Дороже этих глаз не существует...

Процедуры, описанные ранее, проходил Чифую каждый день, но так к ним и не привык, каждый раз одна и та же реакция. Слёзы, боль, разочарование, паника. Любимые парни приезжали к нему каждые день-два, но это ему никак не помогало, он перестал пить таблетки, останавливающие его истерики, что приводило каждый раз к новому поведению Мацуно. В последний раз дошло до того, что у него началась паническая атака, он начал задыхаться и захлёбываться в собственных слезах, так врачам пришлось его спасать. Все они уже на дух не переносили такого пациента, и не церемонились с ним. И только один доктор по-прежнему аккуратно с ним обращался, сам Мацуно как-то автоматически начал считать его лучшим, добрым врачом. Парень тот оказался бывшим детским психологом и часто приходил навещать блондина, разговаривал с ним, учил доверию. Чиф конечно мало что говорил и всё ещё в страхе шарахался от любых вопросов, но всё же стал мягче и открылся больше. Блондин никому не говорил, что он не пил таблетки, от чего психическое состояние Чифую становилось всё натянутее и хуже. Он не знал почему не принимает их, просто без них Мацуно чувствовал себя свободнее, хоть и тяжелее, он считал что должен себя наказать, поэтому в этом проявлялась скорее его нелюбовь к себе и желание навредить своему организму как физически так и морально. Каким измотанным его только не видели Баджи и Кадзутора, и не спавшим, и еле стоящим, и даже один раз нашли его на полу в палате на грани потери сознания. Доктора не знали, чем ему помочь, к нему ходили и психологи и все кто ни попадя, но могли его сдержать только Кейске с Ханемией. Как только они уходили, он снова капризничал и закатывал истерики. Пока никто не видел парень даже расцарапывал ногтями кожу рук, в попытке хоть как то унять свой страх и недоверие к врачам с которыми оставался один. Спокойным Чифую был разве что с одним врачом, имя которого он даже не знал, просто называя его на вы. Тот самый нежный врач из процедурного кабинета, приходивший к нему по вечерам. Брюнета и Кадзу сразу насторожило, что этот врач слишком часто находится в палате Мацуно, а тот ведёт себя с ним лучше, чем с другими. Конечно они ревновали, ведь до этого блондин доверял только им, а тут нарисовался какой-то, но при этом они были рады, что парень наконец открылся хоть кому-то. Однажды вечером на Чифую нахлынули эмоции, да так, что он сам не понимая что творит, будто зависимо от собственных мыслей, не контролируя себя, украл какой-то скальпель из другого кабинета и, сидя на полу в туалете, наносил себе увечья. Тут его и нашёл добрый врач, подбежал к нему, хотел вырвать предмет из рук, но тот направил его на свою шею. Блондин находился в ужасном состоянии, он делал это будто бы не сам, как будто его заставили, как будто он сошёл с ума. С рук текла кровь, он еле держал повреждённой ладонью инструмент около шеи и кричал сквозь слёзы. — Не подходите! Я хочу видеть их! Верните! Верните мне моих парней! Где Кадзутора?! Где Баджи-сан?! Почему они снова ушли?! Да вы все меня ненавидите! И они тоже, раз бросили меня здесь как какого-то психа! — Успокойся, Чифую, убери скальпель от шеи. Врач пытался рассуждать спокойно и медленно, но сам перепугался. — Они сказали, что у тебя уже была попытка суицида, не стоит снова повторять такое. — Не вам мне указывать! Меня никто не сможет вылечить, потому что проблема не в физическом здоровье! Вы не видите как мне тяжело, и предлагаете жить?! Доктор протянул ему руку и медленно, осторожно приблизился, присел перед Мацуно на корточки, пробуя его вразумить. — Ты сходишь с ума, тебе правда нужна помощь! Прошу, отдай мне скальпель… Блондин лишь больше нажал им на шею, требуя своего, пока врач набирал номер Кадзу и Баджи, но оба не отвечали. Когда парень отошёл от Мацуно, спустя минуты две и вечных перезвонов, шёпотом ответил уставший, сонный Кадзутора. — Здравствуйте. Мы спали, извините. — Чифую, пытается совершить самоубийство, как его остановить?! Ханемия резко взбодрился, из его руки чуть не выпал телефон. Он несколько секунд молчал в трубку, а потом дрожащим голосом ответил: — Сейчас приеду. Дайте мне его. Я с ним поговорю. Врач аккуратно поднёс свой телефон