Waiting for the sun

Феликс не заметил, как добрался до указанного в сообщении адреса. Зайдя в подъезд многоэтажки, он поднялся на нужный этаж. Дверь одной из квартир была приоткрыта, и блондин сразу понял, что ему нужно именно туда. Видимо Хёнджин не удосужился проверить её, после того как Пак выбежал оттуда, не закрыв её за собой до конца. У Ли пересохло во рту от пугаюших мыслей о том, что может ждать его внутри. Сонхва сказал, что оставил того в ужасном состоянии, и, что тот может что-нибудь натворить. Омега мягко толкнул старую деревянную дверь, которая отворилась с неприятным скрипом, проехавшимся по нервам, которые и так были не в порядке. Тело обдало холодным ветром, пронёсшимся сквозняком от открытых окон до подъезда. В прихожей тускло горела одинокая лампочка, также оставленная Паком, моментами мигая, придавая атмосфере ещё большего напряжения. Блондин, обведя несчастным взглядом валяющиеся на полу вещи, на негнущихся ногах направился в комнату. Хвана там не оказалось, только гоняемые ветром листы, грубо вырванные из альбома. У парня сжалось сердце. Что же творилось на душе у человека, что он устроил здесь настоящий хаос. На кухне и в других комнатах альфы тоже не было. Оставалась ванная. Перед глазами пробежали жуткие картинки, подкидываемые разбушевавшимся воображением. Внутренности пульсировали с сумасшедшей скоростью словно у маленькой птички. Всё так же медленно и аккуратно, переступая с носочка на носочек, Феликс шёл по направлению к ванной, дверь в которую была закрыта, в отличие от входной. В ушах эхом отдавались выкрикнутые им тогда в больничном коридоре слова "чтоб ты сдох". Стало тошно от себя самого. Зажмурив глаза, и ухватившись пальцами за переносицу, чтобы сдержать непрошеные слёзы и подступающую головную боль, он в последний раз вздохнул и надавил на ручку двери. Та легко поддалась. В комнате горел свет. В нос бросился отчетливый запах альфы. Он точно здесь. Собравшись с духом, омега толкнул дверь и прошёл во внутрь. В ванной наполненной водой почти что до краев, прямо в одежде лежал брюнет. Рядом на полу валялся пустой пузырёк из под таблеток. Больше не раздумывая ни секунды, Ли подскочил к альфе и подскользнувшись на коврике приземлился на колени возле ванной. Потянулся к побледневшему лицу Хвана, но тот не реагировал. Тогда он опустил руки, забыв закатать рукава, в воду, которая была ледяной и попытался поддеть старшего под спину, чтобы приподнять в более менее сидячее положение. Вдруг глаза, находящиеся в нескольких сантиметрах от его собственных слегка приоткрылись, а мокрый рукав кофты обвила широкая ладонь. – Что ты здесь делаешь? – голос Хёнджина был слабым и уже не таким пугающим для омеги. Ликс больше не мог держать в себе истинные чувства, которых боялся и стыдился, после всего, что успело произойти. Бросился альфе на шею и сжал в крепких объятиях, не ослабляя их ни на долю секунду. Края кофты погрузились в воду, но ему было всё равно. Брюнет боясь пошевелиться и явно подумав, что умер, замер с приподнятыми руками, остерегаясь лишний раз прикоснуться к омеге. – Я прощаю тебя за метку, и ты прости меня, – над ухом старшего раздался всхлип, – за то, что тогда сказал тебе в больнице. Я тогда и понятия не имел через что ты прошёл, – сердце Джина от страха пропустило пару ударов, – и я знаю, что ты не хотел навредить Минхо, что это вышло случайно. Ты не чудовище и не ничто. Я хочу, чтобы ты жил. Я хочу быть тем солнцем, которого тебе не хватало все эти годы, вылечить твои раны. Хочу, чтобы ты был счастлив. Только не уходи. Не оставляй меня больше одного и не делай больно. Я не выдержу этого. Хван аккуратно повернул младшего к себе и, обхватив длинными пальцами заплаканное веснушчатое лицо, посмотрел в мокрые от слёз глаза. – Я больше никогда не оставлю тебя и не причиню вреда, потому что люблю. Всегда любил и буду любить, даже если ты возненавидишь меня до глубины души, – после