Он так и не вернулся.

Pov: Рейх. Я-буквально убит безоружными горожанями, это полный провал. Я ждал когда выбьет дверь старый друг, и представит ствол к моему виску. Трудно проживать каждую минуту, слишком трудно. Как я до такого докотился?

End pov.

Рейх направился в лес, к реке. Хотя бы перед смертью посмотреть на прекрасное. Усевшись возле воды он пытался насладиться всей красотой природы, жерчание воды, птицы поют, все очень тихо. Но тишину прервали быстрые шаги позади, Рейх, конечно, понимал кто это был.       — Стой на месте, говна кусок! Знакомый голос раздался позади. Коммунист направил ствол на затылок Нарцисса. Рейх потихоньку встал       — Ты вооружён, собака?!       — Что? Конечно, нет. Секундное молчание.       — я хочу умереть здесь. Ты ведь отдашь Германию в хорошие руки? Он будет тосковать. Всё ещё напряжное молчание, Рейх немного повернул голову что бы посмотреть на старого товарища, которого сам же он предал.       — Ты чего, кретин? Спусти курок. Слова рейха были непринуженными, без какой-либо злобы. В его глазах все вымерло, будто голубые глаза выцвели, стали серыми. Ссср помнил его с самых ранних лет, когда отпрашивался погулять, и играл с ним. Он помнил его яркие голубые глаза. Подойдя ближе и впритык приставив оружие к голове рейха.       — Да чтоб тебя, что с тобой не так?! Молчание. Протяжное и напряжённое молчание.       — …Ты же видишь мою боль, союз? Прострели висок, меня дома почти никто не ждёт.       — У тебя есть сын, очнись, придурок!       — Скажи ему что я скоро вернусь. Пауза. Казалось, время остановилось, это впечатление лишь прерывало щебетание птиц, будто они ставили ставки кто первым умрёт.       — Кстати, да, скажи ещё что бы он позаботился о нашей собаки. — … Похоже, у Рейха перестал перед глазами светится смысл жизни, ведь самое лучшее что могло с ним случится - его бросят в тимницу и будут пытать, до конца дней, тут понять его можно лучше, умирать в мучениях хуже чем умереть за пару секунд, но единственный смысл жизни сейчас у Рейха - ребенок. Ребенок, который любит отца, который всегда ждёт его, веря, что он вернётся, хоть когда-нибудь.