Лунный кот

*POV Чангюн* Я сидел в своей лаборатории, расписывая формулы для новой разработки, с которой я могу поработать во время командировки в Испании. Погружение в работу отвлекало меня от мыслей про превращения, котов и собак, и Бора. Со мною были мои склянки, реактивы, азотистые соединения и вся таблица Менделеева. Если бы я был героем мультфильма, то меня можно было представить парящим в космосе из химических соединений, валяющимся на лужайке, по которому плывут пары жидкого азота, а я лежу и делаю ангелочков. От мечтаний меня отвлёк стук в дверь, из-за которой через секунду выглянула голова Бора. — На обед не собираешься? — бодро спросила девушка. — А? — я взглянул на настольные часы: время 13:03. — И правда, что-то я увлёкся, — и мой желудок подтвердил это глухим урчанием. — Пойдём вместе? — предложила она, всё ещё стоя у порога. — Хочу угостить тебя. — Хорошо, — я не стал упираться. — Сейчас переоденусь. Подождёшь минутку? — Бора кивнула в ответ. Бора изменила наш обычный маршрут обедов: мы устроились в одном из немногочисленных кафе, расположенных недалеко от университета. Выбор места она объяснила тем, что захотелось чего-то нового. — Ты слишком часто благодаришь меня, — от неловкости, я не находил себе места, и всё приминал подушку позади своего стула. Мы часто с Бора обедаем, но в последнее время, а точнее, как мы с ребятами разработали план по избавлению от Матагот, я ощущаю себя не в своей тарелке, когда мы наедине. В особенности, если вокруг мало людей, как в этом кафе. Кажется, оно новое и его никто не знает. — Разве неприятно получать бесплатные обеды? — немного беспечно кинула она, и я кивнул. Пока она изучала меню, я не переставал смотреть на её губы. Новая тишина начала увеличивать между нами расстояние, и девушка вдруг сказала. — Я знаю, что ты приходил ко мне в больницу. Я выронил палочки для еды, которые собирался положить перед нами, и они со звоном упали на кафельный пол. Поднимая их, я ударился головой о стол, и сидел, потирая ушибленное место. Бора, притворившись, что не заметила, продолжила: — Сначала бабушка запутала меня, а затем учитель Со подтвердил мои догадки. — Ну, я… мы… переживали. — Не из-за чего. — Она внимательно посмотрела на меня. — Тебе не уютно рядом со мной? Ты весь какой-то напряженный. — Мне хорошо с тобой, — я сам удивился тому, что сказал. — В смысле, мне с тобой неловко, то есть ловко. Не неловко. — Я опустил голову тяжело выдохнув. Девушка расхохоталась. Она мягко накрыла мою руку своей маленькой ладонью, и сжала её. — Ты не на допросе. Успокойся. Мы ведь с тобой не раз обедали. Она была права, мы ведь часто с ней видимся, обедаем, ходим на занятия. Но сегодня я словно сам не свой: боюсь сказать что-то лишнее, чуть ли не дрожу. Тревога крепко держала меня в своих объятьях, пока Бора не взяла меня за руку. Словно остановила стрелку метронома, и на душе наступил покой. Во время обеда мы много говорили о предпочтениях в еде: мы оба не хорошо переносим острую еду, но при этом любим её. Она очень любит готовить, но только для кого-то, для себя она редко готовит. — Парадоксально, мне всегда казалось, что для себя мы хотим лучшего и стараемся только ради себя. Разве это не выражается так же в готовке? — вдруг я задумался. — А ты не думал с другой стороны: может, я готовлю настолько паршиво, что не хочу это есть. — Бора заговорщиски нагнулась ко мне. — А за красивой подачей блюда скрываю коварное отравление. — Я нахмурившись, смотрел на неё. Она тут же засмеялась. — Думаю, если ты готов тратить время для кого-то это уже само по себе ценно. Так ты делишься своей любовью. — В таком случае у поваров большое сердце, раз они так вкусно готовят для нас, — она улыбнулась мне, и положила кусочек рыбы поверх моей ложки с рисом. Возвращаясь на работу, мы говорили о моих друзьях, она расспрашивала как мы познакомились. В любой другой компании я не был бы настолько разговорчивым, но перед ней из меня слова лились как из фонтана. А Бора хорошо умеет слушать, при этом незаметно забирая себе нить разговора. Вернувшись в лабораторию, я продолжил свои записи. Но работа не шла: я всё думал про Бора и своей второй кошачьей душе. Мне как-то надо подобраться к ней и поцеловать. Боже, это так пошло. Во всех диснеевских сказках принц снимает чары поцелуем. А в моём случае спасения ищу я, а.к.а принц. Что же сакрального в этом действе?! Ну, повышается уровень дофамина и понижается кортизол в крови, как следствие — поднимается настроение. Но это всё химия в организме, и вообще всё сказки. А моя же спасительница должна вытянуть душу из меня. Кажется, это нечто более зловещее. И мне не оставляет в покое вопрос: неужели Матагот знает обо мне всё? Он изучил моё поведение, он знает, кем я работаю, мою семью, он практически вырос со мной. Точнее я с ним. Но может ли он читать мои мысли?