Шелковое сердце.

Слова Антона эхом отзывались в голове, кровь пульсировала в висках, Никита будто чувствовал, как она толчками продвигается по венам, боль, ядом разливалась по телу, казалось, он только на пару мгновений закрыл глаза, когда снова открыл их, вокруг было темно. Ник не сразу понял, что находится уже не у Антона, а в лесу. Он сжался в комок от холода, шелковая простынь, в которую словно в саван завернул его Мясников ничерта не грела. Этот уебок вывез его куда-то, бросил подыхать от холода. Ник услышал за спиной шелест. Дорога. Не без труда повернулся. Ну конечно, дорога! Хоть и не часто, проезжающие машины освещали себе путь. Он так замерз, хотелось просто свернуться калачиком и уснуть, но Ник знал, что нельзя. Через силу он попытался подняться. Запутался в простыни, прилипшей к обнаженному телу из-за крови. Казалось, уже не хватит сил, чтобы подняться снова. Но нет! Хрена с два он здохнет в этом лесу! Он обязательно должен выжить, назло этим уродам! Выживет и еще посмотрит в глаза Авдееву. Никита добрался до дорожной насыпи, полушагом, полуползком. Казалось, она такая высокая. Ник старался не смотреть наверх, но взгляд сам цеплялся за освящаемую фарами проезжающих машин кромку. Он вцеплялся руками в подмерзшие от ночного мороза комья земли и медленно полз вверх. Ярость, злость на Авдеева подстегивали, придавая сил. Как же Ник его ненавидел! Продал, как вещь всего лишь за нечаянно брошенную фразу. И кому? Антону! Лучше бы просто грохнул! Тварь! Он его в порошок сотрет! Только бы выбраться к дороге. Оставалось совсем немного, из последних сил цепляясь за жизнь он пробирался наверх. Фары проезжающей машины ослепили, Никита сделал последний рывок, едва не попав под колеса, упал на покрытую инеем дорогу. Открыв глаза, Ник долго лежал, уткнувшись взглядом в белый потолок над собой. Хотелось рассмеяться, но от внезапного приступа кашля перехватило дыхание. Он в больнице, он все-таки сделал этих уродов! Дыхание немного выровнялось, Ник приподнялся на постели и сердце заколотилось в груди так, что он почувствовал его бешеные удары внутри, на кушетке в палате, прислонившись к стене спал Егор… Вся злость на него моментально улетучилась. Ком встал в горле. Услышать бы его голос… Авдеев проснулся и вернул его обратно в постель. Никита пытался что-то сказать, но удушливый кашель не дал произнести, ни слова. — Отдыхай, — попросил Егор, и от его голоса побежали по коже мурашки, — Потом скажешь… Ник немного успокоился, кашель прошел, теплая рука Егора легла на его все еще ледяную, Никита закрыл глаза, засыпая, пытался не потерять это приятное ощущение живого тепла его тела. Зачем только его пустили… Каждый день теперь походил на предыдущий, Ник десять раз на дню слышал, как ему повезло, что не было заражения крови. Несколько раз приходил следователь, задавал свои глупые вопросы, Нику собственно, было наплевать, найдут ли они его обидчика, он просто изо дня в день твердил, что ничего не помнит. Единственный вопрос, который занимал больше всего прочего, причастен ли на самом деле Егор к его похищению или Мясников просто все придумал. Антон ведь был на нем зациклен, неужели, правда, уговорил Авдеева, когда тот разозлился на Никиту. Егор тоже задавал много вопросов, Никита только не мог понять, действительно ли он пытается найти похитителя или интересуется, не вспомнил ли он чего-то, что могло бы скомпрометировать и выдать его причастность ко всему. Антон ведь не собирался оставлять его в живых. Но с ним он потом разберется, без помощи Егора. Когда-нибудь потом, а сейчас ему было удобно изображать потерю памяти, хотя, следователь ему явно не верил. Никита хотел скорее вернуться домой и в то же время боялся оказаться снова запертым в четырех стенах. Он очень хотел, чтобы Егор оказался не причастен к случившемуся, но больше не верил ему. Возвращаться в дом Авдеева было страшно, Ник сам не мог понять, что с ним творилось. Хотел верить Егору, доверять ему полностью уже не мог. Он набрал ванну и долго разглядывал в зеркале свое изрезанное тело. Сердце замирало в груди, когда вспоминал о случившемся. Его лицо прочерчивал след от пореза, а во всю ногу красовалась надпись «Егоркина подстилка», которую Антон, видимо, вырезал, напоследок, пока Ник был в отключке, не говоря уже обо всех остальных ранах, и не только на его теле. Он опустился в горячую воду, хотелось поскорей смыть с себя больничный запах. Жаль, нельзя было так же запросто смыть все воспоминания. Егор уложил его спать, словно маленького ребенка и ушел. Никита после не мог отделаться от мысли, что Егор его избегает. Не спалось, он долго ворочался в холодной постели, никак было не согреться. Ник пришел к Авдееву посреди ночи, казалось, Егор спит. Он нырнул к нему под одеяло, Авдеев улыбнулся и, не открывая глаз, придвинулся ближе к нему и прижал к себе. Никита быстро согрелся, но от Егора будто исходил внутренний холод. Хотя, может, он просто накручивал себя. Егор в последнее время был нервным, казалось, все, что его интересует, не вспомнил ли Никита хоть что-нибудь о происшедшем с ним. Ник боялся