язык происходило быстрее. Мо Жань мучал его ещё пару минут, после чего остановился. Опустив челюсть, он неспешно начал вытаскивать палец и остановившись рядом с выходом приказал: — Сомкни губы. Чу Ваньнин послушно сжал губы и Мо Жань ещё несколько раз качнул палец между ними, после чего, наконец освободил чужой рот. Профессор Чу спешно начал хватать ртом воздух. Мо Жань позволил ему небольшую передышку длинной в пару секунд, после чего вытащил из его волос металлическую шпильку и в горизонтальном положении подставил её к чужим губам. — Обхвати зубами и не смей выплёвывать. Когда мужчина прикусил собственную шпильку, Мо Жань взял его под локоть и, грубо вскинув вверх, толкнул животом на стол. Руки профессора он завёл за спину и пошло прижался своим достоинством к чужим ягодицам. Чу Ваньнин дёрнулся и что-то протестующе замычал. Мо Жань с размаху хлопнул его по ягодице, а затем сжал пострадавшее место. Тело под ним задрожало. Чу Ваньнин завозился на столе, непроизвольно вжимаясь сильнее во внушительное достоинство достопочтенного. Мо Жаня порадовало такое рвение. Прекратив сжимать ягодицы, он перевёл ладонь вперёд, опуская её прямо на приподнятый член профессора. Чу Ваньнин застонал. Прижатый к столу, он не имел возможности, как следует толкнуться вперёд, поэтому чтобы хоть немного доставить себе удовольствие, он из-за всех сил начал выгибаться и вскидывать ягодицы. Немного понаблюдав, Мо Жань начал покачиваться в такт его движениям. Не в силах получить разрядку, Чу Ваньнин весь взмок. Из-за шпильки он не мог закрыть рот полностью, а потому вскоре его щека уже была измазана в собственной слюне. Темп их движений нарастал. Стоило Мо Жаню отпустить руки Чу Ваньнина, как тот разом смял план лекции, схваченный со стола. Мо Жань со всей силы врезался в мягкие ягодицы, словно действительно собирался войти между них, прямо через одежду. Его рука продолжала сжимать твёрдый член профессора, но он не двигал ею, не позволяя мужчине достигнуть разрядки. Длинные волосы Чу Ваньнина разметались по столу, и, чтобы достигнуть его уха, Мо Жаню пришлось остановиться и собрать их в кулак. Дёрнув их на себя, он заставил профессора выгнуться в спине и зашептал на ухо: — Закончим на сегодня. Если этот достопочтенный сумел заинтересовать профессора, то он будет ждать его в среду в шесть вечера в клубе «Рубиновый рассвет». Я буду ждать Вашего ответа. Выплюнув шпильку, Чу Ваньнин обернулся. Он смотрел с поволокой, а его брови мило сошлись на переносице. Он выглядел крайне развратно и неудовлетворённо. Взгляд Мо Жаня внезапно стал теплее. Он провёл рукавом рубашки по щеке профессора, стирая след от слюней. После этого, он улыбнулся и пошёл к выходу. Перед уходом он ещё раз пробежался взглядом по профессору. Губы Чу Ваньнина были искусаны и налиты кровью, белая рубашка смята, а волосы растрепаны словно после пробуждения. Даже самый нравственный человек догадался бы, что несколько минут назад происходило в этом кабинете. Отперев дверь и положив ключ на парту, Мо Жань хмыкнул: — Профессор, Вам лучше поторопится привести себя в порядок. Будет неловко если кто-то застанет Вас в таком виде. Договорив, студент вышел, оставляя обомлевшего Чу Ваньнина наедине со своими мыслями. Чувствуя себя одновременно как-никогда удовлетворённым и во тоже время не доведённым до разрядки, мужчина осознал, что впервые в жизни ему совсем не страшно, если кто-то войдёт и увидит его таким неприлично растрёпанным и крайне разомлевшим. Вместо того, чтобы поспешить закрыть дверь и причесаться, он плюхнулся прямо на стол и ещё несколько минут пялился на пустые парты, размышляя в какой момент своей жизни он совершил ошибку.