5:36 PM
А то меня побеспокоило твоё волнение насчёт переезда.5:36 PM
Это был Пит. В голове закружились свежие события. Но сообщение от него - верх неожиданности. Всё хорошо. Долго рассказывать. Спасибо тебе, что подвёз.5:37 PM
Отложила телефон подальше, погружаясь вновь в строки повествования. На страницах книги разворачивалась любовная драма, сводившая с ума всех читателей. Душераздирающая сцена, после которой главные герои никогда не будут вместе. Сильно не нажимая на карандаш, я подчеркнула строку. Это будет хорошим аргументом для ответа на вопрос. Сообшения на телефон приходили, уведомления из разных соцсетей тоже неустанно напоминали мне о их существовании, но, взяв книгу, я как будто отключилась от реального мира. Кажется, это была единственная возможность спрятаться от реальности, которая настигла меня сегодня. Не верится. Мой отец потерял весь свой бизнес, влез в долги и остался ещё должен другим людям. Уловка моего сознания сработала до тех пор, пока мама не стала меня звать спуститься и поесть. Я захлопнула книгу, вложив в неё яркую закладку, и спустилась нехотя вниз. Голые стены и гостиная навевали мне чувство покинутости. Все эти вещи служили нам, дарили дому уют и комфорт, а их взяли и увезли. Окончательно и бесповоротно. Не знаю, когда ещё наша семья обретёт тот же уют и комфорт в доме. Да и вообще, что будет дальше, я могла только предполагать. На кухне неизменно стоял гарнитур, стулья, но преждней атмосферы здесь уже не было. Словно кусок оторвали и забрали с собой, оставив лишь смутное напоминание о былом времени. — Вот, — мама подвинула мне тарелку с тостом, намазанным арахисовой пастой и вареньем. — Поешь. — Что это? — печально ответила я, глядя на этот кусок хлеба на тарелке. Либо она шутила надо мной, либо правда считала, что я буду рада и этому. — В холодильнике осталась еда, на полках тоже, но я не хочу тратить на готовку время. Устроим себе быстрый перекус, а завтра, обещаю, я займусь этим вплотную, — мама старалась говорить обыденно, но её выдавали блестящие горящие страхом глаза. Она взяла в руку тост и откусила, а я лишь посмотрела на неё. Она отвернулась от меня, и послышался характерный звук жидкости, льющейся в стекло. Наклонилась вбок, чтобы узреть: мама открыла бутылку вина и лила в бокал бордовую жидкость. — Мам, — встала я со стула и подошла к ней. Где сейчас был папа, я не могла понять. Его помощь была бы кстати. — Это сейчас не поможет, — хотела взять у неё фужер, но она резко отдернула руку в сторону, разливая вино на столешницу. Красные капли окрапили белую поверхность. — Мэйвис, не мешай мне, — резанула она, отходя от меня на безопасное расстояние. Сейчас ей этот бокал - был лучшим спасением от бед. — Лучше поешь и иди к себе, — застрявший комок в горле мешал ей говорить. Вновь в голубых глазах матери появились крупные капли слёз. — А ещё позови отца, — она отпила большое количество из бокала и поморщилась. Слёзы полились по лицу, но она продолжала пить, пить и пить, пока не поняла, что стоит остановиться, дабы не стало резко плохо. Я отступила на шаг назад, молчаливо наблюдая за этим всем. — Думаю, он не голоден. Как и я, — мне больше нечего было делать здесь, поэтому я развернулась и ушла, оставляя свой «ужин» на тарелке, а маму наедине с собой. Может, это было неправильно. Ей сейчас нужна моя поддержка, но я не знала, что сделать ещё, чтобы ей стало легче. Покидая кухню я отчётливо услышала громкий всхлип и дрожащее дыхание. Оно застряло в воздухе, как напоминание о том, что сегодня произошло. Папа сидел на ступенях дома в своём сером костюме, который любил больше всех остальных и сдувал каждую пылинку с него. Сейчас же его не пугали ни песок, ни частички грязи на ступенях после сегодняшнего столпотворения приставов, поэтому он сидел и не смел шелохнуться. Смотрел томно в даль, на ворота, а я присела рядом. — Мне так жаль, — тихим хрипящим голосом сказал он, а я закрыла глаза. — Я подвёл вас. — Почему ты молчал? — Почему-почему? — спросил он, печально усмехаясь, словно на мой вопрос существовал очевидный ответ. — Я никогда не хотел посвещать тебя в эти дела. Прости, Мэйви, но ты бы всё равно ничего не поняла. Там всё так запутанно, — он уронил голову на руки и спрятался тем самым от меня. Я посидела ещё рядом, а потом встала. — Пап, не вини себя, — с этими словами я зашла снова в дом и устремилась к себе. Ночник был по-прежнему включен, так как я любила работать при неярком свете, книга дожидалась на письменном столе. Внизу только и был слышен звон одинокого бокала и бутылки, которые исполняли свою минорную симфонию: симфонию потерянного человека, который искренне хотел заглушить свою неустанную боль.