его. Панически боялся того, что Авдеев все-таки причастен к его пребыванию у Мясникова, и пока не собирался ему ничего рассказывать. Егор настаивал на том, чтобы он не покидал стен дома. Единственный аргумент, который в конце концов открыл ему дорогу на свободу, постоянно накапливающаяся работа в ресторане. Егор сдался и Ник словно глотнул свежего воздуха, выбравшись из заточения. Он погрузился с головой в работу, прекрасная возможность позволить себе меньше думать о личных проблемах, по крайней мере, они не занимали все его мысли. Сегодня Савинов должен был отвезти его в налоговую, Ник не понимал с чего это должен был сделать именно он, так решил Егор. — Ну что, подстилка, давай быстрей собирайся! — насмешливо продекламировал вломившийся без стука Руслан, вальяжно развалившись в кресле, добавил, — Велено тебя отвезти, куда там тебе надо… Никита смотрел на него оценивающе и не спешил. — Я не ясно выразился? — спросил он, закинув ногу на ногу, — Шевелись! Поговорить надо по дороге. Ник спешно собрался. Какое-то время они ехали в тишине. Ник чувствовал себя не в своей тарелке, ему не о чем было разговаривать с Савиновым, но молчание не нравилось вовсе. Руслан крепко сжимал обшивку руля, слишком уж пристально следил за дорогой, вообще был напряжен, не в пример недавнему пофигистичному поведению, будто нервничал, не зная с чего начать разговор. — Можешь рассказать все Егору, — нарушил он молчание. — Что? — не понял Никита. — Про Антона. Уже пофиг. Он ведь не успокоится, пока не докопается кто тебя… Никита молчал, соображая, что может быть известно Руслану про происшедшее, да еще это его обращение вдруг «подстилка», явно неспроста. — Откуда ты знаешь? — осторожно спроси Ник. Савинов хмыкнул и, уже расслабившись, в своей привычной манере, продолжил. — Камеры банка, напротив. Все есть на записи. — Почему промолчал, раз все знаешь? — Тупой вопрос! — усмехнулся Руслан, — Наверное, по той же причине, по которой ты изображаешь глубокую потерю памяти. — Тебе-то это зачем? — Блять! — закатил глаза Савинов, — Я тоже не очень-то хочу, чтобы Егор вышел на Антона. Не знаю, что он с ним сделал бы, но однозначно, Мясникову старшему это бы не понравилось. Не хочу, чтобы из-за тебя были проблемы у Егора. Крупные проблемы! Только вот Тошка влетел по-крупному, в его притоне помер от передоза сынок одного депутата, и у Бориса не получилось замять все как обычно. Пришлось отправить сынка-уебка за бугор, очень уж много накопали на него с подачи этого чиновника. Так что, можешь рассказать все, вряд ли Антон вернется когда-нибудь на Родину, а Егор вряд ли узнает, где Боря прячет сыночка. — Как ты себе это представляешь? — Обыкновенно! Изобрази внезапное просветление! Задолбало уже подчищать хвосты, чтобы он ничего не накопал! — Подчищать? — удивился Ник. — Именно! Думаешь, кислотную зеленую тачку Антона никто не запомнил? Благо реально работающих и пишущих камер на проспекте оказалось не так много, у всех в основном одни муляжи да ни хера не пишущее барахло. Но с начальником охраны банка пришлось повозиться. Упертый мужик. Их камеры четко зафиксировали, как Тоха запихивает тебя в свой тарантас. Повисла пауза. — Егор поехал в больницу, а я в ресторан, — продолжил Руслан, — Судя по надписи, красовавшейся на твоем теле, не сложно было догадаться, чья это работа. Тоха и раньше таким баловался, Борис как-то просил помочь замять одну историю… Да и малолетки, которые в сквере неподалеку тусовались сразу подтвердили, что Антошкину тачку видели накануне, примерно в то же время, такую приметную хрен забудешь. Видеозапись с камер банка опять же все подтвердила. Мне большого труда стоило, сделать так, чтобы Егор ничего не нашел. Так что давай, не тяни. Пусть уже успокоится. Побесится, конечно, что не достать уебка, но зато жив и здоров останется. Руслан до сих пор сомневался в том, правильно ли поступил. Когда пропал Никита, Егор аккуратно поинтересовался, не имеет ли Савинов отношения к его внезапному исчезновению. Руслану было абсолютно плевать на мальчишку, ну свалил и свалил, проблем меньше, он уже утолил сполна свою жажду мести, потеряв к нему всякий интерес. Но Егору было плохо. Он собрался и поехал к нему в Рощино. Ночью ударил мороз, ехать приходилось аккуратно, Руслан любил риск, но не такой глупый. Не хватало влепиться в ближайший столб, когда он так нужен Егору. А тут еще придурок, нарисовавшийся перед ним резко ударил по тормозам. Савинов едва успел затормозить, думал, вытрясет из уебка всю душу. Но, когда увидел из-за чего, вернее из-за кого он остановился… Даже в таком состоянии он не мог не узнать Никиту. Руслан долго колебался между тем вызвать ли скорую или хорошенько заплатить водителю, чтобы он благополучно забыл о происшествии на дороге, позаботиться о том, чтоб Никиту уже наверняка никто не нашел. Очень заманчивая перспектива, одним махом избавиться от мальчишки. Только вот Егору он был нужен. Не Руслан, он, этот мелкий Андрюхин братишка, черт бы его побрал! Руслан нажал на кнопку вызова. Хрен с ним! Он собственными руками устранил с пути немало помех, но этого