этих слов, после которых альфа казался маленьким котёнком, выброшенным на улицу в дождь, он нежно, неуверенно, с придыханием коснулся своими губами полуприоткрытых из-за нехватки воздуха губ младшего. Тот прильнул в ответном поцелуе, уже увереннее, показывая альфе, что больше не боится. Язык коснулся нижней губы омеги, и тот ещё больше приоткрыл рот, впуская старшего. Но стоило подушечкам пальцев чуть сильнее надавить на выпирающие из под одежды лопатки блондина, Хван тут же отстранился и беспокойно задышал. – Тебе нужно уйти, – в голосе Хёнджина читался страх. – Что? Почему? – не желая отлипать от тела, Ликс сопротивлялся. Брюнет опустил глаза, на его щеках появился едва уловимый румянец. Было слышно как бъется его сердце, – потому что у меня гон. Пожалуйста уйди, я не хочу сделать тебе больно, ведь когда действие препаратов закончится, не смогу больше сдерживаться, – ему было стыдно перед младшим и он отвернулся к стене. В следующую секунду на его подбородке оказались маленькие теплые пальчики и повернули лицом к себе. – Хён, позволь мне остаться. Я хочу, – ему тоже было неловко говорить о подобных вещах, – помочь тебе. Альфа несчастно приподнял внутренние уголки бровей как бы говоря своим видом "кто-нибудь, остановите его, пожалуйста". Но Феликс был настроен решительно. Поднявшись с колен, он перекинул сначала одну ногу через бортик ванной, погружая её прямо в воду, затем вторую, и уселся на бёдра старшего. Вода, которой и так было много, начала стекать на пол. Брюнет удивлённо хлопал ресницами, явно не ожидая такого поворота, как и последующего поцелуя, уже не такого невинного, как пару минут назад, а сразу углублённого, но на этот раз вёл Ли. От холодной воды по всему телу бегали мурашки, контрастируя с внутренней огненной бурей внутри обоих, что едва сдерживались, чтобы не впится в друг друга до потери дыхания. Притупляющее действие блокаторов начало сходить на нет. Альфа сжал руки на тонкой талии омеги. Тот выгнулся навстречу, прижимаясь ближе, задевая начавшее возрастать возбуждение. Старший хотел больше, но сдерживался, чтобы не броситься голодным волком на младшего, и с его губ сорвался вымученный стон. – Не сдерживайся, – феромоны, начавшие наполнять маленькую комнатку, обволокли хрупкое тельце блондина, делая его таким податливым и ненасытным. После этих слов, у брюнета крышу снесло. Он впился обжигающим прикосновением пухлых губ к метке, и Ли запрокинул голову назад, в удовольствии закатывая глаза. Из его легких вырывалось тяжелое дыхание. Проведя горячим дыханием от метки до раскраневшегося ушка, альфа низко прошептал: – Встань. Омежья сущность взяла на себя ведущую роль и выполнила приказ. С одежды водопадом стекала вода. Хван встал следом, перешагнул бортик, и оказался по ту сторону ванной, не обращая внимания на потоп, образовывающийся от стекающей с джинс воды. Он протянул младшему руки, и тот с их помощью перелез к старшему навстречу. Оба проследовали в комнату, оставляя на своем пути мокрые следы. Хёнджин закрыл окно, чтобы Феликс не замёрз, и снова вернулся к начатому ими в ванной. Мокрая кофта Ли оказалась на полу, а рядом с ней и футболка. Ликсу было неловко за вещи Минхо, но сейчас не до этого. Но после он обязательно приведет их в порядок и вернёт старшему омеге. Блондин поёжился от неуспевшего нагреться воздуха, и брюнет, почувствовав это, сразу же стянул с себя верх и утянул младшего в объятия горячего тела. От удовольствия, полученного резким теплом, омега издал удовлетворенный выдох, который был подхвачен губами старшего, сливаясь в одно общее дыхание, создавая между ними симбиоз. Обнажённая спина младшего коснулась прохладных простыней. Старший тут же навис над ним сверху. Маленькие пальчики погрузились в мокрые волосы, с которых капали капельки, остужая пылающые, словно звёзды, веснушки и потянули назад. Гортанный рык альфы пробрался до самых костей. Он начал выцеловывать