Waiting for the sun

По дороге домой Пак решил позвонить своему другу, хоть и знал, что тот не возьмёт трубку. Спустя несколько попыток альфа убрал свой телефон и сказал таксисту ехать по другому адресу, назвав улицу и номер дома Хвана. Всю дорогу он нервно ёрзал на заднем сидении, теребил края куртки и прикусывал нижнюю губу, из-за чего водитель наверняка принял его за наркомана. Но парню всё равно. Он переживает за Хёнджина. Оказавшись на нужном этаже, Сонхва сначала постучал в дверь. Ответа не было. Ещё раз, уже настойчивее. Тишина. – Хван чёртов Хёнджин, открой дверь! – удар ногой по деревянной поверхности. Справа послышался звук поворачивающегося ключа в замочной скважине. Из приоткрытой двери показалась пожилая женщина с недовольным лицом. – Чего это тут расшумелся? – О, о, простите, я... Мой друг не отвечал на звонки, и я решил приехать лично, но он не открывает, – парень с виноватым видом поклонился. Женщина оценивающе осмотрела его с ног до головы. – Поди его дома нет, или не хочет тебя видеть, чего долбить то? – Извините, – он ещё раз поклонился и спустился на этаж ниже. Убедившись, что нервная старушка ушла, он снова поднялся, и, стараясь быть как можно тише, потянулся к верхней дощечке дверной рамы и, немного отодвинув её, достал оттуда запасной ключ, о котором он, к сожалению, вспомнил в последний момент, – идиот, – сам себе прошептал розоволосый. Дверь отворилась бесшумно. В квартире было темно. Может Хвана на самом деле нет дома? А он тут вламывается. Но сделав шаг вперёд, под обувью раздался тихий хруст. Пак потянулся к выключателю, и, не сразу нащупав его, включил в прихожей свет. В глаза сразу бросились валяющиеся на полу кисти для рисования. Он сразу бросился в комнату старшего, тот лежал боком на полу рядом с разорваными рисунками, пролитыми красками и сломаным мольбертом. Альфа аккуратно, стараясь не наступить на разбросанные вещи, подошёл ближе и присел на корточки, дотронувшись до предплечья. – Хён, – тот не реагировал, – хён, пожалуйста. Я знаю, что ты не хотел этого делать. Пожалуйста, посмотри на меня, – Сонхва впервые было так трудно сдерживать слёзы. – Уходи, – тихим хриплым голосом прошептал старший. – Что? – Просто уйди, – кажется они оба были на грани истерики, – пожалуйста. – Да как ты... как я могу... Я всегда был рядом с тобой, всегда поддерживал, шёл за тобой, куда бы ты не направился, я бы пошёл за тобой даже в ад. А ты... , – альфа начал шмыгать носом, – ты никогда не ценил этого, не обращал внимания, я был словно твоей тенью, а ведь мог жить счастливой полноценной жизнью, – после этих слов он прикусил свой язык, осознав, что сказал лишнее, то, что он ни за что и ни при каких обстоятельствах не хотел говорить старшему, но нервы после пережитой ночи сдали, и он сорвался на друге, который и так сейчас чувствует себя покинутым и никому ненужным, но сил останавливаться больше не было, – знаешь что? Пошёл ты, я больше не собираюсь играть в твои пиздострадания, – громко хлопнув входной дверью, Пак ушёл, и альфа утопая в собственной ненависти, зашёлся слезами, лёжа на холодном полу. Это то, к чему всё вело. Он должен был остаться один. Он не заслуживает быть чьим то другом, сыном, альфой. Он ничтожество. И он должен сделать этому миру одолжение в качестве извинения. Он должен умереть.

