Waiting for the sun

Время будто остановилось, воздух приобрёл неприятную тягучесть подобно эфиру. Кто-то стоял оцепенев, кто-то в спешке покидал дом. В комнате появился зачинщик вечеринки и, растолкав любопытных зевак, подошёл к эпицентру всеобщего внимания. К горлу подступила тошнота, шок сковал каждый мускул в теле. Но поскольку он здесь отвечает за всё происходящее, Чан быстро собрался и подлетел к блондину, сидевшему в луже крови и обнимающего неподвижное тело Ли. – Как это произошло? – альфа обратился к омеге, одновременно стараясь нащупать пульс на шее Минхо, и затем проверяя дышит ли он, – скорую, срочно! Феликс будто находился в каком-то трансе, судорожно раскачиваясь держа старшего за голову. По ткани джинс в области коленей расползались красные пятна. – Скорая уже едет, – протараторила девушка, сжимая в руках телефон. Бан ещё раз посмотрел на младшего и дотронулся до его плеча, – хей, всё будет в порядке, слышишь? – но тот не реагировал, пребывая в сильном шоке. Хёнджин так и стоял в дверях комнаты, смотря вниз на происходящее, заметно побледнев, даже на какое-то время перестал дышать. Он слышал лишь оглушающий стук своего сердца, отдающий ударами по барабанным перепонкам. В этот момент для него всё перестало существовать. Как когда ты находишься в замедленной съемке. Мир вокруг отдалился, стал чужим, всё резко задвигалось в ускоренном темпе, а он так и остался один, запертый в душную капсулу времени. – Я..., – Сонхва поднял на впервые издавшего после случившегося звук Хвана взгляд, – я не хотел, – альфа уже видел своего друга в таком состоянии, это было очень давно, но такое сложно забыть, но хотелось, однако такие моменты как на зло врастают глубоко корнями в черепную коробку. Состояние, когда кажется, что всё кончено, и ты обречён. Пак сильнее сжал ткань джинс брюнета, чтобы тот обратил на него внимание. – Хён, ты не..., – не успел альфа договорить, как Хёнджин начал медленно пятиться назад, как-будто увидев перед собой призрака, – Хёнджин, стой! Но было уже поздно, тот побежал через второй этаж к другому выходу. Тогда-то Феликс и обратил на него внимание. "Тогда я убью его", – воспоминанием пронеслось в голове Ли. Он перевёл взгляд на Сонхва, всё также сидящего на полу, облокотившись о дверной косяк, в его глазах читались сожаление и боль. Вот только взгляд блондина стал устрашающе холодным. Из под мокрых ресниц на альфу смотрели с ненавистью и только. И это была до души промёрзглая ненависть. До приезда медработников, Чану кое-как удалось оттащить младшего от Минхо, чтобы, когда те прибудут, не мешать, ведь каждая минута на счету. Сонхва полностью пришёл в себя и уже стоял рядом с Феликсом, пока старшего Ли уносили на носилках в машину скорой помощи. Хозяин дома разговаривал с подоспевшими полицейскими. Те должны были проверить место происшествия, отпросить свидетелей, чтобы убедиться, что это не было попыткой убийства. Единственными настоящими свидетелями случившегося были сам Минхо, Хёнджин и Сонхва, поэтому полиция не стала заводить уголовное дело. Пак видел, что младший уже винил в случившемся Хвана, и тот имел на это право, но промолчал, когда те, первым делом обратились к юноше в окровавленной одежде. Дом Банов стал похож на съемочную площадку для очередного шоу для канала Investigation Discovery: скорая, полиция, лужа крови и красно-синие огни от мигалок, сочившиеся в окна и открытую дверь. Когда старшего погрузили в карету скорой помощи, Феликс вырвался из хватки Чана, когда тот попытался его остановить, и подбежал к первому попавшемуся медбрату: – Я могу поехать с ним? – молодой работник посмотрел в красные от слёз глаза парня, на перепачканую кровью