***
Которые на следующее утро были еще не совсем великими. Я просто, еще не веря в происходящее, проснулась – проснулся! – чуть не свалившись со Скалы Предков – вроде так это место звалось? – сбегал по своим «важным делам»; удрал от отчего-то разозлившейся гиены; и принялся с упорством первооткрывателя приставать ко всем подряд с вопросами, какие и полагается задавать всем нормальным детям. То есть: кто? как? зачем? почему? куда? что? В результате чего сразу понял, что воспоминания прежнего Нуки о всеобщем презрении были вполне правдивы. Ведь гиены рычали на меня, грозились съесть, если не отстану, а львицы – ну львицы были здесь двух типов. А точнее из двух прайдов – Муфасы и Зиры. Да, именно так, ведь один был основан еще дедом прежнего короля и моего отца, но до сих пор был верен Муфасе, а второй – второй с позволения Шрама на эти земли привела молодая тогда охотница Зира. И если львицы первого прайда не желали меня и близко с собой видеть, то вот вторые, пусть и с очевидной неохотой, но говорили со мной. Но – говорю же, что общались они со мной тоже неохотно, поэтому за утро, прежде чем и они прогнали меня прочь, узнать у них я смог не так уж и много. Но это уже было что-то и теперь я знала… Тьфу – знал! – что смогу выяснять необходимое, пусть и понемногу. Да и не только по утрам – ведь прогнали они меня «кушать», так что после еды я мог вернуться к сбору информации, если они еще не придумают, чем занять меня – юного львенка. А если учитывать, кто я на самом деле – да уж, сделать это им будет трудно. В общем - что бы ни случилось, я выживу в этом мире. Найду как, вывернусь и при этом – чур меня! – не полезу в основные события этого мира, которые я помню и которые просто не могут не произойти. Я буду тихим-мирным львом! «Серым», под цвет своей шерсти. Ну, по крайней мере, я постараюсь им быть.***
Но быть тихим мирным львенком, как бы я ни старался, у меня не получалось. Ведь чтобы узнать хоть что-то – приходилось буквально приставать к другим, а если я собеседнику-нице не нравился, так еще и когти в ход пускать, чтобы просто ошеломить злюку и смыться, пока с меня шкурку не спустили, в безопасность – в пещерку на скале. Так что за неделю пребывания в этом мире я успела прослыть довольно шебутным львенком, ну а точнее – на всю голову раненым, а уж никак не тихим-добрым пай Принцем этих земель. Кстати о них и мире, в котором я теперь проживаю, я теперь знал довольно много. Не просто же так приставал к окружающим, а с этой целью. И пусть знаю еще точно далеко не все, но и то что узнал – уже было довольно полезным. Ну, во-первых – я узнал побольше о львицах двух объединенных прайдов, что жили на Великих Землях, и, в частности, их имена и повадки. Но начну, рассказывать, пожалуй, именно с прайда Муфассы – все-же они здесь были «старожилы». Их всего шесть, включая двух полуторагодовалых львиц. Все они, несмотря на кое какие трудности, о которых скажу чуть позже, довольно справные и ухоженные, красивые и плечистые. Настоящие хищницы с гладкой короткой шерстью, и мощными челюстями, а также набором когтей, которые они регулярно подтачивают, чтоб были поострей. А также, как на подбор, у каждой из них небольшие аккуратные носы, и округлые мордочки, явно выдающие в них «породистых» львиц, что никогда не жили жизнью бродяг. Их лидер – Сараби. Но об этом я догадывался и вспоминая мультик, который смотрел еще в другой жизни, да и вообще – давным-давно. Она самая мощная из львиц ее прайда и самая спокойная. Она не так рьяно гоняет меня, как многие из ее прайда, да и вообще словно бывает рада меня видеть, когда я появляюсь неподалеку. По крайней мере – она улыбается мне, прежде чем ее подруги успевают меня прогнать. Прайд же Зиры совсем иной. Его львицы все, как на подбор, поджарые и легкие, с вытянутыми