***
Затекшие глаза медленно открылись, в горле пересохло, девушка чувствовала жуткую ломоту в теле. Она пробежалась глазами по комнате и попыталась вспомнить, как оказалась здесь. Отрывки памяти постепенно выстроились в цепочку, и Пэнси, повернув голову набок, рассеяла взгляд, пытаясь не думать ни о чем. После того, как Малфой отошел от дел Воронов, все пошло под откос. Девушка была доблестным воином, профессиональной убийцей, но точно не руководителем. Она привыкла работать в одиночку, без эмоциональных привязок и ответственности за других. Но эти чертовы юнцы в рядах Малфоя. Так как обязанности главнокомандующего легли на ее плечи, Паркинсон пришлось познакомиться с каждым вороном. Их лица были такими юными, души еще не прогнившими, весь ужас их только ждал впереди. Глаза ребят горели энтузиазмом, они считали, что будут сражаться за правое дело, но… Как же больно было смотреть, как эти живые глаза застывали в немом ужасе на мертвых телах. Отстреливаясь от очередного заклинания, девушка каждый раз оглядывалась на ребят, браво сражавшихся с Орденом, и, когда десятое тело падало на пол, она еле сдерживалась, чтобы не потерять контроль. Её выдержке можно позавидовать, ведь ей удавалось совершенно сражаться целый час, но, когда голова юноши со светлыми волосами и серо-голубыми глазами разорвалась в клочья, все вокруг нее затряслось. Он был так похож на Драко, его же где-то ждала мать. Что этот мальчик, черт возьми, делал тут? Ему же было всего лишь восемнадцать лет, вся жизнь ждала впереди. Любовь, секс, чувства, разочарование, взлеты и падения. А что по итогу? От него осталось лишь безголовое тело в черной униформе и десятки окровавленных частей черепа вокруг. Паренек умер безызвестным на холодном полу штаба, в котором его готовили на смерть ради идеи. Гребаной идеи. Ведь она и Драко когда-то были точно такими же, вырванными из обычной размеренной жизни родителями из-за собственных идеалов и интересов. Пространство вокруг девушки плыло, кровь, крики, тела и смерть слились в какофонию. Она потеряла в голове все устои, связи с рассудком, психологические стены. Аластор Грюм появился именно в тот момент, когда пришло подкрепление. Он воспользовался растерянным состоянием Паркинсон, выстрелил заклинанием Диффиндо и стремительно приближался. Правый бок живота обожгло и вызвало истошный крик. Мысли наконец смогли сложиться воедино. Она трезво осознавала, что не может продолжать сражаться, невзирая на сильную волю. Защитные рамки, сдерживающие все чувства, открылись, потоп набирал обороты. Ей срочно нужно было убраться оттуда. Первым, что пришло в голову, был Кровавый Двор. Выстрелив ориентировочно в сторону мужчины жалящим заклятьем, Пэнси подбежала к окну и, обернувшись в ворона, улетела прочь. Глаза обожгло от слез, чувствующихся чем-то чужеродным. Они стекали по белоснежным щекам и падали на подушку. Аккуратно спустившись рукой к животу, девушка обнаружила, что рана полностью зажила. Малфой постарался на славу. Послышался протяжный скрип дверей, и в них показалась Грейнджер с какой-то деревянной коробкой в руках. Она на цыпочках подошла к комоду и разложила бутылёчки на нем. Повернувшись к Пэнси, шатенка застыла с легким удивлением на глазах. — Ты уже очнулась, — пролепетала девушка и подошла ближе с тряпкой в руках. Паркинсон лишь молча наблюдала. — У тебя была лихорадка, внутренние органы не пострадали, в принципе скоро поправишься, — ее голос, на удивление, не излучал ни намека на сарказм и язвительность. Гермиона смахнула прилипшие волосы со лба брюнетки и положила мокрое полотенце. От контрастного чувства ее передернуло, Пэнси поднялась на локтях, сняв ткань со лба, но тут же пожалела. Боль пробежалась по всем мышцам. Грейнджер беспокойно пригнулась, чтобы уложить обратно больную, и закусила губу. — Что, черт возьми, — Паркинсон прокашлялась, голос был хриплым. — Что, черт возьми, ты тут делаешь, Грейнджер? Где Драко? — Малфой ушел несколько часов назад и попросил присмотреть за тобой, — расправляя полотенце, ответила она. — Он вчера был настолько напуган, что позвал меня. — Хочешь сказать, что ты так легко согласилась? Помогаешь заклятым врагам на досуге? — саркастично спросила Пэнси, скривившись от боли в кистях. — Тебе нужно отдыхать, — проигнорировав вопрос, заключила Гермиона и, поправив одеяло, направилась к выходу. — Ты не ответила на мой вопрос, — надорвав окончательно голос, прокричала брюнетка. — Не в моем стиле наблюдать за тем, как люди умирают, — с этими словами Грейнджер покинула спальню Малфоя.***