мальчишку и пальцем больше не тронет, если Ник и здохнет, то без его помощи. Руслан ни за что не сделает больно Егору. Балкон в квартире Егора превратился для Никиты в место для раздумий. Ночной город манил своим обманчивым спокойствием, давая возможность обдумать сложившуюся ситуацию. За стеклянной дверью горел мягкий свет, Никита замерз, но не спешил возвращаться в уютное тепло квартиры. Чувствовал себя паршиво. Из головы не выходили слова Руслана «я ТОЖЕ не очень-то хочу, чтобы Егор вышел на Антона»… Савинов всего лишь заботился о благополучии и безопасности Егора, пусть и таким странным способом, не важно. Руслан думал, что Никита не рассказывает Егору правду по той же причине, что и он. А что Ник? Для чего он скрывал от Авдеева правду? Совсем не из соображений безопасности. Нет, совсем не по этому! Он всего лишь панически боялся, что слова Антона могут оказаться правдой! Тошкины бредни настолько подорвали его доверие к Егору, что Ник готов был поверить обдолбанному в хлам Мясникову, довериться ему, а не собственным чувствам. Какой же он идиот! Перевернул все с ног на голову, позволил Антону облапошить себя. Было так стыдно за свое поведение, больно признавать, что морочил голову Егору столько времени из-за своих страхов. Авдеев вышел на балкон, Никита даже не взглянул на него, слышал только, как чиркнула зажигалка, он снова курил. Ник прекрасно знал, что Авдеев курит только когда выпьет или сильно нервничает. Никита понимал, что это из-за него. Савинов так постарался не оставить Егору никаких зацепок, что поиски сводили его с ума. — Много куришь в последе время, — прокомментировал Никита. Егор не ответил, несколько раз затянулся и затушил сигарету в уже окончательно поселившейся на балконе пепельнице. Ник поймал его за руку. — Холодно, — улыбнулся Егор, увлекая за собой Никиту, он уже и забыл, когда видел Авдеева в хорошем настроении. Егор убрал со стола какие-то бумаги и поставил чашку для кофе. — Будешь? — спросил он. — Кофе на ночь? — Пофиг, — отозвался Егор. Никита неуверенно подошел к нему, обнял со спины. Решил не рассказывать Егору сегодня, но чувство вины не давало теперь покоя. Слушал бы его, возможно, ничего не случилось. Авдеев продолжал возиться с приготовлением кофе. Никита медленно выдернул из его брюк рубашку, скользнул холодными руками под одежду, Егор непроизвольно вздрогнул. — Холодные, прости, — шепнул Никита, убирая руки, Егор остановил его. Ник ткнулся холодным носом в шею Егора: — Тебе со мной больше не интересно, — намеренно спросил Ник, хотелось его немного расшевелить. — С чего ты решил? — усмехнулся Егор. — Разве нет? — продолжил Ник. — Нет, — ответил Егор, повернувшись к нему, добавил, — Ты сам меня разве не избегаешь? — Ник не ответил, — Я думал тебе просто нужно время, чтобы успокоиться. — У меня на это было достаточно времени, — промурлыкал Ник, обнимая Егора, — Не нужно кофе. Пожалуйста. Просто побудь со мной, — попросил Ник, отодвигая приготовленную чашку и документы в сторону. — Ладно, — улыбнулся Авдеев, у Ника сжалось все внутри от осознания того, что он виновен в том, что Егор теперь так редко улыбается. Но как обо всем рассказать, он конечно же будет не в восторге. Страшно. Очень страшно. Никита отогнал от себя мрачные сцены, которые уже начало рисовать его воображение. Завтра. Он расскажет ему обо всем завтра. Сегодня пусть Егор побудет еще в неведении. Побудет с ним. Ник выключил везде свет, оставил только освещенное ночным городом окно. Не хотелось, чтобы Егор смотрел на его исчерченное свежими шрамами тело. Казалось, будто они доказательство его лжи, некоего предательства по отношению к Егору. Хотелось бы отключить и свою память, щелкнуть выключателем, забыть, как он просил Антона… Такой же жалкий и слабый на проверку. Совсем как отец… Ник пытался не думать об этом, но в памяти портив его желания всплывали воспоминания той ночи. Никита непроизвольно дернулся, когда Егор, увлекшись, прижал его к кровати. Он хотел его, правда, хотел, только Егора, но голос, образ Антона не давали ему покоя, наверное, не нужно было оставаться в темноте. Нику будто нечем стало дышать. Он вывернулся из-под Авдеева и нащупал выключатель ночника, когда зажег свет и увидев испуганное лицо Егора, собрал остатки воли в кулак и, улыбнувшись, выключил снова и севшим голосом прошептал: — Так все-таки лучше… — Ладно, — согласился Егор, он заметил, что Ник тщательно прячет шрамы и после выписки никогда не появляется перед ним без одежды, но никогда не заводил об этом речи, позволяя ему поступать по своему усмотрению. Авдеев понимал. в каком он состоянии, просто хотел дать время. Ник подтолкнул Егора на кровать и устроился сверху, усмехнулся, вспомнив, как когда-то нагло разбудил его подобной выходкой, тогда было все равно кто с ним, теперь Ник не хотел видеть рядом с собой никого кроме Егора. Пока он нужен ему, Ник будет рядом. Отчего-то только сейчас он осознал, почему Руслан всеми силами держится рядом с ним и все еще ждет внимания Егора, отчего всегда готов примчаться по первому зову. Егор Авдеев действительно особенный, человек, образ которого Ник не отпускал много лет, он простил бы ему что угодно, даже если бы не увидел той фотографии. Ник отдавал себя ему, наслаждаясь каждым прикосновением. Он перестал думать о завтрашнем дне, сейчас он вместе с Егором. Может даже он не простит его за ложь. Авдеев очень не любит, когда ему врут. Никто не любит. Ник давно спал, бесцеремонно закинув ногу на Егора. Авдееву не спалось. Он ненадолго задремал и ему приснилась мать, она сидела на кухне с книгой в их старой питерской квартире. Егор вошел, она улыбнулась, закуталась в шаль и подойдя ближе сказала: — Ну, что же ты Егорушка так рано, я и обед еще не успела закончить. Иди, погуляй пока, я позову… Всегда добрая к нему она вдруг грубо выставила его вон и закрыла дверь. Егор вспоминал, как они жили тогда. Отец — Константин Анатольевич, глава семьи, начальник участка на Кировском заводе, строгий ко всем, но справедливый. Детей часто наказывал за шалости и не только. Многодетная семья, у каждого в доме, свои обязанности. Забыл, всех повел. Подвел, значит, будь любезен, понести наказание. Нет, отец никогда не поднимал на них руку и не ставил в угол. Провинившихся оставляли дома не брали на прогулку в парк, запрещали выходить во двор, смотреть телевизор и прочее моральное истязание. Мама Ольга Ивановна, мягкая, добрая, спокойная женщина. Всегда много читала и привила любовь к книгам всем детям. Потому, самое страшное наказание для них было, когда отец отбирал недочитанную книгу. Жили скромно, шутка ли, пятеро детей в семье. Тут не до излишеств. Многие не понимали как такая интеллигентная утонченная дама, как Ольга с несколькими высшими образованиями, аспирантурой и прочим, вдруг вышла замуж за простого токаря, Костика. Старший их сын, оболтус Андрюша, с большим трудом окончивший девятый класс школы пошел учиться в ПТУ, откуда его отчислили на первом же курсе, с горем пополам осилив курсы при Кировском заводе работал после там же. Костя намеренно не брал его в свою бригаду, чтобы не расслаблялся под отцовским крылом. Андрей вовсе не был глуп, как могло показаться со стороны, его пороком была лень. Он мог спокойно уснуть за книгой в обеденный перерыв, проспать несколько часов в укромном уголке. Когда брата призвали в армию, отец радовался, говорил, что там сделают из него человека. Но из Андрея сделали всего лишь солдата, способного выполнять приказы. Что, в общем, было не так уж плохо. Дисциплина в семье ценилась, дисциплина была на первом месте… Машенька, единственная дочка Авдеевых, была прилежной, умной девочкой, взяла от отца его жесткий характер, от матери ум и усердие. Маша окончила институт, но, ни с работой ни с личной жизнью, не складывалось. Она была новатором, хотела все и всех перекроить и переделать, внедрить, усовершенствовать и подправить. Поэтому зеленый спец с красным дипломом нигде подолгу не задерживался, ибо ее предложения никогда не воспринимали в серьез. Мария без зазрения совести могла попенять человеку на его личные недостатки, поэтому в компании ее недолюбливали. Вот такая Машенька, волевая девочка, которой некуда было приложить свои умения и нечем прикрыть чрезмерные амбиции. Семен, средний сын Авдеевых был нечто посередине между волевой Машей и ленивым Андрюшей. Он быстро загорался какой-то идеей, но, так же быстро, терял интерес к делу, часто даже ничего не начав. На его столе болтались недоделанные макеты корабля, самолета, конструктор, из металлических деталей, который он так и не собрал до конца, потому что нужная гайка закатилась куда-то и Семочка ее не нашел, а не нашел, потому, что ребята позвали играть в футбол, а потом уже не хотелось… Петр, самый близкий Егору человек, ближе всех к нему и по возрасту, рассудительный и понимающий молодой человек. Он никогда не делал ничего сгоряча и всегда тщательно все взвешивал и обдумывал, прежде чем сделать шаг. Петра нельзя было назвать тихоней и ботаником, да он хорошо учился и часто просто молчал в компании, но всегда говорил по делу. Его уважали, но авторитетом он ни для кого не был, даже для самого Егора. Самый любимый, самый близкий во всех отношениях старший брат, поддерживающий и понимающий Егора, предостерегающий от неверного шага и указывающий на его ошибки. Они понимали друг друга с полуслова. Только Егор, в отличие от Петра, всегда был душой компании, его слушали и уважали даже старшие ребята во дворе. Он запросто мог разнять дерущихся мальчишек, да еще и объяснить им, почему они неправильно поступили, решая спор кулаками. Именно так они и познакомились с Русланом. Русик был задирой. Мелкий хулиганистый безотцовщина, так называли его за глаза родители ребят во дворе. Дети слушали, и несли эти идеи во двор. Руслан, кроме как кулаками не мог отстоять свою честь. Егор, только недавно переехавших в новый дом, ни просто осадил задиристого переростка Мишку, но промыл ему мозги так, что он потом даже извинился перед Русланом. Правда, тайком ото всех, но искренне извинился. По-настоящему. Руслана после престали даже в шутку дразнить во дворе. Брат Петр был старше Егора на четыре года, окончил школу раньше него и