мордами и широкими тонкими ноздрями, отчего их носы напоминают стрелки. Впрочем, такой-же нос и у меня, да и морда довольно схожа с их, но даже не будь так – я бы не считал их уродливыми. Наоборот – им это придает какое-то особое, свое очарование, шарм загорелых бродяг и путешественниц. А длинные когти – еще и лютых хищниц. Их всего семь, среди них – две мои старшие сестры, рожденные не Зирой, а также у них в прайде есть львята, которых трое. А лидер их – моя мать. И что мне сказать о ней? Лютая и безумная – прямо как в мульте. А еще больше похожа на безгривого льва, чем на львицу – она такая-же крепкая, и заметно крупнее остальных своих подруг. И у нее пушистый загривок, словно грива молодого льва, что только-только начала расти. И я… Я стараюсь сторониться ее – так мне спокойней. Впрочем, я сторонюсь и Шрама, и гиен и даже львят, ведь все они явно недолюбливают меня – ущербного львенка-недокормыша, который, как они думают, только и умеет, что шастать у чужих лап. Впрочем – я и не стремлюсь доказать обратного – ведь мне так выгодно. Ведь будь иначе, я вряд ли узнал бы, что Скала Предков когда-то принадлежала гиенам, как и Великие Земли, что не были Великими, пока сюда не пришли львы; вряд ли узнал бы, что и как устроено в местных прайдах; да и вообще не узнал бы, что за Великими Землями лежат лишь пустоши, что стелются до следующих Королевств, ведь мир и порядок на земле может поддерживать лишь достойный лев, что должен быть одной крови с Королями, что правили в тех местах прежде. Либо же - достойный лев, что сможет отдать часть своей силы и жизни земле и основать Королевство. Последнее я, кстати, узнал от Рафики, что еще пару раз приходил проверить мое состояние. Он тогда ласково улыбался мне, единственный понимая, что я здоров, и рассказывал про дальние земли, про королевскую кровь и Круг Жизни так долго, как только мог, прежде чем Шрам отправлял его восвояси. Он не видел, как меня это печалит. Впрочем, как и не видел, что его львицы страдают от голода, а его гиены гонят с его земель последнюю дичь, которой уже не было дела, что здесь Священные Земли, что будут процветать, если на трон взойдет достойный Король. Они просто уже боялись не дожить до этого на этих умирающих землях, на которых уже больше года правил тиран. А Шраму было на это плевать – он ведь просто не хотел видеть и верить, что убивает его родину. И от этого мне становилось действительно грустно. … Ведь я все видел, но ничего не мог с этим поделать. Да и – стал бы? Я ведь сперва не хотел ни во что вмешиваться, да и не могу пока – ведь львенок. А потом? Что же я буду делать потом, когда вырасту? Я ведь просто не смогу всю жизнь притворяться послушным идиотом, которым и сейчас не являюсь, но которым суждено было стать Нуке. Ага, Нуке, который в итоге сдох. А я-то не собираюсь больше пока умирать! Только если от старости! Так что я еще себя покажу! … Но не сегодня. Я пока еще маленький и мне одного «бздынь» хватит, чтобы я лапки отбросил. Так что до поры до времени я просто буду продолжать играть роль безобидного любопытного львенка, а там – там видно будет. Но как же это порой скучно! Вот как сейчас. У меня – ни телефона, ни планшета. Я даже не человек, а львенок-изгой, которому даже поиграть то не с кем, в то время как детское сердце, доставшееся мне с тушкой, так и страдает без забав, а погоня за бабочками мне надоела на второй же день моей новой жизни. Это было слишком просто. Слишком грустно было играть так в одиночку. Да и вообще – это было слишком… М-м-м. Вот и остается теперь, пока почти все львицы на охоте, а мой папаня занят издевательством над Зазу, только и делать, что лежать на краю скалы и пялиться за горизонт. Ну, я так думал, когда вдруг у меня над ухом не раздался голос: - Скучаешь? Ва-а-а! Тьфу на