узорчатые дорожки на бледном теле омеги, спускаясь всё ниже от шеи к нижней части впалого живота, с выступающими рёбрами, так идеально смотревшегося под сильным телом альфы. Промокшие насквозь штаны были тут же сняты вместе с нижним бельем, и сброшены с кровати куда-то на просторы паркета. Дорожки из кусающихся поцелуев альфы продолжились на внутренней стороне бёдер. Язык зализывал ранее оставленные на нежной молодой коже покраснения. Омега хныкал от сильно ощутимой внутри пустоты. – Солнышко, потерпи, – уже над ухом раздался такой нежный заботливый голос. Целуя тонкую шею, Джин погладил младшего по золотистым прядям, раскинувшимся на простынях, а затем таким же поглаживающим касанием, ладонью провёл от шеи к упругому бедру, проходясь вдоль всего тела, и в конце останаливаясь на чувствительном колечке мышц, собирая начавшую выделяться естественную смазку с запахом сладкой вишни, которая идеально сочеталась с запахом горького шоколада, исходившего от альфы. – Если будет больно, скажи, –омега судорожно нетерпеливо закивал, не в силах больше терпеть, как будто это не у альфы гон, а у него течка. Стоило старшему слегка надавить на чувствительное место, как один палец без затруднения вошёл в горячее нутро, заставляя младшего простонать так пошло, что у брюнета чуть коленки не подкосились. Дав узким стенкам привыкнуть к размеру одного пальца, к первому присоединился второй, из-за чего Ликс выгнулся в пояснице чуть ли не до хруста позвонков. Губы альфы накрыли омежьи в страстном и даже немного грубом поцелуе, стараясь перенести внимание с легкой возбуждающей боли на покусывания. – Хён, я готов, пожалуйста, не томи, – жалобно скулил блондин, – альфа, возьми меня. Дикое, грязное, неправильное животное желание разлилось по венам с горячей кипящей кровью. Пальцы покинули тело. Внутри младшего стало душераздирающе пусто. Джинсы Хвана полетели на пол с громким ударом металической пряжки на ремне, за ними и белье. Обжигающее тело легло поверх младшего, раздвигая ноги ещё шире и сцепляя их на пояснице. Один едва ощутимый поцелуй в губы и альфа уже полностью внутри. Громкий плаксивый стон на ухо, и Хван начинает плавно двигаться, уже по ходу давая омеге привыкнуть к размеру альфы. Каждый толчок вперед сопровождался громким выдохом то в шею, то в губы, то в блондинистую макушку Ли, оставляя на каждом месте влажные следы от поцелуев. Движения становились резче, из-за чего младший иногда коротко вскрикивал, впиваясь ногтями в спину старшего и царапая кожу до шипения где-то над ухом. Стоило члену внутри омеги коснуться комочка нервов, как тот почувствовал приближение разрядки, но ему не хотелось, чтобы всё так быстро заканчивалось, поэтому он задыхаясь прошептал Джину на ухо, чтобы тот был чуть медленнее. Грубое слияние сменилось бестелесным удовольствием. Оба стали по-тихоньку выдыхаться. Кажется прошла целая вечность, вечность за повторение которой, оба готовы были душу дьяволу продать. Омежья сущность, будто луна, затмила солнце по имени Феликс, ослепляя Хёнджина, предоставляя узды правления в руки альфе. – Альфа, я хочу тебя полностью, хочу ах, хочу твой узел, пожалуйста. Наполни меня до краёв, – эти слова сильнее любых наркотиков заводили старшего, и тот теряя рассудок, ускорился перед подступающей разрядкой. Пара толчков и омега почувстовал такое желанное давление внизу живота, от увеличившегося узла альфы. Хван обессиленно рухнул на младшего, слегка придерживаясь о матрас, чтобы не навалиться сразу всем весом. Ли чувстовал разливающееся тепло и по его щекам текли слёзы сильного удовольствия. Старший сразу принялся их сцеловывать. Так они лежали ещё около часа, целуя и вылизывая друг друга, пока узел полностью не спал. – Я люблю тебя, – несмотря на усталость и желание провалиться в сон, альфа произнёс эти слова уверенно, нежно, чувственно. – Я люблю тебя, – засыпая прошептал омега, уткнувшись лицом в шею старшего.