Другая история одного серого льва

День выдался ужасным. Утро не ознаменовал противный звон будильника, таксист долго тащился до моего дома, и, как итог, я опоздала на работу, получила выговор. Но это было только началом – днем был полный аврал, обильно приправленный головной ноющей болью, от которой не спасали даже таблетки. Даже Машка – моя коллега и добрый, светлый человечек, которая при желании, правда, могла и по башке настучать, - подметила мои бледность и несвойственную мне агрессивность, что просто бурлила во мне от боли все сильней. Она волновалась обо мне и могла бы подменить – не раз мы выручали друг друга, но – был аврал, - наплыв народу, а мы были специалистами по работе с посетителями и бросить Машку я просто не смогла. Решила перетерпеть, не впервой. Но под конец рабочего дня сдержаться и не наорать на некоторых тупых быдло, что внаглую строили мне глазки вместо того, чтобы говорить по делу, я смогла лишь с трудом. На улице влил дождь еще днем, а когда я покинула наш офис, он и не думал прекратиться. Еще одна неприятность на дню, на которую уже было как-то плевать. Такси же можно вызвать. Но от вида серой действительности, вместо желанных красок осени, на душе стало окончательно мерзко. Закурила бы, да не курю, никогда и не пыталась, а сейчас вдруг так захотелось попробовать… Видимо, я просто устала. День за днем я проживала уже тупо на автомате, никуда не стремясь, ничего не желая кроме как упасть вечером на кровать, да так и не проснуться. У меня не было ни родных, ни друзей, кроме той же Машки, так что обо мне горевала бы только она. А может и нет, так всплакнула и забыла, ведь чужая душа потемки, и я не могу сказать наверняка, что бы она почувствовала, если бы однажды я… Черт, что за мысли! Я потрясла головой, как пес, что стряхивает с себя воду, на что чертова головешка отозвалась новым приступом боли. Но это означало, что я еще жива, что я чувствую. Что завтра я снова проснусь и попытаюсь опять хоть что-то изменить в своей жизни, тем более что будет выходной. Схожу в любимый парк, расслаблюсь, одевшись в свое единственное, но любимое, и хранимое средь джинсов и брюк, платье. И тогда меня кто-то заметит, я познакомлюсь с кем-то, заведу первый в жизни роман, или приобрету нового друга. А если же нет… Заведу кота, обязательно черного с белой лапой и голубыми глазами, как один мой любимый книжный персонаж. Он будет обязательно гордый, свободный, но бесконечно преданный. Он будет провожать меня по утрам на работу, долго смотреть мне вслед, а вечером тереться о ноги, требуя свою порцию ласки, заботы, любви и вкусной еды. И чтобы чаще его видеть, я уйду с этой опостылевшей работы и наконец-то стану вольным художником, как когда-то хотела, но что не одобрила мать. Я буду писать обязательно яркие, живые картины, в которых не будет и капли серого, и однажды стану известной. Куплю свой дом с большим жарким камином, у которого так легко будет прятаться от дождя и грусти в обнимку с мурчащим котом. И, смотря на огонь, наконец-то смогу сказать себе: «Я счастлива». Ну а пока, серая действительность в лице нерадивого таксиста наконец-то остановила машину около лестничных ступеней, и я шустро нырнула в вонючий салон, на ходу называя свой адрес. Машина тронулась, «тронувшийся» водила принялся что-то не замолкая вещать, в громкости соревнуясь со своим радио, что противно подвывало голосом Баскова – великого, мать его, артиста, от голоса которого моя головная боль лишь усилилась. Благо до моего дома минут десять езды, иначе бы я просто расколошматила чужие аппаратуру и туповатую, но веселую небритую морду, которая недовольно корчилась на каждую мою просьбу убавить звук и заткнуться, и продолжала соревноваться в громкости с чертовыми певцами. Так что из машины этого мужика я, естественно кинув ему денежку, буквально вылетела, стоило ему лишь затормозить. Дотопав после до своей квартиры на третьем этаже по лестнице – к черту лифт, он у нас вечно ломается, застряла бы еще для полного «счастья»! – я наконец ввалилась в свою берлогу, где уже чисто на автопилоте разделась, всполоснулась в душе, доползла до кухни и даже, кажется, что-то захомячила, а потом, совсем уже никакая, уплелась в спальню, долетела до подушки и… Все. Я просто выключилась, как перегоревший или севший робот старой модели. Меня буквально поглотила тьма, что была для меня чуть ли не спасением. По крайней мере от серой повседневности. И головной боли. Сперва тьма была сплошной чернотой без ничего. После, она стала чуть более серой с белыми кружащимися снежными-мушками, которых так и хотелось поймать или просто погонять, чтобы летали и дальше, ведь смотря на них я отчего-то в кои-то веки почувствовала себя спокойно. А потом тьма стала теплой и словно мягкой. К ней было приятно прижиматься, тереться о нее носом, вдыхать ее приятный запах. Это давало ощущение покоя и даже какого-то невероятного счастья, пока... Тьма не тронула мою спину. Ощутимо и нежно, трепетно и заботливо, но в этот момент, это прикосновение вернуло меня к действительности мыслью, что я вообще-то живу одна, а прикосновение явно мне не приснилось. И лишь вспомнив такую малость, я резко вскинула голову, распахнула глаза и увидела перед собой то, отчего заорал бы любой, кто оказался бы на моем месте… Ведь я увидела перед собой огромную львицу.