тебя, Нала! Кто ж так подкрадывается к маленьким львятам, что на краю скал валяются? Да я чуть вниз было не прыгнул! Но ей знать то не обязательно – эта вредная полуторагодовалая львица и так уже явно с трудом сдерживает смех - вон ведь как прищурилась! – а если бы мои мысли знала, так наверняка бы уже ржала, как лошадь, схватившись лапой за живот. Уж лучше я на нее фыркну! - А тебе есть до меня дело? – а еще оскалюсь, пусть знает, какой я страшный, злобненький и обидчивый зверек! – Обычно ведь гонишь меня, как и все ваши! О! Кажется, мне ее даже удалось смутить. - Прости, - по крайней мере, она сейчас вздохнула. – Мне не хотелось тебя обижать, но ты же сын Шрама, а я часть той группы львиц, которым твой папа… Ну… - Не нравится. - Не то что бы вот так уж совсем… - вдруг замялась она, стараясь не смотреть на меня, но я сразу понял, отчего. - Не бойся – говори, что хочешь, - папе не наябедничаю, - к ее удивлению, снова фыркнул я, да и, поддавшись чувствам, что еще жили в этом маленьком тельце вместе с воспоминаниями прежнего Нуки, тяжело сгорбился, низко опустив голову. – Да и – он меня и слушать бы не стал. Ему ведь нет до меня дела – я ведь заморыш. Да и мама, после того, как меня бизон помял, больше рычит на меня, чем жалеет, как прежде. - Ну-ну, не говори так, - почти что невесомо погладила она меня лапой по спине. – Шрам точно любит тебя, да и Зира… Она наверняка просто расстроена, вот и все. Ты ведь их сын, их маленький Принц! - Принц, - не давая уйти этому чувству, ухватив его за хвост, с болью и обидой передразнил ее я. – Ага, как же! Ты разве не слышала – я не наследник больше! Первый сын Шрама – а такое же разочарование, как и две старшие сестры, рожденные не в браке. Хотя – нет! – мрачно взглянул я ей в глаза. – У них хотя-бы мускулы есть, не то что у меня! Они куда важней! А я… А я никому не нужен и всегда один. И мне так одиноко… Я замолчал. Замер, не оглядываясь и не зная к чему приведут эти слова, что родились в моей голове, стоило лишь воспоминаниям последних дней слегка покрыться переживаниями, что остались в тельце от прежнего Нуки. Он ведь боялся, что такое может случиться, что родители перестанут его любить, а играть ему станет просто не с кем. И теперь вот случилось - но уже со мной. И я честно не знаю, как залатать эту пустоту, которая из-за этого теперь растет в моем теле и зовется одиночеством. Наверно потому и позволил этим словам вырваться из тела. И явно шокировал ими молодую львицу, для которой я, скорее всего, был лишь маленькой бездушной копией монстра, что был моим отцом. Не зря же она там, за моей спиной, так красноречиво притихла-зависла. - Эм… - а, не, все – отвисла. – Нука, - что Нука, что Нука – я уже неделю Нука, так что не Нукай мне тут, если ничего дельного предложить не хочешь. – А давай я стану тебе другом? Э-э-э, чего? От удивления я даже обернулся, встретившись с ней взглядом. - Ты это серьезно? - А почему бы и нет? – засмеялась Нала. – Тебе одиноко – мне тоже бы не помешал друг. Так что – я буду рада если ты станешь мне приятелем! Вау. Я только за! - Конечно! – подпрыгнул я, и даже на радостях прошелся походочкой Майкла Джексона, отчего львица вновь рассмеялась и попробовала повторить мой маневр. И вполне удачно, надо сказать! Но – черт! – как же смешно это выглядело со стороны, что я просто не удержался, чтобы тоже не захихикать. Но не ехидно же и Нала это поняла и потому лишь поддержала мой смех, а потом пихнула в бок лапой, воскликнув «Ты – вода!» и бросилась прочь со скалы. А мне не нужно было повторять дважды. - Не уйдешь, Нала! И, рванув за ней, я искренне надеялся, что у меня, хотя бы ненадолго, но по-настоящему теперь началась наконец новая, отчасти счастливая жизнь. И даже не представлял, как это будет больно, когда этому мимолетному счастью сломают крылья…***