к Мацуно и произнёс: — Это Кадзутора. Он хочет с тобой поговорить. Тот удивлённо взял телефон, и не отрывая острый инструмент от шеи, смотрел на врача. Его руки дрожали, а из глаз текли солёные капли. — Кадзу…? Почему вы меня оставили здесь… — Мы хотим только хорошего для тебя, там тебе оказывают помощь. — Да они только делают мне больно! Если меня не будет, всем будет лучше! Ханемия попытался разбудить Кейске, но тот не просыпался. Блондин поранил шею, продолжая твердить своё, крича от боли и накопившегося дерьма в голове. — Где Баджи-сан? Кадзу, … Когда ты приедешь? Я не хочу один оставаться…! — Если тебе больно, то зачем ты себя калечишь? Прошу… Перестань! Чифую схватился за шею порезанной рукой, из обоих частей тела лилась кровь, он уже не мог сдерживать её, врач пододвигался всё ближе. — Не смейте подходить! Иначе себе горло перережу! Кадзутора заплакал, чёрт, а вдруг у них не получится его отговорить. Он паниковал, но тут проснулся Баджи. Он, практически не открывая глаз, спросил у Ханемии: — Ты с кем разговариваешь? — С врачом. Чифую, пытается совершить суицид. — Чего??? Дай сюда бегом. Он вырвал телефон из рук плачущего Кадзу и начал кричать на Мацуно. — Ты снова это делаешь? — Баджи-сан… Я хочу вас увидеть… Аааай! В этот момент рана на шее закровоточила сильнее и заболела. Врач испугался, хотел помочь, он уже стоял с бинтами и другими нужными вещами, но ближе подходить не решался. — Чифую, отдай скальпель, я тебе помогу, только отдай его! Блондин сделал ещё один порез на шее, скорчился от боли и закричал в телефон. — Приедьте! Прямо сейчас, иначе следующая рана будет глубже! Вы мне нужны… Кейске напряжённо обнимал несчастного Кадзутору и пробовал уговорить Мацуно. — Я, нет, мы сейчас же приедем, всё мы уже на остановке, скоро приедет автобус, только подожди! И это правда, они уже стояли, покупали билеты. Благо дом наших мальчиков находился очень близко к автобусной остановке. Ханемия резко задёргался, он также медленно разговаривал с Чифую, они пытались разговорить его и отвлечь от ран, но это плохо получалось. — Чифую, слышишь меня? Я уже рядом, скажи, что ты чувствуешь тебе станет легче! — Я не стану говорить, если проще убиться. — Прошу, Чифую, скажи почему ты это делаешь? Они тебя напугали? Или ты соскучился по нам? Или есть другая причина? — Мне просто захотелось! Я не виноват, оно само… Я не контролирую себя, когда так поступаю. Вы сдадите меня в психушку, да? Я… Вы выбросите меня к психологам, верно? Тут брюнет, раздражённо держась за поручень, говорил в телефон, крича от чего-то, впервые из него вырывались эмоции, он их не скрывал. — НЕТ! Мы тебя никогда никому не отдадим! Ты уже восстановился, мы будем рядом, мы скоро заберём тебя! Мацуно, еле оставаясь в сознании из-за глубоких ран на шее и руках, резанул скальпелем шею в третий раз. — Вы всё время так говорите! Но ни разу этого не подтвердили! Я не хочу оставаться один, среди этих недовольных людей и пугающих врачей! Хочу туда где меня любили, хочу домой… Парни, сочувствуя друг другу, пробовали подобрать все слова, любые которые бы ему помогли. — Мы уже почти приехали! Давай так, мы приедем и тогда умирай сколько хочешь! — Мне не требуется ваших условий! Я слишком долго терпел эту боль! Его начало трясти, он задыхался и не мог остановить кровь из ран, что ухудшало состояние Мацуно. Ханемия начал осторожно его расспрашивать. — Так. Скажи, откуда эта боль? Почему тебе плохо, зачем ты это делаешь? Если ты расскажешь, тебе будет легче. — Я не понимаю. Я просто боюсь, боюсь всех. Почему меня они трогают? Мне больно… Тогда почему они меня трогают, если хотят помочь?! — Не все вещи приятны… Но их нужно просто пережить, а то что делаешь ты, это показатель слабости. — Значит, я слаб? Тогда зачем жить такому слабому ничтожеству? — Я не это имел ввиду. Так мы приехали, вот зашли в здание, я не отключусь, не бойся, я всё ещё с тобой говорю, сейчас придём. Дверь хлопнула, из неё вырвались парни и оба вскрикнули, увидев такое количество крови и Чифую, лежавшего рядом. — Мы здесь! Отдай врачу скальпель, прошу, мы же вернулись. Ты же этого хотел. Мацуно протащил лезвием стального инструмента по коже руки, Кадзутора закричал. — Не надо! Он