одежду и трясущиеся руки, и в его взгляде читалось понимание. Тот молча кивнул и открыл перед младшим дверь. Сзади подбежал Пак, – можно мне с вами? – К сожалению, сопровождащий может быть только один, но, – он с сожалением посмотрел на альфу, – Вы можете приехать в больницу позже. Сонхва согласно кивнул, младший видел, как тот переживает за Ли не меньше его самого, и ему стало неловко от того, что он тогда так смотрел на него. Ведь Минхо испытывал к нему симпатию, а старший не мог полюбить плохого человека, в этом он был уверен. Когда Ликс повернулся, чтобы залезть в машину, Сонхва положил тому на плечо руку и сказал, что вызовет такси и приедет сразу же после них. Блондин устало кивнул, и машина тронулась. Всю дорогу омега держал старшего за еле тёплую руку. Он чувствовал, как того покидали силы и жизнь. Но Феликс больше не мог позволить себе плакать, пускай Минхо сейчас его не видел и не слышал, но он должен быть сильным рядом с ним, чтобы тот продолжал бороться. По прибытии в больницу дальше всё происходило слишком быстро. Омега помнит только длинные бледные коридоры, куда-то спешащих врачей, скрип колёсиков и запах смерти, которая как стервятник нависает над омегой и так и наровит забрать с собой. Младшего оставили ждать в коридоре. Вскоре подошёл Сонхва. Он сел рядом на соседний стул и положил локти на колени. Часы тянулись, а новостей о состоянии старшего так и не поступало. По-началу они сидели в полной тишине, изредка отвлекаясь на проходившую мимо уборщицу. Парни синхронно подняли головы в сторону звука приближающихся шагов и оба не поверили своим глазам, когда увидели остановившегося посередине коридора брюнета. Тот стоял, испуганно уставившись на блондина, как заяц увидевший лису. Ли подскочил с места, громко скрипнув сдвинувшейся с места ножкой стула, и уверенным быстрым шагом направился к альфе. Сонхва встал и последовал следом, но соблюдая небольшую дистанцию от младшего, на случай если покажется третьим лишним. Неожиданно для всех троих блондин подлетает к альфе и со всего размаху даёт Хвану пощёчину, звук эхом разносится по длинному и даже казалось бесконечному коридору. Тот стерпев, остается стоять неподвижно, виновато опустив глаза в пол. – Я тебя ненавижу! – маленькие кулачки со всей силы барабанят по груди старшего. Тот позволяет с собою это делать, закрывая глаза, в уголках которых начинают накапливаться слёзы, – я ненавижу, – снова удар, уже одной рукой прямо в середину груди, – тебя!! Ненавижу! Я хочу, чтобы ты исчез из моей жизни! – ещё удар, – хочу, чтобы ты сдох, – Пак не решается вмешиваться, – ты чудовище! Ты не заслуживаешь жить! – поднимается на носочках и приближается к лицу альфы – если он умрёт, я лично убью тебя. У Хёнджина трясутся губы, он сильно жмурится, по щеке стекает слеза. – Прости, – пытается сдержать удушающие слёзы, – меня... Он отшатывается назад, неловко разворачивается, чуть не падая, путаясь в своих неслушающихся ногах, и быстрым шагом направляется в том же направлении, что и пришёл. Феликс падает на колени, ударяет руками по полу и издаёт отчаяный крик, который лезвием режет альфу изнутри. Сонхва подскакивает сзади и пытается поднять младшего, но тот сопротивляется, на весь коридор заливаясь слезами. Когда сил не остаётся вовсе, альфе удаётся усадить омегу обратно на стул, затем он удаляется на несколько минут и возвращается со стаканчиком дымящегося чая. Феликс не моргая, полностью изнемогая, морально истощённый, смотрит в пустую стену перед собой. Старший садится рядом и обнимает блондина, утыкаясь носом в макушку. Гладит по предплечью, стараясь вернуть младшего в реальность. – Минхо‐хён так просто не сдастся, он сильный, даже