… Но я все-же испытал это примерно через месяц нашей с Налой дружбы. Я за это время заметно подрос, у меня даже начала расти грива, но я все-же оставался хилым и еще довольно мелким. А в глазах Шрама – еще и явно отстающим от сверстников умственно. Ведь он вообще перестал обращать на меня внимание, стал чаще рычать на Зиру. А та же, в свою очередь – стала агрессивней ко мне, другим львицам. Но его любить точно не переставала и насколько сильна ее любовь – а точнее, одержимость, - я понял, когда подслушал их очередной разговор обо мне и их будущих львятах. … Которых Шрам более не хотел. - Мои потомки будут слабы, - сказал он ей. – Но я люблю тебя, моя королева, и потому мне нужен твой львенок, но рожденный не от меня. - Ты… - в этот момент у моей матери явно перехватило дыхание. – Ты хочешь, чтобы я родила от другого льва? - Да, - прячась за камнями, я увидел, как он усмехнулся. – Ты выполнишь эту мою просьбу, любовь моя? Надо ли говорить, что после такого его обращения она колебалась недолго? - Конечно, Мой Король. И на следующее же утро она пропала. Ушла куда-то, даже не предупредив своих львиц, которых это встревожило. А вот Шрама – совсем нет. Он весь тот день проходил с довольной улыбкой на морде, как добравшийся до сметаны кот, а вечером… Вдруг велел Шензи привести к нему Налу. И надо ли мне говорить, что меня тогда выгнали из Королевской Пещеры, а через какое-то время и сама Нала вылетела из нее вся в слезах? Надо ли говорить, с какой болью и злостью рычала она на меня после этого на следующее утро? … Надо ли говорить, что я прекрасно понял, что он с ней сделал? Этот урррод! Этот лев! Он… Он… Он этим искалечил ей жизнь! И отнял у меня единственного друга! Она ведь после этого сильно замкнулась в себе, стала держаться лишь матери. Меня же называла выродком Шрама, гневно рыча при наших встречах, да и вообще старалась теперь сторониться меня. А вот другие львицы Сараби вообще словно бы объявили мне войну и вместо обычного презрения, что они бросали мне, они теперь бросались на меня сами, если я подходил к ним на расстоянии дохлой антилопы гну, а иногда даже если я просто попадал в их поле зрения. И жизнь моя стала заметно хуже. Шраму я точно нужен больше не был, Зире – как она вернется, - тоже точно не буду. Для одних львиц я стал врагом, другие словно перестали меня замечать, а их львята… Хм, надо мной, «серой мышью» в прошлом, так не насмехались даже в школе. Это было больно. Это было опасно. И я стал сторониться Скалы Предков. Точнее, я все-еще ночевал в ее недрах, но день стал проводить подальше от нее, прячась от львиц, отца и гиен. И начал учиться охотиться и драться, ведь чуял – теперь, еще немного, - и я могу погибнуть. Или же начну напоминать того, затюканного льва из мульта. А мне не хотелось обоих исходов. Так что… Я стал стараться стать сильнее. И это так отвлекло меня от дел в Прайде, что я даже умудрился проморгать, когда моя мамаша вернулась назад. … С круглым брюхом. И еще большим презрением ко мне. Но последнее меня уже волновало мало. Я рос, и точно был теперь уверен, что вырасту теперь и без ее заботы обо мне. Но увидев счастье в ее глазах, гордость во взгляде Шрама, вдруг почувствовал гнев и обиду, которые были даже словно не мои, а того, чью жизнь я занял. И это удивило меня. «Неужели Нука во мне – этом теле, - еще жив?». И эта мысль была уже неприятна мне лично, ведь мне не хотелось однажды исчезнуть, если этот гад вдруг попробует вернуть себе свое тело. Но данная тревога была мимолетна – ее сменило нечто другое. Какое-то неуловимое предчувствие, что скоро вновь все измениться. Сильно. Но я уже не боялся перемен. Я ждал их. Но не знал, как неожиданно они грянут. И как страшно мне будет теперь хоть за кого-то в этом мире, когда же они наконец придут…