***

Феликс проснулся от того, что кто-то лизал его кончик носа. Находясь в полудрёме, перед глазами возник момент, когда старший поцеловал его в нос посреди танцующей толпы. Он резко открыл глаза и проморгался, чем напугал рыжего кота, сидевшего прямо перед его лицом. Тот потоптался на месте и спрыгнул на пол, откуда на блондина смотрело ещё две пары глаз. – Вы наверное проголодались? – он попытался встать, но похоже тело затекло лёжа на узеньком диване в неудобной позе, – ох, сколько времени? – рука потянулась к мобильнику, на экране которого высвечивались пропущенные от папы, – чёрт. Быстро сняв блокировку, он нажал на нужный контакт, и в телефоне послышались гудки, которые продлились недолго. – Ликси, ты в порядке? Где ты? – Привет, пап, я в гостях у друга, – он не стал рассказывать сейчас о случившемся, ведь это не для телефонного разговора. – О, тогда извини. Просто тебя не было дома всю ночь, и я разволновался, ведь ты давно ни у кого не ночевал. – Ничего, всё в порядке. Мне есть что тебе рассказать, но не сейчас. – Да, конечно. Увидимся дома, целую. – И я тебя, – закончив разговор, он посмотрел наконец-то на время. Было 10 часов утра. Он спал около четырёх часов, но как ни странно, этого ему хватило. Покормив котов, он одолжил из гардероба Минхо толстовку и направился в больницу. Младший надеялся, что состояние омеги не ухудшилось за ночь, и что он сможет хотя бы увидеть его, если тот ещё не очнулся. Больница находилась в центре города, так что дорога заняла немного времени даже на автобусе. Блондин сразу направился в информацию, узнать в какой палате лежит Ли. Улыбчивая девушка назвала ему нужный этаж и номер палаты, предупредив, что сообщит врачу, и тот встретит парня возле неё. Он шёл по тому же коридору, что и вчера. Неприятные флешбеки ударяли словно током по памяти. Впереди уже стоял мужчина. Феликс поклонился поприветствовав. – Ваш друг ещё не очнулся, но Вы можете увидеть его. Общее состояние стабилизировалось. Мы предполагаем, что скоро он должен проснуться. Как таковой угрозы жизни нет, однако есть вероятность каких-либо осложнений, – блондину было страшно слышать подобное о близком ему человеке, пускай он и стал таковым совсем недавно. Войдя в палату он не уловил привычного запаха омеги. В нос ударила горькость лекарств и каких-то препаратов, а также сам запах больницы, который младший теперь никогда не забудет, проведя в ней худшую ночь в своей жизни. Минхо казался таким маленьким и хрупким на фоне больничной койки. Голова была перевязана. Из под бинтов виднелись кончики рыжих прядей, на которых была запёкшаяся кровь. Под глазами синяки. Кожа бледная, безжизненная. Звук слабого сердцебиения, доносившийся из аппарата, отмеривал каждые пару секунд. Омега прошаркал к лежавшему старшему и дотронулся кончиками пальцев до его ледяной руки, от которой шла маленькая трубка, ведущая к капельнице. – Минхо-хён, если ты меня сейчас слышишь, пожалуйста, прости меня. Если бы не я, ничего бы этого не случилось, – его голос дрожал. Он взял ладонь старшего в свою и слегка сжал, пытаясь лично, без помощи аппарата, почувствовать биение сердца. То было таким еле уловимым, как у спящего котёнка. Ликс наклонился и оставил на кончике носа лёгкий поцелуй. Ему показалось, что он заметил движение ресниц, когда отстранялся, но увы, тот всё ещё лежал неподвижно. Омега просидел у постели старшего до вечера, пока время приёма не закончилось. Так бы он сидел, пока тот не очнётся. Он не мог себе позволить продолжать жить так, как проживал каждый день раньше, ведь чувствовал свою вину. Да и желания не было, ему нужно было лишь присутствие Минхо и только. Всё остальное не имело значения. Пак в этот день в больнице не появлялся и с Феликсом он тоже не связывался. Только под вечер, когда он возращался домой после того, как заехал проверить питомцев Ли, ему на телефон пришло сообщение: "Прости, я не смог приехать сегодня в больницу. Может встретимся там завтра? Я бы очень хотел увидеть Минхо. Я знаю, что он ещё не очнулся, так как звонил в информацию. На самом деле мне было страшно увидеть его в таком состоянии. Ещё раз извини и доброй ночи. Я позвоню утром." Дома папы не оказалось, что было кстати, поскольку он бы не смог пока рассказать о случившемся, ведь ему придётся всё вспомнить, а так хотелось забыть, как самый страшный сон. Лёжа в кровати он вспоминал слова Сонхва, про то, что случилось с Хёнджином. Ему было искренне жаль альфу, но не нынешнего, а того одинокого подростка, пережившего столько ужасов на своём то небольшом году жизни. Иногда в голову закрадывалась жалость и к нынешнему Хвану, но скорее всего это было влияние метки. Полностью ненавидеть истинного не получалось, как бы сильно этого не хотелось.