сильнее многих альф, которых я знаю. И он не бросит тебя. Ведь он ещё не надрал задницу Хвану, как обещал, а он держит обещания. Вот увидишь, скоро вы снова будете вместе, – альфа старался не дать младшему полностью потерять надежду, хоть и сам с трудом верил, после увиденного. Не каждый выживает после того, как потеряет столько крови. От этих мыслей мурашки по коже, но он продолжает слегка улыбаться, через силу и боль, но держится. Сонхва ещё давно начал посматривать на Минхо, тот ему сразу понравился, верьте или нет, но для него любовь с первого взгляда существует. Да, он сожалеет о том, что пытался подсыпать омеге наркотик и воспользоваться им в момент слабости. Он ненавидит себя за это. Таким поступкам не может быть оправдания, однако, как бы гадко это не звучало, этому действительно есть своя причина. Альфа не знал, что его чувства взаимны. Он не верил, что такой омега, может полюбить ненавидящего даже самого себя альфу. В какой-то момент желание стало слишком сильным, оно затмило все человеческие устои, и он сделал то, что сделал, вернее почти сделал. К его большому счастью он принял удар на себя. Так ему и надо. И он ещё долго будет ненавидеть себя за это, и даже дольше, всегда. Феликс слышал, то, что ему говорил старший, но тело было слишком уставшим, морально, поэтому он продолжал неподвижно сидеть, хоть и понимал, что делает альфе, который этого не заслужил, больно своим молчанием, ведь тот принимает всё на себя. Они просидели в коридоре до четырёх часов утра, пока к ним наконец то не вышел доктор с какими-то бумагами в руках. Оба сразу встали и со сжимающимся от страха сердцем ждали вердикта врача. – Ваш друг жив. Нам удалось буквально вытащить его с того света. В какой-то момент его сердце остановилось и не билось в течении нескольких минут, мы уже было потеряли надежду, но он смог выкарабкаться, – младший готов был упасть в обморок от услышанного, но продолжал стоять на онемевших от ужаса ногах, – у него очень серьёзное сотрясение мозга, и мы надеемся, что, когда он очнётся, память будет при нём. Во всяком случае, прогнозы утешающие. Пак шумно выдохнул и обессиленно упал обратно на стул. – Когда мы сможем увидеть его? – Думаю, что завтра, не раньше. Советую поехать Вам домой и отдохнуть, Вам тоже пришлось нелегко. О, и ещё кое-что. В документах нет никакой информации о родственниках и близких, с кем можно было бы связаться, и, это конечно вне правил, но, как я вижу, вы близки, так что можете забрать личные вещи в информации, я имею ввиду ключи от дома, если у него есть домашние животные, чтобы Вы могли о них временно позаботиться. Феликс сразу встрепетнулся, вспоминая про котов Минхо. Он поклонился доктору на прощание и направился к информационному столу. Но потом вспомнил про альфу, который сидел, спрятав лицо в ладонях, и подошёл к нему. – Может быть, ты хочешь поехать со мной? У Минхо-хёна осталось дома три кота, нужно их покормить и присмотреть за квартирой, – Сонхва удивлённо посмотрел на омегу и улыбнувшись согласно кивнул. Пак заказал такси до дома Минхо, так как они оба были вымотанны, да и к тому же на младшем всё ещё была испачканная кровью одежда, что напугало бы людей, поедь они на автобусе. По пути они оба чуть не уснули, но таксист включил музыку погромче, и те были ему безмерно благодарны, ведь ему бы не удалось их разбудить, после такой тяжелой ночи. Перед тем как зайти в подъезд, Сонхва позвонил Чану и рассказал, что с Минхо всё в порядке, и что он может уже завтра приехать к нему в больницу. На пороге их уже ждали двое котов, а третий, рыжий, который любил сам запрыгивать на руки старшего, сидел в стороне. Возможно он чувствовал, что с его хозяином