Когда Яксли понял, зачем нужны были грызуны, было слишком поздно. Несчастные мелкие твари уже начали искать обходные пути из раскаленной засады. Этим путем стала его плоть. Острые зубы быстро проникали под кожу, создавая контраст ощущений. Чувство, когда внутри тебя находится инородное, живое существо вызывало тошноту. Маленькие лапки задевали внутренние органы, оставляя царапины. Они копошились внутри его желудка, вызывая рвотный рефлекс. Яксли инстинктивно выгнул позвоночник, стараясь сбросить с себя причину этой агонии. Но заколдованный бочонок лишь плотнее вжался в кожу. Прошло не больше минуты, как вдруг первая мышь нашла выход в бочине живота. Она выползла вся окровавленная, в её зубах виднелись куски плоти. Запах крови и собственного сырого мяса ударил в нос. Яксли увидел вылетевшую, как пробку, мышь и скривил лицо. Неужели это все? Вот таким будет его конец. Это казалось чем-то унизительным, гребанное отродье Малфоев решил, что имеет на это какое-то право. Темный Лорд этого не простит, он ведь такая значимая фигура. Да где были бы все эти сосунки без него. Такая смерть действительно казалась унизительной, быть разорваным мышами посреди чертового поля… Его внимание вновь полностью сконцентрировалось на происходящем. Грызуны продолжали бродить внутри брюха, обильное кровотечение не заставило себя ждать. Его окровавленное туловище начало напоминать разорванный в клочья фарш. Становилось не просто больно, а скорее мерзко от того, что десяток живых созданий одновременно блуждали по телу в поисках кислорода. Малфой стоял поодаль от происходящего, эта картина не вызывала удовольствия. А вот тот, кто находился в центре этих событий, вполне. Засранец решил, что имеет какое-то право ворваться в его поместье, и побеспокоить не без того шаткое равновесие. Малфой обернулся в тот момент, когда крики начали стихать, и слышались лишь стоны на издыхании. Ему хотелось сказать напоследок пару ласковых. Блондин вплотную подошел к телу и навис над ним. — Она моя. Ты понял, сученыш? И я сделаю это с каждым выродком, который хоть задумается о том, что способен нанести ей вред, — с этими словами он поджег все еще живого пожирателя одним невербальным заклинанием и направился в сторону лагеря.***
Гермиона вернулась навестить слизеринку ближе к вечеру. Малфой так и не явился, и эта мысль уколом ужалила в сердце. Она сказала бы, что волновалась, но нечто подобное явно влияло на её эмоциональное состояние и постоянную тревогу. Грейнджер оправдывала это тем, что, если вдруг его не станет, она навсегда станет заложницей этого дома, или что еще хуже, для неё подыщут работу пострашнее перебирания фолиантов в библиотеке. Она аккуратно зашла в покои девушки с подносом в руках. Пэнси лежала на кровати и томно смотрела в окно, размышляя о чем-то своем. Грейнджер решила дать о себе знать и тихо постучала по дверному косяку. — Все равно уже вошла… Зачем церемониться… — на выдохе произнесла Паркинсон, голос которой заметно улучшился, и обратила внимание на аромат, исходивший от тарелки в руках шатенки. — Я, в отличие от некоторых, не падаю, как снег на голову с серьезными ранениями, — Гермиона только спустя секунду осознала, что сказала глупость, и сжала губы в линию. — Ай… задела за живое… — девушка комично прижала руку к сердцу. — Хотя нет… мне плевать. — Ты всегда такая? — Грейнджер расположилась на кровати, стараясь не совершать лишних движений, чтобы ненароком не задеть раненную. — Такая — это какая? — спросила брюнетка, склонив голову набок и тут же прошипев от спазма мышц. — Как змея… Увиливаешь от вопросов и пускаешь яд. — У меня это в крови. А ты всегда бежишь на рожон и блещешь отвагой? — девушка аккуратно взяла ложку и, оценив содержимое, приступила к трапезе. — Я всегда считала, что спасение утопающих — дело самих утопающих. Но когда я действительно в силах помочь, не жертвуя при этом собой, то почему нет? — Гермиона руками переминала подол платья, избегая пронзительного взгляда. — Я всегда думаю только о себе, — ответила собеседница, явно скрывая истину. — Тогда почему тебя ранили? Неужели придуманное тобой прозвище больше не актуально? — шатенка попала в самую суть, и теперь лишь надеялась, что не получит в ответ очередную колкость. — А ты оказалась рассудительнее, чем я предполагала… — серьезный и ледяной тон окатил слуховые рецепторы. — Я не могла просто стоять и спокойно смотреть, как убивают моих солдат, и это стало моей ошибкой. — Ты не должна винить себя за проявление человечности, — сведя брови, сказала Грейнджер. — Нет, должна. Я боец, на войне нет места чувствам и слабости, — её лицо снова стало серьезным. — Война закончится, а себя ты не вернешь, — Гермиона