очень долго не мог освоиться в институте, но, в конце концов, переборол свой характер и стал немного уверенней в себе, уйдя из-под влияния и опеки Егора. В начале девяностых, когда в стране царил полнейший бардак семья Авдеевых была на грани выживания, тогда-то Константин, озверев от безденежья и ступил на кривую дорожку, потащив за собой сыновей. Авдеев старший устав от бесконечных пикетов и забастовок пытался заработать таксуя на старой копейке, пока та окончательно не встала. Колеса в первый же день сняли, денег на них в семье не было. Решил продать ласточку по запчастям, пока окончательно не растащили во дворе. Зарабатывал как мог и уже не ждал милости руководства завода, долг по зарплате вырос до небес и Костя вовсе перестал ходить на давно вставший завод. Толку просиживать с транспарантами у двери! Константин был рукастый мужик, не раз помогал с ремонтом авто знакомым, вот и решил, почему бы не заняться этим у себя в гараже. Позвал толковых ребят с завода в помощники. Да только бизнес их долго не продержался, гараж сожгли конкуренты. Авдеев не стал сидеть поджав хвост и, собрав ребят наведался к обидчикам. А в скорее, соседка Зиночка, державшая небольшой ларек на остановке, слезно попросила помочь с хулиганами, часто разорявшими ее и без того хлипкое хозяйство, про Костину дружину, тогда еще, уже начали говорить в округе. Вскоре Костины ребятки крышевали весь район. Ольга, хоть и не одобряла такие способы заработка, но и отказываться от сыпавшихся благ не спешила. Новые наряды, драгоценности, которых до всего у матери большого семейства Авдеевых только и было, что обручальное кольцо, ужины в ресторанах и прочий достаток сделали свое дело и Ольга смирилась. Авдеев старший, или как его теперь чаще называли, Толич или Авдей, пахан всея района, быстро оценил прелести такой жизни. Новая просторная квартира, вместо старой хрущебы, машины, поездки за границу и прочее. Мария, мечтавшая тогда об открытии ресторана, которые в те годы росли как грибы получила от отца в подарок здание старой кафе-столовой в центре города. Маша трудилась как проклятая, чтобы все было по высшему разряду. Ни в чем Константин ей не отказывал. Нашелся ей и толковый супруг из близкого окружения папеньки, Толик Смирнов.Умный волевой молодой человек, смогший направить Машину удаль в нужное русло. Он позволял ей командовать собой, если то касалось мелких бытовых моментов, но с ним Мария четко знала, где стоит промолчать. Сережа, их старший сын, маленький мамин любимчик на которого не нарадовались бабушки, дедушки и дяди, рос послушным, спокойным ребенком. А потом на свет появился Иван, у мальчика обнаружили редкий сложный порок сердца. Маша разрывалась между больницами, домом и с таким трудом построенным бизнесом. Тогда-то Константин и задумал построить загородный дом, родовое гнездо семейства, так сказать. Руслан, уже тогда бывший одним из приближенных Авдеева старшего шепнул, что тетка задумала продать огромный участок с садом в Рощино. Толич помчался к ней, но оказалось, что та передумала, в этом доме все-таки выросло не одно поколение ее семьи и женщина долго колебалась, принимая решение. На продажу дома ее толкнула не простая ситуация. Сын задолжал в казино крупную сумму денег, и кредиторы не давали покоя Авдотье. С игромана Сашки взять было нечего, все и так продал или заложил. Все же, Авдоша долго не соглашалась продать дом, Константин не отставал, очень уж понравился ему участок, кредиторы тоже регулярно наведывались. В конце концов, после того как бандюги подожгли небольшой флигель в саду, в котором заживо сгорел любимый Сашкин пес Барон, Авдотья решилась. Бандиты требовали подписать дарственную на дом, но перепуганная до смерти женщина понимала, что Авдеев, долго уговаривавший продать дом ему, не простит такого. Она заявила, что погасит долг сына деньгами. Утром же, после разговора с сыном, укрепившись в своем решении, когда Сашка безразлично отмахнулся, сказав, что нечего рыдать над собакой, старый он и так был, и флигель старый и никому не нужен, она набрала Константина. Тот приехал незамедлительно, документы оформили в тот же день. Плату за дом привез наличными, целый чемоданчик, Авдоша столько денег никогда и не видела. Помог Костя и с кредиторами, лично поехал на встречу вместе со своим юристом заставил подписать расписку и пригрозил крупными неприятностями, если не отвяжутся от бедной теперь уже в прямом смысле женщины. Дом Авдеев отстроил огромный, рассчитанный на всю семью и гостей в придачу. Маленький Ванечка с няней и нанятым для него доктором круглые сутки был под присмотром. Мария, вздохнув свободней, задумывалась над открытием сети ресторанов. Ольга в тиши и благодати за городом в соседстве огромной библиотеки занималась разведением экзотических растений в собственной оранжерее. Старшие братья при отце. Егор тогда только закончил школу. Уже тогда Пертр постоянно говорил отцу о легализации бизнеса. Но Костя упирался и твердил, что правительству верить нельзя, что все нажитое отнимут и отправят пахать на благо страны на заводе. Егор твердил отцу о том же. Но