что-то не так. Омега подошёл и сел рядом с ним на корточки, гладя по золотистой шерстке. Он напомнил младшему Минхо. Тот сначала принюхался, а потом встал и обтёрся о Ликса. Это вызвало улыбку на лице блондина. – Я думаю, Минхо не будет против, если ты одолжишь его одежду, – смотреть на бурые пятна было больно и страшно, они напоминали о ночи. – А, да, – омега прошёл в спальню старшего, чувствуя его запах, на душе стало так тоскливо, и сердце заныло в груди. Посмотрев на шкаф, в голове появились воспоминания о минувшем дне, когда они сидели возле него на полу в куче одежды и смеялись. Ликс аккуратно приоткрыл его, также вспоминая, как оттуда могут посыпаться вещи, и немного порывшись, достал футболку со смешным рисунком тигра и спортивные штаны. Надевать чистые вещи на грязное тело было неправильно, поэтому перед тем, как отправиться на кухню к старшему, который уже разобрался, что где лежит и вовсю кормил проголодавшихся любимцев Ли, побрёл в ванную. После освежающего душа ему стало немного лучше, по крайней мере физически. Вещи старшего были на пару размеров больше, поэтому были свободны на омеге, однако всё равно смотрелись хорошо. Войдя на кухню он застал милую картину того, как альфа стоя на четвереньках уговаривал всё того же рыжего кота (увы, Феликс не запомнил кого из них как зовут) поесть. – Поскорее бы Минхо выписался, а то от этого вредины кожа да кости останутся, – Пак кое-как встал с пола, отряхивая ладони, кажется у него затекла спина стоя в таком положении всё то время, что младший был в душе. – Можно я попробую? – блондин присел возле миски и начал делать вид, что сейчас сам всё съест, и кот, явно неожидавший такого поворота, вскочил и побежал защищать свою территорию, а именно есть. – Эээ, так нечестно, я делал то же самое целых двадцать минут, – альфа надул губы словно обиженная омега. – Просто я ему больше понравился, – Феликс хихикнул, это был хороший знак, так что альфа внутренне расслабился. – Кстати, пока ты был в ванной, я заказал поесть. – Хён, не стоило. Спасибо, конечно, но сомневаюсь, что кусок в горло полезет. – Куда ты денешься, – шутливый тон Сонхва напомнил младшему Ли, и тот невольно улыбнулся, признавая, что из них получится хорошая пара. Позавтракав и заодно пообедав, они сидели в гостиной, играясь с котами. В какой-то момент Феликса начало клонить в сон и он прилёг на диван рядом с сидевшим на ковре альфой. В комнате как и тогда в больничном коридоре стояла тишина. Пак, привыкший к общению больше не мог молчать. – Феликс? – Мм, – младший сонно промычал в ответ. – Я хотел извиниться, за тот случай в классе. Не знаю, что тогда на меня нашло. – Хван Хёнджин, вот что на тебя нашло. Его эта гниль заразна, – с пренебрежением прошипел омега. – Ликс? – Да? – Обещай не засыпать. Я должен тебе кое-что сказать, это очень важно, – голос старшего преобрёл серьёзный тон. – Хорошо, я постараюсь, – в подтверждение своих слов, Феликс принял сидячее положение, чтобы меньше хотелось спать. – Я обещал, нет, не так, я клялся ему, что не буду лезть, но раз всё зашло настолько далеко, я должен сказать, – от слов Пака омега заметно напрягся, кажется он понял, о ком пойдет речь. – То, что я собираюсь сказать, неправильно, эгоистично, мерзко и не достойно быть понятым, но дойстойно быть услышанным. Хёнджин... Он ведь не всегда был таким. Я знаю его с детского сада. Мы всегда были лучшими друзьями, и даже сейчас когда он стал таким... в общем, даже сейчас я люблю его и не отвернусь, чтобы ни случилось. У нас было беззаботное детство. В начальных классах, он был лучшим среди других учеников: умён, красив, талантлив, лучшие отметки за учёбу, лучшие оценки за