продолжала настаивать на своем. Девушка нервно откинула волосы с плеч и стянула накидку, в которую её вчера, по всей видимости, переодел Драко, оставшись в одной майке на бретельках. Внимание Грейнджер тут же привлекли необычные руны на ключицах и груди Паркинсон. Она понятия не имела, что это за рисунки, но не успела произнести ни слова. — Ты говоришь это для себя. Ты пытаешься убедить в этом себя, а не меня. Я ведь права? — ответа не последовало, девушка лишь смотрела в пол, стараясь дышать глубже. — Ты вообще помнишь, какой была? Хочешь сказать, это все та же Гермиона Грейнджер? — девушка отставила поднос и села, подперев руки об колени. — Послушай… Все люди меняются, но это не мешает мне чувствовать, — соврала Гермиона и вновь сжала руку в кулак посильнее, освежая отметины на ладони. — Малфой тоже изменился, но это никак не влияет на то, что он караулил твои покои все это время, проверяя, дышишь ли ты, — шатенка прикусила язык, ругая себя за лишние слова. Она не знала, как бы отреагировал на эти слова Драко. — Это правда? — непроницаемое выражение лица Паркинсон было невозможно считать. — Не думаешь же ты, что я буду накидывать ему лавры, — истерический смешок последовал за сказанной фразой. Пэнси прикусила внутренние стороны щёк и выдохнула, неужели в его действиях было что-то действительно необычное? — Я думаю, что ты ему мешаешь, — внезапно закончила Паркинсон, повергнув в шок Гермиону. — Скажи, ты честно не понимаешь, что я… — Я все понимаю, — она придвинулась ближе к ней. — Понимаю, что после твоего появления Драко нарушил клятву, данную много лет назад. — Что за бред? — мотая головой, пролепетала шатенка. — Знаешь, Грейнджер. Есть факт, который не можешь оспорить даже такая, как ты. Абсолютно все люди продолжают бороться, совершают преступления и ошибки ради кого-то. Однако для некоторых это становится их слабым местом, — девушка говорила вкрадчиво и уверенно. — Хочешь сказать, что ты тоже подвержена этому? — Как никто другой, — Пэнси приподняла верхний уголок губы. — Только в моем случае любовь к этому человеку не сможет подвергнуть меня опасности, — между ними повисла тишина. Было видно, что Паркинсон не врала. — Моя любовь к близким всегда приводила меня к неминуемой опасности. Я лучшая подруга Гарри Поттера, — напомнила девушка. — Ох, об этом можешь вообще больше не вспоминать, если он думает, что ты мертва… Значит, больше не сможет впутать тебя в неприятности. — Погоди, что?! — Гермиона резко отстранилась, её будто пронзило током. — Почему он думает, что я мертва?.. — Чёрт… Видимо, это была информация не для твоих ушей, — Пэнси зарылась руками в волосы и тяжело выдохнула. — Нет, раз ты начала, то договаривай, — собеседница явно дала понять, что ждет ответ. — В тот день… Когда вы уехали в Рим, Поттер… — Можешь даже не продолжать, мне и так все ясно, — Грейнджер поднялась на ноги и начала собирать пустые флаконы. Ей просто не верилось, что Малфой мог так поступить с ним. Гермиона всерьез поверила, что он изменился, и даже не в худшую сторону. Как можно было утаить столь важную информацию? Он же прекрасно знал, как много значит для неё Гарри, и скольким она готова ради него пожертвовать. Ком застрял в горле, не позволяя произнести ни слова. Почему Гарри вдруг решил, что её отсутствие означало погибель? И чем он вообще думал, когда полез её спасать? Хотя, вспоминая его чертов героизм, вполне можно понять. Слишком много вопросов роились в голове девушки. Но на один из них ответило внезапно всплывшее воспоминание. В то утро, когда они покидали поместье. Гермиона словно перенеслась в тот самый день, перед её глазами появилась лужа крови, распростертая до самой лужайки. Это значило… Гарри решил, что это её кровь. Мерлин, какая же сложная и запутанная ситуация. Агрессия вдруг накрыла новой волной. Малфой не просто так увез её тем утром, он знал, что Поттер придет за ней, и намеренно запретил эльфам убирать кровь с мраморного пола. Он знал это, и утаил от неё, видимо, она ошибочно думала, что знает его, и секретов такого рода между ними не будет. Гермиона наспех собрала опорожненные флаконы с лекартсвом и выбежала из комнаты. Сейчас хотелось только смыть с себя все эти вопросы, и не менее удручающие на них ответы. Она собиралась направиться в холодный душ и до утра не выходить из своей комнаты. Как вдруг, прямо у двери её настиг Малфой. — У меня для тебя новости… Думаю, тебе понравится, — его лицо озарила улыбка, которая выглядела искреннее, чем обычно. — Ох, а у меня то для тебя какие новости, — девушка замахнулась и нанесла удар ладонью прямо по скуле собеседника.