зеленый первокурсник, по мнению Авдеева, не мог знать всей правды жизни глядя на все из-за парты. Однако, он полагался на мнение младшего сына больше остальных и, хотя никогда не говорил прямо, видел именно Егора своим приемником, остальные по его мнению были не из того теста. Понемногу Толич стал приобщать Егора к делам, Егор хоть и не сопротивлялся, но постоянно указывал отцу на его некомпетентность. Толич ворчал, но прислушивался, если понимал, что мелкий говорит дело. Егора так и стали называть, Мелкий, но звучало это вовсе не унизительно. А потом Толичу перешел дорогу Валентин, молодой амбициозный воротила, решивший, что старик Авдеев спекся и его можно слегка подвинуть. Никто не хотел уступать и договариваться. Их активное противостояние привлекло внимание тогдашней милиции привыкшей ко всему, но оба наделали слишком много ошибок в азарте погони за лидерские позиции, слишком много поставили на карту, слишком уверились в своей безнаказанности. Егор был уверен в том, что можно и нужно договариваться, а не стрелять друг в друга из-за угла. Уставшая от бесконечных разборок братва все чаще прислушивалась к младшему Авдееву, но Толича все еще поддерживали отъявленные отморозки, из числа тех, кому просто нравился подобный разгульный образ жизни. Петр решил устроить встречу Вальку и Егору, он был уверен, что Егор сможет с ним договориться. Действовать решил на свой страх и риск через человека перебежавшего он Авдеева к Валентину, слишком уж мало было времени, чтобы все досконально проверить. Да только ушел тот по просьбе Толича, а не по своему желанию… Толич запланировал устроить засаду на месте встречи и убрать Валентина навсегда со своей дороги. Валек же хотел для начала выслушать сыновей Авдеева, в случае чего просто грохнуть обоих, что, несомненно, подкосило и ослабило бы Авдеева старшего морально. Только все вышло по-другому. Егора и Петра задержали по дороге, чтобы они не приехали к месту вовремя, Вальковская бригада, увидев людей Авдеева поняла, что что-то не так, запаниковав устроила перестрелку не разбираясь, с дисциплиной у ребяток Валечка было не важно… На этом возможность договориться была упущена. Никто не стал разбираться кто прав, кто виноват. Началась настоящая резня. Люди Валентина озверели настолько, что устраивали перестрелки среди бела дня. Авдеев тоже не отставал. Поздно вечером Егору позвонил Леша Очкарик, который вечно болтался с Петром, сказал, что Петр в тяжелом стоянии в больнице. С Толичем говорить побоялся. Егор долго ждал, окончания операции, а потом вышла бледная как стена девочка медсестра, а следом врач, который сообщил, что Петр мертв. И поскольку при нем не оказалось документов нужно провести опознание. Егор собрал волю в кулак и пошел вслед за ним по коридорам. Конечно же это был Петр. Его смерть, вид окровавленного, изрезанного ножом тела брата настолько ошарашили Егора, что он напился тогда до беспамятства. Руслан, который всегда был рядом ни сколько по просьбе Толича сколько из-за своей глубокой привязанности к Егору, разумеется, не стал его останавливать. Утром Егор ни черта не мог вспомнить. С трудом осознав случившееся с братом, Авдеев ответил отказом на предложение Руслана. Ему не нужна была ни опека ни защита, ни тем более даром не нужна была любовь Русика. Он мог болтать о нем, что угодно и где угодно, только Егору в тот момент было абсолютно плевать. Спустя неделю после похорон Петра убили мужа Марии и брата Семена. Машину родителей взорвали, когда те возвращались с похорон старшего сына Андрея… Люди Авдеева были в панике. Кто-то пустился в бега, кто-то схвачен милицией. Егор собрал всех оставшихся прямо в своем доме. Парни выслушали Мелкого, никто не сказал ни слова против. Кроме того, Авдеев никого ни к чему не принуждал. Он просто хотел положить всему конец с наименьшими потерями. Все прошло так, как задумал Егор. Они взяли Валентина в его же клубе, без стрельбы и никому не нужных убийств. Валентин бесился, что какой-то сопливый шкет его обошел, ведь он уже праздновал победу, но так позорно оказался загнан в угол! Их оставили наедине, Егор долго разговаривал с Валентином. Он понимал, будь кто-то рядом, Валек упрется рогом в землю, чтобы не потерять лицо перед остальными. Но у него ведь тоже была семья, близкие, у Егора пока тоже. Авдеев умел убеждать и вовсе не с помощью угроз или давя на жалость, воротила даже зауважал Егора пообщавшись с ним. Валек распустил всю свою бригаду и уехал из страны вместе с семьей по добру по здорову. Никто ни тронул ни его ни его людей. Постепенно Егор избавился от ненужного ему балласта и легализовал весь бизнес. Он обставил все так, что никто не остался обижен. Учебу Егор долго не хотел бросать, потом перевелся на заочное и все-таки получил диплом. Мама была бы им довольна. Мария все еще неслась впереди паровоза, разводя бешенную деятельность. Она так и не оставила идею об открытии сети ресторанов. Егор нужен был ей как добытчик средств, для реализации планов. А потом Маши не стало. Она попала в аварию вместе со старшим сыном по дроге к дому, оба скончались на