поведение, лучшие друзья, лучшие знакомые. Но где-то в классе восьмом-девятом его отец .... он покончил с собой, из-за неудавшегося бизнеса. Работа стояла для него на первом месте, и только потом семья, поэтому, как только дела покатились вниз, он пустил себе пулю в лоб, позабыв о сыне и жене. Феликс молча слушал и внимал каждому слову. – Хёнджин был первым, кто нашёл его. Это сказалось на психике подростка. Он закрылся в себе, ушёл в то, что у него лучше всего получалось, рисование. Видел бы ты его работы, – мечтательно прошептал Пак, – но мать как мудрая женщина, поняла, что на этом жизнь не закончилась, и спустя некоторое время нашла себе нового мужчину. Тот сначала даже понравился Хвану, и тот ему доверился, снова открылся этому миру. Я помню его улыбку. Настоящую, а не ту ухмылку, что ты видел. Новый избранник матери был состоятелен. Но она знала лишь половину, откуда берутся деньги. Не буду томить, вскоре оказалось, что он занимался секс-торговлей малолетних омег, бет и даже альф. Дааа, эта женщина умела находить мужчин для серьёзных отношений. Так вот. Хёнджин об этом ещё не знал. Одним вечером он повёл сына в ресторан, отметить его день рождения. Почему не всей семьей? Отчим сказал, что позже они отметят его вместе, но этот вечер он хотел посвятить лично "сыну", как он начал его называть. Так сказать, устроить ему мальчишник. Вот только вечер закончился на ноте, изменившей Хвана до неузнаваемости. А именно изнасилованием в номере отеля, при котором был тот ресторан. Этот "отец" продал ночь с новоиспечённым альфой какому то мужику в дорогом костюме и большим кошельком. Я до сих пор удивлён, что Хёнджин рассказал мне обо всём. Видимо я был для него единственным дорогим человеком. Хван посчитал, что мать была в курсе всего этого, и возненавидел её. А она узнав обо всём, не выдержала и покончила с собой, как и родной отец, с помощью пистолета, который как кстати остался у неё в сейфе. А Хёнджин из предсмертной записки узнал, что она была не причем. Его психика пошатнулась не на шутку. Он забросил учебу, друзей, остался только я, потому что я был единственным, кто шёл с ним на любую авантюру. Я прекрасно понимал, что поступаю неправильно, но события из жизни Хвана показали мне, каким жестоким может быть мир, и что мы должны быть такими же. Куда он туда и я. Он связывался с плохой компанией, и я туда же шёл. Я не чувствую себя жертвой обстоятельств или ещё кем-то наподобие, так как делал то, что должен был, был со своим другом. Конечно в последнее время он стал чаще проводить время один, сидел на уроках один, но это не меняло наших отношений. А потом я узнал от него, что он влюбился в тебя. Хёнджин всегда был жаден в этом плане. Как он сказал мне однажды "он похож на солнце, которого мне так не хватало все эти годы", но он не мог себе, такому себе быть с тобой, но и видеть как ты становишься чьим-то тоже не мог, и пометил тебя. А потом ты начал общаться с Минхо. И тот конечно же приревновал, хоть он и омега. Для него пол потерял значение, потому что тогда, в ту злосчастную ночь, его изнасиловал альфа. Омега слушал, а по его щекам текли слёзы. – Но всё это не отменяет того факта, что сегодня он чуть не убил моего друга, – блондин старался сделать голос как можно менее эмоциональным. – Да, ты прав. Но я повторюсь, я знаю его с самого детства, и он не сделал бы этого специально. Заметив снова полившиеся слёзы младшего, Сонхва решил оставить того одного, дать время обдумать сказанное им, тем более ему нужно было ехать к себе домой. Он надеялся, что младший простит альфу, ну или хотя бы перестанет ненавидеть. Ведь Феликс был для Хвана последним лучиком надежды, который он кажется просрал.