уже психанул и просто пошёл к Чифую, схватил скальпель, но из-за того, что тот сопротивлялся, то и ему досталось — рука со скальпелем оказалась порезана, но он никак на это не реагировал. Ханемия выкинул предмет в другой угол туалета, и указал рукой в крови врачу, мол забери. Сам молча подошёл и обнял Чифую, зло держа его за руку. — Всего себя порезал! Он как будто находился в уверенном подсознании, сам того не осознавая, что мог натворить Мацуно если бы тот не успел выкинуть скальпель. Ханемия взял бинты из рук врача и стал перебинтовывать шею. — Никогда, тебя не оставлю. Спать с тобой буду, в туалет ходить и то буду с тобой. Кейске стоявший до этого, удивлённый поступком Кадзу, подбежал и начал вытирать своим рукавом кровь. Тот не отдёрнул руку, лишь захныкал от боли. Баджи, держа в зубах начало бинта, разматывал его и успокаивал трясущегося блондина. — Мы забираем тебя отсюда сейчас же, плевать, что лечение не закончилось, прошло достаточно времени чтобы швы и раны зажили. Врач тут же спохватился и начал отговаривать Баджи от такого решения, ибо теперь Чифую ранен ещё сильнее и ему обязательно требуется медицинская помощь. Они стали спорить, пока Ханемия спокойно и сосредоточенно завязывал бинтами раны Мацуно. — Перестаньте спорить! У него кровь не останавливается… Блондин сидел и трясся, он наконец вернулся в адекватное состояние и понял, что сейчас натворил. Ему было так тяжело, что боль от порезов даже не чувствовалась до этого, и только сейчас проявилась. — А это больно… — Конечно больно, ты чуть вены не задел, у тебя рука еле живая. Кейске, одной рукой держа свои мешающие волосы, другой выливал перекись и присыпку на травмы. Он не мог смотреть, его чуть ли не рвало от таких увечий на любимом, и обычно хладнокровный брюнет, который может с каменным лицом смотреть на любую расчленёнку сейчас сам дрожал в панике, прикрывая глаза. Кадзутора закончил с шеей и обратился к доктору тот всё ещё стоял в стороне с ошарашенным лицом, боясь подходить ближе. Вдруг заговорил Чифую, отвернувшись в другую сторону несмотря на врача. — Вы же бывший психолог… Неужели ни разу не видели попыток самоубийства? Боитесь крови больше чем я? — Я просто не ожидал… Теперь и доктор подсел на пол к парням и пытался остановить кровь из рук. Парень боялся не крови, он боялся навредить недоверчивому пациенту, который не позволял себя трогать другим людям. — Если позволишь… Врач начал осторожно обрабатывать рассеченную кожу, блондин кричал, больно же, но руку не отдёргивал, терпел. Когда они закончили перевязывать ранения Мацуно, то подняли его. А он вцепился в Ханемию, зарываясь лицом в его одежду. — Мне тяжело идти… Кадзутора подхватил на руки Чифую, так что тот зацепился ногами за его тело, а его голова оказалась прям перед лицом Кадзу. Блондин вдруг быстро поцеловал его в губы и произнёс слабым изнеможенным голосом: — Не отдавай меня им… Ханемия засмеялся и, обняв Чифа, положил его голову на своё плечо. — Никому не отдам. — Обещаешь? — Клянусь. Кейске стоял рядом и недовольно посматривал на врача. — Только попробуйте, кому то рассказать, или упечь его в психушку. — Но ему необходимо пройти курс психотерапии… — Ваши мозгоправы ему ещё ни разу не смогли помочь, думаете в этот раз что-то изменится?! Он даже говорить с другими боится, о чём вы? — Но. Брюнет раздражённо оттолкнулся от стены и подошёл к доктору. — Вам лучше уйти, он вас боится. — Баджи-сан прав… Я хочу побыть с ними наедине… Парень вышел из комнаты и только после этого Мацуно ослабил хватку и не так сильно вжимался в Кадзутору. — Баджи-сан… Я никуда больше не уйду из дома. — Хорошо, малыш, как скажешь. Брюнет слабо ему улыбнулся, и повёл из туалета, а Ханемия опустил Чифую на землю и пошёл за ними, хватая блондина за руку. — Можешь идти? — Ага. Я же не ноги порезал… Они вели его по больнице, как маленького малыша, с обоих сторон держа за руки и поддерживая тело сзади. — Поехали домой? Тебя там Пек Джей ждёт, мы ему ошейник купили, Баджи выбрал, тебе понравится! — Ага. А мои вещи? — Завтра заберём, к чёрту их, ночь уже. Чиф был рад, его наконец то заберут из этого ада, нормально покормят, уложат спать и позаботятся, он наконец то станет кому-то нужен вновь.