месте. Егор остался совсем один на руках с больным ребенком. Иногда его охватывала настоящая паника, рядом не было ни матери, ни Петра, ни даже Маши. Рядом был Руслан. Его поддержка помогала оклематься, в самые тяжелое времена, встать и идти дальше, но с тем же, тяготила Егора настолько, что порой он чувствовал себя загнанным его заботой в угол. Он был благодарен Савинову за все, но, в первые в жизни, не находил подходящих слов, объяснить что ждет он напрасно. Никита не рассказал Егору ничего ни утром, ни на следующий день… Как только Ник пытался завести разговор в нужное русло, либо кто-то мешал, либо он просто не мог подобрать правильных слов. Но когда Егор распсиховался у него в кабинете после телефонного разговора, связанного с писками похитителя, он вывалил ему все как есть. А тут еще и Савинов, урод, приперся. То ли как всегда не вовремя, то ли в нужное вовремя. Повисла ничего хорошего не предвещающая пауза, которую нарушил Авдеев: — Вы блять оба за идиота меня держите? И давно сговорились? Может еще что-то рассказать хотите о чем я, осел, не знаю? Он, то говорил спокойно, то срывался на крик, было понятно, что Егор едва способен держать себя в руках. Ник с Русланом пытались все объяснить, но он совсем не слушал их в конечном итоге вышел вон, грохнув дверью так, что колдовавший на кухне Семен, который конечно слышал их ругань в кабинете, не выдержал и пришел разведать обстановку. Ник не понимал как все поправить, был уверен, не будь там Руслана ему удалось бы успокоить Егора. Какого черта он явился! Будто ждал под дверью. — Оставь его! — остановил Никиту Руслан, поймав за руку, когда тот хотел пойти вслед за Егором. — Да пошел ты! — зашипел Ник, выворачивая руку из его когтей. Егор шел через парковку ресторана к машине, Ник окликнул его, но Авдеев будто его не слышал, только потом резко остановился, Никита обрадовался. Ну конечно, без Руслана он его выслушает. А когда подбежал, Авдеев буквально рухнул в его руки, только тогда Ник увидел расплывающееся по белоснежной рубашке пятно крови на груди. Где-то рядом звякнула, пуля, застряв в капоте припаркованной машины, Ник оглянулся и увидел на крыше человека. Какую-то долю секунды они смотрели друг на друга, а потом он ушел. Руслан с Семеном выбежали на Никитины вопли не сразу, думали, просто ругаются с Егором. Дальнейшее Ник предпочел бы не помнить. Немного успокоился и осознал случившееся уже сидя в коридоре больницы. Никогда бы не подумал, что будет радоваться тому, что рядом оказался Савинов, который решил все вопросы. Их даже пустили в палату реанимации. Вряд ли бы Ник смог такое устроить самостоятельно. Руслан, суетился, бегал по больнице и кому-то беспрестанно звонил. Когда он ненадолго появился в палате и, казалось мельком взглянул на Егора на его всегда жестком лице отразилась такая боль и тревога, Нику показалось, будто он сейчас заплачет. Но раздавшийся телефонный звонок словно спугнул эти человеческие эмоции и Руслан сухо и спокойно ответил. После разговора он прошелся по палате, нет, вовсе не нервничал, просто что-то обдумывал. — В коридоре мои ребятки дежурят, — как всегда деловито начал Руслан, — Ты чтобы ни на секунду от Егора не отходил! Понял?! — Ник послушно кивнул ответ. Савинов остановился уже в дверях и вернувшись обратно протянул Нику пистолет, — Стрелять умеешь? — со своей ехидной ухмылкой спросил Руслан. -Угу… — промычал Ник, забирая пистолет. — Покажи! — кивнул Руслан вполне серьезно. Ник снял пистолет с предохранителя, но Руслан остановил его. — Тише, тише. Ты прямо здесь палить собрался? — усмехнулся Савинов, — Переволновался что ли, кролик?! Головой отвечаешь за Егора пока меня нет. Запомни! Руслан ушел. Нику казалось, что они с Егором тут совершенно одни, не считая медсестры, которая заходила проверить состояние раненого. — Не волнуйся, — успокаивала женщина, — Пуля не задела сердце, легкое пробила, конечно, но все будет в порядке… Знаешь, какие у нас врачи! И не с таким справлялись. Утешения ее звучали как-то безнадежно, лучше бы вообще ничего не говорила. Никита потерял счет времени, казалось, прошла целая вечность. Он почти заснул на стуле, когда дверь в палату аккуратно открылась. Ник вскочил на ноги. Перед ним стоял высокий мужчина с оружием в руках. — Свали на хрен, — приказал он, — тебя не трону. Ник только отрицательно мотнул головой. — Сдохнуть хочешь за этого уебка, думаешь, рука дрогнет грохнуть тебя? — прошипел он. Ник стоял намертво от усталости уже не соображал, что делает. — Ствол убери, — послышался сзади голос Савинова, он подошел неслышно. Словно хищник бесшумно подкрался к своей жертве. Мужик попытался рвануть к выходу, но его схватили. — Ну что Алексей Валентинович, не ждал никого, а я тебя вот встретить решил. — От отца моего убил, тварь! — в отчаянии рычал парень, которого скрутили «помощники» Савинова. Теперь, когда с его головы упал капюшон, Ник увидел, на вид ему лет двадцать пять, может чуть больше. — Ошибаешься милый! — надменно продолжил Савинов, — Это я твоего папашку, мудака, грошнул. Егор к его смерти не имеет никакого отношения. У меня с ним свои, личные счеты были. Руслан достал сигарету, но, видимо вспомнив, где находится, передумал и, заложив ее за ухо, продолжил. — Знаешь, мне ведь про тебя, выродка, сообщили, как только ты границу пересек, только потеряли тебя мальчики мои. А ты времени не терял, шустрый, — Руслан достал из-за уха сигарету, покрутил в руках и заложил обратно, — Туповатый только. И стрелять не умеешь. К таким делам профессионалов привлекают, а ты дилетант, боевиков дешевых насмотрелся, решил, что сам справишься. Или нет? — Справился почти… — просипел парень. — Ты тупой, малый, или глухой? Куда рыпаешься? На кого?! Я! Я твоего папулю грохнул! Вот этими вот руками! — прошипел Руслан, и, присев на корточки рядом с парнем, стоящим перед ним на коленях с заломленными за спину руками добавил, — И еще раз грохнул бы, не пожалел как он не… Ладно, — взял себя в руки Руслан, поднялся и поправил пиджак, деловито, будто позволил себе слишком много вольностей не перед теми людьми, — Везите его в контору… Там и поговорим по душам. — Я тебя, урод, из-под земли достану! — орал в отчаянии парень. — Попробуй! — надменно зашипел Руслан, — Думаешь, не знаю благодаря чьим стараниям Мария Авдеева разбилась с сыном? Я тогда сразу понял, что не простая это случайность. Хорошо сработано было, слишком хорошо. И очень похоже на почерк одного приближенного твоего покойного папки. Сечешь, выродок? — парень занервничал, попытался в очередной раз вырваться, — Машка хоть и жадной, продажной сучкой стала, Егора за собой в могилу хрена с два утащит! Силенок не хватит! Тем более не хватит у такого прыщавого задрота как ты. Хрена с два я вам это спущу, твари! Парня увели. — Расслабься кролик! — усмехнулся Руслан, — Ствол верни. Один хрен не воспользовался. Так и стоял бы, глазками хлопал? Ладно, все в порядке уже… — будто успокаивая самого себя, добавил Руслан, — Отдыхай Егорушка. Он вышел из палаты, Ник еще какое-то время неподвижно стоял, глядя ему в след. *** — Привет Руслан, — довольно трещал Макс в трубку, — Тебе ведь еще нужны толковые парни в твою… команду? — А что есть кто-то подходящий? Мои то облажались, ссучата, слышал? — Слышал, краем уха. Как Авдеев? — Нормально уже. Что у тебя там? — Парень. Толковый вроде. Сопляк правда, но стреляет отлично. Тренируется у меня. Говорит, разрешение на ношение ствола получать собирается. Да только на кой оно простым смертным в наше время… Небось в охрану метит. Ты б посмотрел, может сгодится?! — Когда приехать? — К трем придет. — Лады. Руслан нажал отбой и, посмотрев на наручные часы прикинул, сколько у него есть времени. Парень стоял к нему спиной. Савинов дождался, пока тот отстреляет обойму и подошел ближе. Его шаги эхом звучали в просторном помещении. — Ай, браво, кролик, а ты действительно неплохо стреляешь! Никита обернулся к нему. — Только чем тебе пушка поможет? Ты и выстрелить то ни в кого не сможешь! — усмехнулся, вздыхая Руслан, зря так торопился… — Проверить хочешь? — разозлился Никита. Руслан только рассмеялся в ответ, развернулся и пошел прочь. — Смотри, не прострели себе что-нибудь важное! — бросил он напоследок, смеясь, — А то Егор расстроится! Ник прицелился и попал в зажатый в его руке телефон. Савинов безэмоционально взглянул на испорченную безделушку все еще улыбаясь вернулся к Никите. — О как! Ты, кролик, вот таких, лишних движений не делал бы, — и более жестко добавил, — Я тебя не трогаю, да только ты бы не расстраивал Егорушку по всякой ерунде. Придушу собственными руками, если сделаешь ему больно! Усек? Подстилка! — Не волнуйся, не сделаю, — деланно спокойно прохрипел Никита. Он никогда не стрелял вот так в живого человека. Пусть и целился всего лишь в телефон в его руке… Парни, приезжавшие с Андреем на их дачу кода-то, часто звали Никиту пострелять по банкам. Отец купил тогда ему воздушку с пульками, а пацаны давали настоящие боевые пистолеты. Холодные, увесистые, серьезные. Нику они больше нравились. Парни всегда подкалывали Андрюшу, говоря, что его мелкий братишка стреляет лучше него во сто раз, скоро вырастет и будет в личной охране самого Авдея. Ник и сам не понимал, зачем ему оружие. Так. На всякий случай. Просто хотел быть хоть немного наравне с Русланом. Там, в больнице, он только и смог, что заслонить собою Егора. Жалкий дурак. У него ведь был в руке пистолет. Что он вообще тогда мог? Скорую вызвал Семен. Руслан позаботился о том, чтобы Егора сразу по прибытию отправили в операционную, оформил как полагается документы, выставил вокруг и внутри больницы свою охрану. Он ехал к Егору зная, что ему грозит опасность. Не ожидал только что сын Валька окажется таким наглым и неаккуратным, сразу из аэропорта поедет к Авдееву и на беду найдет того в ресторане. Руслан оберегает Егора, пусть это и часть его обязанностей, но делает он вовсе не потому, что Авдеев за это платит. Савинов просто рядом, когда нужен. И не путается под ногами, когда в его присутствии не нуждаются. Понимает, по-другому уже не будет, но и сам не в состоянии жить иначе. Остается только маленький призрачный клочок надежды, что если когда-нибудь он поймет…